Храм народов

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

«Храм народов» (англ. Peoples Temple, распространённый ошибочный перевод — «Народный храм») — новое религиозное движение[1][2] или религиозная тоталитарная секта[3], основанная Джимом Джонсом в 1955 году в Индианаполисе. Свою известность получила из-за гибели 918 членов организации в Джонстауне, в Гайане 18 ноября 1978 года. С 1979 года признана в США деструктивным культом и официально запрещена.





Становление (1955-65)

Основатель «Храма народов», Джим Уоррен Джонс, родился в 1931 году в городе Крит в штате Индиана. Он с детства начал интересоваться религией, будучи подростком, проповедовал на улицах. В 24 года основал религиозную группу «Церковь Слова Христова» (англ. Disciples of Christ), которую через год переименовал в «Храм народов»[4]. Новое движение проповедовало достижение «апостольского социализма»[5][6]. Одной из основных отличительных особенностей его группы был её этнический состав. В её составе были представители самых разнообразных народов, в отличие от большинства религиозных групп Индианы того времени, где белые и чернокожие принадлежали к разным приходам. Этот факт был одной из причин недоброжелательного отношения людей к организации. Многие жители Индианы видели в «Храме народов» и деятельности организации ересь, и Джим Джонс, в силу этих причин, был вынужден переехать и обосноваться в Сан-Франциско.

После того, как Джим Джонс со своими последователями подверглись сильной критике, «Храм народов» в 1965 году перебрался в Редвуд Велли (англ.) в Калифорнии[7]. В это время группа насчитывала около 80 человек. В основном это были представители национальных и расовых меньшинств, бедняки, наркоманы, проститутки, бездомные. Многих привлекали в организацию социальные программы «Храма народов», такие как бесплатная столовая для бедняков, детский сад, программа заботы о пожилых людях, бесплатное медицинское обслуживание, юридическая помощь в получении пособий.

Расцвет (1965-74)

В начале 1970-х годов «Храм народов» открыл свои филиалы и в других городах штата, включая Лос-Анджелес и Сан-Франциско. В середине 1970-х годов штаб-квартира секты переместилась в Сан-Франциско. После переезда она стала более политически активной. Поддержав на выборах мэра Сан-Франциско Джорджа Москоне, основатель секты получил высокий пост в городском муниципалитете. В отличие от других руководителей новых религиозных движений, Джим Джонс был вхож к высшим политическим и общественным деятелям страны — он несколько раз встречался с вице-президентом Уолтером Мондейлом и первой леди США Розалин Картер[8]. Например, на званом обеде в сентябре 1976 года в честь Джима Джонса присутствовали губернатор штата Джерри Браун и другие известные политики[9]. В продолжение первой половины 1970-х годов «Храм народов» развился настолько, что имел в своем распоряжении девять домов престарелых, шесть общеобразовательных учреждений для детей; ежемесячник организации имел тираж 30 тысяч экземпляров. Кроме того, организация вела образовательную работу в молодёжном колледже Санта-Роса (англ. Santa Rosa Junior College).

С ростом числа членов организации возникло множество проблем, связанных с родственниками людей, решивших связать свою жизнь с «Храмом народов». Против организации стали выдвигаться судебные иски, обвиняющие «Храм народов» в зомбировании людей. В прессе появились публикации, называющие организацию «деструктивным культом», рассказывающие о насильном удержании её членов в рядах организации, о том, что Джонс подавляет волю людей, обманом вымогает у них денежные средства; о том, что в организации распространена жестокая практика наказаний за провинности. Родственники членов «Храма народов» старались добиться от федерального правительства тщательного расследования деятельности Джонса. В связи с этим Джим Джонс принял решение покинуть Соединённые Штаты.

Джонстаун (1974-78)

В 1974 году в джунглях Гайаны, на взятом в аренду участке земли площадью 3852 акра (15,59 квадратных километра), несколько членов «Храма народов» основали поселение, названное в дальнейшем Джонстаун, по имени главы движения. В 1977 году Джим Джонс вместе со своими последователями (всего более 900 человек) переехали в это поселение. В Джонстауне члены «Храма народов» занимались очисткой и облагораживанием территории, выращиванием сельскохозяйственных культур. В посёлке были построены: лесопилка, клуб, детский сад, ясли. Жителям посёлка приходилось достаточно много работать (по 11 часов в сутки), по вечерам они устраивали собрания или обучались.

