Храм Архангела Михаила в Тропарёве

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Достопримечательность
Храм Архангела Михаила в Тропарёве
Город Москва
Конфессия Православие
Епархия Московская
Строительство 1693—1701 годы
Статус  Объект культурного наследия РФ [old.kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=7710104000 № 7710104000]№ 7710104000
Состояние действует
Координаты: 55°39′21″ с. ш. 37°28′45″ в. д. / 55.65583° с. ш. 37.47917° в. д. / 55.65583; 37.47917 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.65583&mlon=37.47917&zoom=16 (O)] (Я) памятник архитектуры (федеральный)
У этого термина существуют и другие значения, см. Храм Архангела Михаила.

Церковь Архангела (Архистратига) Михаила в Тропарёве — православный храм, построенный в 1693—1694 годах на подмосковных землях Новодевичьего монастыря (ныне территория города Москвы). После возвращения верующим в 1989 году имеет статус патриаршего подворья.

Расположен в московском районе Тропарёво-Никулино на территории парка «Никулино» в 800 метрах от станции метро «Юго-Западная» по адресу проспект Вернадского, 90.





История

Деревянный храм Архистратига Михаила в селе Тропарёве дважды перестраивался, последний раз в 1669 году. В конце XVII-го века на месте сгоревшего деревянного храма начали возводить каменный храм, который был закончен к 1694 году. Храм построен на средства Новодевичьего монастыря, которому тогда принадлежало село Тропарёво. Точных сведений об авторе проекта храма нет.

Судя по архитектуре, колокольня была сооружена раньше, в середине XVI века в стиле московского узорочья. 25 октября 1694 года (по старому стилю) был выдан антиминс (вместопрестольник, освящённый шёлковый или льняной плат, изображающий положение Христа во гроб, с зашитыми в него частичками мощей святых, на котором совершается литургия). Во время Отечественной войны 1812 года храм, хоть и не сильно, но всё же пострадал во время отступления войск Наполеона по Старокалужской дороге. В 1823 году церковь была отремонтирована.

В советские времена, в 1939 году храм закрыли, ограда была уничтожена, остались одни только ворота, внутренне убранство церкви было разорено, колокола сброшены и, впоследствии, за исключением одного, не возвращены. В 1960-е годы в помещении находился склад декораций «Мосфильма». В 1964 году архитекторами объединения «Мособлреставрация» было проведено обследование и реставрация глав храма. В конце 1970-х церковь была отреставрирована снаружи.

В 1988 году в ознаменование тысячелетия Крещения Руси вышло постановление московских властей о передаче церкви Архангела Михаила в пользование Московской Патриархии. Решение было принято не сразу, так как в это время здание было занято Московским художественным комбинатом. Освящение храма состоялась 23 февраля 1989 года (приурочено к празднику священномученика Харлампия).

В последующие годы были построены дом причта с крестильным храмом и библиотекой, воскресная школа, домики-киоски для продажи церковной утвари. На восточной стороне установлен памятный знак с фамилиями жителей села Тропарёво, погибших во время Великой Отечественной войны.

На территории подворья освящена часовня Св. Виталия. В часовне по окончании утреннего богослужения служится панихида.

Архитектура

Своеобразием церкви является сочетание традиционной сельской церковной архитектуры с нетипично богатым оформлением фасада храма. Храм строился в конце XVII века, когда в церковной архитектуре происходил переход от украинского стиля (трёхглавие) к московскому, или нарышкинскому стилю (назван так, поскольку в имениях Нарышкиных были возведены церкви подобного типа). Храм имеет симметричную композицию, состоящую из двухсветного пятиглавого четверика с трёхчастной апсидой, трапезной (престолы Происхождения Честных древ Креста Господня и мученика Харлампия) и трехъярусной шатровой колокольни. Церковь выделяется удлинёнными пропорциями бесстолпного четверика, завершённого кокошниками, имитирующими закомары, и «глухими» двухъярусными барабанами глав. Окна обрамлены пышными резными наличниками, под ложными закомарами проведён широкий фриз, углы украшены колонками, такие же колонки разделяют полукружия апсид. Барабаны имеют восьмигранную форму, на бо́льшие нижние восьмерики, перекрытые небольшими куполами, поставлены миниатюрные восьмерики-барабаны, завершающиеся небольшими золотыми главками, также гранёными. Купола и кресты позолочены. Колокольня представляет собой два четверика, несущих восьмерик звона, увенчанный шатром с окнами-слухами. Колокольня расположена строго по канону − по оси над западным входом в храм. По своей композиции и набору декоративных деталей более тяготеет к архитектуре середины XVII века; возможно, она является самой ранней частью здания. Об этом же свидетельствует характер примыкания колокольни к кладке западной стены трапезной, осуществлённой с «перебивкой» карнизов. До сегодняшнего времени не дошли некоторые элементы архитектуры колокольни: колонки на столбах-опорах шатра, декоративные наличники слухов. Колокола отлиты специально для храма на одном из уральских заводов во время возрождения церкви в конце 80-х годов прошлого века, а один колокол сохранился с давних времён, подобранный и спрятанный прихожанами во время разрушения храма в конце 30-х годов. При сносе Тропарева колокол был сохранен и в дальнейшем передан в расположенный напротив храма Театр на Юго-Западе, где и хранился до 1989 года.

