Храм Александра Невского при Александровском убежище

Православный храм
Храм Александра Невского при Александровском убежище
Храм Александра Невского в 1880-х годах
Страна	Россия
Местоположение	Москва
Конфессия	Православие
Тип здания	Шатровый храм
Архитектурный стиль	псевдорусский стиль
Автор проекта	А. П. Попов, А. Н. Козлов
Строительство	1881—1883 годы
Состояние	Снесён

Храм Александра Невского при Александровском убежище — православный храм, располагавшийся на территории Александровского убежища для инвалидов Русско-турецкой войны 1877—1878 годов. Был построен в 1881—1883 годах в псевдорусском стиле. Храм первоначально стоял на землях подмосковного села Всехсвятского, а после 1917 года оказался в черте Москвы. В 1923 году храм был закрыт властями и переоборудован в клуб. Снесён после 1963 года. Располагался храм между домами 6 и 2/49 по улице Острякова.

История

Основание и строительство

Александровское убежище для увечных воинов Русско-турецкой войны было открыто в 1878 году на средства благотворителей. В нём было 15 отдельных домиков, в которых могли проживать 120 человек — инвалидов войны.

В 1881 году было принято решение о строительстве в Александровском убежище каменной церкви. В том году в результате теракта погиб император Александр II. В память о нём было решено возвести храм в честь его небесного покровителя — святого Александра Невского. Инициатором строительства храма была основательница Александровского убежища А. Н. Стрекалова.

Храм был заложен в 23 августа 1881 года Великим князем Николаем Николаевичем Старшим и освящён 12 июля 1883 года. Авторами проекта были архитекторы А. П. Попов и А. Н. Козлов. Средства на строительство и отделку храма были предоставлены частными лицами и несколькими торгово-промышленными заведениями Москвы. Резной дубовый иконостас для храма был пожертвован из домовой церкви Н. П. Шилова. Священник и причт проживали в самом убежище. Ежегодно 22 июля (4 августа) в храме совершалось торжественное богослужение и крестный ход к часовне Марии Магдалины, стоявшей на Петербургском шоссе (ныне Ленинградский проспект).

На входе в храм находилась памятная надпись: «Храм во имя св. благоверного князя Александра Невского, заложен 23 августа 1881 г., освящён 12 июля 1883 г. Сооружён в память мученической кончины Императора Александра II. Составители проекта академик Александр Петрович Попов, архитектор Андрей Николаевич Козлов. Построен на средства московских обществ трактиропромышленников, содержателей меблированных комнат, подворий, постоялых дворов, рейнских погребов, кухмистерских, хоругвеносцев».

Количество прихожан храма быстро росло. Помимо жителей Александровского убежища храм посещали и жители сёл Всехсвятского, Петровского-Зыкова а также дачники. Храм был рассчитан всего на 350 человек, поэтому было принято решение его расширить. В 1892 году архитектором В. П. Загорским был разработан проект перестройки храма. Была увеличена площадь трапезной, алтаря и построена колокольня.

При храме существовала усыпальница. Там был похоронен хирург И. Н. Новацкий (1827—1902).

Закрытие и снос

С начала 1920-х годов советские власти стали предъявлять претензии на имущество и угрожать закрыть храм. Представители церковной общины пытались этому воспрепятствовать. В одном из писем М. И. Калинину они сообщали:

Наш храм существует 40 лет, построен не на казённые средства, а, как означено в церковной описи, разными торговыми обществами и хоругвеносцами московских соборов. В течение 40 лет своего существования храм был неоднократно ремонтирован, отделан и благоустроен, снабжён утварью и всем необходимым исключительно на средства доброхотные, и на наш храм в течение всего его существования не было затрачено ни одной копейки казённых денег, и он вполне может быть назван храмом, построенным любовью и средствами народа.

Тем не менее, в апреле 1923 года храм был закрыт. Иконостас храма и 5 икон были переданы Главнауке. Годом ранее из храма было изъято 5 пудов серебряной утвари. В помещении храма расположился клуб опытно-показательной колонии им. Карла Маркса. В 1928 году здание церкви было частично разобрано. До 1963 года оно ещё стояло во дворе протезного завода, а затем было окончательно снесено.

Архитектура

Шатровый одноапсидный храм на 350 человек был сооружён в традициях русской архитектуры XVII века: его украшали килевидные кокошники, аркатурные пояски, ширинки, уступчатое обрамление окон и ниш, выложенные кирпичом кресты. Два шатра храма стояли на одной оси. Церковь стала архитектурной доминантой комплекса зданий приюта, она была видна с Петербургского шоссе.

Планы архитектора В. П. Загорского. 1892 год.

