Церковь Рождества Пресвятой Богородицы (Кривой Рог)

Храм Рождества Пресвятой Богородицы г. Кривой Рог — храм православной общины Криворожской епархии Украинской Православной Церкви. Основан в 1886 г. и является одним из старейших в Кривом Роге. После своего закрытия в 1932 г. храм был восстановлен в 1991 г.

Настоятель храма — протоиерей Анатолий Рыженко.

История

Дореволюционная жизнь прихода

Основание храма

Ввиду стремительного индустриального развития Криворожского края на рубеже XIX—XX вв. значительно вырастает население местечка Кривого Рога, единственный храм которого — Никольская церковь, уже не в состоянии была вместить в себя всех своих прихожан. Поэтому решением Херсонской духовной консистории по благословению Высокопреосвященнейшего Никанора (Бровковича), архиепископа Херсонского и Одесского в 1886 году в Кривом Роге был образован новый приход с Рождество-Богородичным молитвенным домом.

В административном отношении Рождество-Богородичный молитвенный дом принадлежал к Широковскому благочинническому округу Херсонского уезда Херсонской губернии. Кроме ближайших жителей местечка Кривой Рог, к Рождество-Богородичному приходу относились обитатели приселков соседней Екатеринославской губернии — Шмаково (в 5 верстах от храма) и Дубовая Балка (в 12 верстах). Состоянием на 1901 год общее количество прихожан храма составляло 2184 человека — 1102 мужчины и 1078 женщин православного вероисповедания, а также 4 раскольника (старообрядца).

Церковный причт

По утвержденному Херсонской духовной консисторией штату церковного причта, в Рождество-Богородичном молитвенном доме служили 1 священник и 1 псаломщик. С конца 1897 г. в храме служил священник [svecha.dp.ua/index.php/dukhovno-prosvetitelskij-tsentr/istoricheskie-materialy/67-blagochestivago-korene-prechestnaya-otrasl-z-zhittya-nastoyatelya-rizdvo-bogorodichnogo-khramu-krivogo-rogu-svyashchenika-volodimira-baburi Владимир Бабура]. В сентябре 1907 г. отца Владимира по собственному желанию перевели в село Владимировка Херсонского уезда. Его преемником стал священник [svecha.dp.ua/index.php/dukhovno-prosvetitelskij-tsentr/istoricheskie-materialy/78-zhittya-i-muchenitska-konchina-svyashchenika-mikhajila-pukhalskogo-nastoyatelya-khramu-rizdva-presvyatoji-bogoroditsi-1918 Михаил Пухальский], назначенный в Кривой Рог 28 октября 1907 г. Во время его служения на приходе, после реконструкции здания храма в 1909 г., Рождество-Богородичный молитвенный дом официально получил статус церкви. Тогда несколько изменился архитектурный облик храма: была надстроена баня на подпружных арках и выведены боковые крылья.

К числу церковного причта, служившего в Рождество-Богородичном храме, принадлежал также псаломщик. С 1897 по 1912 г. послушание псаломщика нес Кирик Чеботарь. В 1907 году вторым псаломщиком стал Петр Серебрянский, переведенный по собственному желанию из Успенской церкви села Большой Буялык Одесского уезда. Известно имя одного из церковных старост прихода в этот период — Маркелла Слипченко, который с 1908 г. несколько лет пребывал в этой должности.

Причт храма Рождества Пресвятой Богородицы в хозяйственном плане полностью находился на обеспечении своих прихожан. Поскольку казенного жалованья на него не было, то выплачивалось оно от приходского общества, и составляло 300 руб. в год. Священник храма обеспечивался церковным жильем, а псаломщику выдавалось от церкви квартирное пособие. Своей земли храм не имел.

Приходское попечительство

Как члены церковно-приходского общества прихожане храма Рождества Пресвятой Богородицы имели свой местный орган — приходское попечительство. Впервые оно было учреждено в 1893 г. Его главой стал крестьянин Иеремия Шаблий, а членами, кроме постоянных, уволенный в запас армии унтер-офицер Михаил Буря и Петр Бойко, а также крестьяне Емилиан Карпенко, Григорий Бойко, Иоанн Тонич и Степан Кучер. Очевидно, по инициативе этого попечительства, в 1894 г. Роман Кочерга собрал у прихожан в пользу храма зерна на сумму 125 руб.

Вместе с тем, и другие члены общины старались внести свою лепту в благоукрашение церкви. В разное время на Рождество-Богородичный молитвенный дом были пожертвованы иконы, подсвечники, хоругви, священнические облачения и прочая церковная утварь, общей стоимостью в 815 руб. 50 коп. Имена всех жертводателей были опубликованы в «Херсонских епархиальных ведомостях».

