Христианское богословие

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Христианство
Портал:Христианство

Библия
Ветхий Завет · Новый Завет
Апокрифы
Евангелие
Десять заповедей
Нагорная проповедь

Троица
Бог Отец
Бог Сын (Иисус Христос)
Бог Святой Дух

История христианства
Хронология христианства
Раннее христианство
Гностическое христианство
Апостолы
Вселенские соборы
Великий раскол
Крестовые походы
Реформация
Народное христианство

Христианское богословие
Грехопадение · Грех · Благодать
Ипостасный союз
Искупительная жертва · Христология
Спасение · Добродетели
Христианское богослужение · Таинства
Церковь · Эсхатология

Ветви христианства
Католицизм · Православие · Протестантизм
Древние восточные церкви · Антитринитаризм
Численность христиан

Критика христианства
Критика Библии · Возможные источники текста Библии

п • о • р

Христианское богословие — в общеупотребительном смысле обозначает набор различных богословских дисциплин в рамках христианства, каждая из которых излагает различные стороны вероучения и культа.

Традиционно в христианстве под богословием понимается систематический анализ природы, замыслов и деятельности Бога как попытка, хотя и неадекватная (в силу ограниченности человеческих способностей), говорить о Божественном существе.





Источники и методология

В православии главным источником богословия является Священное Предание, причем Священное Писание (Библия) является наиважнейшей его формой (частью)[1][2].

В католицизме Священное Писание и Священное Предание являются двумя различными способами передачи Божьего Слова[3], причем Священное Писание не входит в состав Священного Предания. Православные и католики самым главным средством передачи Священного Предания, включая его недокументированные и неосязаемые аспекты, считают опыт причастия Христу в Святом Духе — участие в деятельности Церкви, причем вера стоит выше разума[4].

Главным фундаментальным источником официального протестантского богословия является Священное Писание — Библия. В качестве вспомогательных источников рассматриваются Священное Предание, разум и опыт[5].

Желающие глубже заниматься богословием поступают учиться в специализированные учебные заведения — семинарии и духовные академии, где получают фундаментальные понятия, изучают историю развития богословской мысли, или на теологические факультеты университетов.

История

В связи с тем, что на протяжении христианской истории всегда существовали различные подходы к богословской науке, богословие как дисциплина никогда не было и не могло быть единым. С течением времени эта ситуация усугубилась появлением всё большего числа конфессий, деноминаций, течений и богословских школ/направлений.

Современное христианское богословие распадается по конфессиональному признаку на богословие Церкви Востока, православное церквей византийской традиции, миафизитское Древневосточных церквей, католическое, богословие протестантских конфессий, в том числе евангельских деноминаций и др.

Отрасли (дисциплины) богословия

Вероучительные тексты разных конфессий

Православие

Несомненно авторитетными вероучительными текстами в православии являются Священное Писание Ветхого и Нового Завета, Оросы (вероопределения или догматы) Вселенских соборов (Никео-Цареградский Символ веры, догматы о двух естествах и двух волях в Иисусе Христе, догмат об иконопочитании), вероопределения некоторых Поместных соборов (Константинопольский собор 879-880 гг., Константинопольские Соборы 1341-1351 гг., Константинопольский Собор 1156-1157 гг.), Исповедание православной веры святителя Григория Паламы[6], Исповедание православной веры святителя Марка Эфесского[7].[8]

Хотя краткое изложение (катехизис) не является вполне органичным для Православия, но ввиду наличия различных подложных православных катехизисов для их разоблачения, а затем вследствие присоединения к Православию большого числа привыкших к катехизисам католиков по примеру Римско-католической и протестантских церквей в Новое время и Новейшее время созданы различные православные катехизисы, имеющие различное вероисповедное значение:[9]

Римско-католическая церковь

Вероучительными текстами Католической церкви являются постановления семи Вселенских соборов, а также соборов Католической церкви, признанные Ею Вселенскими, буллы римских пап. В отличие от православия, в современном католичестве катехизис является органичным изложением католической веры.

Лютеранство

Реформатская церковь

Характерные черты отдельных направлений в христианстве

Некоторые характерные черты православного богословия

 Стиль этого раздела неэнциклопедичен или нарушает нормы русского языка.
Следует исправить раздел согласно стилистическим правилам Википедии.

