Хофман, Отто

Отто Хофман нем. Otto Hofmann<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Выступление перед голландскими солдатами и женским персоналом СС. Голландия июль 1942</td></tr>
Начальник Главного управления СС по вопросам расы и поселения
9 июля 1940 — 20 апреля 1943
Предшественник:	Гюнтер Панке
Преемник:	Рихард Хильдебрандт
Высший руководитель СС и полиции «Юго-Запад»
21 апреля 1943 года — 8 мая 1945 года
Предшественник:	Курт Кауль
Преемник:	должность упразднена
Рождение:	16 марта 1896(1896-03-16) Инсбрук
Смерть:	31 декабря 1982(1982-12-31) (86 лет) Бад-Мергентхайм
Партия:	НСДАП (1923)
Военная служба
Годы службы:	1915—1918
Принадлежность:	Германская империя
Род войск:	Рейхсхеер
Звание:	лейтенант (1917) генерал войск СС (с 1 июля 1944)
Награды:

О́тто Хо́фман (нем. Otto Hofmann; 16 марта 1896 в Инсбруке — 31 декабря 1982 в Бад-Мергентхайме) — высокопоставленный офицер СС времён Третьего рейха, начальник Главного управления СС по вопросам расы и поселения, обергруппенфюрер СС и генерал полиции (21 июня 1943 года), генерал войск СС (1 июля 1944 года).

Биография

Отто Хофман родился 16 марта 1896 года в семье торговца вином в Инсбруке. В восьмилетнем возрасте с матерью переехал в Германию.

Отучившись в средней школе до шестого класса, с 23 августа 1914 года с началом Первой мировой войны отправился добровольцем в Баварскую королевскую армию, где служил в 9-м полку полевой артиллерии. Полк, размещавшийся в районе Ландсберг-на-Лехе, был первым направлен во Францию, а затем на укрепление Восточного фронта в район Карпат. В марте 1917 года получил повышение до лейтенанта, после прохождения подготовки пилотов, служил офицером связи и воздушным наблюдателем в Австрийской армии. Во время июньского наступления на Восточном фронте (на территории Румынии) его самолёт был обстрелян пилотом, Отто был ранен и попал в плен. Оправившись от ранения за 5 недель, он смог бежать из плена на территорию Германии, где вновь примкнул к составу Баварской армии. К концу войны его мундир украшали железные кресты 1-го и 2-го классов и многие другие баварские медали. С апреля по сентябрь 1919 года служил офицером артиллерии во фрайкоре.

С окончанием войны решил вернуться к семейному делу и в период с 1920 по 1925 года работал на винном складе, потом - независимым поставщиком винной отрасли.

Карьера в СС

В апреле 1923 года Хофманн вступил в НСДАП. После запрещения партии и восстановления, в августе 1929 года подтверждает членство (билет № 145 729), а в апреле 1931 года вступает в СС (№ 7646).

С 17 декабря 1931 года получил звание унтерштурмфюрера СС, совмещая работу в СС с торговлей вином. 9 сентября 1932 года повышен до гауптштурмфюрера СС, а с апреля 1933 года стал работать на полную ставку в управлении СС «Юг». 30 января следующего года повышен до штурмбаннфюрера. С 1935 года оберфюрер. На протяжении этих лет возглавлял управления СС в Магдебурге и Гамбурге.

С 1 января 1937 года Отто Хофман переведён в Берлин, где 1 сентября 1939 года попал в состав Главного управления СС по вопросам рас и поселений, а уже 10 сентября становится бригадефюрером. 20 апреля 1940 года повышен до группенфюрера. С июля 1940 по апрель 1943 года был начальником Главного управления СС по вопросам расы и поселения. В этой должности он принимал активное участие в германизации территории Польши и Советского Союза. Отто Хофман нёс ответственность за расовые преступления, за массовое переселение коренного населения с оккупированных территорий и заселение их немцами при помощи органов СС.

Принимал участие в Ванзейской конференции 20 января 1942 года, на которой было принято так называемое «окончательное решение еврейского вопроса», которое сам Хофман характеризовал как стерилизацию рас.

13 марта 1943 года по приказу Гиммлера Отто Хофману вынесено почётное увольнение, поэтому к апрелю он ушёл с поста начальника Главного управления СС по вопросам расы и поселения и направился в Штутгарт в качестве старшего офицера СС и полиции, командующего управлением СС «Юго-запад».

4 июня 1944 года награждён Золотым партийным знаком НСДАП.

Суд

Отто Хофман сдался в плен к американцам и предстал перед военным трибуналом в Нюрнберге по делу о расовых преступлениях. 10 марта 1948 года был приговорен к 25 годам тюремного заключения.

7 апреля 1954 года был помилован и освобожден из тюрьмы в Ландсберг. После этого отправился в Вюртемберг, где снова вернулся к торговле.

Награды

• Железный крест 2-го класса (декабрь 1916)
• Железный крест 1-го класса (18.11.1918)
• Знак летчика-наблюдателя Баварской королевской армии (январь 1919)
• Почётный крест ветерана войны
• Шеврон старого бойца
• Крест военных заслуг 1-й степени с мечами
• Крест военных заслуг 2-й степени с мечами
• Золотой партийный знак НСДАП
• Медаль За выслугу лет в НСДАП в бронзе и серебре
• Награда за выслугу лет в СС
• Кольцо «Мёртвая голова»
• Почётная сабля рейхсфюрера СС

См. также

• Ванзейская конференция

Литература

• Залесский К. А. СС. Охранные отряды НСДАП. — М.: Эксмо, 2005. — 672 с. — 5000 экз. — ISBN 5-699-09780-5.

Отрывок, характеризующий Хофман, Отто

– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.