Христианин

Христиани́н — человек, исповедующий христианство. Большинство христиан не сомневаются в историчности Иисуса Христа, признавая Его Мессией, Сыном Божиим, Богом и Спасителем человечества.

Этимология

Слово происходит от греческого Χριστιανός (христианин, последователь Помазанника), образованного на основе латинского языка:

1. Основа слова — Χριστός (Христос) греческого происхождения, что означает «Помазанник». В греческом переводе Библии слово Христос было использовано для передачи еврейского слова מָשִׁיחַ (Маши́ах, Мессия), имеющего то же значение «Помазанник».
2. Окончание -ιανός латинского происхождения. Использовалось при обозначении чьего-либо приверженца. Употреблялось применительно к рабам или вольноотпущенникам знатных семейств в Римской Империи, или же означало принадлежность к той или иной партии, например «партии Юлия Цезаря». Приверженцев Цезаря (Ке́саря) называли «цезарианцами» — кайсариано́с, то есть человек Цезаря.

Первое известное использование слова христиано́с (др.-греч. Χριστιανους) в контексте священных писаний можно найти в Новом Завете (Деяния 11:26; 26:28; 1-е послание Петра 4:16). Последователи Иисуса Христа впервые были названы христианами в Антиохии, потому что своим поведением, действиями и словами стремились уподобиться Иисусу Христу. (Известно, что Антиохийцы славились своим обычаем давать людям насмешливые клички. Когда впоследствии Антиохию посетил бородатый император Юлиан, они окрестили его кличкой «Козёл».) Сначала это слово использовалось язычниками Антиохии как насмешливое прозвище, но затем христиане приняли его и стали употреблять как самоназвание. Это прозвище буквально значило «принадлежащие группе Христа» или «последователи Христа», что довольно близко к определению современного толкового словаря. Иудейский царь сказал, что апостол Павел почти убедил его «стать христианином» (Деяния 26:28).

Первое употребление термина вне Библии принадлежит врагу христиан, современнику Нерона, римскому историку Тациту, который отметил, что император обвинил «христиан» в Большом пожаре Рима в 64 году н.э.

Кто достоин называться учеником?

Евангелие содержит множественные высказывания о христианах, учениках Христа. Ученик — тот, кто исполняет волю Отца Небесного (Мф. 12:49-50). Некоторые из высказываний Иисуса Христа о качествах Своих учеников, в Евангелии записаны так:

ἐντολὴν καινὴν δίδωμι ὑμῖν, ἵνα ἀγαπᾶτε ἀλλήλους·; καθὼς ἠγάπησα ὑμᾶς ἵνα καὶ ὑμεῖς ἀγαπᾶτε ἀλλήλους. ἐν τούτω̣ γνώσονται πάντες ὅτι ἐμοὶ μαθηταί ἐστε ἐὰν ἀγάπην ἔχητε ἐν ἀλλήλοις.

Перевод: «Заповедь новую даю вам, да любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою»

eί τις έρχεται πρός με και ου μισει τον πατέρα εαυτοũ και την μητέρα, και την γυναικα και τα τέκνα και τους αδελφους και τας αδελφάς έτι τε και την ψυχην εαυτοũ, ου δύναται είναί μου μαθητής

Перевод: «Если кто приходит ко мне и не возненавидит отца своего и мать, жену и детей, братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть моим учеником». Параллельное место в Евангелии от Матфея: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10:37).

όστις ου βαστάζει τον σταυρον εαυτοũ και έρχεται οπίσω μου ου δύναται είναί μου μαθητής

Перевод: «И кто не несет креста своего и не приходит следом за мной, не может быть моим учеником».

πας εξ υμων ος ουκ αποτάσσεται πασιν τοις εαυτοũ υπάρχουσιν ου δύναται είναί μου μαθητής

Перевод: «Всякий из вас, кто не отказывается от всего своего имущества, не может быть моим учеником».

Среди представителей христианских конфессий существуют разные мнения по вопросу «кто может быть учеником (христианином)?» Их формулировки не всегда буквально повторяют Евангельский текст. Ниже приводится список различных христианских церквей со ссылками на их официальные документы и неофициальные мнения:

1. Католицизм.
2. Православие.
3. Протестантизм.

Научные источники:

1. Электронная энциклопедия на Академике.
2. Список ссылок на слово «христианин» в различных словарях и энциклопедиях.

В других языках

Во всех европейских языках это слово звучит аналогично, например, Chrétien («кретьен») во французском языке. В китайском языке слово 基督徒 означает буквально «последователь Христа».

Поскольку определение «Христос», связанное с Иисусом, не принято в талмудическом иудаизме, на иврите христиане называются «Ноцрим» («назаретяне»), ибо Иисус вырос в Назарете.