В 1897 г. в обновленный состав приходского попечительства вошли крестьяне Петр Сергиенко, Симеон Харенко, Авраам Кучма, Онисим Кучер и Марк Волошин. Возглавил его крестьянин Евстратий Кучер. В 1910 г. председателем попечительства был избран Илларион Харенко, а членами — Лазарь Слипченко, Иосиф Кернер, Емельян Мяч, Трофим Отришенко, Семен Липицкий, Ефроним Комар, Прокопий Слипченко, Евсий Жур, Авксентий Кочерга.

Школьное образование

На рубеже ХІХ и ХХ вв. Криворожье стремительно развивалось в индустриальном отношении, здесь открывались конторы и представительства многих финансовых учреждений и промышленных обществ. В связи с этим возникала большая необходимость в достаточной мере обученных квалифицированных работниках. Поэтому, наряду с министерством народного просвещения и земствами, Православная Церковь занималась не только духовным просвещением, но и начальным образованием своей паствы. Так, при Рождество-Богородичном храме усилиями священника [svecha.dp.ua/index.php/dukhovno-prosvetitelskij-tsentr/istoricheskie-materialy/67-blagochestivago-korene-prechestnaya-otrasl-z-zhittya-nastoyatelya-rizdvo-bogorodichnogo-khramu-krivogo-rogu-svyashchenika-volodimira-baburi Владимира Бабуры] и заботами приходского попечительства в 1897 г. была открыта школа грамотности и законоучения.

Следует отметить, что уровень школы грамотности был ниже уровня церковно-приходской школы, к которой выдвигался целый ряд узаконенных требований: наличие достаточно подготовленных учителей, соответствие учебного процесса программам, утвержденным Училищным Советом, изложение предметов по специальным руководствам и пособиям, одобренным Святейшим Синодом, обеспеченность необходимыми средствами для поддержания надлежащего уровня преподавания. Если учебное заведение не соответствовало какому-либо из указанных требований, оно имело статус школы грамотности, назначение которой было достаточно узким, исходя из самого названия. Однако, имеющиеся сведения позволяют предположить, что в скором времени процесс образования на приходе был поднят на должный уровень, так как в материалах за 1901 г. при Рождество-Богородичном молитвенном доме значится уже, собственно, церковно-приходская школа.

Период богоборчества

На волне революционных потрясений, когда, защищаясь от большевиков, Центральная Рада пригласила на Украину австрийские и немецкие войска, бывшие дотоле врагами в Первой мировой войне, среди хаоса и террора в марте 1918 г. после трехчасовых издевательств и пыток в своем доме был убит настоятель Рождество-Богородичного храма священник [svecha.dp.ua/index.php/dukhovno-prosvetitelskij-tsentr/istoricheskie-materialy/78-zhittya-i-muchenitska-konchina-svyashchenika-mikhajila-pukhalskogo-nastoyatelya-khramu-rizdva-presvyatoji-bogoroditsi-1918 Михаил Пухальский] известным местным бандитом Никитой Тетиором. Погребен он был на кладбище у Никольской церкви. Когда в 1933 г. старейший храм Кривого Рога был разрушен, его могилу перенесли на гражданское кладбище, и теперь место погребение его не известно. В августе того же 1918 г. убийца погиб в перестрелке с представителями Державной варты (полиции времен гетмана Павла Скоропадского).

Вместе с другими церквями Криворожья храм Рождества Пресвятой Богородицы стал объектом изъятия церковных ценностей весной 1922 года.

В ситуации, которая усугубилась обновленческим расколом, настоящим утешением для верующих было пребывание в Кривом Роге с 23 мая по 16 октября 1923 г. святого священномученика Онуфрия (Гагалюка), епископа Елизаветградского, викария Херсонской епархии. Здесь, после одесского заключения, владыка активно боролся с обновленцами и самосвятами, трудился над созданием отдельного Криворожского викариатства и наверняка служил в храме.

Вместе с гонениями на духовенство, не менее сильное общественное и государственное давление оказывалось и на простых верующих. Поэтому, когда 23 декабря 1924 г. состоялась регистрация нового устава Рождество-Богородичного храма, фиксировавшая изменения в положении Православной Церкви в советском обществе и государстве, в приходе насчитывалось 540 прихожан.

