Храм Казанской иконы Божией Матери в Узком

Христианский храм
Храм Казанской Иконы Божией Матери в Узком
Фото Церкви Иконы Божией Матери Казанская в Узком, 2010 год
Страна	Россия
Усадьба Узкое	Москва
Конфессия	Православие
Епархия	Московская
Архитектурный стиль	московское барокко
Строительство	1693 (?)—1697 годы
Статус	Объект культурного наследия РФ №
Состояние	Действующий
Сайт	[uzkoe.narod.ru/ Официальный сайт]

Храм Казанской иконы Божией Матери в Узком — православный храм в Юго-Западной части Москвы, построенный в 1697 году в стиле «нарышкинского» (московского) барокко. Находится на территории усадьбы Узкое.

Описание

Пятиглавая церковь в плане представляет собой крест. Четыре купола, ориентированные по сторонам света, возвышаются над плавными полукружиями кирпичных побеленных стен. Центральный золоченый купол придает особую стройность силуэту церкви. Необычно используется в качестве звонницы западный барабан, купол которого является резонатором звука. По преданию, с этой звонницы император Наполеон наблюдал за отступающей французской армией в 1812 году. Внутренние интерьеры храма, несмотря на разрушения, которым подвергся храм, поражает своим изяществом. Высокое пространство под центральным куполом и в боковых приделах, освященных в честь Обретения главы Иоанна Предтечи и Святителя Николая, удивительных по своей красоте, обеспечивают уникальную акустику.

История

В начале XVII века пустошь Узкое (Уское) принадлежала князю Афанасию Гагарину и Петру Очину-Плещееву. В конце 1620-х гг. она была куплена в Поместном приказе Максимом Стрешневым, двоюродным братом царицы Евдокии Лукьяновны Стрешневой, который до 1641 года выстроил здесь усадьбу.

У одного из его потомков, окольничего Дмитрия Яковлевича Стрешнева, в 1692 году Узкое купил боярин Тихон Никитич Стрешнев — представитель другой ветви этого рода. Именно он заказал тут строительство пятиглавой церкви, сооружённой к 1697 году с оригинальным четырёхлепестковым планом, все её 5 глав-башен одинаковой высоты, в одной из них (над входом) устроена колокольня (после реставрации 1970-х гг. главы получили луковичные купола — предыдущие купола конца XVIII века были другими, более вытянутыми вверх). Эта пятибашенная церковь, посвящённая Казанской Божией Матери, уникальна для русской архитектуры. В краеведческой литературе ошибочно считается, что автором её проекта был Осип Старцев, который работал над некоторыми важными киевскими кафедральными соборами и в Москве (документальными данными работа О. Старцева в Узком не подтверждается). Реальный автор церкви в Узком неизвестен.

Предпоследним владельцем усадьбы «Узкое» был Пётр Николаевич Трубецкой, получивший имение в 1883 году в наследство от своей тетки Софии Васильевны Толстой. Официально оно было передано по купчей крепости. Однако это была лишь формальность, что подтверждает сумма, указанная в этом документе: такое большое имение общей площадью 214 десятин с барским домом и хозяйственными постройками было оценено всего в 3 тысячи 500 рублей.

Название усадьбы навсегда останется связанным с именем гениального русского религиозного философа Владимира Сергеевича Соловьёва. Там в 1895 и 1900 годах жил его друг, известный московский профессор Сергей Николаевич Трубецкой. В этой подмосковной усадьбе 31 июля 1900 года в возрасте 47 лет Владимир Соловьёв скончался. До похорон на кладбище Новодевичьего монастыря 3 июля в Казанской церкви находился гроб с его телом.

После Октябрьской революции 1917 года Трубецкие уехали за границу. В 1922 году усадьба была отдана Центральной комиссии по улучшению быта ученых (с 1931 года — Комиссия содействия ученым), а в 1937 году — академии наук СССР. Усадьба до сих пор используется как санаторий для членов Академии наук.

