Храм Великомученика Георгия Победоносца (Курск)
Поделись знанием:
Координаты: 51°47′02″ с. ш. 36°10′22″ в. д. / 51.783964° с. ш. 36.172689° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=51.783964&mlon=36.172689&zoom=17 (O)] (Я)
Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.
В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
| Православный храм | |
Храм великомученика Георгия Победоносца
| |
 Храм великомученика Георгия Победоносца | |
| Страна | Россия |
| Город | Курск, ул. Карла Маркса, 76-б |
| Конфессия | Русская Православная Церковь |
| Епархия | Курская и Рыльская |
| Благочиние | Центральное |
| Автор проекта | Валерий Михайлов, Павел Пахомов |
| Строительство | 1998—2008 годы |
| Состояние | Действующий |
| Сайт | [pobedonosets.cerkov.ru/ Официальный сайт] |
Храм великому́ченика Гео́ргия Победоно́сца — православный храм в Центральном округе города Курска, расположенный по адресу улица Карла Маркса, 76-б и входящий в состав мемориального комплекса «Курская дуга».
История
Храм задумывался как памятник погибшим в боях на Курской дуге воинам, заложен в 1998 году в 55-ю годовщину Курской битвы[1]. В 2002 году указом митрополита Курского и Рыльского Ювеналия был организован приход во имя святого великомученика Георгия Победоносца, направлен священник и избран приходской совет[2]. Строительство по проекту курских архитекторов Валерия Михайлова и Павла Пахомова окончено в 2008 году. Храм был освящён 5 октября 2008 года[3], в год 65-летия Курской битвы, архиепископом Курским и Рыльским Германом. В этот же день в церкви была совершена первая божественная литургия[1].
Архитектура и убранство храма
Кирпичная трёхъярусная церковь-колокольня общей высотой около 47 метров[4]. Храм выстроен из монолитного железобетона, при строительстве использованы декоративные элементы композитного классического ордера со сложной пластикой стен и выступающих на их фоне колонн и портиков. Храм стоит на 280 железобетонных сваях. Высокий цоколь здания отделан тёмно-коричневыми гранитными плитами, что обеспечивает контраст со стенами, колоннами храма, фризами портиков и ярусов, покрытыми штукатуркой и покрашенными в белый и красный цвета. Базы колонн и капители выполнены из чугуна[5]. Храм венчает золочёный купол в виде короны. На звоннице установлены девять бронзовых колоколов. Внутри храма по всему периметру расположены около 7000 мраморных табличек с именами погибших на Курской Дуге в Великой Отечественной войне (именно столько смогли найти в списках Курской Книги памяти)[2]. Под куполом, поддерживаемым расположенными в центре храма 16 композитными колоннами с золочёными капителями[5], — изображение небесного воинства[6]. Престол позолоченный, иконостас многоярусный[3].
Напишите отзыв о статье "Храм Великомученика Георгия Победоносца (Курск)"
Примечания
- ↑ 1 2 [www.glava-kurska.ru/news/2008/10/7/222/ В Курске освящен храм Георгия Победоносца]. Официальный сайт Главы города Курска и Курского городского собрания (2008). Проверено 19 ноября 2011. [www.webcitation.org/67jCJu8rN Архивировано из первоисточника 17 мая 2012].
- ↑ 1 2 [www.xn----7sbbtqha7begew9a9jh.xn--p1ai/index.php/khramy-i-monastyri/khramy/item/48-%D1%85%D1%80%D0%B0%D0%BC-%D0%B2%D0%BC%D1%87-%D0%B3%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B3%D0%B8%D1%8F-%D0%BF%D0%BE%D0%B1%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%86%D0%B0 Храм великомученика Георгия Победоносца]. Официальный сайт Курской епархии. Курская епархия (2012). Проверено 3 февраля 2014.
- ↑ 1 2 Степанов В. Б. Замечательный храм-звонница на курском мемориале // Мемориальный комплекс «Курская дуга 1943 года»: историко-архитектурные очерки. — 2-е издание, доработанное. — Курск: «Славянка», 2013. — С. 67—68. — 92 с. — 210 экз.
- ↑ [temples.ru/card.php?ID=3547 Церковь Георгия Победоносца на мемориале Курская Дуга] на сайте «Храмы России».
- ↑ 1 2 Степанов В.Б. [old-kursk.ru/book/stepanov/ptv3-24.html Путеводитель по городу Курску. Книга 3. Площадь Перекальского. Храм-звонница Святого Георгия Победоносца]. Курск дореволюционный (05.08.2009). Проверено 8 января 2011. [www.webcitation.org/67jCKdNrw Архивировано из первоисточника 17 мая 2012].