В контексте борьбы за новый быт, который бы соответствовал революционной действительности, в Криворожском округе была проведена работа по смене названий улиц, площадей и населенных пунктов, которые включали в себя «религиозный» смысл. Таким образом, с топонимики Кривого Рога исчезла улица Рождество-Богородичная, а вместо неё появилась улица Украинская.

Некоторый подъём религиозной жизни в городе был связан с пребыванием с 8 июля 1928 г. по 18 сентября 1930 г. на кафедре святого священномученика Порфирия (Гулевича), епископа Криворожского, викария Днепропетровской епархии, который в ходе своих пастырских визитов посещал и Рождество-Богородичный храм.

Однако, на фоне сталинских репрессий и усиленной антирелигиозной пропаганды, в 1932 г. церковь была окончательно разграблена и закрыта. Её превратили в детский приемник распределитель для малолетних преступников и детей репрессированных родителей.

Возрождение храма

Возрождение храма Рождества Пресвятой Богородицы шло в общем ключе событий, связанных с падением коммунистической идеологии. Возобновление началось по благословению Преосвященнейшего Глеба (Савина), епископа Днепропетровского и Запорожского.

По долгим и настойчивым просьбам членов общины, 7 февраля 1991 г. половину территории храма, служебных помещений и здание, которое раньше было церковью, было передано православным. Все имело плачевный вид: церковная территория находилась в старых завалах, само здание не было приспособлено для богослужений, на месте алтаря стоял теннисный стол и бильярд. Однако, несмотря на многие неудобства, храм Рождества Пресвятой Богородицы был открыт. Настоятелем общины был назначен иерей Анатолий Рыженко.

В 1995 г. на крыше храма был установлен центральный купол, криворожским художником-иконописцем Сергеем Юрченко были написаны иконы в каноническом стиле для нового иконостаса, изготовленного силами самих прихожан.

В 1997 г. началось строительство колокольни, приуроченной к 2000-летнему юбилею Рождества Христова. Освящение колокольни состоялось в святочные дни 22 января 2000 г. Преосвященнейшим Ефремом, епископ Криворожским и Никопольским. В результате проведенных ремонтно-строительных работ храм Рождества Пресвятой Богородицы в церковно-архитектурном плане приобрел форму ковчега.

В 2006 г. началась реконструкция двора храма и строительство центральных врат, приуроченных 1020-летнему юбилею Крещения Руси. 14 декабря 2009 г. возле них был установлен мозаичный образ «Спас Чернобыльский» в честь и память ликвидаторов аварии на Чернобыльской атомной электростанции.

Вслед за этим, было решено осуществить новую реконструкцию здания храма, который мог бы органично вписаться в ансамбль приходских сооружений и достойно выглядеть на их фоне. Согласно разработанному проекту, храм приобрел крестово-купольную форму, был поднят центральный купол, расширены пономарка и ризница. Вместе с тем, был установлен новый иконостас, заказанный в городе Самборе Львовской области, выполненный мастером Ярославом Шийкой.

Реконструкция храма Рождества Пресвятой Богородицы длилась ровно год: началась в июне 2010 г., а уже на Пасху 2011 г. за всенощным богослужением прихожане молились в обновленном храме. Одновременно с реконструкцией храма значительно преобразилось подворье, появились пруд и водопад.

На престольный праздник 21 сентября 2011 г., когда прихожане отмечали 125-летие основания и 20-летие возрождения храма, Высокопреосвященнейший Ефрем (Кицай), архиепископ Криворожский и Никопольский в сослужении криворожского духовенства совершил чин освящения обновленного храма Рождества Пресвятой Богородицы.

Приходская жизнь сегодня

Духовно-просветительская деятельность

Воскресная школа

Воскресная школа при храме Рождества Пресвятой Богородицы, возникла в октябре 1991 года почти одновременно с возрождением храма.

За время существования Воскресной школы труды её педагогического коллектива не раз отмечались церковными и светскими наградами городского, епархиального, всеукраинского и международного уровня за работу в области церковного пения, изобразительного и декоративно-прикладного искусства, научно-исследовательской работы и физического воспитания. В частности Детский хор Воскресной школы (ныне Молодёжный хор Православного молодёжного братства имени святителя Петра Могилы) является лауреатом 54 Международного фестиваля в Сербии (2005 год), обладателем специального приза жюри Международного фестиваля «Гайновские дни церковной музыки» в Польше (2007 год), а также лауреатом всеукраинских и межрегиональных фестивалей и конкурсов. Учащиеся студии изобразительного искусства отмечены на Всеукраинском православном фестивале духовного рисунка и флористики Синодальным отделом Украинской Православной Церкви по делам молодёжи.

