Храм Архангела Михаила (Курск)

Православный храм
Храм Архангела Михаила
Храм Архангела Михаила
Страна	Россия
Город	Курск, ул. Карла Либкнехта, 39
Конфессия	Русская Православная Церковь
Епархия	Курская и Рыльская
Благочиние	Центральное
Архитектурный стиль	Классицизм
Строительство	1762—1767 годы
Приделы	святителя Митрофана Воронежского, иконы Божией Матери «Державной»
Статус	Объект культурного наследия РФ № 4610007004
Состояние	Действующий

Храм Арха́нгела Михаи́ла (Храм Михаила Архангела, Миха́йловская це́рковь, Вознесе́нско-Миха́йловская церковь) — православный храм в Центральном округе города Курска, располагающийся на углу улицы Карла Либкнехта и Михайловского переулка. Памятник архитектуры республиканского значения.

История

Храм Архангела Михаила до открытия Вознесенской церкви в Казацкой слободе в 1888 году назывался Вознесенским, или Вознесенско-Михайловским.

Самое раннее упоминание о храме Вознесения Господня с приделом Архангела Михаила относится к 1635 году.

Нынешняя каменная церковь Вознесения Господня с приделом Архангела Михаила была построена в 1762—1767 годах на самой северной окраине Казацкой слободы («на гумнах»). Через 15 лет после окончания строительства храма, в 1782 году, Курск получил градостроительный план, утвержденный Екатериной II, по которому Казацкая слобода была перенесена на земли к северу, ранее используемые как сельскохозяйственные угодья. Таким образом, церковь вскоре оказалась в гуще жилой застройки. В 1830 году церковь получила с завода Самгина колокол в 211 пудов. В конце 1836 году были пристроены приделы храма, правый был освящён в 1838 году во имя Архангела Михаила, а левый — в 1841 году во имя святителя Митрофана, епископа Воронежского.В 1845 году в храме был заменён иконостас.

В 1863 году в храме был крещён лейтенант российского флота Александр Семёнович Сергеев, командир героического экипажа легендарного миноносца «Стерегущий».

Очередное обновление иконостаса произошло в 1883 году: 31 июля (12 августа) 1883 года состоялось освящение вновь устроенного главного иконостаса храма работы московского мастера Борисова.

В 1888 году из храма был перенесён престол Вознесения Господня в новый храм, построенный в Казацкой слободе, после чего храм стал называться Михайловским, а новый — Вознесенским.

В 1897 году при храме Архангела Михаила была учреждена мужская церковно-приходская школа, а в 1909 году — и женская, носившая имя крупного жертвователя — инженера Н. П. Конопатова. 6 (19) апреля 1905 года при храме открылось церковно-приходское попечительство, председателем которого стал настоятель церкви священник Иоанн Устрецкий. При храме имелась небольшая библиотека, состоявшая из 50 книг. В годы Первой мировой войны в одной из церковно-приходских школ было устроено общежитие для беженцев, рассчитанное на 25 человек.

В собственности храма находилось 6 десятин усадебной земли и 60 десятин пахотной при селе Касиново Курского уезда.

Михайловская церковь была закрыта в 1940 году, но уже в конце 1941 года богослужения были возобновлены. Во второй раз церковь закрывалась в 1961 году, в помещении храма сначала работала ремонтная мастерская «Кинопроката», затем его использовали под складские помещения ЦУМа. В бывшей маленькой церковной сторожке, расположенной на углу Михайловского переулка и ул. К. Либкнехта, в 1960-1970-е годы проживало несколько престарелых монахинь. В 1990 году здание, находившееся в плачевном состоянии (не было ни пола, ни окон, ни дверей — одни стены), было передано Курской епархии. 15 мая 1990 года в храме были возобновлены богослужения. 20 декабря 1999 года храм был освящен архиепископом Курским и Рыльским Ювеналием в честь Архистратига Михаила и прочих Небесных Сил Бесплотных, а также два придела: правый — в честь иконы Божьей Матери «Державной», а левый — в честь Митрофана Воронежского. В 2001 году крестным ходом из Знаменского собора была доставлена икона святого праведного воина адмирала Российского флота Фёдора Ушакова с частичкой его мощей. С благословения митрополита Курского и Рыльского Ювеналия на фасаде церкви была укреплена памятная доска с именем адмирала. 26 мая 2002 года в ограде Михайловского храма по инициативе, на средства и усилиями членов курского морского клуба «Кают-компания» был открыт и освящен Памятный знак курянам, погибшим на линкоре «Новороссийск».

Архитектура и убранство храма

Кирпичный одноглавый храм в классическом стиле, по типу восьмерик на четверике, с трёхярусной колокольней. Основное здание прямоугольное в плане, приземистое. Фасады имеют равный ритм проёмов, объединёных горизонтальным рустом, и акцентированы четырёхколонными портиками неполного тосканского ордера. Портик западного фасада позднее был перестроен под притвор. Восьмерик храма перекрыт сомкнутым сводом с главкой на высоком постаменте. Колокольня круглая, располагается на квадратном нижнем ярусе, увенчана шпилем.

В настоящее время храм имеет приделы святителя Митрофана Воронежского и иконы Божией Матери «Державной», дополнительный престол святого праведного воина Фёдора Ушакова.

Перед храмом установлен памятный знак, посвящённый морякам, погибшим на линкоре «Новороссийск».

