Храпунов, Виктор Вячеславович

Виктор Вячеславович Храпунов
Министр по чрезвычайным ситуациям Республики Казахстан
11 января 2007 — 1 ноября 2007
Глава правительства:	Карим Масимов
Президент:	Нурсултан Назарбаев
Предшественник:	Шалбай Кулмаханов
Преемник:	Владимир Божко
Аким Восточно-Казахстанской области
8 декабря 2004 — 11 января 2007
Предшественник:	Талгатбек Абайдильдин
Преемник:	Жаныбек Карибжанов
Аким города Алма-Аты
16 июня 1997 — 9 декабря 2004
Предшественник:	Шалбай Кулмаханов
Преемник:	Имангали Тасмагамбетов
Министр энергетики и природных ресурсов Республики Казахстан
4 марта 1997 — 16 июня 1997
Глава правительства:	Акежан Кажегельдин
Предшественник:	Вновь созданное министерство
Преемник:	Дуйсенов Дюсембай
Министр энергетики и угольной промышленности Республики Казахстан
март 1995 — 4 марта 1997
Предшественник:	Кармаков Владимир Васильевич
Преемник:	Министерство преобразовано в Министерство энергетики и природных ресурсов
Вероисповедание:	христианин
Рождение:	24 ноября 1948(1948-11-24) (75 лет) с. Предгорное, Глубоковский район Восточно-Казахстанская область, Казахская ССР
Образование:	Алма-Атинский энергетический институт
Учёная степень:	Доктор экономических наук
Награды:

Храпунов, Виктор Вячеславович (24 ноября 1948, с. Предгорное, Глубоковский р-н, Восточно-Казахстанская область, Казахская ССР), государственный деятель Казахстана, бывший аким Алма-Аты, бывший аким Восточно-Казахстанской области Республики Казахстан, бывший министр по чрезвычайным ситуациям Республики Казахстан с 11 января по 1 ноября 2007 года, бывший президент Федерации хоккея Казахстана (летом 2008 года подал в отставку, находясь на лечении в Швейцарии).

Биография

Родился в 1948 году в селе Предгорное, Глубоковского района, Восточно-Казахстанской области, Казахской ССР.

Окончил Усть-Каменогорский индустриальный техникум, Алма-Атинский энергетический институт, Алма-Атинскую высшую партийную школу, получил учёную степень доктора экономических наук (тема диссертации — «Региональные аспекты рыночной реформы в Казахстане и развитие рынка электроэнергии (на примере города Алматы)» (1999)).

После окончания техникума работал дежурным слесарем, слесарем по ремонту, сменным мастером, мастером, старшим инженером-технологом ПТО, заместителем начальника котельного цеха, начальником турбинного цеха Алма-Атинской ТЭЦ; главным инженером Алма-Атинского предприятия тепловых сетей; председателем Ленинского райисполкома; вторым секретарём Алма-Атинского горкома партии; первым заместителем председателя Алма-Атинского горсовета — председателем горисполкома; первым заместителем главы Алма-Атинской городской администрации; министром энергетики и угольной промышленности РК; министром энергетики и природных ресурсов РК; с июня 1997 года — аким города Алма-Аты.

В 2002 году Виктор Храпунов как аким Алматы выступал с инициативой о запрете на праворульные автомобили в Алма-Ате, однако предложение не было реализовано.

С декабря 2004 года по 11 января 2007 года — аким Восточно-Казахстанской области.

С 11 января 2007 года по 1 ноября 2007 года занимал пост Министра по чрезвычайным ситуациям Республики Казахстан.

1 ноября 2007 года отправлен в отставку по предложению Премьер-министра Карима Масимова в связи с незаконным выделением им земельных участков на водоохранных территориях Алма-Аты, за допущенные нарушения в бытность акимом, после скандала с незаконной застройкой предгорий Алматы.

В 2007 году эмигрировал в Швейцарию. В 2009 и 2011 годах члены семьи Храпуновых фигурировали в списках 300 самых богатых жителей Швейцарии по версии журнала «Bilan», с состоянием в 300—400 млн швейцарских франков.

Критика и обвинения

Экс-кандидат в Президенты Республики Казахстан на выборах 1999 года, заместитель по партийному строительству общественного объединения «Русская партия Казахстана» (РПК) Ж. А. Базильбаев утверждал, что 23 мая 2009 г. он передал прокурору г. Алма-Аты постановление следователя по особо важным делам, в котором говорится, что Храпунов В. В. постановлениями акима Алматы исключил из земель природного парка и предоставил для строительства и эксплуатации коттеджа своей супруге земли, отнесённые к категории земель особо охраняемых природных территорий, которые, согласно земельного законодательства, продаже под застройку не подлежали.

По данным казахстанской газеты «Время», в отношении В. В. Храпунова было возбуждено несколько уголовных дел. В числе вероятных злоупотреблений указывались строительство нового терминала в аэропорту Алматы и сделка с бельгийской компанией «Трактебель» по продаже городского энергокомплекса, а также упоминавшиеся выше инциденты с незаконной передачей муниципальных земель в частную собственность. Агентство Казахстана по борьбе с экономической и коррупционной преступностью сообщало о возбуждении и расследовании 20 уголовных дел в отношении В. В. Храпунова. Был объявлен в международный розыск по линии Интерпола в связи с обвинениями в легализации доходов, мошенничестве, организации преступной группы, злоупотреблении полномочиями, получении взяток.

Семья

Женат. Имеет пятерых детей и троих внуков.

Жена — Лейла Калибековна Храпунова, бывшая владелица группы компаний «Viled», учредитель негосударственного некоммерческого учреждения «Алматинский экономический университет». В 2012 году была объявлена в розыск агентством Казахстана по борьбе с экономической и коррупционной преступностью по обвинению в мошенничестве.

Дочери — Галина Храпунова; Елена Храпунова; Эльвира Храпунова-Бельмадани, владелица ювелирного бутика в Женеве.

Сыновья — Ильяс Храпунов, президент компании «Swiss Development Group»; Даниэль Храпунов.

Научные звания, степени, деятельность

• Доктор экономических наук, тема диссертации — «Региональные аспекты рыночной реформы в Казахстане и развитие рынка электроэнергии (на примере города Алматы)» (1999)
• Член-корреспондент МИА (1998)
• Академик ИА РК (2003)

Награды

• Орден «Первого Президента Республики Казахстан Нурсултана Назарбаева» (2005)
• Орден «Парасат» (2000)
• Олимпийский орден НОК Республики Казахстан (2003)
• Медали
• Звание «Заслуженный деятель культуры Республики Казахстан»
• Почётный гражданин города Алма-Аты
• Почетный гражданин Алматинской области.
• Почетный гражданин города Туркестан.
• С 2000 года по 2006 год включительно был признан Человеком года с присуждением символом золотой статуэтки «Алтын Адам — Золотой человек».

Отрывок, характеризующий Храпунов, Виктор Вячеславович

– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.


Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.