Хо Ши Мин

Это статья о президенте Вьетнама в 1946—1969 гг. О городе см. статью «Хошимин»

Хо Ши Мин Hồ Chí Minh<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Хо Ши Мин (1946 г.)</td></tr>
Председатель ЦК Партии трудящихся Вьетнама
19 февраля 1951 года — 2 сентября 1969 года
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	должность упразднена
Президент Демократической Республики Вьетнам
2 марта 1946 годаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) — 2 сентября 1969 года
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Тон Дык Тханг
Премьер-министр Демократической Республики Вьетнам
2 сентября 1945 годаК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан) — 20 сентября 1955 года
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	Фам Ван Донг
Первый секретарь ЦК Партии трудящихся Вьетнама
1 ноября 1956 года — 10 сентября 1960 года
Предшественник:	Чыонг Тинь
Преемник:	Ле Зуан
Рождение:	19 мая 1890(1890-05-19) Кимльен, уезд Намдан, провинция Нгеан, Французский Индокитай
Смерть:	2 сентября 1969(1969-09-02) (79 лет) Ханой, ДРВ
Место погребения:	Мавзолей Хо Ши Мина, Ханой
Отец:	Нгуен Шинь Шак
Мать:	Хоанг Тхи Лоан
Супруга:	Танг Тует Минь (вьетн. Tăng Tuyết Minh)
Партия:	1) ФКП (1920—1930) 2) ПТВ (с 1930)
Образование:	Коммунистический университет трудящихся Востока
Автограф:
Награды:

Хо Ши Мин (вьетн. Hồ Chí Minh, тьы-ном 胡志明, Хо Ти Минь [hôtɕǐmɪɲ] ); настоящие имена: Нгуен Шинь Кунг, Нгуен Тат Тхань; псевдонимы: Нгуен Ай Куок, Хо Ши Мин; (19 мая 1890, Кимльен, уезд Намдан, провинция Нгеан, Французский Индокитай — 2 сентября 1969, Ханой, ДРВ) — вьетнамский политический деятель и последователь марксизма-ленинизма, основатель Коммунистической партии Вьетнама, руководитель августовской революции, первый президент Северного Вьетнама, создатель Вьетминя и Вьетконга, философ-марксист, поэт.

Биография

Ранние годы

Хо Ши Мин родился 19 мая 1890 года в деревне Кимлиен, уезд Намдан, провинция Нгеан. Его имя при рождении (первое, или молочное, имя) — Нгуен Шинь Кунг. Отец — Нгуен Шинь Шак — сторонник конфуцианской патриотической партии, был самым образованным человеком в деревне, получил почётное звание фобанга (второе по значению), впоследствии приглашался на должность начальника уезда. Мать — Хоанг Тхи Лоан — умерла в возрасте 32 лет при родах четвёртого ребёнка.

По вьетнамской традиции, перед поступлением в школу Нгуен Шинь Кунг получил второе (официальное, или «книжное», имя) — Нгуен Тат Тхань (вьетн. Nguyễn Tất Thành, «Нгуен-триумфатор»).

Период эмиграции

В 1911 году Тат Тхань под вымышленным именем поступил на пароход матросом.

На родину он вернулся только через 30 лет. За эти годы посетил Америку и Европу. В 1916—1923 годах жил в США, Великобритании, Франции.

Во Франции

В Париже берёт псевдоним Нгуен Ай Куок (вьетн. Nguyễn Ái Quốc, тьы-ном 阮愛國, «Нгуен-патриот»).

В 1919 году обратился к руководству держав, подписывающих Версальский договор, с просьбой предоставить свободу народам Индокитая, которую оно оставило без внимания.

Был вовлечён в социалистическое движение под влиянием своего друга Марселя Кашена. В 1920 году вступил во Французскую коммунистическую партию. С 1920-х годов — активист Коминтерна.

В Советском Союзе

В 1923 году приезжает по приглашению Коминтерна из Парижа в Москву. Для конспирации пропуск в СССР был выписан на другое имя. Ехать пришлось через Германию: в Берлин, оттуда в Гамбург, 30 июня 1923 года прибыл пароходом в Петроград, и затем поездом в Москву.

