Хосокава Сумимото

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Хосокава Сумимото
細川 澄元

Годы жизни
Период Муромати
Дата рождения 1489(1489)
Дата смерти 24 июня 1520(1520-06-24)
Должности
Сёгунат Сёгунат Муромати
Должности Глава рода Хосокава
Титулы канрэй (главный советник сёгуна
Годы правления 1507-1508
Сюзерен Асикага Ёсидзуми
Асикага Ёситанэ
Род и родственники
Род Хосокава
Отец Хосокава Ёсихару
Хосокава Масамото (приёмный отец)
Дети
Сыновья Хосокава Харумото
Дочери 2 дочери

Хосокава Сумимото (細川 澄元?, 1489 — 24 июня 1520) — японский государственный и военный деятель, канрэй (главный советник сёгуна) (15071508).



Биография

Младший сын Хосокава Ёсихару (14681495), даймё провинции Ава на острове Сикоку. Был усыновлен своим родственником и канрэем Хосокава Масамото (14661507), сыном и наследником Хосокава Кацумото, одного из организаторов «Войны годов Онин».

Масамото был гомосексуалистом, никогда не был женат и не имел собственных детей. Вначале он усыновил Сумиюки, отпрыска аристократического рода Кудзё, а когда его выбор вызвал недовольство со стороны старших вассалов дома Хосокава, Масамото усыновил и назначил своим наследником Хосокава Сумимото. Сумимото происходил из рода Хосокава, проживавшего в провинции Ава на острове Сикоку. Между сторонниками Сумиюки и Сумимото началась борьба за наследство.

В 1504 году против Хосокава Масамото восстал его вассал Якусидзи Мотоити, который намеревался заменить Масамото на Сумимото. Восстание закончилось неудачей, Масамото разбил силы Якусидзи в Киото и отрубил 114 голов. В 1506 году другой вассал рода Хосокава, Миёси Юкинага, действуя от имени Сумимото, выступил на Киото, но был разбит. 1 августа 1507 года канрэй Хосокава Масамото был убит. Хосокава Сумиюки, Кодзаи Мотонага со своими людьми ворвались в баню, где мылся Масамото, и отрубили ему голову. После гибели Масамото новым главой рода Хосокава и канрэем сёгуната был провозглашён Хосокава Сумиюки, но правление продолжалось около шести недель. Кодзаи Мотонага, сторонник Сумиюки, выступил против Сумимото, который бежал в город Кога в провинции Оми, где получил убежище у местного даймё Роккау Такаёри.

В том же 1507 году могущественый даймё Миёси Юкинага (Нагатэру) собрал войско в провинции Сэтцу и выступил против нового канрэя Сумиюки. Хосокава Сумиюки вынужден был покончить жизнь самоубийством. Хосокава Сумимото был провозглашен главой рода Хосокава. Будучи еще подростком, Сумимото был пожалован титулом канрёя и унаследовал все владения Хосокава на острове Сикоку. Его правление продолжалось чуть более девяти месяцев.

Однако у Сумимото остался еще одни крупный противник — Хосокава Такакуни (14841531), усыновленный Масамото. Такакуни бежал вместе с сёгуном Асикага Ёситанэ в провинцию Суо, где получил поддержку крупного даймё Оути Ёсиоки. В 1508 году Ёсиоки собрал армию и выступил в поход на восток, в сторону Киото. Хосокава Сумимото планировал встретить его в провинции Сэтцу, но силы Ёсиоки были велики, что Сумимото не решился напасть на него и бежал в провинцию Ава вместе с Миёси Юкинага. В том же 1508 году Оути Ёсиоки вступил в Киото и провозгласил сёгуном изгнанного ранее Асикага Ёситанэ. Хосокава Такакуни сменил Сумимото в качестве канрэя и главы рода Хосокава, он оставался на этом посту до 1527 года.

В 1511 году Хосокава Сумимото вернулся в Киото, опираясь на армию своего родственника Хосокава Масаката, но был разбит Оути Ёсиоки в битве при Фунаокаяма и вторично бежал на остров Сикоку.

В 1518 году Оути Ёсиоки удалился из Киото в Ямагути, чтобы сохранить свою собственную власть. В следующем 1519 года Хосокава Сумимото при поддержке Миёси Юкинага вновь попытался захватить Киото и удержаться в столице, но был разбит объединенными силами Хосокава Такакуни и Роккару Садаёри. Миёси Юкинага был взят в плен и вынужден совершить харакири. После разгрома Миёси Юкинага Хосокава Сумимото бежал из столицы в свою родную провинцию Ава на острове Сикоку, где в следующем году скончался.


Напишите отзыв о статье "Хосокава Сумимото"

Отрывок, характеризующий Хосокава Сумимото

Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.