Байлинь

Храм-монастырь (寺 — сы)
Байлинь 柏林寺
Страна	КНР
Город	Пекин
Конфессия	Тибетский буддизм: Сакья
Архитектурный стиль	Китайская архитектура 14-19 веков
Основатель	Тогон-Тэмур
Строительство	1347—??? годы
Основные даты: 1347 — основан 1447 — реконструкция 1713 — реконструкция 1758 — ремонт 1929 — открыта Буддийская академия 1932 — закрытие академии 1966 — закрытие и разграбление монастыря 1988 — передам Министерству культуры под административное здание 1992 — реконструкция 2006 — начало переговоров о возвращении храма буддистам
Дата упразднения	1966
Статус	Охраняется государством
Состояние	Административное здание Министерства культуры Китая

Байлинь (кит. упр. 柏林寺, пиньинь: Bǎilín Sì, палл.: Байлинь сы, то есть «Монастырь Кипарисовой рощи») — буддийский храм и монастырь в Пекине, КНР.

История

Империя

Постройка храма началась в 1347 году, при правлении последнего императора монгольской династии Юань в Китае Тогон-Тэмура (Шуньди; 顺帝) с выделения участка земли восточнее Храма Конфуция. Храм стал крупнейшим в Даду и был занят школой сакья тибетского буддизма, которая доминировала при монгольских правителях.

В ходе восстания Красных повязок 1368 года юаньская династия пала. Байлинь пережил эти события, но монастырь пришёл в упадок, несмотря на то, что в 1421 году династия Мин перенесла столицу в Даду, назвав его Пекин. Только в 1447 году Чжу Цичжэнь приказал реконструировать монастырь и добавить к нему немного площади у ворот.

Внешние изображения
Храм весной: каменная стела и цветущее персиковое дерево
	upload.wikimedia.org/wikipedia/en/1/1b/Bai_Lin_Si_in_Spring.jpg

В 1644 году Пекин был захвачен восставшими снова, и вскоре после этого Китай захватили маньчжуры. Байлинь не пострадал в этой войне. В 1694 году дворец для принца Юна, 14-го сына Канси, был построен западнее храма: в подарок от императорской семьи храм получил колокол (1707) и началась реконструкция монастыря (1713), по случаю 60-летия Канси. Работы шли под руководством принца Юна, который в 1722 году сменил отца и стал Юнчжэном. Новый монарх в том же году передал часть своего бывшего дворца ламам школы гелуг, которые перестроили его в крупнейший тибетский монастырь за пределами Тибета, Юнхэгун.

В связи с потерей первенства Байлинь пришёл в упадок, к концу династии оказавшись в зависимости от Юнхэгуна. Однако щедрость Цинских императоров и дотации от школы гелуг позволяли поддерживать храм. В 1758 году Цяньлун приказал отремонтировать монастырь, у императора был амбициозный проект перестройки Пекина.

Как и Юнхэгун, Байлинь не был ограблен мародёрами в 1860 году во время второй Опиумной войны и в 1900 году союзными войсками из-за страха мародёров перед тибетским буддизмом.

Правление милитаристов

Империя пала в 1911 году и столица была перенесена в Нанкин, императорские пожертвования прекратились, а новое правительство не желало поддерживать тибетцев.

По описи имущества в 1931, настоятелем указан Тайюань. В адресе было указано не Силоу-хутун, дом 1, а Хутун храма Байлинь, дом 4. Записи содержат сведения о более чем 100 буддийских статуй, 18 кипарисах, одной соне, пары стел, одной «стене духов» и паре каменных львов.

В 1931 году настоятель Тайюань стал известен в пекинских верхах. Согласно мемуарам Таньсюя, Тайюань был из северо-восточного Китая: его мирское имя было Чжан Цзечэнь. Он был из богатой семьи, но после смерти отца был вынужден принять монашество у господина Таньсю в Харбине.

В 1925 году Тайюань переехал в Пекин. На следующий год лидером Северной группировки полевых командиров Китая стал военачальник Чжан Цзолинь. Тайюань и Чжан были земляками, и по протекции Чжана Тайюань стал настоятелем Байлиня. В 1929 году Тайюань и несколько прихожан основали Буддийскую академию при храме. На следующий год усилиями мастера Тайсюя академия была расширена. В 1931 году вторжение японцев привело обеднению храма. В 1932 году академию пришлось закрыть. Тайюань, привыкший к роскоши, переехал в Сычуань, где впоследствии скончался. Несмотря на короткий период работы (5-6 лет), академия Байлинь внесла значительный вклад в китайскую буддологию.

