Храм IV (Тикаль)
| Достопримечательность | |
Храм IV
| |
 Вид гребня крыши | |
| Страна | Гватемала |
| Основатель | Икин-Чан-Кавиль |
| Дата основания | 741 год |
| Высота | 64,6 метров |
Храм IV — мезоамериканский пирамидальный храм в Тикале, на севере Гватемалы. Это одно из высочайших и крупных зданий народа майя[1]. Построен примерно в 741 году, находится к западу от центральной площади[1]. У храма встречаются две сакбе: одна идёт от центральной площади, а другая уходит на северо-восток[1]. Храм IV — высочайшее всё ещё стоящее сооружение Нового Света, построенное до Колумба, хотя теотиуаканская Пирамида Солнца могла быть выше в прошлом[2]. Архитектурный стиль храма IV в целом похож на другие крупные храмы города[2].
Храм был возведён в честь правления 27-го правителя Тикаля, Икин-Чан-Кавиля, хотя он мог быть построен и после его смерти, для захоронения[3]. Одно из вероятных мест захоронения тела Икин-Чан-Кавиля находится под храмом[4]. Святилище на верху пирамиды обращено на восток, прямо перед ним виднеется Храм III, а за ним — храмы II и I[2].
Участники «проекта „Тикаль“» Пенсильванского университета укрепляли руины в 1964 и 1969 годах, а также осуществили небольшие реставрационные мероприятия на святилище[1]. Национальный проект «Тикаль» (исп. Proyecto Nacional Tikal) выполнил экстренный ремонт здания во второй половине 1970-х годов[1].
Содержание
Пирамида
Пирамида стоит на прямоугольном основании, длинная сторона направлена с севера на юг[1]. Высота храма от платформы до верха кровельного гребня 64,6 метров[2]. По оценкам, на строительство пошло 190 000 м³ материала[2]. Гребень крыши имеет высоту 12,86 метров и имеет три уровня, в каждом из них по три помещения; на его лицевой части располагалась огромная скульптурная мозаика[1]. Ранее гребень был ещё выше[1].
Первый уровень пирамиды имеет размеры 88 × 65 метров, а последний — 38,5 × 19,6 м. Пирамида построена на вершине огромной двухуровневой платформы 144 × 108 метров. Забраться по ней можно было по 44-метровой лестнице. Платформа выполнена очень качественно и потребовала огромное количество строительных материалов[5]. К святилищу на верхнем уровне пирамиды ведёт лестница шириной 16,3 м; у основания святилища находятся пустая стела и алтарь (стела 43 и алтарь 35)[5]. Святлилище частично восстановлено, его стены достигают 12-метровой толщины. Платформа, поддерживающая святилище, имеет величину 33 × 20 метров и имеет неправильную форму. На ней стоит другая, плохо сохранившаяся, платформа высотой 0,9 метров[1].
Святилище
Размеры святилища — 31,9 × 12,1 метров, максимальная высота без гребня — 8,9 метров[5]. Внешние стены святилища вертикальны, в отличие от остальных наклонных[5]. Верхняя часть внешних стен образует фриз, на котором с восточной стороны были укреплены три огромные каменные мозаичные маски[5]. Центральная маска располагалась прямо над входом, а остальные две находились по бокам[5].
В святилище одна за другой располагаются три комнаты, разделённые дверными проёмами с резными деревянными притолоками из саподиллы[6]. Эти комнаты — единственные доступные помещения в храме[5]. Первая притолока не имеет резьбы, а вторая и третья искусно украшены[2]. В 1877 году Густав Бернулли снял их со своего места, и теперь они хранятся в Музее Культур[en] в Швейцарии[2]. Резьба по дереву была выполнена вне храма, готовые притолоки занесли в храм и установили на проёмы. Задачу осложняло то, что древесина саподиллы очень тяжёлая (1120 кг/м³)[7]. Крыша и кровельный гребень были установлены уже после притолок[7].
Согласно надписям на притолоках, храм был построен в 741 году, что подтверждается радиоуглеродным анализом (720±60 лет)[7].
Притолока № 3 имеет размеры 1,76 × 2,05 метров, резьба представляет собой барельеф[8]. На ней изображён Икин-Чан-Кавиль, сидящий на носилках под аркой небесного змея. Притолока призвана напоминать о победе Икин-Чан-Кавиля над государством Эль-Перу в 743 году[9]. На ней нанесено 64 знака письменности майя[8].
Напишите отзыв о статье "Храм IV (Тикаль)"
Примечания
Литература
- Coe, William R. Tikal: Guía de las Antiguas Ruinas Mayas. — Guatemala: Piedra Santa, 1988. — ISBN 84-8377-246-9.
- Martin, Simon. Chronicle of the Maya Kings and Queens: Deciphering the Dynasties of the Ancient Maya. — London and New York: Thames & Hudson, 2000. — ISBN 0-500-05103-8.
- Morales, Tirso (2008). «[asociaciontikal.com/pdf/27_-_Tirso_et_al.07.pdf Trabajos realizados por la Unidad de Arqueología del Parque Nacional Tikal, 2006-2007.]» (es) (PDF). XXI Simposio de Arqueología en Guatemala, 2007 (edited by J.P. Laporte, B. Arroyo and H. Mejía) (Museo Nacional de Arqueología y Etnología): 413–436. Проверено 2011-06-21.
- Pérez de Lara, Jorge. [www.mesoweb.com/tikal/features/history/history.html A Brief History of the Rediscovery of Tikal and Archaeological Work at the Site]. Mesoweb. Проверено 22 июня 2011.
- Rubio, Rolando R. (1992). «[www.asociaciontikal.com/pdf/19.90%20-%20Rolando%20Rubio.pdf Análisis iconografico y epigrafico del Dintel 3 del Templo IV de Tikal, Guatemala.]» (es) (PDF). IV Simposio de Investigaciones Arqueológicas en Guatemala, 1990 (edited by J.P. Laporte, H. Escobedo and S. Brady) (Museo Nacional de Arqueología y Etnología): 189–198. Проверено 2011-06-25.
Дополнительно
- (2012) «[www.asociaciontikal.com/pdf/078_Ponciano_et_al.pdf Arquitectura monumental en la dedicación de templos dinasticos, Templo IV, Tikal, Petén.]» (es). Simposio de Investigaciones Arqueológicas en Guatemala (Ministerio de Cultura y Deportes, Instituto de Antropología e Historia and Asociación Tikal) XXV (2011): 905–909. Проверено 2014-08-07.
| |||||||||||||||||||||||||
 |
Статья содержит короткие («гарвардские») ссылки на публикации, не указанные или неправильно описанные в библиографическом разделе. Список неработающих ссылок: Coe, 1967, Martin&Grube, 2000, Morales, 2008, Rubio, 1992, Sharer&Traxler, 2006 Пожалуйста, исправьте ссылки согласно инструкции к шаблону {{sfn}} и дополните библиографический раздел корректными описаниями цитируемых публикаций, следуя руководствам ВП:Сноски и ВП:Ссылки на источники.
|
Отрывок, характеризующий Храм IV (Тикаль)
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…
Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.
– И Николушку привезла? – сказал он также ровно и медленно и с очевидным усилием воспоминанья.
– Как твое здоровье теперь? – говорила княжна Марья, сама удивляясь тому, что она говорила.
– Это, мой друг, у доктора спрашивать надо, – сказал он, и, видимо сделав еще усилие, чтобы быть ласковым, он сказал одним ртом (видно было, что он вовсе не думал того, что говорил): – Merci, chere amie, d'etre venue. [Спасибо, милый друг, что приехала.]
Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