Среди арабов (будь то христиане, мусульмане или принадлежащих к другим религиям), а также в других языках, испытывающих влияние арабского (в основном мусульманская культура оказывает влияние через арабский язык, как литургический язык ислама), обычно используются два слова для обозначения христиан: 1) назаретяне (نصراني), и 2) масиха (مسيحي), имеющее смысл последователей Мессии. Там, где есть различия, «назаретяне» относится к людям с христианской культурой, а «масиха» — с религиозной верой в Иисуса. В некоторых странах «назаретяне» зачастую используется в общем смысле для обозначения не мусульманских белых людей. Ещё одно арабское слово, иногда используемое для христиан, особенно в политическом контексте, является салиба. Оно относится к крестоносцам и имеет негативный оттенок.

Социальный портрет современного христианина

В настоящее время в мире проживает 2,3 млрд христиан. Последователей Христа можно встретить во всех 232 странах мира. Большинство христиан (64 %) проживает в городах. Средний возраст христианина — 30 лет. При этом 565 млн современных христиан — дети до 15 лет. Ожидаемая продолжительность жизни христианина соответствует среднемировому значению — 68 лет (2001 год). По индексу развития человеческого потенциала христиане находятся выше, чем «не христиане» (0,73 и 0,58 соответственно). Аналогично, уровень грамотности у христиан выше, чем у «не христиан». Читать и писать умеют 88 % взрослых христиан и 81 % взрослых христианок (для «не христиан» уровень грамотности равен 78 % и 60 % соответственно).

См. также

• Численность христиан
• Мессия
• Крестьянин

Отрывок, характеризующий Христианин

Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Человек во фризовой шинели, подняв кверху руку, кричал:
– Важно! пошла драть! Ребята, важно!..
– Это сам хозяин, – послышались голоса.
– Так, так, – сказал князь Андрей, обращаясь к Алпатычу, – все передай, как я тебе говорил. – И, ни слова не отвечая Бергу, замолкшему подле него, тронул лошадь и поехал в переулок.


