Хорьки

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Хорёк»)
Перейти к: навигация, поиск
Хорьки

Лесной хорёк (Mustela putorius)
Научная классификация
Международное научное название

Mustela Linnaeus, 1758


Систематика
на Викивидах

Изображения
на Викискладе

Ла́ски и хо́ри (лат. Mustela) — род млекопитающих семейства куньих. Кроме собственно хорей, к этому же роду хищников относятся норки, ласки и горностаи.

Три вида, в Евразии и Северной Америке; в России два вида: лесной, или темный, хорь (лат. Mustela putorius) и степной, или светлый, хорь (лат. Mustela eversmanii). Длина тела у самцов — до 50 см, у самок — до 40; длина хвоста — до 18 см. С древности одомашнена альбиносная форма темного хоря — фуро. Выведен 2000 лет назад в Южной Европе и долгое время заменял кошку, использовался также для охоты на кроликов. Отличается спокойным неагрессивным нравом.

Взрослые хорьки в природе ведут одиночный образ жизни. Хищники. У лесного хорька основной объект питания — мелкие грызуны, особенно серые полёвки. Степной хорёк уничтожает и более крупных грызунов — сусликов, хомяков, а также пищух. Вблизи жилья нападают на птичники.

Беременность наступает 2—3 раза в год, в одном помёте до 15 щенков. Щенки рождаются слепыми и беспомощными, мать их кормит молоком, а уже с двух недель подкармливает обычной пищей. В природе живут в среднем 3—4 года, при домашнем содержании — 5—7 лет, редко доживают до 8.

Гибрид хорька и европейской норки называется хонориком.



Фуро, фретка или домашний хорёк

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Домашние хорьки относятся к чёрным, или лесным, хорькам (Mustela putorius).

В зоологии и звероводстве фуро называют только хорьков-альбиносов. Происхождение фуро долгое время оставалось загадкой для науки. Высказывались гипотезы, что фуро — это особая одомашненная форма лесного (чёрного) или степного (светлого) хоря, или гибрид между ними, или вообще отдельный вид — так называемый «африканский хорёк».

В 1970-х годах учёные (в их числе Д. Терновский) доказали, что фуро — это альбиносная форма чёрного хорька (Mustela putorius furo). Например, у них одинаковое диплоидное число хромосом (40), а изученный и впервые описанный кариотип светлого хорька имеет 38. Новейшая методика исследования тонкого строения хромосом убедительно подтвердила морфологическую идентичность кариотипов фуро и чёрного хорька, их отличие от светлого. Биологическая близость фуро с чёрным хорьком подтверждается также одинаковым сроком беременности (40—42 дня), который у светлого короче (37—38 дней).

Фуро можно разводить как в чистоте, так и скрещивая с дикими. С чёрным хорьком они спариваются свободно, в результате рождаются помеси, называемые в Польше «тхожо-фретками» (то есть «хорефретками»).

Хорёк-фуро был увековечен Леонардо да Винчи в картине «Дама с горностаем». Зверёк, изображенный художником, — это именно фуро, а не горностай.

Классификация

Подрод Lutreola:

Подрод Mustela:

Подрод Grammogale:

Подрод Putorius:


К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Напишите отзыв о статье "Хорьки"

Отрывок, характеризующий Хорьки

В каретном сарае одного дома у Крымского Брода Пьер пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все содержащиеся здесь ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата, очевидно, маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Эти первые дни, до 8 го сентября, – дня, в который пленных повели на вторичный допрос, были самые тяжелые для Пьера.

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.
Пьера с другими преступниками привели на правую сторону Девичьего поля, недалеко от монастыря, к большому белому дому с огромным садом. Это был дом князя Щербатова, в котором Пьер часто прежде бывал у хозяина и в котором теперь, как он узнал из разговора солдат, стоял маршал, герцог Экмюльский.
Их подвели к крыльцу и по одному стали вводить в дом. Пьера ввели шестым. Через стеклянную галерею, сени, переднюю, знакомые Пьеру, его ввели в длинный низкий кабинет, у дверей которого стоял адъютант.