За 20-летнее служение духовно-нравственному образованию и воспитанию современного общества и за заслуги перед Украинской Православной Церковью по благословению её Предстоятеля Блаженнейшего Владимира, митрополита Киевского и всея Украины Воскресная школа была награждена орденом преподобного Нестора Летописца

В ознаменование 20 юбилея под эгидой Воскресной школы прошла впервые в епархии научно-практическая конференция «Вопросы методики и практики преподавания в Воскресной школе», в которой приняли участи представители органов государственной власти, местного самоуправления, преподаватели вузов и общеобразовательных школ города, духовенство епархии, учителя Воскресных школ. Воскресной школой та же был проведен круглый стол посвященный вопросам преподавания религиоведческих дисциплин в общеобразовательной школе

Молодёжное братство

Православное молодёжное братство, имени святителя Петра Могилы, митрополита Киевского и Галицкого возникло в 2005 г. на базе Детского хора Воскресной школы. Идея его создания заключалась в привлечении к активной деятельности на приходе выпускников Воскресной школы, многие из которых по второму разу прошли курс обучения, не желая оставлять родного храма. Толчком для учреждения молодёжного братства стало празднование Дня православной молодёжи 15 февраля 2005 г., когда в Духовно-просветительском центре храма Рождества Пресвятой Богородицы собрались представители молодёжных объединений Криворожской епархии. С тех пор ежегодныое празднование Дня православной молодёжи мтало традиционным.

Главной целью молодёжного братства является духовно-просветительская деятельность среди современного общества, поэтому духовным покровителем не случайно избран святитель Петр Могила, митрополит Киевский и Галицкий. Свою деятельность братство осуществляет разными способами. Молодёжный хор организовывает благотворительные концерты духовной музыки с элементами народной песни в школах, высших учебных заведениях, детских домах, воинских частях, больницах, предприятиях и других учреждениях города. Певчие также активно поддерживают общественную инициативу в сфере культуры и принимают участие в общегородских мероприятиях: проведении концертов, открытии выставок, праздновании памятных дат. Другие члены братства осуществляют техническую и организационную поддержку выступлений молодёжного хора. Хор является є лауреатом и дипломантом многих всеукраинских ы международных конкурсов.

Кроме концертной деятельности, братство работает и в других направлениях. Его силами издается приходская газета «Свеча», в которой освещается будни и праздники прихода, помещаются актуальные материалы относительно духовной жизни православных христиан, написанные доступным и живым языком. В ходе работы над очередным выпуском, они постигают основы работы с компьютером, изучают дизайнерские программы, обучаются издательскому делу. Вместе с этим, в молодёжном братстве ведется работа по изучению истории храмов Криворожья, разрабатываются и проводятся экскурсии по святыням Кривого Рога.

Молодёжное братство также принимает активное участие в экологическом движении — уборке территории и посадке деревьев. Одним из новых направлений деятельности тсало проведение праздничных флешмобов.

Приходская газета

С 1999 г. при храме Рождества Пресвятой Богородицы издается приходская газета «Свеча», первый номер которой вышел в свет на Пасху 11 апреля. С тех пор она регулярно выходит на благотворительные пожертвования прихожан. Весной 2000 г. редакция издания получила благословение правящего архиерея.

На своих страницах газета освящает события в православном мире, приходской жизни, отвечает на актуальные вопросы современного христианского общества. Совсем скоро в издании появилась рубрика, посвященная Воскресной школе, в которой читателей стали знакомить с творчеством детей и поднимать вопросы духовно-нравственного воспитания. В сентябре 2000 г. впервые отдельным листом вышла газета «Зернышко» в качестве приложениядля детей к газете «Свеча», а к сентябрю 2002 г. она стала полноценной газетой Воскресной школы.

С начала 2001 г. в издательстве газеты стали принимать участие воспитанники Воскресной школы и родители. С образованием в 2005 г. молодёжного братства подготовку и выпуск периодического издания осуществляют его члены. Тираж газеты составляет в среднем 500 экземпляров.

Благотворительная деятельность

Общество сестер милосердия

Возрождая традиции социального служения Православной Церкви при храме Рождества Пресвятой Богородицы в мае 2001 г. было создано Общество сестер милосердия преподобномученицы великой княгини Елизаветы Федоровны. По благословению Преосвященнейшего Ефрема, епископа Криворожского и Никопольского прихожане во главе с настоятелем протоиереем Анатолием Рыженко начали опекать тяжело больных, которые лечатся в 3-й городской больнице.