План Александровского убежища. Храм выделен красным.	Проект реконструкции храма

Литература

• Вайнтрауб Л. Р., Карпова М. Б., Скопин В. В. Храмы северного округа. — М.: Старая Басманная, 1997. — С. 108—113. — 272 с. — ISBN 5-8468-0052-1.
• Михайлов К. П. Поруганная слава. — М.: Яуза, Эксмо, 2007. — С. 296—300. — 400 с. — ISBN 978-5-699-21434-1.
• Паламарчук П. Г. Сорок сороков. Москва в границах 1917 года. — М.: Книга и бизнес: Кром, 1995. — Т. 3. — 586 с. — ISBN 5-7119-0043-9.
• Токмаков И. Ф. Историко-статистическое и археологическое описание села Всехсвятского Московской губернии и уезда 1398—1898 гг. — М., 1898. — С. 13, 47-48. — 88 с.
• Токмаков И. Ф. Московское Александровское убежище для увечных и престарелых воинов. Краткий историческо-статистический очерк. — М., 1903. — 23 с.

Отрывок, характеризующий Храм Александра Невского при Александровском убежище

В Апокалипсисе, главе тринадцатой, стихе восемнадцатом сказано: «Зде мудрость есть; иже имать ум да почтет число зверино: число бо человеческо есть и число его шестьсот шестьдесят шесть».
И той же главы в стихе пятом: «И даны быта ему уста глаголюща велика и хульна; и дана бысть ему область творити месяц четыре – десять два».
Французские буквы, подобно еврейскому число изображению, по которому первыми десятью буквами означаются единицы, а прочими десятки, имеют следующее значение:
a b c d e f g h i k.. l..m..n..o..p..q..r..s..t.. u…v w.. x.. y.. z
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 20 30 40 50 60 70 80 90 100 110 120 130 140 150 160
Написав по этой азбуке цифрами слова L'empereur Napoleon [император Наполеон], выходит, что сумма этих чисел равна 666 ти и что поэтому Наполеон есть тот зверь, о котором предсказано в Апокалипсисе. Кроме того, написав по этой же азбуке слова quarante deux [сорок два], то есть предел, который был положен зверю глаголати велика и хульна, сумма этих чисел, изображающих quarante deux, опять равна 666 ти, из чего выходит, что предел власти Наполеона наступил в 1812 м году, в котором французскому императору минуло 42 года. Предсказание это очень поразило Пьера, и он часто задавал себе вопрос о том, что именно положит предел власти зверя, то есть Наполеона, и, на основании тех же изображений слов цифрами и вычислениями, старался найти ответ на занимавший его вопрос. Пьер написал в ответе на этот вопрос: L'empereur Alexandre? La nation Russe? [Император Александр? Русский народ?] Он счел буквы, но сумма цифр выходила гораздо больше или меньше 666 ти. Один раз, занимаясь этими вычислениями, он написал свое имя – Comte Pierre Besouhoff; сумма цифр тоже далеко не вышла. Он, изменив орфографию, поставив z вместо s, прибавил de, прибавил article le и все не получал желаемого результата. Тогда ему пришло в голову, что ежели бы ответ на искомый вопрос и заключался в его имени, то в ответе непременно была бы названа его национальность. Он написал Le Russe Besuhoff и, сочтя цифры, получил 671. Только 5 было лишних; 5 означает «е», то самое «е», которое было откинуто в article перед словом L'empereur. Откинув точно так же, хотя и неправильно, «е», Пьер получил искомый ответ; L'Russe Besuhof, равное 666 ти. Открытие это взволновало его. Как, какой связью был он соединен с тем великим событием, которое было предсказано в Апокалипсисе, он не знал; но он ни на минуту не усумнился в этой связи. Его любовь к Ростовой, антихрист, нашествие Наполеона, комета, 666, l'empereur Napoleon и l'Russe Besuhof – все это вместе должно было созреть, разразиться и вывести его из того заколдованного, ничтожного мира московских привычек, в которых, он чувствовал себя плененным, и привести его к великому подвигу и великому счастию.
Пьер накануне того воскресенья, в которое читали молитву, обещал Ростовым привезти им от графа Растопчина, с которым он был хорошо знаком, и воззвание к России, и последние известия из армии. Поутру, заехав к графу Растопчину, Пьер у него застал только что приехавшего курьера из армии.
Курьер был один из знакомых Пьеру московских бальных танцоров.
– Ради бога, не можете ли вы меня облегчить? – сказал курьер, – у меня полна сумка писем к родителям.
В числе этих писем было письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии, Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя Николая Ростова, награжденного Георгием 4 й степени за оказанную храбрость в Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.


У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.