Храм Великомученицы Екатерины на Всполье

Православный храм
Храм великомученицы Екатерины на Всполье
Екатерининский храм с южной стороны
Страна	Россия
Город	Москва
Конфессия	Православие
Епархия	Московская
Архитектурный стиль	позднее барокко
Дата основания	XVII
Строительство	1766—1775 годы
Статус	Объект культурного наследия РФ № 7710552000
Состояние	действует
Сайт	[www.st-catherine.ru/ Официальный сайт]

Храм великомученицы Екатерины на Всполье — православный храм Москворецкого благочиния Московской епархии. Подворье Православной Церкви в Америке.

Храм расположен в районе Якиманка, Центрального административного округа города Москвы, по адресу: Большая Ордынка, 60/2. Главный престол летнего храма освящён в честь великомученицы Екатерины. Главный престол зимнего храма освящён в честь Спаса Нерукотворного Образа; приделы в честь святителя Николая, в честь благоверного князя Александра Невского.

Здание 1766—1775 годов, архитектор — Карл Бланк, ограда с воротами — 1820-е, архитектор Фёдор Шестаков, богадельня — 1879—1880, архитектор Дмитрий Певницкий.

История

Первые сведения о деревянном храме на этом месте датированы 1612. Всполье в языке Москвы тех времен означало пахотные земли, расположенные за фактической границей городского поселения; земли в районе современной Серпуховской площади обрабатывались Екатерининской чёрной слободой пахарей, в которой к 1651 числилось 87 дворов (Сытин). В это же время (1657) церковь сменяется каменной.

Существующий храм в стиле барокко построен в 1766—1775 по проекту Карла Бланка. Вероятно, что постройка храма была заказана лично Екатериной II во время её коронации в 1762. Бланк построил новое здание рядом со старым, объединив два храма центральным объёмом с колокольней. Новая (сохранившаяся) церковь действовала летом, старая (отапливаемая) — зимой.

Тогда же, в 1769, построена ограда (переделана в 1820-х после пожара 1812), использовавшая решётки, изготовленные в 1731 для Соборной площади в Кремле.

Иконы для храма были написаны Д. Г. Левицким совместно с В. И. Василевским; не сохранились.

Тёплая церковь, сгоревшая в 1812, была перестроена лишь в 1870—1872 во имя Спаса Нерукотворного (см. фото 1883). В 1879—1880 годах на территории церкви архитектор Д. И. Певницкий построил богадельню.

В 1920—1924 в храме на престольный праздник служил Патриарх Тихон.

Храм в 1931—1992 был закрыт, использовался под различные конторы и жильё.

В 1970—1983 летняя Екатерининская церковь внешне восстановлена реставрационными мастерскими Института Грабаря. Колокольня разрушена в 1930-е. Здание Спасской тёплой церкви лишено купола и используется в промышленных целях по сей день.

В 1992 был передан православной общине.

7 декабря 1994 передан подворью Православной Церкви в Америке.

Первая Литургия в храме была совершена на Благовещение 1995.

11 июня 1999 состоялось великое освящение храма Патриархом Алексием II при сослужении митрополита Феодосия.

Литература

• Москва. Памятники архитектуры XVIII — первой трети XIX века, М., «Искусство», 1975
• П. В. Сытин, «Из истории московских улиц», М., 1948

Ссылки

Культурное наследие Российской Федерации, объект № 7710552000

• [www.st-catherine.ru/ Официальный сайт представительства]
• [www.ortho-rus.ru/cgi-bin/or_file.cgi?6_2400 Храм великомученицы Екатерины на ortho-rus.ru]
• [russian-church.ru/viewpage.php?cat=moscow&page=317 Храм великомученицы Екатерины на russian-church.ru]

Отрывок, характеризующий Храм Великомученицы Екатерины на Всполье

– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.
– Это та же комната, как мне говорили, в которой жил император Александр. Странно, не правда ли, генерал? – сказал он, очевидно, не сомневаясь в том, что это обращение не могло не быть приятно его собеседнику, так как оно доказывало превосходство его, Наполеона, над Александром.
Балашев ничего не мог отвечать на это и молча наклонил голову.
– Да, в этой комнате, четыре дня тому назад, совещались Винцингероде и Штейн, – с той же насмешливой, уверенной улыбкой продолжал Наполеон. – Чего я не могу понять, – сказал он, – это того, что император Александр приблизил к себе всех личных моих неприятелей. Я этого не… понимаю. Он не подумал о том, что я могу сделать то же? – с вопросом обратился он к Балашеву, и, очевидно, это воспоминание втолкнуло его опять в тот след утреннего гнева, который еще был свеж в нем.
– И пусть он знает, что я это сделаю, – сказал Наполеон, вставая и отталкивая рукой свою чашку. – Я выгоню из Германии всех его родных, Виртембергских, Баденских, Веймарских… да, я выгоню их. Пусть он готовит для них убежище в России!
Балашев наклонил голову, видом своим показывая, что он желал бы откланяться и слушает только потому, что он не может не слушать того, что ему говорят. Наполеон не замечал этого выражения; он обращался к Балашеву не как к послу своего врага, а как к человеку, который теперь вполне предан ему и должен радоваться унижению своего бывшего господина.
– И зачем император Александр принял начальство над войсками? К чему это? Война мое ремесло, а его дело царствовать, а не командовать войсками. Зачем он взял на себя такую ответственность?
Наполеон опять взял табакерку, молча прошелся несколько раз по комнате и вдруг неожиданно подошел к Балашеву и с легкой улыбкой так уверенно, быстро, просто, как будто он делал какое нибудь не только важное, но и приятное для Балашева дело, поднял руку к лицу сорокалетнего русского генерала и, взяв его за ухо, слегка дернул, улыбнувшись одними губами.
– Avoir l'oreille tiree par l'Empereur [Быть выдранным за ухо императором] считалось величайшей честью и милостью при французском дворе.
– Eh bien, vous ne dites rien, admirateur et courtisan de l'Empereur Alexandre? [Ну у, что ж вы ничего не говорите, обожатель и придворный императора Александра?] – сказал он, как будто смешно было быть в его присутствии чьим нибудь courtisan и admirateur [придворным и обожателем], кроме его, Наполеона.
– Готовы ли лошади для генерала? – прибавил он, слегка наклоняя голову в ответ на поклон Балашева.