В Москве работал в Исполкоме Коминтерна (ИККИ). Очень хотел повидаться с Лениным, однако встретиться не довелось, так как советский вождь уже был серьёзно болен и вскоре скончался. Нгуен Ай Куок смог посетить прощальную церемонию.

Давал интервью для журнала «Огонёк» Осипу Мандельштаму.

Окончил Коммунистический университет трудящихся Востока. В Советском Союзе Нгуен Ай Куок окончательно сформировался как коммунистический лидер.

Свои взгляды Нгуен Ай Куок изложил на V конгрессе Коминтерна в 1924 г., где выступил с докладом по колониальному вопросу.

В Китае

В декабре 1924 года, когда на юге Китая Сунь Ятсен стоял во главе революционного Кантонского правительства и сотрудничал с коммунистами в надежде на военную и финансовую поддержку Коминтерна, Нгуен Ай Куок был направлен в Кантон. Там же получил китайские документы с новым китайским псевдонимом «Ли Цюй» и стал вести работу по налаживанию связей Коминтерна с революционно настроенными эмигрантами из Вьетнама. Под видом наёмного китайца официально устроился на работу переводчиком у Главного политического советника ЦИК Гоминьдана и одновременно представителя Коминтерна в Китае Михаила Марковича Бородина.

Через некоторое время организовал в Кантоне «Комитет особой политической подготовки», где под псевдонимом «товарищ Выонг» обучал вьетнамцев методам организованной коллективной революционной борьбы, в противовес индивидуальному террору. Встречался с ветераном национально-освободительного движения, одним из первых вьетнамских революционных демократов Фан Бой Тяу.

В 1925 году, после ареста в Шанхае Фан Бой Тяу, «товарищ Выонг» организовал в Кантоне Товарищество революционной молодежи Вьетнама, со своим печатным органом — газетой «Молодёжь», и ещё несколько революционных организаций — женскую, крестьянскую, пионерскую. Для оргработы с революционерами соседних стран создал «Союз угнетённых народов Азии». Существует также некоторая информация о его знакомстве и браке в это время с китайской акушеркой Цзэн Сюэмин, которую по-вьетнамски называли «Танг Тует Минь» (ныне вьетнамское правительство отрицает эти данные, настаивая на полном отказе Хо Ши Мина от личной жизни ради революционной борьбы).

В 1926 году, через Бородина, «товарищ Выонг» организовал отправку первой группы вьетнамских революционеров в Москву, на обучение в Коммунистический университет трудящихся Востока. В это же время написал и распространял первую вьетнамскую коммунистическую учебную брошюру «Пути революции» с изложением политической программы будущей коммунистической партии Индокитая.

В апреле 1927 года, после переворота Чан Кай Ши, аппарат Бородина был эвакуирован. «Ли Цюй» не только лишился работы, но и оказался под угрозой ареста. Чтобы избежать ареста, в мае 1927 года он срочно попытался перебраться в Гонконг. Однако туда его не впустили и пришлось проделать трудный путь на север Китая, а оттуда на территорию СССР.

Снова в Европе

Прибыв в Москву, в декабре 1927 года Нгуен Ай Куок отправился в рабочую поездку по европейским странам. В Брюсселе принял участие в работе недавно созданной международной «Антиимпериалистической лиги». Далее, через Францию и Швейцарию он перебрался в Италию, где в порту Неаполя сел на пароход, отправляющийся в Индокитайское государство Сиам.

В Сиаме

В Сиаме Нгуен Ай Куок снова, как и ранее в Китае, поселился в местах, где проживало большое количество вьетнамских эмигрантов — в провинции Удон. Там, под новым псевдонимом «Тхау Тин», он начал работу по организации революционных групп среди вьетнамцев. В это время в Сиаме существовали уже и ячейки Товарищества революционной молодежи Вьетнама.