От Смоленска войска продолжали отступать. Неприятель шел вслед за ними. 10 го августа полк, которым командовал князь Андрей, проходил по большой дороге, мимо проспекта, ведущего в Лысые Горы. Жара и засуха стояли более трех недель. Каждый день по небу ходили курчавые облака, изредка заслоняя солнце; но к вечеру опять расчищало, и солнце садилось в буровато красную мглу. Только сильная роса ночью освежала землю. Остававшиеся на корню хлеба сгорали и высыпались. Болота пересохли. Скотина ревела от голода, не находя корма по сожженным солнцем лугам. Только по ночам и в лесах пока еще держалась роса, была прохлада. Но по дороге, по большой дороге, по которой шли войска, даже и ночью, даже и по лесам, не было этой прохлады. Роса не заметна была на песочной пыли дороги, встолченной больше чем на четверть аршина. Как только рассветало, начиналось движение. Обозы, артиллерия беззвучно шли по ступицу, а пехота по щиколку в мягкой, душной, не остывшей за ночь, жаркой пыли. Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри и, главное, в легкие людям и животным, двигавшимся по этой дороге. Чем выше поднималось солнце, тем выше поднималось облако пыли, и сквозь эту тонкую, жаркую пыль на солнце, не закрытое облаками, можно было смотреть простым глазом. Солнце представлялось большим багровым шаром. Ветра не было, и люди задыхались в этой неподвижной атмосфере. Люди шли, обвязавши носы и рты платками. Приходя к деревне, все бросалось к колодцам. Дрались за воду и выпивали ее до грязи.
Князь Андрей командовал полком, и устройство полка, благосостояние его людей, необходимость получения и отдачи приказаний занимали его. Пожар Смоленска и оставление его были эпохой для князя Андрея. Новое чувство озлобления против врага заставляло его забывать свое горе. Он весь был предан делам своего полка, он был заботлив о своих людях и офицерах и ласков с ними. В полку его называли наш князь, им гордились и его любили. Но добр и кроток он был только с своими полковыми, с Тимохиным и т. п., с людьми совершенно новыми и в чужой среде, с людьми, которые не могли знать и понимать его прошедшего; но как только он сталкивался с кем нибудь из своих прежних, из штабных, он тотчас опять ощетинивался; делался злобен, насмешлив и презрителен. Все, что связывало его воспоминание с прошедшим, отталкивало его, и потому он старался в отношениях этого прежнего мира только не быть несправедливым и исполнять свой долг.
Правда, все в темном, мрачном свете представлялось князю Андрею – особенно после того, как оставили Смоленск (который, по его понятиям, можно и должно было защищать) 6 го августа, и после того, как отец, больной, должен был бежать в Москву и бросить на расхищение столь любимые, обстроенные и им населенные Лысые Горы; но, несмотря на то, благодаря полку князь Андрей мог думать о другом, совершенно независимом от общих вопросов предмете – о своем полку. 10 го августа колонна, в которой был его полк, поравнялась с Лысыми Горами. Князь Андрей два дня тому назад получил известие, что его отец, сын и сестра уехали в Москву. Хотя князю Андрею и нечего было делать в Лысых Горах, он, с свойственным ему желанием растравить свое горе, решил, что он должен заехать в Лысые Горы.
Он велел оседлать себе лошадь и с перехода поехал верхом в отцовскую деревню, в которой он родился и провел свое детство. Проезжая мимо пруда, на котором всегда десятки баб, переговариваясь, били вальками и полоскали свое белье, князь Андрей заметил, что на пруде никого не было, и оторванный плотик, до половины залитый водой, боком плавал посредине пруда. Князь Андрей подъехал к сторожке. У каменных ворот въезда никого не было, и дверь была отперта. Дорожки сада уже заросли, и телята и лошади ходили по английскому парку. Князь Андрей подъехал к оранжерее; стекла были разбиты, и деревья в кадках некоторые повалены, некоторые засохли. Он окликнул Тараса садовника. Никто не откликнулся. Обогнув оранжерею на выставку, он увидал, что тесовый резной забор весь изломан и фрукты сливы обдерганы с ветками. Старый мужик (князь Андрей видал его у ворот в детстве) сидел и плел лапоть на зеленой скамеечке.
Он был глух и не слыхал подъезда князя Андрея. Он сидел на лавке, на которой любил сиживать старый князь, и около него было развешено лычко на сучках обломанной и засохшей магнолии.
Князь Андрей подъехал к дому. Несколько лип в старом саду были срублены, одна пегая с жеребенком лошадь ходила перед самым домом между розанами. Дом был заколочен ставнями. Одно окно внизу было открыто. Дворовый мальчик, увидав князя Андрея, вбежал в дом.
Алпатыч, услав семью, один оставался в Лысых Горах; он сидел дома и читал Жития. Узнав о приезде князя Андрея, он, с очками на носу, застегиваясь, вышел из дома, поспешно подошел к князю и, ничего не говоря, заплакал, целуя князя Андрея в коленку.
Потом он отвернулся с сердцем на свою слабость и стал докладывать ему о положении дел. Все ценное и дорогое было отвезено в Богучарово. Хлеб, до ста четвертей, тоже был вывезен; сено и яровой, необыкновенный, как говорил Алпатыч, урожай нынешнего года зеленым взят и скошен – войсками. Мужики разорены, некоторый ушли тоже в Богучарово, малая часть остается.
Князь Андрей, не дослушав его, спросил, когда уехали отец и сестра, разумея, когда уехали в Москву. Алпатыч отвечал, полагая, что спрашивают об отъезде в Богучарово, что уехали седьмого, и опять распространился о долах хозяйства, спрашивая распоряжении.
– Прикажете ли отпускать под расписку командам овес? У нас еще шестьсот четвертей осталось, – спрашивал Алпатыч.
«Что отвечать ему? – думал князь Андрей, глядя на лоснеющуюся на солнце плешивую голову старика и в выражении лица его читая сознание того, что он сам понимает несвоевременность этих вопросов, но спрашивает только так, чтобы заглушить и свое горе.
– Да, отпускай, – сказал он.
– Ежели изволили заметить беспорядки в саду, – говорил Алпатыч, – то невозмежио было предотвратить: три полка проходили и ночевали, в особенности драгуны. Я выписал чин и звание командира для подачи прошения.
– Ну, что ж ты будешь делать? Останешься, ежели неприятель займет? – спросил его князь Андрей.
Алпатыч, повернув свое лицо к князю Андрею, посмотрел на него; и вдруг торжественным жестом поднял руку кверху.
– Он мой покровитель, да будет воля его! – проговорил он.
Толпа мужиков и дворовых шла по лугу, с открытыми головами, приближаясь к князю Андрею.
– Ну прощай! – сказал князь Андрей, нагибаясь к Алпатычу. – Уезжай сам, увози, что можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. – Алпатыч прижался к его ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его и, тронув лошадь, галопом поехал вниз по аллее.
На выставке все так же безучастно, как муха на лице дорогого мертвеца, сидел старик и стукал по колодке лаптя, и две девочки со сливами в подолах, которые они нарвали с оранжерейных деревьев, бежали оттуда и наткнулись на князя Андрея. Увидав молодого барина, старшая девочка, с выразившимся на лице испугом, схватила за руку свою меньшую товарку и с ней вместе спряталась за березу, не успев подобрать рассыпавшиеся зеленые сливы.