В 1930 году храм был закрыт, его здание использовалось как хранилище ценных книг, изъятых в разные годы из научного и культурного обращения. Среди них были архивы и книги репрессированных писателей, памятники церковно-богослужебной литературы, библиотеки и архивы, вывезенные в конце войны из Германии в качестве трофеев.

В 1990 году здание передали Русской православной церкви, в 1992 году, после вывоза книг, храм был освящён.

В ходе работ по восстановлению здания были допущены искажения его исторического облика, в нарушение законодательства об охране памятников была уничтожена белокаменная паперть 2-й половины XVIII века вокруг него — в 1998 году она была заменена новой, более широкой, остатки старинной паперти были частично использованы при оформлении цветников и палисадников за церковью.

В апреле 2015 года решением Замоскворецкого районного суда города Москвы приход храма был оштрафован на 100 тысяч рублей за нарушение режима охраны объектов культурного наследия в виде самовольного строительства здания на территории объекта культурного наследия федерального значения «Усадьба Узкое».

Ссылки

• [testan.rusgor.ru/moscow/article/solov.htm Коробко М. Ю. Владимир Соловьев в Москве// История (издательский дом „Первое сентября“). 2003. № 41-43.]
• [testan.rusgor.ru/moscow/book/moscow_usad/mos_usad_uzkoe.html Коробко М. Ю. Москва усадебная. Путеводитель. М., 2005. С. 235—274.]
• [testan.rusgor.ru/moscow/book/usad/usadby13_1.html Коробко М. Ю. Узкое// Усадебное ожерелье Юго-Запада Москвы. (Изд. 3-е испр.). — М.-СПб, 1997.]
• [testan.rusgor.ru/moscow/article/uzkoe.htm Коробко М. Ю. Усадьба Узкое: владельцы и владения// История (издательский дом «Первое сентября»). 2004. № 2. С. 10-15; № 3. С. 18-25.]
• [testan.rusgor.ru/moscow/book/uzkoe/index.htm Коробко М. Ю. Усадьба Узкое: Историко-культурный комплекс XVII—XX веков. — М., 1996/ Природное и культурное наследие Москвы.]
• [www.uzaok.ru/viewtopic.php?f=40&t=642&start=80 Коробко М. Церковь Казанской иконы Божьей матери в Узком// Туризм в школе. 2011. № 3-4 (спецвыпуск). С. 78-87.]
• [uskoe.ru/tserkov-v-uzkom/ Официальный сайт усадьбы Узкое]
• [temples.ru/card.php?ID=7038 "Храмы России"]
• [uzkoe.narod.ru Сайт храма]

Литература

• Коробко М. Ю. В именье бывшем Трубецких//Моя Москва. 1993. № 1-3.
• Коробко М. Ю. Загадка смерти Владимира Соловьева// За Калужской заставой. 1997. № 14. — С. 12.
• Коробко М. Ю. Москва Владимира Соловьева. — М., 2001. — (Природное и культурное наследие Москвы).
• Коробко М. Ю. Подмосковная Узкое: Имение и его владельцы//Наше наследие. 1994. № 29-30.
• Коробко М. Ю. Последние дни Владимира Соловьева. [Биографическая хроника]/ / Наше наследие. 1994. № 32.
• Коробко М. Ю. Последние дни Владимира Соловьева// Накануне. 1995. № 2.
• Коробко М. Ю. Узкое // Усадебное ожерелье Юго-Запада Москвы. [Изд. 1-е]. — М., 1996; [Изд. 2-е, стереоотипн.]. — М., 1997; [Изд. 3-е, испр]. — М.-СПб., 1997.
• Коробко М. Ю. Храм усадьбы Узкое: История сооружения и реставрации//Московский журнал. 1993. № 4.

Отрывок, характеризующий Храм Казанской иконы Божией Матери в Узком

– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала: