Храм апостолов Петра и Павла в Петровском-Разумовском

Православный храм
Храм апостолов Петра и Павла в Петровском-Разумовском
Страна	Россия
Местоположение	Москва
Конфессия	Православие
Строительство	1683—1691 годы

Храм апостолов Петра и Павла — православный храм, построенный в вотчине Нарышкиных и существовавший при Сельскохозяйственной академии в Петровско-Разумовском.

История

Есть указание на рукопись Александровского, где утверждается, что, после перехода имения Прозоровских к Нарышкиным, к 1678 году в сельце Семчино уже появилась деревянная церковь в честь небесного покровителя царевича Петра, в связи с чем село получило затем первую часть своего названия — Петровское. Однако никаких указаний — ни документальных, ни вещественных — на существование такой церкви нет.

Ещё при своей жизни К. П. Нарышкин передал вотчину жене Анне Леонтьевне, которая уже на следующий год, 20 августа 1683 года, выделила 15 десятин земли под церковное строительство.

Каменный храм был выстроен к 1691 году, о чём свидетельствовал характер надписи на трёх колоколах церкви — «в помин мужа своего боярина Кирилла Полуектовича Нарышкина». Однако в приходную окладную книгу Патриаршего Казенного Приказа храм был внесён только с 1693 года, в связи с чем И. Ф. Токмаков указывал этот год годом окончания строительства. Тем не менее были случаи, когда церковь существовала уже 5—10 лет, а в окладные книги не вносилась. В клировых ведомостях до 1900 года обозначалось: «построена (церковь) когда и кем — неизвестно», а с 1900 года (при настоятеле протоиерее А. В. Мартынове) было записано: «Церковь построена в 1690—91 году Анною Леонтьевною Нарышкиной…».

По основному архитектурному типу храм был близок к обетным церквям, построенным Нарышкиными — Никольской церкви в селе Жолчино Рязанского уезда и небольшой Владимирской церкви у Никольских ворот Китай-города. Это позволило И. Э. Грабарю, описавшем её в «Истории русского искусства» как образцовый памятник нарышкинского барокко, предположить, что строил их один зодчий.

Храм входил в состав Селецкой десятины.

Имение, дедовская вотчина по матери, пользовалось особым вниманием Петра, который пожертвовал в храм книгу «Апостол», изданную в 1684 году.

После 1746 года, когда граф К. Г. Разумовский женился на княгине Екатерине Ивановне Нарышкиной, село получило свою вторую часть в наименовании. Религиозность была заметной чертой Разумовских; сам Кирилл Григорьевич был усердным строителем многих храмов. В 1784 году имение перешло по завещанию к Льву Кирилловичу Разумовскому, который в 1804 году пристроил северо-западный придел Казанской Богоматери, архитектурно стилизованный под главный храм, но с ампирным полукруглым иконостасом, тогда как в главном сохранялся шестиярусный барочный. Рядом с «местной» иконой Богоматери в иконостасе главного придела находилась икона с изображением Св. Льва Катанского и преп. Марии Египетской — святых, одноимённых владельцу и его жене. Иконы этих святых имелись и в построенном приделе: около южных и северных врат алтаря.

В 1812 году храм был разорён. Уже 17 января 1813 года благочинный округа, священник села Всехсвятского Тимофей Яковлев освятил разграбленный и осквернённый храм — «тёплый» казанский придел. Главный придел был освящён спустя четыре с половиной года — 17 июня 1817 года.

В 1850 году уже при новом владельце имения, содержавшем аптеку, лифляндском дворянине фон Шульце, благочинный священник Перлов доносил митрополиту Филарету о ветхости крыши и порчи икон храма. Владелец имения не заботился о храме; в церковном архиве сохранилось прошение «священника Петровского храма Ф. Боголюбова, причта и старосты» разрешить израсходовать «церковную кошельковую сумму» на ремонт храма; в 1857—1859 годах прошения на продолжение ремонта повторялись. Также фон Шульц с 1831 года стал уклоняться от выдачи руги членам причта.

