Храм Посещения Пресвятой Девы Марии (Ольковичи)
| Католический храм | |
Церковь Посещения Пресвятой Девы Марии
Касцёл Адведзінаў Найсвяцейшай Панны Марыі | |
| |
| Страна | Белоруссия |
| Деревня | Ольковичи |
| Конфессия | Католицизм |
| Епархия | Минско-Могилёвский архидиоцез |
| Архитектурный стиль | неоготика |
| Строительство | 1897—1905 годы |
| Состояние | действует |
 Церковь Посещения Пресвятой Девы Марии на Викискладе
| |
Церковь Посещения Пресвятой Девы Марии (белор. Касцёл Адведзінаў Найсвяцейшай Панны Марыі) — католический храм в деревне Ольковичи, Минская область, Белоруссия. Относится к Вилейскому деканату Минско-Могилёвского архидиоцеза. Памятник архитектуры, построен в 1897—1905 годах в неоготическом стиле[1]. Храм включён в Государственный список историко-культурных ценностей Республики Беларусь[2]. В некоторых источниках именуется Благовещенским, но правильное название — «Посещения Девы Марии»[3][4].
Содержание
История
В 1699 году в Ольковичах была построена деревянная католическая часовня с образом Девы Марии. В 1722 году епископ Александр Гараин, владевший Ольковичами, построил на свои средства деревянный костёл Рождества Богородицы. Во второй половине XVIII века приход в Ольковичах получил статус самостоятельного. В этот период храм имел размеры 26х11 метров, рядом с храмом стояла отдельная двухъярусная деревянная колокольня[5]. В 1761 году монахи из ордена кармелитов основали при церкви больницу.
В XIX веке существовавший католический храм был перестроен в деревянную церковь в стиле неоклассицизм с шестиколонным портиком и двухъярусной башенкой. В 1897—1905 году рядом с ним шло возведение неоготического каменного храма, освящённого в честь Посещения Пресвятой Девы[3]. Старый деревянный храм не сохранился.
В 1950 году храм был закрыт, здание использовалось, как зернохранилище. В 1989 году храм Посещения был возвращён Католической церкви, отреставрирован и ныне служит действующим католическим храмом[4]. Его прихожанами являются не только жители маленьких Олькович, но и соседних деревень.
Архитектура
Храм посещения — трёхнефный, главный неф завершён высокой апсидой, к которой по бокам примыкают невысокие ризницы. Апсида и боковые фасады по углам укреплены ступенчатыми контрфорсами. Многоярусная башня расположена по центру главного фасада. Главный вход в нижнем ярусе оформлен стрельчатым порталом. Внутреннее пространство поделено на три нефа двумя пятиколонными рядами, перекрыто стрельчатыми сводами. Колонны наверху завершаются керамическими плитами с изображениями листьев и плодов винограда. Главный алтарь деревянный, украшен резьбой. Боковые окна храма имеют стрельчатую форму[2][1].
Напишите отзыв о статье "Храм Посещения Пресвятой Девы Марии (Ольковичи)"
Примечания
- ↑ 1 2 [orda.of.by/.add/gallery.php?olkovichi/kostel/art/abes «Ольковичи, костел Посещения Девы Марии» //«Архітэктура Беларусі», 1993]
- ↑ 1 2 [orda.of.by/.lib/spik/mi1/140 Збор помнікаў гісторыі і культуры. Мінская вобласць. Кніга 1. Стр. 139]
- ↑ 1 2 [globus.tut.by/olkovichi/index.htm Ольковичи на сайте «Глобус Беларуси»]
- ↑ 1 2 [catholic.by/2/belarus/dioceses/minsk-mohilev/100207.html Храм на сайте Католической церкви в Белоруссии]
- ↑ [orda.of.by/.lib/ks/t1/63 «Каталіцкія святыні. Мінска-Магілёўская архідыяцэзія. Частка I». Тэкст и фота Аляксея Яроменкі. Мінск, «Про Хрысто», 2003 год. ISBN 985-6628-37-7]
Ссылки
- [catholic.by/2/belarus/dioceses/minsk-mohilev/100207.html О храме на сайте Католической церкви в Белоруссии]
- [globus.tut.by/olkovichi/index.htm#kostel Сайт globus.tut.by]
- [radzima.org/be/object/3221.html radzima.org]
Отрывок, характеризующий Храм Посещения Пресвятой Девы Марии (Ольковичи)
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.
Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
