Храм Спаса Нерукотворного Образа на Дороге жизни

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Православный храм
Церковь Спаса Нерукотворного Образа

Вид на храм в праздник Святой Троицы
Страна Россия
Город Всеволожск Ленинградской области
Епархия Выборгская 
Строитель Всеволожская, Елена Васильевна
Основатель Всеволожский, Павел Александрович
Первое упоминание 1899 год
Дата основания 1899
Строительство 6 марта 1899 года—29 августа 1901 годы
Статус  Объект культурного наследия РФ [old.kulturnoe-nasledie.ru/monuments.php?id=4710036011 № 4710036011]№ 4710036011
Состояние Восстановлен в 1989—1991 годах
Сайт [vsevhram.com/ Официальный сайт]
Координаты: 60°02′08″ с. ш. 30°38′35″ в. д. / 60.035534° с. ш. 30.643102° в. д. / 60.035534; 30.643102 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=60.035534&mlon=30.643102&zoom=14 (O)] (Я)

Храм Спаса Нерукотворного Образа на Дороге жизни — православная церковь в городе Всеволожске Ленинградской области, расположенная вблизи бывшего имения рода Всеволожских — мызы Рябово, над их фамильной усыпальницей. Построен 29 августа 1901 года по инициативе Павла Александровича Всеволожского его супругой Еленой Васильевной Всеволожской над его могилой.





Архитектура

Здание храма шатрового типа, представляет собой восьмигранный зал с небольшим алтарём и притвором. Стены сложены из лицевого кирпича и прорезаны высокими стрельчатыми окнами. Над стенами возвышается шатровая кровля. Строение храма относится к уникальному типу шатровой архитектуры с элементами готики, прототипом которой могла послужить церковь в фамильной усадьбе Кочубеев в украинском селе Диканька[1].

В нижней части храма помещалась усыпальница Всеволожских, которая в советское время была разрушена. Туда из основного церковного зала ведёт лестница, расположенная возле южной стены храма. В настоящее время в усыпальнице обустроен малый храм. Его престол посвящён святому Всеволоду-Гавриилу Псковскому.

Настоятели

В самые первые годы настоятелем церкви был Петр Фурсов, похороненный в 1912 году за алтарем. Его сменил о. Василий Климов, однако служил он недолго — всего около 5 лет. Перед самой революцией (1917 года) его дело продолжил прот. Александр Васильевич Логиневский, выпускник Новгородской Духовной Семинарии. Богослужения в то время совершались только по большим праздникам, а также по субботам и воскресениям. В 1921—1922 годах настоятелем становится игумен Селафиил, очень хорошо запомнившийся прихожанам. В 1922—1928 гг. его сменил о. Иулиан, художник по призванию, писавший замечательные живописные этюды. В последние годы перед закрытием настоятелем храма Спаса Нерукотворного Образа был отец Иоанн (Предтеческий).

Церковь закрыли в октябре 1931 г. на долгий период до августа 1989 года, когда была отслужена первая после долгого молчания церковная служба. Настоятелем храма был назначен протоиерей Игорь Скопец, внесший большой вклад в восстановление храма и возрождение духовной жизни прихожан.

27 января 2003 года настоятелем храма стал протоиерей Роман Гуцу, что ознаменовало новый период в развитии жизни храма. Начались паломнические поездки, построена новая часовня.

История

Строительство храма под покровительством Всеволожских

Елена Васильевна, урождённая княжна Кочубей (02.08.1850—1906 гг.), решила воплотить в жизнь волеизъявление мужа, Павла Александровича Всеволожского (10.09.1839—29.08.1898 гг.) — статского советника, почётного мирового судьи и предводителя дворянства Шлиссельбургского уезда, одного из устроителей Ириновской железной дороги, основавшего на ней дачные посёлки Рябово (1892) и Всеволожский (1895), которые стали историческим ядром города Всеволожска и скончавшегося в праздник Спаса Нерукотворного Образа 16/29 августа 1898 года.

6 марта 1899 г. Елена Васильевна получила благословение Митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Антония (Вадковского) на сооружение над могилой мужа каменной церкви. Освящен храм 16/29 августа 1901 года во имя Спаса Нерукотворного Образа и был приписан тогда к церкви Преображения Господня в Ириновке. Богослужения в храме совершались только в большие праздники, по субботам и воскресеньям.

В 1906 году рядом с мужем была погребена Елена Васильевна Всеволожская. Из старинного дворянского рода Всеволожских[2] только Павел Александрович и Елена Васильевна похоронены в своём родовом имении.

Последний владелец мызы Рябово — Василий Павлович Всеволожский и его супруга Лидия Филипповна оказывали большое внимание содержавшемуся за счет имения храму. С 1899—1917 гг. В. П. Всеволожский бессменно состоял церковным старостой и вместе с супругой заботился о благолепии церкви. После февральской революции 1917 года его арестовали, с этим связано наступление периода постепенного разорения храма. Не имея пожертвований и поддержки от бывших владельцев Всеволожских, он управлялся церковной «двадцаткой» из числа преданных прихожан, председателем которой стал Дмитрий Иванович Безбородов, служивший прежде у Всеволожских.