11 ноября 1929 года Нгуен Ай Куоку во Французском Индокитае вьетнамским императорским судом был заочно вынесен смертный приговор. На вьетнамских землях Французского Индокитая к этому времени уже действовали отдельные коммунистические группы. Коминтерн передал поручение Нгуен Ай Куоку провести работу по их объединению и в декабре 1929 года он отправился морским путём через Сингапур в Гонконг.

В Гонконге

Нгуен Ай Куоку, при содействии Компартии Франции (и лично Мориса Тореза), филиалом которой считалась Компартия Вьетнама, удалось объединить разрозненные партийные группы, и в 1930 была образована Коммунистическая партия Индокитая.

Движение за независимость

В 1941 году в оккупированном японцами Индокитае учредил военно-политическую организацию Вьетминь, ставившую целью борьбу с оккупантами и колониалистами. После приезда в Южный Китай для установления связи с китайскими коммунистами и вьетнамскими эмигрантами был арестован гоминьдановским правительством и провёл полтора года в тюрьме.

В конце Второй мировой войны Хо Ши Мин организовал Августовскую революцию 1945 года против марионеточного прояпонского правительства, и после ухода японцев Вьетминь взял власть в Индокитае.

На посту президента ДРВ и «Северного Вьетнама»

Был премьер-министром ДРВ (1946К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)—1955) и президентом (1946К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)—1969) ДРВ и «Северного Вьетнама».

После поражения французских сил в сражении при Дьенбьенфу в июле 1954 года были подписаны Женевские соглашения, по которым территория Вьетнама получала независимость временно разделялась на две части, между которыми располагалась демилитаризованная зона. «Северный Вьетнам» переходил под контроль властей Демократической республики Вьетнам во главе с Хо Ши Мином (став, таким образом, первым социалистическим государством в регионе Юго-Восточной Азии).

В 1955—1956 годах его правительство провело аграрную реформу, в ходе которой ликвидирован класс помещиков, а их земли переданы крестьянам. В конце 1950-х годов началась индустриализация страны.

«Северный Вьетнам» при Хо Ши Мине получал материальную и военную помощь от КНР и СССР.

В 1965 году в связи с бомбардировками США «Северного Вьетнама», Хо Ши Мин объявил о непрерывной борьбе с ними и отказался от всяких переговоров.

Смерть

Умер в 1969 году, на 80-м году жизни. Забальзамирован советскими специалистами, хотя в завещании просил кремировать себя, поместить прах в три керамические урны и захоронить в каждой части страны — на севере, юге и в центре, где родился. Похоронен в Ханое, в мавзолее на площади Бадинь.

Список произведений

Библиография и издания

• Хо Ши Мин. «Расовая ненависть». Статья. 1922.
• Хо Ши Мин. «Вьетнамская женщина и французское господство». Статья. 1922.
• Хо Ши Мин. «Сетования Чынг Чак». Статья в «Юманите», 24 июня 1922 г.
• Nhung looi keu goi cua Ho Chu tich, tap. 1–6, Ha-noi, 1956–62;
• Con nguoi xa hoi chu nghia, Ha-noi, 1961;
• Ho Chu tich ban ve giao duc, Ha-noi, 1962;
• Избр. статьи и речи, М., 1959;
• Тюремный дневник. Стихи, М., 1960;
• Мой путь к ленинизму, "Проблемы востоковедения", 1960, No 2;
• Ленинизм и освобождение угнетенных народов, М., 1960;
• О Ленине, ленинизме и нерушимой советско-вьетнамской дружбе, М., 1969.
• О Ленине, ленинизме и нерушимой Советско-Вьетнамской дружбе: избранные стати и речи. Изд-во полит. лит-ры, 1970
• Хо Ши Мин. Тюремный дневник. Стихи. Перевод Павла Антокольского. Издательство литературы на иностранных языках, Ханой, 1975.
• Хо Ши Мин. Избранное. Библиотека вьетнамской литературы. Прогресс, 1979.
• Хо Ши Мин. Избранные стихи и проза. Издательство: «Художественная литература. Москва», 1985.
• Хо Ши Мин. Избранное. Воспоминания о Хо Ши Мине. Издательство политической литературы, 1990.