По поводу реальной жизни рядовых членов движения в посёлке существуют противоречивые мнения. За время существования посёлка его посетило множество людей, и оставило преимущественно положительные отзывы о быте обитателей Джонстауна. На магнитофонных записях ежевечерних собраний, которые делал Джонс, слышны шутки, смех, что эти отзывы подтверждало. Однако некоторые из бывших поселенцев заявляли о многочисленных нарушениях прав человека в Джонстауне, пытках, суровых телесных наказаниях за провинности, наркотической зависимости Джонса и его окружения.

Посёлок получил всемирную известность после того, как 18 ноября 1978 года здесь погибло 918[10] человек, включая американского конгрессмена. По крайней мере 909 сектантов (среди которых свыше 200 детей), по версии официального расследования, совершили т.н. «революционное самоубийство». Массовое отравление цианидом произошло после того, как в аэропорту городка Порт Каитума (англ.) произошло нападение на группу членов коммуны, решивших выехать в США, и их родственников, и было убито пять человек, включая конгрессмена США Лео Райана (англ.). Двое сектантов покончили жизнь самоубийством находясь в другом городе ГайаныДжорджтауне, предварительно зарезав двух своих детей.

Альтернативная версия, получившая популярность в СССР[11], утверждает, что сектанты погибли в результате спецоперации, последовавшей за убийством конгрессмена. Основанием для таких утверждений послужила противоречивая информация с места трагедии, трехдневная задержка с началом расследования смертей, в ходе которого, вопреки американским законам, даже не было осуществлено вскрытие тел всех жертв трагедии. Выборочное обследование части тел, проведенное главным патологоанатомом Гайаны доктором С. Л. Муту, дали ему основания для категорического утверждения, что большинство погибших (не менее 700) были убиты. Об этом же на пресс-конференции в г. Модесто 13 марта 1979 заявил объявивший себя тайным осведомителем ЦРУ член "Храма народов" М. Прокс. В тот же вечер М.Прокс застрелился.

Отношения с СССР

Джонс и его единомышленники неоднократно высказывали свои симпатии Советскому Союзу. В интервью, данном корреспонденту ТАСС, побывавшему в посёлке, Джонс заявил, что он выбрал для поселения Гайану, потому, что это страна социалистической ориентации. В декабре 1977 года члены коммуны Дебора Тушет, Шэрон Амос и Майкл Прокс имели беседу с консулом посольства СССР в Гайане Фёдором Тимофеевым в Джонстауне. Гости передали ряд документов коммуны, спустя неделю жена Джонса — Марселина рассказала историю создания организации и то, что несмотря на их переезд из США, коммуну продолжают преследовать[11][12]. В коммуне стали распространяться слухи о скором переезде общины в СССР. 17 марта 1978 года коммуна направила Тимофееву письмо, с прошением о переносе денежных средств[13]. 19 марта было послано ещё одно письмо с ещё более настоятельной просьбой[14]. 20 марта делегация из Джонстауна посетила посольство СССР и дала знать о своем намерении просить у СССР политического убежища, а также о желании разместить в Госбанке СССР значительные денежные средства организации, принять советское гражданство и переехать в Союз[15]. Это заявление озадачило дипломатов, и они немедленно занялись обсуждением данного вопроса с Москвой, которая рекомендовала, для начала, отправить в Советский Союз делегацию от «Храма народов». 18 сентября 1978 года пришло ещё одно письмо[14]. 27 сентября Фёдор Тимофеев и врач посольства Н. Федоровский приехали в Джонстаун, чтобы сообщить о решении, принятом в Москве, после чего все члены коммуны окончательно поверили в скорый переезд. Для решения практических вопросов переселения был намечен визит Джонса в СССР в конце ноября — начале декабря 1978 года[15]. 25 октября 1978 года от коммуны пришло письмо с поздравлениями в честь 61-й годовщины Октябрьской революции[16]. Однако развивать дальнейшие отношения с Советским Союзом помешала трагедия.

Последствия

После трагедии посёлок Джонстаун на долгое время превратился в город-призрак, в середине 1980-х годов был практически полностью разрушен в результате пожара. Земля, на которой находятся руины поселения, никем не используется из-за своей мрачной славы.