- ↑ [www.onb.kursk.ru/our-booke/svyat-kursk/dok/hr17.html Храм великомученика Георгия Победоносца]. Святыни земли Курской. Курская областная научная библиотека им. Н. Н. Асеева (2011). Проверено 3 февраля 2014.
Литература
- Степанов В. Б. Замечательный храм-звонница на курском мемориале // Мемориальный комплекс «Курская дуга 1943 года»: историко-архитектурные очерки. — 2-е издание, доработанное. — Курск: «Славянка», 2013. — С. 67—68. — 92 с. — 210 экз.
Ссылки
- [www.glava-kurska.ru/news/2008/10/7/222/ В Курске освящен храм Георгия Победоносца]. Официальный сайт Главы города Курска и Курского городского собрания (2008). Проверено 19 ноября 2011. [www.webcitation.org/67jCJu8rN Архивировано из первоисточника 17 мая 2012].
- Степанов В. Б. [old-kursk.ru/book/stepanov/ptv3-24.html Путеводитель по городу Курску. Книга 3. Площадь Перекальского. Храм-звонница Святого Георгия Победоносца]. Курск дореволюционный (05.08.2009). Проверено 8 января 2011. [www.webcitation.org/67jCKdNrw Архивировано из первоисточника 17 мая 2012].
- [www.xn----7sbbtqha7begew9a9jh.xn--p1ai/index.php/khramy-i-monastyri/khramy/item/48-%D1%85%D1%80%D0%B0%D0%BC-%D0%B2%D0%BC%D1%87-%D0%B3%D0%B5%D0%BE%D1%80%D0%B3%D0%B8%D1%8F-%D0%BF%D0%BE%D0%B1%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%BD%D0%BE%D1%81%D1%86%D0%B0 Храм великомученика Георгия Победоносца]. Официальный сайт Курской епархии. Курская епархия (2012). Проверено 3 февраля 2014.
- [www.onb.kursk.ru/our-booke/svyat-kursk/dok/hr17.html Храм великомученика Георгия Победоносца]. Святыни земли Курской. Курская областная научная библиотека им. Н. Н. Асеева (2011). Проверено 3 февраля 2014.
- [temples.ru/card.php?ID=3547 Церковь Георгия Победоносца на мемориале Курская Дуга] на сайте «Храмы России».
Отрывок, характеризующий Храм Великомученика Георгия Победоносца (Курск)
И чувство это не только не покидало его во все время плена, но, напротив, возрастало в нем по мере того, как увеличивались трудности его положения.Чувство это готовности на все, нравственной подобранности еще более поддерживалось в Пьере тем высоким мнением, которое, вскоре по его вступлении в балаган, установилось о нем между его товарищами. Пьер с своим знанием языков, с тем уважением, которое ему оказывали французы, с своей простотой, отдававший все, что у него просили (он получал офицерские три рубля в неделю), с своей силой, которую он показал солдатам, вдавливая гвозди в стену балагана, с кротостью, которую он выказывал в обращении с товарищами, с своей непонятной для них способностью сидеть неподвижно и, ничего не делая, думать, представлялся солдатам несколько таинственным и высшим существом. Те самые свойства его, которые в том свете, в котором он жил прежде, были для него если не вредны, то стеснительны – его сила, пренебрежение к удобствам жизни, рассеянность, простота, – здесь, между этими людьми, давали ему положение почти героя. И Пьер чувствовал, что этот взгляд обязывал его.
В ночь с 6 го на 7 е октября началось движение выступавших французов: ломались кухни, балаганы, укладывались повозки и двигались войска и обозы.
В семь часов утра конвой французов, в походной форме, в киверах, с ружьями, ранцами и огромными мешками, стоял перед балаганами, и французский оживленный говор, пересыпаемый ругательствами, перекатывался по всей линии.
В балагане все были готовы, одеты, подпоясаны, обуты и ждали только приказания выходить. Больной солдат Соколов, бледный, худой, с синими кругами вокруг глаз, один, не обутый и не одетый, сидел на своем месте и выкатившимися от худобы глазами вопросительно смотрел на не обращавших на него внимания товарищей и негромко и равномерно стонал. Видимо, не столько страдания – он был болен кровавым поносом, – сколько страх и горе оставаться одному заставляли его стонать.
Пьер, обутый в башмаки, сшитые для него Каратаевым из цибика, который принес француз для подшивки себе подошв, подпоясанный веревкою, подошел к больному и присел перед ним на корточки.