Награды

• Орден Золотой Звезды (1963) — отказался от ордена
• Орден Ленина

Память

• В 1947 году во Вьетнаме был учреждён Орден Хо Ши Мина.
• Мавзолей Хо Ши Мина в Ханое.
• В его честь столица Южного Вьетнама город Сайгон в 1976 году была переименована в Хошимин.
• в 1987 году ЮНЕСКО выступила с предложением отметить 100-летие со дня рождения Хо Ши Мина
• Его именем названа Киевская специализированная школа № 251
• В настоящее время в деревне Кимльен открыт мемориальный дом-музей Хо Ши Мина, расположенный примерно в 2 километрах от места, где стоял дом его родителей.

Улицы и скульптуры

• Памятник Хо Ши Мину перед Народным собранием в Хошимине.
• Парк им. Хо Ши Мина (с 1960-х годов) и молодёжный футбольный чемпионат им. Хо Ши Мина в Сантьяго (Чили).
• В Москве в 1969 году названа площадь Хо Ши Мина, в 1990 году на ней был установлен памятник Хо Ши Мину.
• В Санкт-Петербурге, на Восточном факультете СПбГУ 19 мая 2010 был открыт Институт Хо Ши Мина и памятник ему.
• В его честь назван проспект и поставлен памятник в Ульяновске.
• Памятник в Буэнос-Айресе (Аргентина, 2012 г.).
• Улица в Ленинграде.
• В его честь названа тропа, ведущая к Ястребиному озеру в Ленинградской области.

В бонистике

• Хо Ши Мин изображён на лицевой стороне всех вьетнамских полимерных банкнот последней серии, а также посвящённой 50-летию Банка Вьетнама памятной банкноте, выпущенной в 2001 году.

В филателии

• Почтовые марки
• 1990 CPA 6182.jpg

  Почтовая марка СССР, 1990 год

• Stamps of Germany (DDR) 1970, MiNr 1602.jpg

  Почтовая марка ГДР, 1970 год

Образ в искусстве

В музыке

• Чилийский поэт Виктор Хара посвятил Хо Ши Мину песню «El derecho de vivir en paz»
• В 1971 году немецкий композитор Гюнтер Кохан написал кантату «Завещание Хо Ши Мина» (нем. Das Testament von Ho chi Minh).
• Николас Гильен написал «Элегию Хо Ши Мину»

В театре

• Алжирский драматург Катеб Ясин посвятил Хо драму «Человек в резиновых сандалях».

В кино

• «Нгуен Ай Куок в Гонконге» (2003), реж. Нгуен Кхак Лой
• «Тхау Тин в Сиаме» (2014), реж. Буй Туан Зунг

См. также

• Война во Вьетнаме

Литература

• [www.biblio.nhat-nam.ru/Ho_Chi_Minh.djvu Кобелев Е. Хо Ши Мин.] Серия «Жизнь замечательных людей». М., Молодая гвардия, 1983.
• Афонин С., Кобелев Е. Товарищ Хо Ши Мин. М.: Политиздат, 1980.
• Афонин С., Кобелев Е. Беседы о Хо Ши Мине. М.: Детская литература, 1987.

Ссылки

• [www.sovetika.ru/vtm/hoshi.htm Sovetika.ru — сайт о Советской эпохе]. Хо Ши Мин — речи и выступления
• [www.nhat-nam.ru/afonin2-4.html Нят-Нам.ру — материалы о Вьетнаме]. Встречи с Хо Ши Мином.

Вьетнам   Азия   Коммунизм   Холодная война   Политика   Литература   Персоналии

Отрывок, характеризующий Хо Ши Мин

– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…
Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.