КНР

Внешние изображения
Внутренний двор храма
	upload.wikimedia.org/wikipedia/en/5/5c/Inner_Courtyard.JPG

Упадок храма начался с приходом коммунистов в 1949 году. В августе 1966 года храмы подверглись нападению со стороны хунвэйбинов, которые изгнали монахов и отдали постройки храма под общежития, конюшни, склады. Внутри была возведена кирпичная стена, перекрывшая внутренний двор; барабанная и колокольня были снесены. Каменные львы, буддийские статуи и две каменных скрижали с уставом храма исчезли. В 1976 году, после землетрясения в храме были размещены беженцы.

В 1988 году Байлинь был передан Кадровой Академии Министерства культуры или Центральной академии культурной администрации (文化部 干部 学院) и Пекинскому бюро сохранения культурных ценностей. В 1992 году правительство финансировало реконструкцию храма, решено восстановить первоначальные постройки, но не сносить новострой. Начиная с 2007 года [www.bjchp.org/ Пекинское бюро сохранения культурных ценностей] также создало свою штаб-квартиру в одном из зданий. Осенью того же года общественная мельница (каменная плита использовалась сообществом в древние времена для измельчения зерновых) перед храмом была разрушена, а дорога была выровнена для облегчения движения.

С 2006 года идут переговоры о возвращении храма буддистам Китая.

Архитектура и украшения

Внешние изображения
Детали декора южной стены
	upload.wikimedia.org/wikipedia/en/2/26/Delicate_brick_carving_on_the_screen_wall.jpg

Пять основных построек храма стоят на оси север-юг. Если следовать от ворот к храму, то порядок построек следующий: Ворота, зал Девараджей (Четыре Небесных Царя), зал Достижения Совершенства (Юаньцзюйсинцзюэдянь), зал Махавиры (Дасюнбаодянь) и зал Вималакирти или зал Чистоты Бодхисаттвы (Вэймогэ).

Горизонтальные доски с подписью Канси, написавшего «Вечность Кипарисовой роще» (Ваньгу Байлинь) висит на фасаде Зала Махавиры, а статуи Будд Трёх Миров стоят внутри. Дальше находится зал Вималакирти с семью резными и золочёными изображениями Будды, созданными при династии Мин.

К востоку от главного зала, находится зал, содержащий два 2,6-метровых бронзовых колокола установленных в 1707. Их рельефы изображают переплетённых драконов и мантры для перерождения в Чистых Землях.

Среди реликвий храма известен полный набор резных досок Трипитака (китайский канон), вырезанных в XVIII веке. В коллекции 7240 томов на 78 230 отдельных досках. Вырезанные из высококачественного грушевого дерева, доски находятся в отличном состоянии, не считая незначительных трещин. Изготовление досок было начато в 1733 году и заняло 6 лет. С этих досок было напечатано всего 200 копий Трипитаки.

Доски изначально хранились в зале Уиндянь в музее императорского дворца, но позднее их перевезли в храм, где они находятся под надзором сотрудников Пекинской библиотеки.

Местонахождение

Байлинь расположен в Дунчэне, Пекин. Почтовый адрес: 1 Силоу Хутун, Бэйсиньцяо, район Дунчэн, Пекин (北京市东城区北新桥戏楼胡同1号). Храм открыт, как правило, для работников учреждений, расположенных в нём. Публичный доступ — в День Культурного Наследия (8-го июня).