Православное богословие (калька с английского — «православная теология») отличается от западного богословия (теологии) тем, что в наше время, после окончания Вселенских соборов, православные богословы не развивают в спорах об истинах веры своё основное учение (как это делают все науки и теология)[10]. — вероучение — развиваются только христианская герменевтика, патрология, церковная история, церковная археология, иконопись, архитектура, искусствоведение, философия, каноническое право и т. д. и т. п., и православные догматы только предписывают верующим, как нельзя истолковывать вероучение и философию, причём православное богословие опирается на использование всей греческой философии, начиная с Сократа («греческая вера»). В отличие от протестантов, для православных «Богословие» — это не только слово, вербальное выражение, но и икона, символическое представление, особенно представление Земной Церкви о Церкви Небесной. Вообще, особенностью вероучения и теологии (инославного богословия) западных церквей является признание[11] ими так называемых «апостольского» и (псевдо)"афанасьевского" символов веры, в результате исходным моментом является не Отец, как в Никейском и других древних символах веры, и как о том богословствуют отцы церкви греческой ветви патристики, а единый Бог в Троице, причём «монархия» Отца как единого Источника и Виновника явно умаляется. Это отрицаемое православными (в отличие от идей самого Августина при их правильном истолковании в русле догматов православия) августинианское богословие, породившее признание католиками истинности утверждения не являющегося авторитетом в делах веры Карла Великого о том, что Святой Дух исходит и от Сына,[12] завершилось у Фомы Аквинского не признаваемым православными отождествлением сущности и энергии в Божестве. Учение Фомы Аквинского в течение столетий до признания томизма предпочтительным в 1879 году соперничало в католической церкви с первоначальным августинианством даже после развития на базе августинианства[13] протестантской теологии[14]. Как отмечает заведующий сектором теологии Института философии РАН главный редактор Центра библейско-патрологических исследований Синодального отдела по делам молодёжи Алексей Русланович Фокин, православные богословы хуже знакомы с западными отцами и меньше используют их труды из-за отсутствия переводов или их качества. Хотя единственное отличие между западными и восточными отцами, которое он нашёл в сфере мистического опыта — это догматическое осознание западными отцами опыта видения нетварного света как Божественной сущности, или природы, а не как энергии. Но они, как и восточные отцы, описывают видение этого света. И никаких чувственных увлечений, чувственных видений, типа распятия Христа и медитаций над ним, конечно же, тогда ещё не было. Это начинает появляться в Средние века, но только в Новое время мистика Запада кардинально отличается от мистики восточной, может быть, начиная с Фомы Кемпийского, Игнатия Лойолы, с женской мистики. Но, во всяком случае, такие искажения духовной жизни не распространяются на древнюю западную святоотеческую традицию. А. Р. Фокин: «Нельзя разделять единую святоотеческую традицию на восточную и западную.»[15]. Западные отцы, очевидно, не были знакомы с учением ессеев («врачей») — «людей Нового Завета», «сынов света», с которыми, видимо, связана древняя традиция исихазма, повлиявшая на облик православного богословия.[16] Под системой православного богословия понимается набор различных богословских дисциплин (отрасли богословия), каждая из которых излагает различные стороны вероучения и культа. С точки зрения некоторых мыслителей Русской Православной Церкви, отличие православного богословия от богословия неправославного («теологии») заключается в том, что «Источниками богословия православного являются Священное Писание (Библия) и Священное Предание (традиция понимания Священного Текста), а также её определённое мировоззрение и мистический опыт. Библия и Предание не противопоставляются друг другу, напротив, Предание является тем контекстом, той духовной средой, в которой создаётся Библия; Священной Писание в известной степени само является Преданием… Более того, именно Предание сформировало Библейский канон таким, каким мы имеем его сегодня»[17]. Священное Предание сообщает Божественную Истину, но её осознание раскрывалось не сразу и углублялось в течение веков. В Священном предании воцерковлена и вся дохристианская языческая мудрость. Русская православная церковь воцерковляет в своём Священном предании и не противоречащую её вероучению доправославную мудрость и широко разветвлённого русского народа (украинцев, белорусов, русских, русинов, полешуков), и всех других окормляемых ею народов бывшего СССР, Японии, Китая, Таиланда. Предание подразумевает и ту духовную реальность, которая не поддается словесному выражению и которая хранится в молчаливом опыте Церкви, передаваемом из поколения в поколение. Единство и непрерывность этого опыта, хранимого в Церкви вплоть до настоящего времени, составляет суть церковного Предания. В отличие от теологов, православные богословы не развивают в спорах об истинах веры христианское вероучение, не отказываются от тех или иных религиозных доктрин при появлении нового знания, поскольку православные считают, что Церковь — мистическое Тело Христово, для которого только Христос — глава, и до Второго Пришествия нет и не может быть ни одного человека или группы людей, являющихся наместниками Бога на Земле и полномочных поэтому измененять вероучение православной церкви.