В 1989 году здание в Сан-Франциско, где располагалась штаб-квартира «Храма народов», было значительно повреждено в результате землетрясения. Так как владелец не пожелал восстанавливать здание, оно было разрушено. В конце 1990-х годов Почтовая служба США открыла на этом месте почтовое отделение. В здании организации в Индианаполисе теперь располагается театр «Феникс» (англ. Phoenix Theatre)

В начале 1979 года «Храм народов» был официально запрещён в США как деструктивный культ. Происшествие в Джонстауне на долгое время снизило репутацию различных культов и новых религиозных течений в США. Конгрессмен Лео Райан был посмертно награждён Золотой медалью Конгресса в 1983 году.

Владельцы здания бывшего похоронного бюро в американском городе Довер 8 августа 2014 года обнаружили в нём 38 контейнеров с кремированными останками девяти жертв массового ритуального самоубийства. Установить связь погибших с событиями в Джонстауне помогли найденные в здании свидетельства о смерти. После опознания тела были доставлены в крупнейший в США морг расположенный на военной базе в Довере[17].

Художественные отражения

  • «Три дня в Джонстауне» — фильм (2007)
  • «Jonestown Slumber Party» — песня шведской прогрессив-метал группы Loch Vostok со второго альбома, «Destruction Time Again».
  • «Outlast 2» - видеоигра, сюжет которой основан на трагедии в Джонстауне (2017).

Напишите отзыв о статье "Храм народов"

Примечания

  1. Barker, Eileen [books.google.ru/books?hl=ru&id=KuMnAAAAYAAJ&q=%22Peoples+Temple%22#search_anchor New Religious Movements: A Practical Introduction]. Bernan Press, 1990. ISBN 0-11-340927-3. — pp. 10—20
  2. Астахова А. С. [kk.convdocs.org/docs/index-102661.html?page=4 Глава третья «Функционирование новых религиозных движений»] // Новые религиозные движения в трансформирующемся российском обществе: социальные процессы интеграции и изоляции. Автореферат диссертации на соискание учёной степени кандидата социологических наук. Казань, 2011.
  3. Олейник, 2009, с. 143.
  4. Reiterman T., Jacobs J. Raven: The Untold Story of the Rev. Jim Jones and His People (англ.). — Dutton, 1982. — С. 49—52. — ISBN 978-0-525-24136-2.
  5. Dawson L. L. Cults and new religious movements: a reader. — Wiley-Blackwell, 2003. — ISBN 1-4051-0181-4.
  6. [www.time.com/time/photogallery/0,29307,1859872_1799879,00.html Mass Suicide at Jonestown: 30 Years Later] (англ.). Time (2008). Проверено 27 августа 2012. [www.webcitation.org/6BmH6QchN Архивировано из первоисточника 29 октября 2012].
  7. Wessinger C. How the Millennium Comes Violently: From Jonestown to Heaven's Gate. — 2000. — P. 31—34. — ISBN 978-1-889119-24-3.
  8. Reiterman, 1982, p. 302—304.
  9. Layton D. Seductive Poison.. — Anchor, 1999. — P. 105. — ISBN 0-385-48984-6.
  10. [jonestown.sdsu.edu/AboutJonestown/WhoDied/whodied_list.php Who Died?]. [www.webcitation.org/6CXiPrA9a Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
  11. 1 2 Алинин, С.Ф.; Антонов, Б.Г.; Ицков, А.Н. Гибель Джонстауна — преступление ЦРУ. — М.: Юридическая литература, 1987. — 224 с.
  12. [anticomprador.ru/johnstown3.html Гибель Джонстауна — преступление ЦРУ]
  13. [nsk.rksm.ru/node/319 Обращение к послу СССР | Новосибирский КОМСОМОЛ]
  14. 1 2 [nsk.rksm.ru/node/320 Повторные обращения к послу | Новосибирский КОМСОМОЛ]
  15. 1 2 [levoradikal.ru/archives/11310 Трагедии Коммуны Джонстауна 35 лет | Леворадикал]
  16. [nsk.rksm.ru/node/321 Письма из Джонстауна | Новосибирский КОМСОМОЛ]
  17. [www.bbc.co.uk/russian/rolling_news/2014/08/140807_rn_jonestown_victims.shtml В США нашли прах жертв ритуального самоубийства в Гайане] // Русская служба Би-би-си. — 08.08.2014. [www.peeep.us/ee2ab849 Архивировано] из первоисточника 8 августа 2014.