После приобретения имения у Шульца казной храм был переименован в «домовую церковь»; настоятелем по штату «Петровской земледельческой и лесной академии» от 1865 года становился профессор богословия академии; 15 января 1866 года им назначен священник Я. Д. Головин. К этому времени храм был капитально отремонтирован: по проекту Н. Л. Бенуа выстроено западное крыльцо; главный придел сделан тёплым; выстроена вновь ходовая терраса вокруг церкви с каменным парапетом. Следующий капитальный ремонт был при настоятеле Н. А. Елеонском в 1880—1881 годах; 5 апреля 1881 года он был освящён и открыт для богослужения. Характерной особенностью Петровско-Разумовского является сырость, поэтому ремонты храма были частыми. Новый капитальный ремонт (1-я половина 1896 года) был осуществлён настоятелем протоиереем А. В. Мартыновым на средства привлечённого им из среды московского купечества щедрого жертвователя — ктитора храма с 1895 года по июнь 1898 годов — Н. Г. Григорьева; было израсходовано 18 тысяч рублей.

В 1902 году настоятелем храма назначен Н. И. Боголюбский; в 1911 году настоятелем стал будущий священномученик И. А. Артоболевский.

С конца 1917 года храм стал приходским; службы велись в казанском приделе.

В 1922 году в ходе кампании по изъятию церковных ценностей из храма было изъято «1 пуд 38 фунтов 12 золотников серебра».

В 1927 году церковь была закрыта. К 1934 году здание было ликвидировано; на том месте, где были апсиды, прошла трамвайная линия. В 1947 году на месте храма был поставлен памятник В. Р. Вильямсу работы скульптора С. О. Махтина и архитектора И. А. Французова.

Литература

• Артоболевский И. А. [dlib.rsl.ru/viewer/01004187878#?page=66 Храм Петровско-Разумовского] // Московский сельскохозяйственный институт и его ученые и учебные заведения к 1915 году. — Т. 2. — Ч. 1 / Пятьдесят лет Высшей сельскохозяйственной школы в Петровском-Разумовском — М., 1917. — 414 с. — С. 46—98.
• Сорок сороков / Автор—составитель П. Г. Паламарчук. — М.: АО «Книга и бизнес», АО «Кром», 1994. — Т. 3. — С. 462—465. — 586 с. — 25 000 экз. — ISBN 5—7119—0043—9.

Ссылки

• Лебедева Е. [www.pravoslavie.ru/jurnal/552.htm Храм святых апостолов Петра и Павла в Петровско-Разумовском]
• Гончаренко О. Г. [www.e-reading.link/chapter.php/130546/2/Goncharenko_-_Moskva,_kotoruyu_my_poteryali.html Сквозь чащу Петровского парка. Церковь Петра и Павла в Петровско-Разумовском и её окрестности]
• [oldmos.ru/old/photo/view/10108 Последнее фото храма]

Отрывок, характеризующий Храм апостолов Петра и Павла в Петровском-Разумовском

Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
Но отрезать – никого не отрезали и не опрокинули. И французское войско, стянувшись крепче от опасности, продолжало, равномерно тая, все тот же свой гибельный путь к Смоленску.



