Сабаримала

Сабарима́ла (англ. Sabarimala, малаял. ശബരിമല, там. சபரிமலை) — индуистское место паломничества в Западных Гхатах в округе Патанамтитта в Керале, Индия. В Сабаримале, в окружении холмов и густых лесов на высоте в 914 метров на уровнем моря, расположен храм Айяппана. Согласно легенде, в этом месте Айяппан занимался медитацией после убийства могучей демоницы Махиши. Сабаримала окружена 18 холмами, на каждом из которых был построен индуистский храм. Одни из этих храмов действуют по сей день, а другие находятся в руинах.

Наряду с храмом Тирумалы Венкатешвары в Тирупати, Сабаримала является одним из крупнейших мест паломничества индуизма в мире. Ежегодно, Сабарималу посещают от 45 до 50 миллионов паломников. Однако, женщины в возрасте от 10 до 50 лет не допускаются внутрь храма. Это объясняется тем, что Айяппан является брахмачари (монахом). Даршан в храме можно получить только в особые периоды: Мангалапуджа (с 15 ноября по 26 декабря), Макаравилакку (14 января) и Вишу (14 апреля), а также в первые пять дней каждого месяца малаяламского календаря.

Желающие получить даршан Айаппаны индуисты должны совершать в течение 41 дня аскезы. Одним из элементов является ношение малы (гирлянды из чёток) из дерева руракши или туласи. Также необходимо следовать вегетарианской диете, воздерживаться от употребления алкоголя и табака, практиковать половое воздержание, не ругаться матом, не бриться и не стричь волосы. Также необходимо регулярно посещать местные храмы, носить традиционную одежду чёрного, синего или оранжевого цвета. Однако, в настоящее время многие индуисты не следуют этим правилам строго. Особо благоприятным считается совершение 45-километрового пешего паломничества из города Эрумели в Сабарималу. Согласно легенде, этот путь был проделан самим Айяппой.

Ссылки

• [www.sabarimala.org/ Официальный сайт Сабарималы] (англ.)
• [www.ayyappatemple.in/ Господь Айяппан] — история, фотографии, музыка, маршруты, календарь  (англ.)

Отрывок, характеризующий Сабаримала

На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.
– De beaux hommes! [Красавцы!] – сказал Наполеон, глядя на убитого русского гренадера, который с уткнутым в землю лицом и почернелым затылком лежал на животе, откинув далеко одну уже закоченевшую руку.
– Les munitions des pieces de position sont epuisees, sire! [Батарейных зарядов больше нет, ваше величество!] – сказал в это время адъютант, приехавший с батарей, стрелявших по Аугесту.
– Faites avancer celles de la reserve, [Велите привезти из резервов,] – сказал Наполеон, и, отъехав несколько шагов, он остановился над князем Андреем, лежавшим навзничь с брошенным подле него древком знамени (знамя уже, как трофей, было взято французами).
– Voila une belle mort, [Вот прекрасная смерть,] – сказал Наполеон, глядя на Болконского.
Князь Андрей понял, что это было сказано о нем, и что говорит это Наполеон. Он слышал, как называли sire того, кто сказал эти слова. Но он слышал эти слова, как бы он слышал жужжание мухи. Он не только не интересовался ими, но он и не заметил, а тотчас же забыл их. Ему жгло голову; он чувствовал, что он исходит кровью, и он видел над собою далекое, высокое и вечное небо. Он знал, что это был Наполеон – его герой, но в эту минуту Наполеон казался ему столь маленьким, ничтожным человеком в сравнении с тем, что происходило теперь между его душой и этим высоким, бесконечным небом с бегущими по нем облаками. Ему было совершенно всё равно в эту минуту, кто бы ни стоял над ним, что бы ни говорил об нем; он рад был только тому, что остановились над ним люди, и желал только, чтоб эти люди помогли ему и возвратили бы его к жизни, которая казалась ему столь прекрасною, потому что он так иначе понимал ее теперь. Он собрал все свои силы, чтобы пошевелиться и произвести какой нибудь звук. Он слабо пошевелил ногою и произвел самого его разжалобивший, слабый, болезненный стон.