– Что ж, Соколов, они ведь не совсем уходят! У них тут гошпиталь. Может, тебе еще лучше нашего будет, – сказал Пьер.
– О господи! О смерть моя! О господи! – громче застонал солдат.
– Да я сейчас еще спрошу их, – сказал Пьер и, поднявшись, пошел к двери балагана. В то время как Пьер подходил к двери, снаружи подходил с двумя солдатами тот капрал, который вчера угощал Пьера трубкой. И капрал и солдаты были в походной форме, в ранцах и киверах с застегнутыми чешуями, изменявшими их знакомые лица.
Капрал шел к двери с тем, чтобы, по приказанию начальства, затворить ее. Перед выпуском надо было пересчитать пленных.
– Caporal, que fera t on du malade?.. [Капрал, что с больным делать?..] – начал Пьер; но в ту минуту, как он говорил это, он усумнился, тот ли это знакомый его капрал или другой, неизвестный человек: так непохож был на себя капрал в эту минуту. Кроме того, в ту минуту, как Пьер говорил это, с двух сторон вдруг послышался треск барабанов. Капрал нахмурился на слова Пьера и, проговорив бессмысленное ругательство, захлопнул дверь. В балагане стало полутемно; с двух сторон резко трещали барабаны, заглушая стоны больного.
«Вот оно!.. Опять оно!» – сказал себе Пьер, и невольный холод пробежал по его спине. В измененном лице капрала, в звуке его голоса, в возбуждающем и заглушающем треске барабанов Пьер узнал ту таинственную, безучастную силу, которая заставляла людей против своей воли умерщвлять себе подобных, ту силу, действие которой он видел во время казни. Бояться, стараться избегать этой силы, обращаться с просьбами или увещаниями к людям, которые служили орудиями ее, было бесполезно. Это знал теперь Пьер. Надо было ждать и терпеть. Пьер не подошел больше к больному и не оглянулся на него. Он, молча, нахмурившись, стоял у двери балагана.
Когда двери балагана отворились и пленные, как стадо баранов, давя друг друга, затеснились в выходе, Пьер пробился вперед их и подошел к тому самому капитану, который, по уверению капрала, готов был все сделать для Пьера. Капитан тоже был в походной форме, и из холодного лица его смотрело тоже «оно», которое Пьер узнал в словах капрала и в треске барабанов.
– Filez, filez, [Проходите, проходите.] – приговаривал капитан, строго хмурясь и глядя на толпившихся мимо него пленных. Пьер знал, что его попытка будет напрасна, но подошел к нему.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – холодно оглянувшись, как бы не узнав, сказал офицер. Пьер сказал про больного.
– Il pourra marcher, que diable! – сказал капитан. – Filez, filez, [Он пойдет, черт возьми! Проходите, проходите] – продолжал он приговаривать, не глядя на Пьера.
– Mais non, il est a l'agonie… [Да нет же, он умирает…] – начал было Пьер.
– Voulez vous bien?! [Пойди ты к…] – злобно нахмурившись, крикнул капитан.
Драм да да дам, дам, дам, трещали барабаны. И Пьер понял, что таинственная сила уже вполне овладела этими людьми и что теперь говорить еще что нибудь было бесполезно.
Пленных офицеров отделили от солдат и велели им идти впереди. Офицеров, в числе которых был Пьер, было человек тридцать, солдатов человек триста.
Пленные офицеры, выпущенные из других балаганов, были все чужие, были гораздо лучше одеты, чем Пьер, и смотрели на него, в его обуви, с недоверчивостью и отчужденностью. Недалеко от Пьера шел, видимо, пользующийся общим уважением своих товарищей пленных, толстый майор в казанском халате, подпоясанный полотенцем, с пухлым, желтым, сердитым лицом. Он одну руку с кисетом держал за пазухой, другою опирался на чубук. Майор, пыхтя и отдуваясь, ворчал и сердился на всех за то, что ему казалось, что его толкают и что все торопятся, когда торопиться некуда, все чему то удивляются, когда ни в чем ничего нет удивительного. Другой, маленький худой офицер, со всеми заговаривал, делая предположения о том, куда их ведут теперь и как далеко они успеют пройти нынешний день. Чиновник, в валеных сапогах и комиссариатской форме, забегал с разных сторон и высматривал сгоревшую Москву, громко сообщая свои наблюдения о том, что сгорело и какая была та или эта видневшаяся часть Москвы. Третий офицер, польского происхождения по акценту, спорил с комиссариатским чиновником, доказывая ему, что он ошибался в определении кварталов Москвы.