Литература

• Склярук В.И., Логачев Н. Ф., Озеров Ю. В. [old-kursk.ru/book/post-cart/page305.html Михайловская церковь] // Старые курские открытки. Каталог иллюстрированных почтовых карточек 1899—1930 годов с объяснением видов города. — Курск: Пресс-Факт, 2005. — С. 305. — ISBN 5-86354-106-7.
• Склярук В.И., Холодова Е.В. Михайловская церковь // Курск. Краеведческий словарь-справочник. — 2-е издание, исправленное и дополненное. — Курск: ЮМЭКС, 1997. — С. 237. — 10 000 экз. — ISBN 5-89365-005-0.
• Степанов В.Б. [old-kursk.ru/book/stepanov/ptv2-006.html От улицы Дзержинского до Михайловского храма] // Пешком по городу. Путеводители по историческому центру г. Курска. — Курск: ИПП Курск, 2006. — С. 247-249. — 368 с. — 1000 экз. — ISBN 5-91267-001-5.

Ссылки

• [www.xn----7sbbtqha7begew9a9jh.xn--p1ai/index.php/khramy-i-monastyri/khramy/item/36-%D0%BC%D0%B8%D1%85%D0%B0%D0%B9%D0%BB%D0%BE%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9-%D1%85%D1%80%D0%B0%D0%BC Михайловский храм]. Официальный сайт Курской епархии. Курская епархия (2012). Проверено 7 сентября 2014.
• [www.onb.kursk.ru/our-booke/svyat-kursk/dok/hr5.html Михайловский храм]. Святыни земли Курской. Курская областная научная библиотека им. Н. Н. Асеева (2011). Проверено 7 сентября 2014.
• Озеров Ю. В. [old-kursk.ru/strit/oz140605.html Храм архангела Михаила]. Курск дореволюционный (05.06.2014). Проверено 7 сентября 2014.
• [temples.ru/card.php?ID=8936 Церковь Михаила Архангела] на сайте «Храмы России».

Курск   Храмы России

Отрывок, характеризующий Храм Архангела Михаила (Курск)

C'etait pour la grande cause, la fin des hasards elle commencement de la securite. Un nouvel horizon, de nouveaux travaux allaient se derouler, tout plein du bien etre et de la prosperite de tous. Le systeme europeen se trouvait fonde; il n'etait plus question que de l'organiser.
Satisfait sur ces grands points et tranquille partout, j'aurais eu aussi mon congres et ma sainte alliance. Ce sont des idees qu'on m'a volees. Dans cette reunion de grands souverains, nous eussions traites de nos interets en famille et compte de clerc a maitre avec les peuples.
L'Europe n'eut bientot fait de la sorte veritablement qu'un meme peuple, et chacun, en voyageant partout, se fut trouve toujours dans la patrie commune. Il eut demande toutes les rivieres navigables pour tous, la communaute des mers, et que les grandes armees permanentes fussent reduites desormais a la seule garde des souverains.
De retour en France, au sein de la patrie, grande, forte, magnifique, tranquille, glorieuse, j'eusse proclame ses limites immuables; toute guerre future, purement defensive; tout agrandissement nouveau antinational. J'eusse associe mon fils a l'Empire; ma dictature eut fini, et son regne constitutionnel eut commence…
Paris eut ete la capitale du monde, et les Francais l'envie des nations!..
Mes loisirs ensuite et mes vieux jours eussent ete consacres, en compagnie de l'imperatrice et durant l'apprentissage royal de mon fils, a visiter lentement et en vrai couple campagnard, avec nos propres chevaux, tous les recoins de l'Empire, recevant les plaintes, redressant les torts, semant de toutes parts et partout les monuments et les bienfaits.
Русская война должна бы была быть самая популярная в новейшие времена: это была война здравого смысла и настоящих выгод, война спокойствия и безопасности всех; она была чисто миролюбивая и консервативная.
Это было для великой цели, для конца случайностей и для начала спокойствия. Новый горизонт, новые труды открывались бы, полные благосостояния и благоденствия всех. Система европейская была бы основана, вопрос заключался бы уже только в ее учреждении.
Удовлетворенный в этих великих вопросах и везде спокойный, я бы тоже имел свой конгресс и свой священный союз. Это мысли, которые у меня украли. В этом собрании великих государей мы обсуживали бы наши интересы семейно и считались бы с народами, как писец с хозяином.
Европа действительно скоро составила бы таким образом один и тот же народ, и всякий, путешествуя где бы то ни было, находился бы всегда в общей родине.
Я бы выговорил, чтобы все реки были судоходны для всех, чтобы море было общее, чтобы постоянные, большие армии были уменьшены единственно до гвардии государей и т.д.
Возвратясь во Францию, на родину, великую, сильную, великолепную, спокойную, славную, я провозгласил бы границы ее неизменными; всякую будущую войну защитительной; всякое новое распространение – антинациональным; я присоединил бы своего сына к правлению империей; мое диктаторство кончилось бы, в началось бы его конституционное правление…
Париж был бы столицей мира и французы предметом зависти всех наций!..
Потом мои досуги и последние дни были бы посвящены, с помощью императрицы и во время царственного воспитывания моего сына, на то, чтобы мало помалу посещать, как настоящая деревенская чета, на собственных лошадях, все уголки государства, принимая жалобы, устраняя несправедливости, рассевая во все стороны и везде здания и благодеяния.]
Он, предназначенный провидением на печальную, несвободную роль палача народов, уверял себя, что цель его поступков была благо народов и что он мог руководить судьбами миллионов и путем власти делать благодеяния!
«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.