Храм Аполлона (Помпеи)

Храм Аполлона — храм, посвященный греческому и римскому божеству Аполлону в древнеримском городе Помпеи, на юге Италии. Разрушен после землетрясения 62-го года и пострадал от последствий извержения 79-го года. В результате археологических раскопок Помпей был найден. Храм Аполлона один из старейших храмов города и на протяжении многих лет оставался очень популярным.

История

Строительство храма восходит к восьмому или седьмому веку до нашей эры, скорее всего это была открытая местность с алтарями, а первое здание было построено в шестом веке до нашей эры. В самнитский период храм был восстановлен по приказу квестора Оппиуса Компануса, о чём свидетельствуют эпиграфы на плитах пола, написанные на оскском языке. Аполлон стал главным божеством Помпей, а храм религиозным центром города, но во время культа Юпитера храм утратил свою важность. Во время правления Августа в храме были установлены солнечные часы и построена стена, огораживающая храм от соседних домов. В этот же период проводились игры, называемые Ludi Apollinarians, которые, вероятно, были придуманы потому что Аполлон был покровителем города или для процветания торговли. Храм сильно пострадал из-за землетрясения 62 года. Также пострадал и остался под выбросами пепла и пирокластических потоков вместе с остальными Помпеями, после извержения 79-го года.

Архитектура

Храм представляет собой здание, к которому ведет лестница. Перед лестницей располагается алтарь. Весь храм окружает колоннада из 28 колонн (полностью сохранились лишь 2) и портик. Внутренние ниши расписаны сценами из троянской войны. На пьедесталах стояли статуи, включая сохранившиеся статуи Венеры, Гермафродита, бронзового Аполлона, Гермеса и бюст Артемиды с луком.

Отрывок, характеризующий Храм Аполлона (Помпеи)

Безумие Пьера состояло в том, что он не дожидался, как прежде, личных причин, которые он называл достоинствами людей, для того чтобы любить их, а любовь переполняла его сердце, и он, беспричинно любя людей, находил несомненные причины, за которые стоило любить их.


С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.