Хохлов, Николай Александрович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Николай Александрович Хохлов
Дата рождения

18 июня 1923(1923-06-18)

Место рождения

деревня Паченка, ныне Нижнетавдинского района, Тюменская область, Россия

Дата смерти

3 сентября 1944(1944-09-03) (21 год)

Место смерти

Хроманы, ныне Ломжинский повят, Подляское воеводство, Польша

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

пехота

Годы службы

19421944

Звание

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Николай Александрович Хохлов (18 июня 1923, деревня Паченка, ныне Нижнетавдинского района Тюменской области России — 3 сентября 1944, Хроманы, ныне Ломжинского повята Подляскоого воеводства Польши) — советский военнослужащий, участник Великой Отечественной войны, разведчик взвода пешей разведки 609-го стрелкового полка 139-й стрелковой Рославльской Краснознамённой ордена Суворова дивизии 50-й армии 2-го Белорусского фронта, Герой Советского Союза (1945).





Биография

Николай Хохлов родился 18 июня 1923 года в семье русского крестьянина. Окончил сельскую школу. Работал в колхозе.

25 марта 1942 года был призван в Красную армию. С 12 июня 1944 года — принимал участие в боевых действиях на 2-м Белорусском фронте.

15 июля 1944 года сержант Хохлов с группой бойцов под сильным огнём противника преодолел реку Неман у деревни Ковшево (ныне Мостовского района Гродненской области Белоруссии) и закрепился на её западном берегу. Отразив многочисленные контратаки противника, группа Хохлова удержала занятый участок, что дало возможность форсировать реку подразделениям 609-го стрелкового полка и отбросить противника с занимаемого рубежа. В той боевой операции Хохлов лично уничтожил 18 немецких солдат и заставил отступить до взвода противника. 15 июля 1944 года командиром 609-го стрелкового полка полковником Гришаевым сержант Хохлов был представлен к присвоению звания Героя Советского Союза[1][2].

28 июля 1944 года Хохлов, находясь в районе хутора Ялово (ныне Свислочского района Гродненской области Республики Беларусь), отправился в разведку и захватил в плен трёх немецких солдат, доставив их в штаб полка[3].

30 июля 1944 года приказом по 139-й стрелковой дивизии № 025/н сержант Хохлов был награждён орденом Славы 3-й степени.

3 сентября 1944 года сержант Хохлов погиб в бою[4]. Похоронен в 1,5 км восточнее местечка Хроманы, ныне Ломжинского повята в Подляского воеводства (Польша).

24 марта 1945 года указом Президиума Верховного Совета СССР с формулировкой «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом мужество и героизм» сержанту Хохлову Николаю Александровичу было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (посмертно).

Награды

Память

Напишите отзыв о статье "Хохлов, Николай Александрович"

Примечания

  1. [www.podvignaroda.ru/filter/filterimage?path=VS/422/033-0686046-0027%2B010-0024/00000046.jpg&id=46802474&id=46802474&id1=ade72c62e48677481f24ea48f4a459d3 Сайт «Подвиг народа». Наградной лист1 на Хохлова Н. А.]
  2. [www.podvignaroda.ru/filter/filterimage?path=VS/422/033-0686046-0027%2B010-0024/00000047.jpg&id=46802475&id=46802475&id1=e5f300f28bfea8dfa02e3a0bdae25598 Сайт «Подвиг народа». Оборотная сторона наградного листа1 на Хохлова Н. А.]
  3. [www.podvignaroda.ru/filter/filterimage?path=VS/265/033-0690155-5193%2B011-5190/00000014.jpg&id=33099957&id=33099957&id1=a542e9a9984b61630b8b15ea90ec1212 Сайт «Подвиг народа». Наградной лист2 на Хохлова Н. А.]
  4. [www.obd-memorial.ru/html/info.htm?id=54178063 Сайт «ОБД Мемориал». Информация из донесения о безвозвратных потерях].

Источники

  • Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1988. — Т. 2 /Любов — Ящук/. — 863 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-203-00536-2.

Литература

  • Герои земли тюменской. 2-е изд., доп. Свердловск, 1975. / стр. 130—131.
  • Навечно в сердце народном. 3-е изд., доп. и испр. Минск, 1984. / стр. 554—555.
  • Герои земли тюменской / Сост. Н. Т. Вокуев. Тюмень: Изд. «Тюменская правда», 1991. — С. 108—109.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=18681 Хохлов, Николай Александрович]. Сайт «Герои Страны».

  • [www.az-libr.ru/Persons/000/Src/0009/8e72cfd7.shtml Библиотека «Люди и книги». Хохлов Николай Александрович].

Отрывок, характеризующий Хохлов, Николай Александрович


После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
Слуга его подал ему разрезанную до половины книгу романа в письмах m mе Suza. [мадам Сюза.] Он стал читать о страданиях и добродетельной борьбе какой то Аmelie de Mansfeld. [Амалии Мансфельд.] «И зачем она боролась против своего соблазнителя, думал он, – когда она любила его? Не мог Бог вложить в ее душу стремления, противного Его воле. Моя бывшая жена не боролась и, может быть, она была права. Ничего не найдено, опять говорил себе Пьер, ничего не придумано. Знать мы можем только то, что ничего не знаем. И это высшая степень человеческой премудрости».
Всё в нем самом и вокруг него представлялось ему запутанным, бессмысленным и отвратительным. Но в этом самом отвращении ко всему окружающему Пьер находил своего рода раздражающее наслаждение.
– Осмелюсь просить ваше сиятельство потесниться крошечку, вот для них, – сказал смотритель, входя в комнату и вводя за собой другого, остановленного за недостатком лошадей проезжающего. Проезжающий был приземистый, ширококостый, желтый, морщинистый старик с седыми нависшими бровями над блестящими, неопределенного сероватого цвета, глазами.
Пьер снял ноги со стола, встал и перелег на приготовленную для него кровать, изредка поглядывая на вошедшего, который с угрюмо усталым видом, не глядя на Пьера, тяжело раздевался с помощью слуги. Оставшись в заношенном крытом нанкой тулупчике и в валеных сапогах на худых костлявых ногах, проезжий сел на диван, прислонив к спинке свою очень большую и широкую в висках, коротко обстриженную голову и взглянул на Безухого. Строгое, умное и проницательное выражение этого взгляда поразило Пьера. Ему захотелось заговорить с проезжающим, но когда он собрался обратиться к нему с вопросом о дороге, проезжающий уже закрыл глаза и сложив сморщенные старые руки, на пальце одной из которых был большой чугунный перстень с изображением Адамовой головы, неподвижно сидел, или отдыхая, или о чем то глубокомысленно и спокойно размышляя, как показалось Пьеру. Слуга проезжающего был весь покрытый морщинами, тоже желтый старичек, без усов и бороды, которые видимо не были сбриты, а никогда и не росли у него. Поворотливый старичек слуга разбирал погребец, приготовлял чайный стол, и принес кипящий самовар. Когда всё было готово, проезжающий открыл глаза, придвинулся к столу и налив себе один стакан чаю, налил другой безбородому старичку и подал ему. Пьер начинал чувствовать беспокойство и необходимость, и даже неизбежность вступления в разговор с этим проезжающим.