Иконы

Престольные праздники

Духовенство

  • Настоятель — протоиерей Георгий Студенов,благочинный Михайловского благочиния
  • Протоиерей Ярослав Сальчук
  • Протоиерей Даниил Зарипов
  • Священник Димитрий Бованенко
  • Священник Георгий Шаламберидзе
  • Священник Александр Войтенко
  • Священник Алексий Лю
  • Священник Игорь Северин
  • Священник Алексий Малютин
  • Священник Анатолий Тормозов
  • Протодиакон Андрей Кураев (сверхштатный)
  • Диакон Валерий Рублев
  • Диакон Федор Медведев
  • Диакон Федор Лукьянов
  • Диакон Сергий Белоусов
  • Диакон Алексий Лисенков

Богослужение

  • В 7:40 ежедневно в будние дни — Часы и Божественная Литургия. По окончании Божественной Литургии служится Водосвятный Молебен и Панихида
  • В 17:00 ежедневно вечернее Богослужение
  • В Воскресные и Праздничные дни Часы и Ранняя Божественная Литургия -начало в 6:40, Часы и Поздняя Божественная Литургия- начало в 9:40
  • По воскресениям в 17:00 во время вечернего Богослужения читается Акафист Святому Архангелу Михаилу
  • Исповедь накануне Воскресных и Праздничных дней начинается в 16:40

В кино

Храм можно видеть в нескольких эпизодах фильма «Ирония судьбы или с лёгким паром» (1975). Более того, этот храм появляется в кадрах снятого пятью годами ранее итальянского фильма «Подсолнухи» (1970).

Проекты

  • Воскресная школа для детей от 5 до 15 лет
  • Компьютерный класс
  • Театральный кружок
  • Православный молодёжный клуб «Неофит»
  • Военно-патриотический клуб «Архистратиг»
  • Школа развития «Глаголь Добро»
  • Родительский клуб
  • Клуб общения людей с ограниченными возможностями «Лампада»
  • Курсы сестёр милосердия им. свт. Луки Войно-Ясенецкого
  • Духовно-просветительский центр им. св. Игнатия Богоносца
  • Семейный туристический клуб «Эммаус» 
  • Русский рукопашный бой
  • Тхэквондо

Напишите отзыв о статье "Храм Архангела Михаила в Тропарёве"

Ссылки

  • [troparevo-hram.org/ Официальный сайт храма]
  • [www.troparevo-hram.org/index.php/raspisanie-bogoslujenii.html Расписание Богослужений]
  • [ngnews.ru/ Наша газета — издание воскресной школы храма Архангела Михаила в Тропарево ]
  • [m-blago.ru/ Михайловское благочиние ]
  • [www.sobory.ru/article/index.html?object=03292 Фотографии на сайте народного каталога православной архитектуры]