Источники

• [www.bjchp.org/english/ctbls.asp Beijing Cultural Heritage Protection Centre’s Historical Research on Bailin Temple]
• [www.bjchp.org/english/oldbeijing/about.asp CHP Report on the Condition of Protected Heritage Areas in Beijing Old Town (2007]
• 北京市规划委员会 (Beijing Municipal City Planning Commission), 北京旧城二十五片历史文化保护区保护规划 (Conservation of 25 Historic Areas in Beijing Old City), 北京燕山出版社 (Beijing Yanshan Chubanshe), 2002
• Xu Chengbei, Old Beijing — In the Shadow of the Imperial Throne, Foreign Languages Press 2001
• 1950北京市街道详图 (Complete Street Map of Beijing 1950), 中国地图出版社 (Zhongguo Ditu Chubanshe), 2004
• 北京历史地图 (Historical Maps of Beijing)，北京燕山出版社 (Beijing Lishi Chubanshe)

Отрывок, характеризующий Байлинь

Дело же, очевидно, было так: позиция была избрана по реке Колоче, пересекающей большую дорогу не под прямым, а под острым углом, так что левый фланг был в Шевардине, правый около селения Нового и центр в Бородине, при слиянии рек Колочи и Во йны. Позиция эта, под прикрытием реки Колочи, для армии, имеющей целью остановить неприятеля, движущегося по Смоленской дороге к Москве, очевидна для всякого, кто посмотрит на Бородинское поле, забыв о том, как произошло сражение.
Наполеон, выехав 24 го к Валуеву, не увидал (как говорится в историях) позицию русских от Утицы к Бородину (он не мог увидать эту позицию, потому что ее не было) и не увидал передового поста русской армии, а наткнулся в преследовании русского арьергарда на левый фланг позиции русских, на Шевардинский редут, и неожиданно для русских перевел войска через Колочу. И русские, не успев вступить в генеральное сражение, отступили своим левым крылом из позиции, которую они намеревались занять, и заняли новую позицию, которая была не предвидена и не укреплена. Перейдя на левую сторону Колочи, влево от дороги, Наполеон передвинул все будущее сражение справа налево (со стороны русских) и перенес его в поле между Утицей, Семеновским и Бородиным (в это поле, не имеющее в себе ничего более выгодного для позиции, чем всякое другое поле в России), и на этом поле произошло все сражение 26 го числа. В грубой форме план предполагаемого сражения и происшедшего сражения будет следующий:

Ежели бы Наполеон не выехал вечером 24 го числа на Колочу и не велел бы тотчас же вечером атаковать редут, а начал бы атаку на другой день утром, то никто бы не усомнился в том, что Шевардинский редут был левый фланг нашей позиции; и сражение произошло бы так, как мы его ожидали. В таком случае мы, вероятно, еще упорнее бы защищали Шевардинский редут, наш левый фланг; атаковали бы Наполеона в центре или справа, и 24 го произошло бы генеральное сражение на той позиции, которая была укреплена и предвидена. Но так как атака на наш левый фланг произошла вечером, вслед за отступлением нашего арьергарда, то есть непосредственно после сражения при Гридневой, и так как русские военачальники не хотели или не успели начать тогда же 24 го вечером генерального сражения, то первое и главное действие Бородинского сражения было проиграно еще 24 го числа и, очевидно, вело к проигрышу и того, которое было дано 26 го числа.
После потери Шевардинского редута к утру 25 го числа мы оказались без позиции на левом фланге и были поставлены в необходимость отогнуть наше левое крыло и поспешно укреплять его где ни попало.
Но мало того, что 26 го августа русские войска стояли только под защитой слабых, неконченных укреплений, – невыгода этого положения увеличилась еще тем, что русские военачальники, не признав вполне совершившегося факта (потери позиции на левом фланге и перенесения всего будущего поля сражения справа налево), оставались в своей растянутой позиции от села Нового до Утицы и вследствие того должны были передвигать свои войска во время сражения справа налево. Таким образом, во все время сражения русские имели против всей французской армии, направленной на наше левое крыло, вдвое слабейшие силы. (Действия Понятовского против Утицы и Уварова на правом фланге французов составляли отдельные от хода сражения действия.)
Итак, Бородинское сражение произошло совсем не так, как (стараясь скрыть ошибки наших военачальников и вследствие того умаляя славу русского войска и народа) описывают его. Бородинское сражение не произошло на избранной и укрепленной позиции с несколько только слабейшими со стороны русских силами, а Бородинское сражение, вследствие потери Шевардинского редута, принято было русскими на открытой, почти не укрепленной местности с вдвое слабейшими силами против французов, то есть в таких условиях, в которых не только немыслимо было драться десять часов и сделать сражение нерешительным, но немыслимо было удержать в продолжение трех часов армию от совершенного разгрома и бегства.


25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.