Со временем, администрация больницы отдала сестрам милосердия целое крыло терапевтического отделения, находившееся в плачевном состоянии. На пожертвования благодетеля Александра Ильича Лившица в нём было капитально отремонтировано все помещения: оборудованы 10 больничных палат и устроена часовня во имя святого великомученика Пантелеимона Целителя. На этой базе основано отделение гериатрии, в котором сестры оказывают помощь больным и одиноким людям, старикам.

Освящение Пантелеимоновской часовни и гериатрического отделения совершил Преосвященнейший епископ Ефрем 24 ноября 2001 г. в присутствии начальника управления охраны здоровья Криворожского городского исполкома Александра Лукьяненко и управляющего делами Центрально-Городского районного исполкома Людмилы Мартин.

Детский лагерь летнего отдыха

С 2003 года по благословению епископа Криворожского и Никопольского Ефрема функционирует церковный лагерь храма Рождества Пресвятой Богородицы, который находится на побережье Чёрного моря в с. Хорлы (Херсонская область).

Ежегодно в лагере оздоравливаются более 100 детей и около 30 взрослых, которые осуществляют уход за детьми. Всего за лето в детском оздоровительном лагере предусмотрено пять смен.

Жизнь детей в лагере протекает согласно распорядку дня и в соответствии с Уставом летнего лагеря отдыха, разработанного преподавателями воскресной школы. Каждый день начинается и заканчивается молитвенным правилом. В праздничные и воскресные дни все дети и взрослые посещают храм святого великомученика и целителя Пантелеимона и причащаются Святых Христовых Таин. В свободное время дети отдыхают, играют в подвижные и настольные игры, купаются в море, загорают. Дети любят церковный лагерь и готовятся к этой поездке весь год: стараются быть прилежными в учёбе и выполнять послушания

Ссылки

• [www.svecha.dp.ua/ Официальный сайт храма Рождества Пресвятой Богородицы г. Кривой Рог]
• Божко А. А. Храм Рождества Пресвятой Богородицы (1886—2012): Исторический очерк / Алексей Алексеевич Божко. — Кривой Рог, 2012. — 84 с., ил.
• [www.svecha.dp.ua/index.php/dukhovno-prosvetitelskij-tsentr/istoricheskie-materialy/67-blagochestivago-korene-prechestnaya-otrasl-z-zhittya-nastoyatelya-rizdvo-bogorodichnogo-khramu-krivogo-rogu-svyashchenika-volodimira-baburi Божко О. «Благочестиваго корене пречестная отрасль…»: з життя настоятеля Різдво-Богородичного храму Кривого Рогу священика Володимира Бабури]. Сайт храма Рождества Пресвятой Богородицы.
• [www.svecha.dp.ua/index.php/dukhovno-prosvetitelskij-tsentr/istoricheskie-materialy/78-zhittya-i-muchenitska-konchina-svyashchenika-mikhajila-pukhalskogo-nastoyatelya-khramu-rizdva-presvyatoji-bogoroditsi-1918 Божко О. Життя і мученицька кончина священика Михаїла Пухальського, настоятеля храму Різдва Пресвятої Богородиці (†1918)]. Сайт храма Рождества Пресвятой Богородицы.
• [www.svecha.dp.ua/index.php/dukhovno-prosvetitelskij-tsentr/istoricheskie-materialy/83-literaturna-diyalnist-nastoyatelya-rizdvo-bogorodichnogo-khramu-m-krivij-rig-svyashchenika-volodimira-baburi-v-zhurnali-dukh-trezvosti Божко О. Літературна діяльність настоятеля Різдво-Богородичного храму м. Кривий Ріг священика Володимира Бабури в журналі «Друг трезвости»]. Сайт храма Рождества Пресвятой Богородицы.
• [svecha.dp.ua/index.php/dukhovno-prosvetitelskij-tsentr/istoricheskie-materialy/106-publikatsiji-krivorizkogo-svyashchenika-volodimira-baburi-na-storinkakh-moskovskogo-zhurnalu-dushepoleznoe-chtenie Божко О. Публікації криворізького священика Володимира Бабури на сторінках московського журналу «Душеполезное чтение»]. Сайт храма Рождества Пресвятой Богородицы.
• [kri.com.ua/4275-khram-rozhdestva-presvjatojj-bogorodicy.html Храм Рождества Пресвятой Богородицы]. Кривой Рог Информ.
• [www.pravoslavie.ua/monasteries/diocese-krivorozhskaja/1549/ Храм Рождества Пресвятой Богородицы]. Pravoslavie.ua.

Отрывок, характеризующий Церковь Рождества Пресвятой Богородицы (Кривой Рог)

Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.


В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.