Храм Александра Невского (Обоянь)

Православный храм
Храм свято́го благове́рного кня́зя Алекса́ндра Не́вского
Храм святого благоверного князя Александра Невского
Страна	Россия
Город	Обоянь, ул. Луначарского, 26
Конфессия	Русская Православная Церковь
Епархия	Курская и Рыльская
Благочиние	Обоянское
Архитектурный стиль	Русско-византийский
Автор проекта	Владимир Григорьевич Слесарев
Строительство	1891—1907 годы
Статус	Объект культурного наследия РФ № 4600700000
Состояние	Действующий

Храм свято́го благове́рного кня́зя Алекса́ндра Не́вского — православный храм в городе Обояни Курской области, расположенный по адресу улица Луначарского, д. 26. Памятник архитектуры регионального значения.

История

Храм заложен 19 (31) мая 1891 года на Александро-Невской площади города Обояни епископом Курским и Белгородским Иустином «в память избавления от опасности Их Императорских Величеств и Августейшего Семейства при крушении Императорского поезда 17 октября 1888 года». Строительство церкви осуществлялось на частные пожертвования обоянских купцов. Из-за недостатка средств строительные работы протекали долго и даже временно приостанавливались. Возведение здания по проекту архитектора Владимира Григорьевича Слесарева было завершено в 1906 или в 1907 году, но иконостаса в храме не было вплоть до 1914 года, когда был объявлен сбор средств на его сооружение. Установленный на горнем месте резной деревянный иконостас имел иконы Спасителя, Божией Матери и Иоанна Крестителя. Резной деревянный позолоченный четырёхъярусный иконостас главного алтаря был увенчан пятью деревянными крестами. Царские врата также были резными деревянными позолоченными. Престол во имя Димитрия Солунского, расположенный в южном алтаре, а также расположенный в северном алтаре престол во имя священномученика Василия Анкирского имели трёхъярусные резные деревянные иконостасы.

Изначально церковь Александра Невского была приписана к Свято-Троицкому собору, настоятель которого, протоиерей В. И. Ковалевский, много времени и внимания уделял строительству и Александро-Невского храма. Однако 26 июня (9 июля) 1917 года жители города обратились к епископу Курскому и Обоянскому Феофану с просьбой об открытии самостоятельного прихода при Александро-Невской церкви, одновременно обязавшись устроить в храме три голландские печи и за свой счёт содержать причт. Эта просьба была удовлетворена 3 (16) октября 1917 года, когда согласно приказу Курской духовной консистории самостоятельный приход был открыт. Священником был избран Иоанн Попов.

В 1922 году во время кампании по изъятию церковных ценностей, проводимой в соответствии с декретом ВЦИК от 23 февраля 1922 года, из храма забрали 20 предметов, имевших общий вес 27 фунтов, среди которых были серебряные священные сосуды, кресты, обложки с евангелий, ризы с икон.

Храм был закрыт и разграблен в 1930-х годах, здание использовалось под склад Заготзерна и мебельный склад. К 1956 году главный купол храма был наполовину разобран, а кресты сохранились лишь на двух малых главах, боковые входы и большинство нижних окон были заложены кирпичом, а вход по фасаду разрушен. Было несколько попыток взорвать и снести церковь (в середине 1950-х годов и в конце 1970-х годов). В 1962 году впервые было сделано предложение произвести реконструкцию здания храма и устроить в нём Дворец культуры, однако реконструкция была произведена лишь в 1984 году, после чего в здании открылся молодёжный спортивный клуб «Факел». Храм возвращён Русской Православной Церкви в 1991 году и вновь освящён 12 июня 1991 года, а 17 декабря 1991 года зарегистрирован приход храма Александра Невского.

Архитектура храма

Монументальный трёхпрестольный храм из красного кирпича в русско-византийском стиле, который венчают пять луковичных куполов, без колокольни.

Литература

• Донченко Ю. В. Обоянь // Курская губерния на старой открытке. — Курск: Курский областной комитет государственной статистики, 2004. — С. 147—155. — 336 с. — 3000 экз. — ISBN 5-901958-02-2.
• Ласочко Л. С., Токмакова И. В., Травина А. С. Александро-Невский храм г. Обояни // Из истории храмов Курской епархии. Обоянский и Суджанский районы / Под редакцией В. Л. Богданова, М. М. Литвиновой. — Курск: ООО «ПОЛСТАР», 2008. — С. 17—18. — 172 с. — 200 экз. — ISBN 978-5-98919-014-6.

Ссылки

• [kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=4600700000 Собор Александра Невского]. Памятники истории и культуры народов Российской Федерации. ФГУП ГИВЦ Минкультуры России (2011). Проверено 31 января 2014.
• [www.onb.kursk.ru/our-booke/svyat-kursk/dok/hr100.html Собор во имя благоверного князя Александра Невского]. Святыни земли Курской. Курская областная научная библиотека им. Н. Н. Асеева (2011). Проверено 31 января 2014.
• [oboyanweb.ru/photo/staraja_obojan/fotografija_2/3-0-43 Собор святого Александра Невского]. OboyanWeb.RU (2010). Проверено 31 января 2014.
• [temples.ru/card.php?ID=16281 Церковь Александра Невского в Обояни] на сайте «Храмы России».

Отрывок, характеризующий Храм Александра Невского (Обоянь)

– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.