Отрывок, характеризующий Храм Архангела Михаила в Тропарёве

Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Ростов своим зорким охотничьим глазом один из первых увидал этих синих французских драгун, преследующих наших улан. Ближе, ближе подвигались расстроенными толпами уланы, и французские драгуны, преследующие их. Уже можно было видеть, как эти, казавшиеся под горой маленькими, люди сталкивались, нагоняли друг друга и махали руками или саблями.
Ростов, как на травлю, смотрел на то, что делалось перед ним. Он чутьем чувствовал, что ежели ударить теперь с гусарами на французских драгун, они не устоят; но ежели ударить, то надо было сейчас, сию минуту, иначе будет уже поздно. Он оглянулся вокруг себя. Ротмистр, стоя подле него, точно так же не спускал глаз с кавалерии внизу.
– Андрей Севастьяныч, – сказал Ростов, – ведь мы их сомнем…
– Лихая бы штука, – сказал ротмистр, – а в самом деле…
Ростов, не дослушав его, толкнул лошадь, выскакал вперед эскадрона, и не успел он еще скомандовать движение, как весь эскадрон, испытывавший то же, что и он, тронулся за ним. Ростов сам не знал, как и почему он это сделал. Все это он сделал, как он делал на охоте, не думая, не соображая. Он видел, что драгуны близко, что они скачут, расстроены; он знал, что они не выдержат, он знал, что была только одна минута, которая не воротится, ежели он упустит ее. Пули так возбудительно визжали и свистели вокруг него, лошадь так горячо просилась вперед, что он не мог выдержать. Он тронул лошадь, скомандовал и в то же мгновение, услыхав за собой звук топота своего развернутого эскадрона, на полных рысях, стал спускаться к драгунам под гору. Едва они сошли под гору, как невольно их аллюр рыси перешел в галоп, становившийся все быстрее и быстрее по мере того, как они приближались к своим уланам и скакавшим за ними французским драгунам. Драгуны были близко. Передние, увидав гусар, стали поворачивать назад, задние приостанавливаться. С чувством, с которым он несся наперерез волку, Ростов, выпустив во весь мах своего донца, скакал наперерез расстроенным рядам французских драгун. Один улан остановился, один пеший припал к земле, чтобы его не раздавили, одна лошадь без седока замешалась с гусарами. Почти все французские драгуны скакали назад. Ростов, выбрав себе одного из них на серой лошади, пустился за ним. По дороге он налетел на куст; добрая лошадь перенесла его через него, и, едва справясь на седле, Николай увидал, что он через несколько мгновений догонит того неприятеля, которого он выбрал своей целью. Француз этот, вероятно, офицер – по его мундиру, согнувшись, скакал на своей серой лошади, саблей подгоняя ее. Через мгновенье лошадь Ростова ударила грудью в зад лошади офицера, чуть не сбила ее с ног, и в то же мгновенье Ростов, сам не зная зачем, поднял саблю и ударил ею по французу.
В то же мгновение, как он сделал это, все оживление Ростова вдруг исчезло. Офицер упал не столько от удара саблей, который только слегка разрезал ему руку выше локтя, сколько от толчка лошади и от страха. Ростов, сдержав лошадь, отыскивал глазами своего врага, чтобы увидать, кого он победил. Драгунский французский офицер одной ногой прыгал на земле, другой зацепился в стремени. Он, испуганно щурясь, как будто ожидая всякую секунду нового удара, сморщившись, с выражением ужаса взглянул снизу вверх на Ростова. Лицо его, бледное и забрызганное грязью, белокурое, молодое, с дырочкой на подбородке и светлыми голубыми глазами, было самое не для поля сражения, не вражеское лицо, а самое простое комнатное лицо. Еще прежде, чем Ростов решил, что он с ним будет делать, офицер закричал: «Je me rends!» [Сдаюсь!] Он, торопясь, хотел и не мог выпутать из стремени ногу и, не спуская испуганных голубых глаз, смотрел на Ростова. Подскочившие гусары выпростали ему ногу и посадили его на седло. Гусары с разных сторон возились с драгунами: один был ранен, но, с лицом в крови, не давал своей лошади; другой, обняв гусара, сидел на крупе его лошади; третий взлеаал, поддерживаемый гусаром, на его лошадь. Впереди бежала, стреляя, французская пехота. Гусары торопливо поскакали назад с своими пленными. Ростов скакал назад с другими, испытывая какое то неприятное чувство, сжимавшее ему сердце. Что то неясное, запутанное, чего он никак не мог объяснить себе, открылось ему взятием в плен этого офицера и тем ударом, который он нанес ему.
Граф Остерман Толстой встретил возвращавшихся гусар, подозвал Ростова, благодарил его и сказал, что он представит государю о его молодецком поступке и будет просить для него Георгиевский крест. Когда Ростова потребовали к графу Остерману, он, вспомнив о том, что атака его была начата без приказанья, был вполне убежден, что начальник требует его для того, чтобы наказать его за самовольный поступок. Поэтому лестные слова Остермана и обещание награды должны бы были тем радостнее поразить Ростова; но все то же неприятное, неясное чувство нравственно тошнило ему. «Да что бишь меня мучает? – спросил он себя, отъезжая от генерала. – Ильин? Нет, он цел. Осрамился я чем нибудь? Нет. Все не то! – Что то другое мучило его, как раскаяние. – Да, да, этот французский офицер с дырочкой. И я хорошо помню, как рука моя остановилась, когда я поднял ее».
Ростов увидал отвозимых пленных и поскакал за ними, чтобы посмотреть своего француза с дырочкой на подбородке. Он в своем странном мундире сидел на заводной гусарской лошади и беспокойно оглядывался вокруг себя. Рана его на руке была почти не рана. Он притворно улыбнулся Ростову и помахал ему рукой, в виде приветствия. Ростову все так же было неловко и чего то совестно.
Весь этот и следующий день друзья и товарищи Ростова замечали, что он не скучен, не сердит, но молчалив, задумчив и сосредоточен. Он неохотно пил, старался оставаться один и о чем то все думал.
Ростов все думал об этом своем блестящем подвиге, который, к удивлению его, приобрел ему Георгиевский крест и даже сделал ему репутацию храбреца, – и никак не мог понять чего то. «Так и они еще больше нашего боятся! – думал он. – Так только то и есть всего, то, что называется геройством? И разве я это делал для отечества? И в чем он виноват с своей дырочкой и голубыми глазами? А как он испугался! Он думал, что я убью его. За что ж мне убивать его? У меня рука дрогнула. А мне дали Георгиевский крест. Ничего, ничего не понимаю!»
Но пока Николай перерабатывал в себе эти вопросы и все таки не дал себе ясного отчета в том, что так смутило его, колесо счастья по службе, как это часто бывает, повернулось в его пользу. Его выдвинули вперед после Островненского дела, дали ему батальон гусаров и, когда нужно было употребить храброго офицера, давали ему поручения.


