Храм Казанской иконы Божией Матери (Андросово)
Православный храм | |
Храм Казанской иконы Божией Матери
| |
Страна | Россия |
Село | Андросово |
Конфессия | Русская Православная Церковь |
Епархия | Железногорская |
Тип здания | Церковь |
Архитектурный стиль | Эклектика, Кирпичный стиль |
Строительство | 1903—1911 годы |
Состояние | действующий |
Храм Казанской иконы Божией Матери — православный храм Железногорской епархии. Расположен в селе Андросово Железногорского района Курской области.
Содержание
История
Приход в селе Андросово один из самых древних на территории Железногорского района. Известно, что в 1851 году в селе был построен деревянный храм в честь Успения Божией Матери. Его настоятелем был священник Алексей Коссов, отец Георгия Коссова, впоследствии канонизированного и более известного как под именем Егория Чекрягского. В настоящее время в храме находится икона с частицей мощей Георгия Коссова. Количество прихожан составляло 1800—2000 человек, из них мужчин — 500, женщин — 1300—1500. Сооружение каменного храма велось в 1903 — 1911 годы (по другим сведениям новый храм был возведён уже в 1897 году). В 1911 году он был освящён в честь Казанской иконы Божьей Матери, так как в соседней деревне Хлынино расположен святой источник в честь Казанской Божией Матери. Несмотря на гонения на церковь в годы советской власти, храм долгое время оставался открытым для прихожан. До Великой Отечественной войны настоятелем храма был священник по имени Николай. После войны богослужения здесь проводил священник по фамилии Горбулин, после смерти которого, в 1971 году, храм был закрыт. Здание использовалось как овощехранилище. В 1993 году был воссоздан приход, а в 1997 году храм отремонтировали[1]. С момента воссоздания прихода настоятелем храма является священник Михаил Ашурков.
Архитектура
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
См. также
Напишите отзыв о статье "Храм Казанской иконы Божией Матери (Андросово)"
Примечания
- ↑ [www.onb.kursk.ru/svyat-kursk/dok/hr80.html Железногорское благочиние]
Ссылки
- [fotki.yandex.ru/users/bernadita/view/713633?page=0 Храм Казанской иконы Божией Матери в селе Андросово Курской области на Яндекс.Фотках]
- [androsovo.cerkov.ru/ Храм Казанской иконы Божьей Матери в селе Андросово]
Отрывок, характеризующий Храм Казанской иконы Божией Матери (Андросово)
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.