После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
Во время его пребывания в Лысых Горах все домашние обедали вместе, но всем было неловко, и князь Андрей чувствовал, что он гость, для которого делают исключение, что он стесняет всех своим присутствием. Во время обеда первого дня князь Андрей, невольно чувствуя это, был молчалив, и старый князь, заметив неестественность его состояния, тоже угрюмо замолчал и сейчас после обеда ушел к себе. Когда ввечеру князь Андрей пришел к нему и, стараясь расшевелить его, стал рассказывать ему о кампании молодого графа Каменского, старый князь неожиданно начал с ним разговор о княжне Марье, осуждая ее за ее суеверие, за ее нелюбовь к m lle Bourienne, которая, по его словам, была одна истинно предана ему.
Старый князь говорил, что ежели он болен, то только от княжны Марьи; что она нарочно мучает и раздражает его; что она баловством и глупыми речами портит маленького князя Николая. Старый князь знал очень хорошо, что он мучает свою дочь, что жизнь ее очень тяжела, но знал тоже, что он не может не мучить ее и что она заслуживает этого. «Почему же князь Андрей, который видит это, мне ничего не говорит про сестру? – думал старый князь. – Что же он думает, что я злодей или старый дурак, без причины отдалился от дочери и приблизил к себе француженку? Он не понимает, и потому надо объяснить ему, надо, чтоб он выслушал», – думал старый князь. И он стал объяснять причины, по которым он не мог переносить бестолкового характера дочери.
– Ежели вы спрашиваете меня, – сказал князь Андрей, не глядя на отца (он в первый раз в жизни осуждал своего отца), – я не хотел говорить; но ежели вы меня спрашиваете, то я скажу вам откровенно свое мнение насчет всего этого. Ежели есть недоразумения и разлад между вами и Машей, то я никак не могу винить ее – я знаю, как она вас любит и уважает. Ежели уж вы спрашиваете меня, – продолжал князь Андрей, раздражаясь, потому что он всегда был готов на раздражение в последнее время, – то я одно могу сказать: ежели есть недоразумения, то причиной их ничтожная женщина, которая бы не должна была быть подругой сестры.
Старик сначала остановившимися глазами смотрел на сына и ненатурально открыл улыбкой новый недостаток зуба, к которому князь Андрей не мог привыкнуть.
– Какая же подруга, голубчик? А? Уж переговорил! А?
– Батюшка, я не хотел быть судьей, – сказал князь Андрей желчным и жестким тоном, – но вы вызвали меня, и я сказал и всегда скажу, что княжна Марья ни виновата, а виноваты… виновата эта француженка…
– А присудил!.. присудил!.. – сказал старик тихим голосом и, как показалось князю Андрею, с смущением, но потом вдруг он вскочил и закричал: – Вон, вон! Чтоб духу твоего тут не было!..

Князь Андрей хотел тотчас же уехать, но княжна Марья упросила остаться еще день. В этот день князь Андрей не виделся с отцом, который не выходил и никого не пускал к себе, кроме m lle Bourienne и Тихона, и спрашивал несколько раз о том, уехал ли его сын. На другой день, перед отъездом, князь Андрей пошел на половину сына. Здоровый, по матери кудрявый мальчик сел ему на колени. Князь Андрей начал сказывать ему сказку о Синей Бороде, но, не досказав, задумался. Он думал не об этом хорошеньком мальчике сыне в то время, как он его держал на коленях, а думал о себе. Он с ужасом искал и не находил в себе ни раскаяния в том, что он раздражил отца, ни сожаления о том, что он (в ссоре в первый раз в жизни) уезжает от него. Главнее всего ему было то, что он искал и не находил той прежней нежности к сыну, которую он надеялся возбудить в себе, приласкав мальчика и посадив его к себе на колени.
– Ну, рассказывай же, – говорил сын. Князь Андрей, не отвечая ему, снял его с колон и пошел из комнаты.
Как только князь Андрей оставил свои ежедневные занятия, в особенности как только он вступил в прежние условия жизни, в которых он был еще тогда, когда он был счастлив, тоска жизни охватила его с прежней силой, и он спешил поскорее уйти от этих воспоминаний и найти поскорее какое нибудь дело.
– Ты решительно едешь, Andre? – сказала ему сестра.
– Слава богу, что могу ехать, – сказал князь Андрей, – очень жалею, что ты не можешь.
– Зачем ты это говоришь! – сказала княжна Марья. – Зачем ты это говоришь теперь, когда ты едешь на эту страшную войну и он так стар! M lle Bourienne говорила, что он спрашивал про тебя… – Как только она начала говорить об этом, губы ее задрожали и слезы закапали. Князь Андрей отвернулся от нее и стал ходить по комнате.
– Ах, боже мой! Боже мой! – сказал он. – И как подумаешь, что и кто – какое ничтожество может быть причиной несчастья людей! – сказал он со злобою, испугавшею княжну Марью.
Она поняла, что, говоря про людей, которых он называл ничтожеством, он разумел не только m lle Bourienne, делавшую его несчастие, но и того человека, который погубил его счастие.
– Andre, об одном я прошу, я умоляю тебя, – сказала она, дотрогиваясь до его локтя и сияющими сквозь слезы глазами глядя на него. – Я понимаю тебя (княжна Марья опустила глаза). Не думай, что горе сделали люди. Люди – орудие его. – Она взглянула немного повыше головы князя Андрея тем уверенным, привычным взглядом, с которым смотрят на знакомое место портрета. – Горе послано им, а не людьми. Люди – его орудия, они не виноваты. Ежели тебе кажется, что кто нибудь виноват перед тобой, забудь это и прости. Мы не имеем права наказывать. И ты поймешь счастье прощать.
– Ежели бы я был женщина, я бы это делал, Marie. Это добродетель женщины. Но мужчина не должен и не может забывать и прощать, – сказал он, и, хотя он до этой минуты не думал о Курагине, вся невымещенная злоба вдруг поднялась в его сердце. «Ежели княжна Марья уже уговаривает меня простить, то, значит, давно мне надо было наказать», – подумал он. И, не отвечая более княжне Марье, он стал думать теперь о той радостной, злобной минуте, когда он встретит Курагина, который (он знал) находится в армии.
Княжна Марья умоляла брата подождать еще день, говорила о том, что она знает, как будет несчастлив отец, ежели Андрей уедет, не помирившись с ним; но князь Андрей отвечал, что он, вероятно, скоро приедет опять из армии, что непременно напишет отцу и что теперь чем дольше оставаться, тем больше растравится этот раздор.
– Adieu, Andre! Rappelez vous que les malheurs viennent de Dieu, et que les hommes ne sont jamais coupables, [Прощай, Андрей! Помни, что несчастия происходят от бога и что люди никогда не бывают виноваты.] – были последние слова, которые он слышал от сестры, когда прощался с нею.
«Так это должно быть! – думал князь Андрей, выезжая из аллеи лысогорского дома. – Она, жалкое невинное существо, остается на съедение выжившему из ума старику. Старик чувствует, что виноват, но не может изменить себя. Мальчик мой растет и радуется жизни, в которой он будет таким же, как и все, обманутым или обманывающим. Я еду в армию, зачем? – сам не знаю, и желаю встретить того человека, которого презираю, для того чтобы дать ему случай убить меня и посмеяться надо мной!И прежде были все те же условия жизни, но прежде они все вязались между собой, а теперь все рассыпалось. Одни бессмысленные явления, без всякой связи, одно за другим представлялись князю Андрею.