Бородинское сражение с последовавшими за ним занятием Москвы и бегством французов, без новых сражений, – есть одно из самых поучительных явлений истории.
Все историки согласны в том, что внешняя деятельность государств и народов, в их столкновениях между собой, выражается войнами; что непосредственно, вследствие больших или меньших успехов военных, увеличивается или уменьшается политическая сила государств и народов.
Как ни странны исторические описания того, как какой нибудь король или император, поссорившись с другим императором или королем, собрал войско, сразился с войском врага, одержал победу, убил три, пять, десять тысяч человек и вследствие того покорил государство и целый народ в несколько миллионов; как ни непонятно, почему поражение одной армии, одной сотой всех сил народа, заставило покориться народ, – все факты истории (насколько она нам известна) подтверждают справедливость того, что большие или меньшие успехи войска одного народа против войска другого народа суть причины или, по крайней мере, существенные признаки увеличения или уменьшения силы народов. Войско одержало победу, и тотчас же увеличились права победившего народа в ущерб побежденному. Войско понесло поражение, и тотчас же по степени поражения народ лишается прав, а при совершенном поражении своего войска совершенно покоряется.
Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск – Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии.
Но вдруг в 1812 м году французами одержана победа под Москвой, Москва взята, и вслед за тем, без новых сражений, не Россия перестала существовать, а перестала существовать шестисоттысячная армия, потом наполеоновская Франция. Натянуть факты на правила истории, сказать, что поле сражения в Бородине осталось за русскими, что после Москвы были сражения, уничтожившие армию Наполеона, – невозможно.
После Бородинской победы французов не было ни одного не только генерального, но сколько нибудь значительного сражения, и французская армия перестала существовать. Что это значит? Ежели бы это был пример из истории Китая, мы бы могли сказать, что это явление не историческое (лазейка историков, когда что не подходит под их мерку); ежели бы дело касалось столкновения непродолжительного, в котором участвовали бы малые количества войск, мы бы могли принять это явление за исключение; но событие это совершилось на глазах наших отцов, для которых решался вопрос жизни и смерти отечества, и война эта была величайшая из всех известных войн…
Период кампании 1812 года от Бородинского сражения до изгнания французов доказал, что выигранное сражение не только не есть причина завоевания, но даже и не постоянный признак завоевания; доказал, что сила, решающая участь народов, лежит не в завоевателях, даже на в армиях и сражениях, а в чем то другом.
Французские историки, описывая положение французского войска перед выходом из Москвы, утверждают, что все в Великой армии было в порядке, исключая кавалерии, артиллерии и обозов, да не было фуража для корма лошадей и рогатого скота. Этому бедствию не могло помочь ничто, потому что окрестные мужики жгли свое сено и не давали французам.
Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его.

Представим себе двух людей, вышедших на поединок с шпагами по всем правилам фехтовального искусства: фехтование продолжалось довольно долгое время; вдруг один из противников, почувствовав себя раненым – поняв, что дело это не шутка, а касается его жизни, бросил свою шпагу и, взяв первую попавшуюся дубину, начал ворочать ею. Но представим себе, что противник, так разумно употребивший лучшее и простейшее средство для достижения цели, вместе с тем воодушевленный преданиями рыцарства, захотел бы скрыть сущность дела и настаивал бы на том, что он по всем правилам искусства победил на шпагах. Можно себе представить, какая путаница и неясность произошла бы от такого описания происшедшего поединка.
Фехтовальщик, требовавший борьбы по правилам искусства, были французы; его противник, бросивший шпагу и поднявший дубину, были русские; люди, старающиеся объяснить все по правилам фехтования, – историки, которые писали об этом событии.
Со времени пожара Смоленска началась война, не подходящая ни под какие прежние предания войн. Сожжение городов и деревень, отступление после сражений, удар Бородина и опять отступление, оставление и пожар Москвы, ловля мародеров, переимка транспортов, партизанская война – все это были отступления от правил.
Наполеон чувствовал это, и с самого того времени, когда он в правильной позе фехтовальщика остановился в Москве и вместо шпаги противника увидал поднятую над собой дубину, он не переставал жаловаться Кутузову и императору Александру на то, что война велась противно всем правилам (как будто существовали какие то правила для того, чтобы убивать людей). Несмотря на жалобы французов о неисполнении правил, несмотря на то, что русским, высшим по положению людям казалось почему то стыдным драться дубиной, а хотелось по всем правилам стать в позицию en quarte или en tierce [четвертую, третью], сделать искусное выпадение в prime [первую] и т. д., – дубина народной войны поднялась со всей своей грозной и величественной силой и, не спрашивая ничьих вкусов и правил, с глупой простотой, но с целесообразностью, не разбирая ничего, поднималась, опускалась и гвоздила французов до тех пор, пока не погибло все нашествие.