Получив известие о болезни Наташи, графиня, еще не совсем здоровая и слабая, с Петей и со всем домом приехала в Москву, и все семейство Ростовых перебралось от Марьи Дмитриевны в свой дом и совсем поселилось в Москве.
Болезнь Наташи была так серьезна, что, к счастию ее и к счастию родных, мысль о всем том, что было причиной ее болезни, ее поступок и разрыв с женихом перешли на второй план. Она была так больна, что нельзя было думать о том, насколько она была виновата во всем случившемся, тогда как она не ела, не спала, заметно худела, кашляла и была, как давали чувствовать доктора, в опасности. Надо было думать только о том, чтобы помочь ей. Доктора ездили к Наташе и отдельно и консилиумами, говорили много по французски, по немецки и по латыни, осуждали один другого, прописывали самые разнообразные лекарства от всех им известных болезней; но ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что им не может быть известна та болезнь, которой страдала Наташа, как не может быть известна ни одна болезнь, которой одержим живой человек: ибо каждый живой человек имеет свои особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, неизвестную медицине болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., записанных в медицине, но болезнь, состоящую из одного из бесчисленных соединений в страданиях этих органов. Эта простая мысль не могла приходить докторам (так же, как не может прийти колдуну мысль, что он не может колдовать) потому, что их дело жизни состояло в том, чтобы лечить, потому, что за то они получали деньги, и потому, что на это дело они потратили лучшие годы своей жизни. Но главное – мысль эта не могла прийти докторам потому, что они видели, что они несомненно полезны, и были действительно полезны для всех домашних Ростовых. Они были полезны не потому, что заставляли проглатывать больную большей частью вредные вещества (вред этот был мало чувствителен, потому что вредные вещества давались в малом количестве), но они полезны, необходимы, неизбежны были (причина – почему всегда есть и будут мнимые излечители, ворожеи, гомеопаты и аллопаты) потому, что они удовлетворяли нравственной потребности больной и людей, любящих больную. Они удовлетворяли той вечной человеческой потребности надежды на облегчение, потребности сочувствия и деятельности, которые испытывает человек во время страдания. Они удовлетворяли той вечной, человеческой – заметной в ребенке в самой первобытной форме – потребности потереть то место, которое ушиблено. Ребенок убьется и тотчас же бежит в руки матери, няньки для того, чтобы ему поцеловали и потерли больное место, и ему делается легче, когда больное место потрут или поцелуют. Ребенок не верит, чтобы у сильнейших и мудрейших его не было средств помочь его боли. И надежда на облегчение и выражение сочувствия в то время, как мать трет его шишку, утешают его. Доктора для Наташи были полезны тем, что они целовали и терли бобо, уверяя, что сейчас пройдет, ежели кучер съездит в арбатскую аптеку и возьмет на рубль семь гривен порошков и пилюль в хорошенькой коробочке и ежели порошки эти непременно через два часа, никак не больше и не меньше, будет в отварной воде принимать больная.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Храм_Архангела_Михаила_в_Тропарёве&oldid=81278024»