Литература

Ссылки

  • Д. Новокшонов. [www.telegrafua.com/446/world/9457/ «Их убили за желание стать советскими»]. [www.webcitation.org/6CXiekl7Z Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].. // Телеграфъ, 28.11.2008  (Проверено 17 июня 2009)
  • [jonestown.sdsu.edu/ Extensive site with source documents, list of dead, pictures]. San Diego State University (англ.). [www.webcitation.org/6CXifGEKm Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
  • [www.archive.org/audio/audio-details-db.php?collection=opensource_audio&collectionid=ptc1978-11-18.flac16 Audio Recording of Jonestown Suicide]. [www.webcitation.org/6CXifrLke Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
  • [employees.oneonta.edu/downinll/mass_suicide.htm Transcription of Suicide Tape]. [www.webcitation.org/6CXih4ACi Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
  • [jonestown.sdsu.edu/AboutJonestown/PrimarySources/newWestart.htm original 1977 «Inside Peoples Temple» article from New West magazine by Marshall Kilduff and Phil Tracy]. [www.webcitation.org/6CXihdeEC Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
  • Федоровский Ю. Р. [dkr.com.ua/index.php?new=10829 «Коммунары Джонстауна. 30 лет назад»]. [www.webcitation.org/6CXii5TFe Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].. // «Донецкий кряж», № 40, 31.10.2008, № 41, 7.11.2008.
  • [jonestown.sdsu.edu/AboutJonestown/Articles/conspiracy.htm «Reconstructing Reality: Conspiracy Theories About Jonestown» by Rebecca Moore]. [www.webcitation.org/6CXijD78W Архивировано из первоисточника 29 ноября 2012].
  • Reiterman T., Jacobs J. Raven: The Untold Story of the Rev. Jim Jones and His People (англ.). — Dutton, 1982. — С. 49—52. — ISBN 978-0-525-24136-2.
  • Михаил Валентинов. [apus-cms-test.gromoff.ru/#/2010-06-09/храм-народов/ «История — Храм Народов»]

Отрывок, характеризующий Храм народов

– Что такое?
– Завтра эскадрон наш назначен в резервы; позвольте вас просить прикомандировать меня к 1 му эскадрону.
– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.
– Что стали то? Аль загородили? Или уж на француза наткнулись?
– Нет не слыхать. А то палить бы стал.
– То то торопили выступать, а выступили – стали без толку посереди поля, – всё немцы проклятые путают. Эки черти бестолковые!
– То то я бы их и пустил наперед. А то, небось, позади жмутся. Вот и стой теперь не емши.
– Да что, скоро ли там? Кавалерия, говорят, дорогу загородила, – говорил офицер.
– Эх, немцы проклятые, своей земли не знают, – говорил другой.
– Вы какой дивизии? – кричал, подъезжая, адъютант.
– Осьмнадцатой.
– Так зачем же вы здесь? вам давно бы впереди должно быть, теперь до вечера не пройдете.
– Вот распоряжения то дурацкие; сами не знают, что делают, – говорил офицер и отъезжал.
Потом проезжал генерал и сердито не по русски кричал что то.
– Тафа лафа, а что бормочет, ничего не разберешь, – говорил солдат, передразнивая отъехавшего генерала. – Расстрелял бы я их, подлецов!
– В девятом часу велено на месте быть, а мы и половины не прошли. Вот так распоряжения! – повторялось с разных сторон.
И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.
Налево внизу, в тумане, слышалась перестрелка между невидными войсками. Там, казалось князю Андрею, сосредоточится сражение, там встретится препятствие, и «туда то я буду послан, – думал он, – с бригадой или дивизией, и там то с знаменем в руке я пойду вперед и сломлю всё, что будет предо мной».
Князь Андрей не мог равнодушно смотреть на знамена проходивших батальонов. Глядя на знамя, ему всё думалось: может быть, это то самое знамя, с которым мне придется итти впереди войск.
Ночной туман к утру оставил на высотах только иней, переходивший в росу, в лощинах же туман расстилался еще молочно белым морем. Ничего не было видно в той лощине налево, куда спустились наши войска и откуда долетали звуки стрельбы. Над высотами было темное, ясное небо, и направо огромный шар солнца. Впереди, далеко, на том берегу туманного моря, виднелись выступающие лесистые холмы, на которых должна была быть неприятельская армия, и виднелось что то. Вправо вступала в область тумана гвардия, звучавшая топотом и колесами и изредка блестевшая штыками; налево, за деревней, такие же массы кавалерии подходили и скрывались в море тумана. Спереди и сзади двигалась пехота. Главнокомандующий стоял на выезде деревни, пропуская мимо себя войска. Кутузов в это утро казался изнуренным и раздражительным. Шедшая мимо его пехота остановилась без приказания, очевидно, потому, что впереди что нибудь задержало ее.