Советский период, упадок

Последняя архиерейская служба в храме была совершена 16/29 июля 1930 года, после которой круг верующих, преданных храму, людей становился всё уже. Впоследствии был арестован и сослан регент церковного хора Павел Назарьевич Кривошеин.

В октябре 1931 года церковь закрыли, всю утварь и колокола со звонницы увезли в Ленинград. Тогда же, поздней осенью, была осквернена усыпальница Всеволожских — гробы с останками Павла Александровича и Елены Васильевны Всеволожских были выставлены на улицу, где они в открытом виде простояли до весны, пока не были похоронены на лютеранском кладбище у соседней кирхи Святой Регины.

Судьба храма после закрытия печальна. В 1930-е годы в нём располагался клуб и около года — школа младших лейтенантов.

В 1937 году в нём выступал композитор И. О. Дунаевский, в 1938 году его избрали депутатом Верховного Совета и собрание по его выдвижению проходило именно в здании церкви.

В годы войны в клубе с концертами выступала Клавдия Ивановна Шульженко.

После войны в храме располагалось зернохранилище, позднее — склад горюче-смазочных материалов[3].

С 1960 г. храм пустовал и находился в полуразрушенном состоянии.

Возрождение храма

Летом 1988 года местные власти решили передать здание храма в аренду для устройства кафе, которое не было сооружено благодаря усилиям православных жителей города, отстоявших храм и организовавших православную общину, нацеленную на восстановление храма и возрождение его духовной жизни. Благословивший их Митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Ридигер) добавил к своему обращению к властям замечание, что храм можно использовать «в качестве мемориального храма, где возносились бы молитвы о павших на поле брани вождях и воинах, жителях нашего города, в блокаду скончавшихся, и на Дороге жизни погибших».

Через год (летом 1989 года) силами общины начались работы по восстановлению храма, которые велись вплоть до 24 ноября 1991 года, дня, в котором состоялся чин полного освещения храма, приуроченный к 50-летию Дороги жизни. За это время было совершено воссоздание храма по проекту архитектора В. Е. Жукова, сооружён новый иконостас по типовому проекту начала XX века, заводом «Русский дизель» сделана металлическая звонница и подняты колокола, среди которых большой, литый в 1900 году в Валдае колокол, подаренный Командующим Ленинградским военным округом В. Ф. Ермаковым.

В 1993 году в память о защитниках, погибших на Дороге жизни, в церкви установлены мемориальные доски с именами 187 железнодорожников Ленинград-Финляндского узла, осуществляющих перевозки в 1941—1944 годах.

В 2008 году на стене храма была установлена памятная доска в честь его устроительницы — княжны Елены Васильевны Всеволожской. Однако в тексте выбитом на памятной доске присутствует ошибка — Елена Васильевна Всеволожская урождённая княжна Кочубей, именована несуществующем титулом — «урождённой княгиней».

В настоящее время храм живёт полной жизнью: проходят богослужения, работает воскресная школа и библиотека при храме, совершаются паломнические поездки.

Восстановление фамильной усыпальницы Всеволожских не планируется[4].

Духовная жизнь

Богослужение в храме совершается по субботним, воскресным и праздничным дням. По воскресеньям работает детская православная школа, после служб проходят духовные беседы, выпекаются просфоры для Божественной литургии.

В настоящий момент (2011 год) совершаются многочисленные паломнические поездки по святым местам Санкт-Петербурга и других епархий, осуществляется духовное окормление детского реабилитационного центра и социального центра пенсионеров.

Расположение

Храм расположен на Румболовской горе, практически в самой высокой точке города Всеволожска на высоте 65,99 м[5]. Несмотря на то, что храм находится на Дороге жизни, его почтовый адрес: улица Шишканя, д. 11-а, в связи с тем, что в микрорайоне Сельхозтехникум в котором он расположен, все строения числятся по одной улице.

Напишите отзыв о статье "Храм Спаса Нерукотворного Образа на Дороге жизни"

Примечания

  1. [www.spbvedomosti.ru/print.htm?id=10279466@SV_Articles Храм на Румболовских высотах // Санкт-Петербургские ведомости. № 159 от 26.08.2011]
  2. Всеволожские // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  3. [www.vsevolozsk-info.ru/9-2012/golev.htm Анатолий Голев История родной земли в памяти её коренных жителей.]
  4. [rusk.ru/st.php?idar=26063 Создаём храм вместе.]
  5. [www.vsevinfo.ru/Geo/max.htm Всеволожск — рельеф местности. Высоты над уровнем моря. Максимум.]

Ссылки

  • [vsevhram.com Официальный сайт]
  • [www.vsevreg.ru/city/social/religion/667/ Страница на официальном сайте администрации Всеволожского муниципального района]

Отрывок, характеризующий Храм Спаса Нерукотворного Образа на Дороге жизни

На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.


Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.