Князь Андрей приехал в главную квартиру армии в конце июня. Войска первой армии, той, при которой находился государь, были расположены в укрепленном лагере у Дриссы; войска второй армии отступали, стремясь соединиться с первой армией, от которой – как говорили – они были отрезаны большими силами французов. Все были недовольны общим ходом военных дел в русской армии; но об опасности нашествия в русские губернии никто и не думал, никто и не предполагал, чтобы война могла быть перенесена далее западных польских губерний.
Князь Андрей нашел Барклая де Толли, к которому он был назначен, на берегу Дриссы. Так как не было ни одного большого села или местечка в окрестностях лагеря, то все огромное количество генералов и придворных, бывших при армии, располагалось в окружности десяти верст по лучшим домам деревень, по сю и по ту сторону реки. Барклай де Толли стоял в четырех верстах от государя. Он сухо и холодно принял Болконского и сказал своим немецким выговором, что он доложит о нем государю для определения ему назначения, а покамест просит его состоять при его штабе. Анатоля Курагина, которого князь Андрей надеялся найти в армии, не было здесь: он был в Петербурге, и это известие было приятно Болконскому. Интерес центра производящейся огромной войны занял князя Андрея, и он рад был на некоторое время освободиться от раздражения, которое производила в нем мысль о Курагине. В продолжение первых четырех дней, во время которых он не был никуда требуем, князь Андрей объездил весь укрепленный лагерь и с помощью своих знаний и разговоров с сведущими людьми старался составить себе о нем определенное понятие. Но вопрос о том, выгоден или невыгоден этот лагерь, остался нерешенным для князя Андрея. Он уже успел вывести из своего военного опыта то убеждение, что в военном деле ничего не значат самые глубокомысленно обдуманные планы (как он видел это в Аустерлицком походе), что все зависит от того, как отвечают на неожиданные и не могущие быть предвиденными действия неприятеля, что все зависит от того, как и кем ведется все дело. Для того чтобы уяснить себе этот последний вопрос, князь Андрей, пользуясь своим положением и знакомствами, старался вникнуть в характер управления армией, лиц и партий, участвовавших в оном, и вывел для себя следующее понятие о положении дел.
Когда еще государь был в Вильне, армия была разделена натрое: 1 я армия находилась под начальством Барклая де Толли, 2 я под начальством Багратиона, 3 я под начальством Тормасова. Государь находился при первой армии, но не в качестве главнокомандующего. В приказе не было сказано, что государь будет командовать, сказано только, что государь будет при армии. Кроме того, при государе лично не было штаба главнокомандующего, а был штаб императорской главной квартиры. При нем был начальник императорского штаба генерал квартирмейстер князь Волконский, генералы, флигель адъютанты, дипломатические чиновники и большое количество иностранцев, но не было штаба армии. Кроме того, без должности при государе находились: Аракчеев – бывший военный министр, граф Бенигсен – по чину старший из генералов, великий князь цесаревич Константин Павлович, граф Румянцев – канцлер, Штейн – бывший прусский министр, Армфельд – шведский генерал, Пфуль – главный составитель плана кампании, генерал адъютант Паулучи – сардинский выходец, Вольцоген и многие другие. Хотя эти лица и находились без военных должностей при армии, но по своему положению имели влияние, и часто корпусный начальник и даже главнокомандующий не знал, в качестве чего спрашивает или советует то или другое Бенигсен, или великий князь, или Аракчеев, или князь Волконский, и не знал, от его ли лица или от государя истекает такое то приказание в форме совета и нужно или не нужно исполнять его. Но это была внешняя обстановка, существенный же смысл присутствия государя и всех этих лиц, с придворной точки (а в присутствии государя все делаются придворными), всем был ясен. Он был следующий: государь не принимал на себя звания главнокомандующего, но распоряжался всеми армиями; люди, окружавшие его, были его помощники. Аракчеев был верный исполнитель блюститель порядка и телохранитель государя; Бенигсен был помещик Виленской губернии, который как будто делал les honneurs [был занят делом приема государя] края, а в сущности был хороший генерал, полезный для совета и для того, чтобы иметь его всегда наготове на смену Барклая. Великий князь был тут потому, что это было ему угодно. Бывший министр Штейн был тут потому, что он был полезен для совета, и потому, что император Александр высоко ценил его личные качества. Армфельд был злой ненавистник Наполеона и генерал, уверенный в себе, что имело всегда влияние на Александра. Паулучи был тут потому, что он был смел и решителен в речах, Генерал адъютанты были тут потому, что они везде были, где государь, и, наконец, – главное – Пфуль был тут потому, что он, составив план войны против Наполеона и заставив Александра поверить в целесообразность этого плана, руководил всем делом войны. При Пфуле был Вольцоген, передававший мысли Пфуля в более доступной форме, чем сам Пфуль, резкий, самоуверенный до презрения ко всему, кабинетный теоретик.