[18] Богословы трудятся над тем, чтобы каждая буква веры православных 21 века была точно такая же, что и у Православия 9- 20 веков, а смысл был тот же самый, что и у православных 1-8 веков, включая 12 верных апостолов, и восстанавливают древнее благочестие. Православие признаёт только некоторые чисто внешние перемены (моду облачений священников, монастырские правила, новые посты, правила Вселенских и Поместных Соборов, и т. п.), но ни слова не было изменено в Символе ВерыК:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)[источник не указан 2756 дней]. Целью любых перемен было исповедание старой Веры в новых обстоятельствах. Например, Библия и Служебники были переведены на новые языки. Или были добавлены обряды, подчеркивавшие особенности новообращённых. Но остаётся принцип: «Един Бог, Едина Вера и Едино Крещение». Православные, в отличие от римокатоликов, не считают, что Предание -первично, а Священное писание — вторично. Не согласны они и с протестантскими теологами, считающими, что первично Священное Писание. Православные богословы подчеркивают, что Христос не оставил нам ни одной написанной строчки. Христианство в глазах православных есть религия встречи с Богом, а не рационалистического толкования письменных текстов (будь то Предания или Писания). Православные веруют в воскресение Христово не потому, что прочли об этом, а потому, что сами, своим внутренним опытом познали Воскресшего. Опыт причастия Христу в Святом Духе — предмет собственно богословия — выше любого словесного выражения этого опыта, будь то Священное Писание, документы Священного предания или какой-либо другой письменный источник.[19][20] С этим мнением отчасти согласна и Католическая энциклопедия, подтверждающая, что в католицизме Священное Предание действительно признаётся постоянно развивающимся элементом веры, тогда как в православии — законченным и не подверженным дальнейшим изменениям. Так называемая латинская схема отношения к Священному Преданию окончательно сформировалась в XVI—XVII веках. Согласно ей, часть учения, полученного от апостолов, была зафиксирована в книгах Священного Писания, а другая, не войдя в Писание, передавалась через устную проповедь и была записана в послеапостольскую эпоху. Эта вторая часть учения составляет Священное Предание. Но, по мнению Католической энциклопедии, Русская православная церковь до начала XX века де-факто придерживалась латинской схемы, развивая Священное предание, и только в XX веке окончательно сформировала своё вышеизложенное понимание Священного Предания как в основе неизменного.[21] В православии распространена также точка зрения, что христианство — не религия, а новая жизнь, жизнь в Боге, открываемая через Христа — вот то, что Он принёс людям.[22] Развивая эту мысль, Иоанн Мейендорф подчёркивал, что хотя православные — за социальную справедливость, но не считают своими надёжными союзниками на пути установления социальной справедливости сторонников различных движений, превращающих революцию в новую религию — подлинный опиум для народа.[23] Этимология слова «богословие», в отличие от «теологии», не восходит к терминам «наука о боге» или «отрасль знаний о Боге». В церковнославянском (и современном сербско-хорватском) языках «Богословия» означает «семинария».[24] До 1868 года богословием назывался старший класс семинарии и в России, как это помнят читатели повести Н. В. Гоголя «Вий». Славянское слово «богословие» происходит от начальных слов Евангелия от Иоанна Богослова, который первый назвал Иисуса Логосом (Словом) : «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». При этом Логос (Слово) благодаря Иоанну Богослову всегда отождествлялся с вторым Лицом Троицы, Сыном Божиим, Иисусом Христом, например, одним из первых руководителей, видимо, первой богословии (Огласительного (буквально- катехизического, но затем сочетавшего катехизацию с образованием богословов) училища) Климентом Александрийским. Среди значений термина «богословие» в церковнославянском языке: 1) «слово о Боге»; 2) «слово от Бога»; 3) «слово к Богу и для Бога». Эти три значения и трактовка как «богословия» всего Св. Писания: книги Ветхого Завета — «богословие древнее», книги Нового Завета — «богословие новое», соответственно «богословы» — Пророки и Апостолы — в значительной степени определяют значение термина «богословие». Но в целом «логос» имеет около 100 значений, одно из них — Иисус Христос. В древнегреческо-русском словаре И. Дворецкого содержится 34 гнезда значений слова «логос». В каждом гнезде ещё по несколько значений. Но если говорить об основном религиозно-философском смысле понятия «богословие», то вернее всего, полагает профессор А. И. Осипов, оно соответствует «знанию», «познанию», «видению», а греческий термин θεολογία следовало бы перевести как «боговедение, богознание, богопознание». При этом под ведением, знанием в христианстве подразумевается совсем не то, о чём думали язычники — не слова и рассуждения о Боге, но особый, духовный опыт непосредственного переживания, постижения Бога чистым, святым человеком.[25] Так как отрицание достижений науки в богословии, в отличие от теологии, равносильно сомнению во Всемогуществе Божием, то православное богословие, в отличие от теологии, не вмешивается в дела науки как инструмента познания, за исключением проблем научной этики и профессиональной этики.[26] В то же время богословие обсуждает проблемы применения научных знаний, поэтому многие богословы являются также и учёными, высокий уровень подготовки богословов позволяет им успешно заниматься многими науками[27]. Среди этих наук — философия, религиозная философия, христианская герменевтика, экклезиология и многие другие дисциплины богословия, не только светские науки. Не благодаря теологической или богословской литературе, но, как пишет В. Н. Лосский: «Только в Церкви можем мы сознательно распознать во всех священных книгах единое вдохновение, потому что одна только Церковь обладает Преданием, которое есть знание воплощенного Слова в Духе Святом».[19]. То есть, в православии богословие обязательно включает в себя осуществляемую при посредничестве Церкви практику богообщения, подразумевающую веру и молитвенное устремление к Богу как к предмету веры, упования и любви, и деятельность в соответствии с верой — любовь. В этом смысле православное богословие может пониматься как синоним молитвы, созерцания, духовной жизни.[28] По мнению Иустина Философа, истина в утверждении Христа «Я есмь истина» трактуется как вечная истина Сократа.[29] «И от истины отвратятся и обратятся к басням» (святой первоверховный апостол Павел). Поэтому изменой Богу считается обращение (вместо врачей) к магии, знахарям, оккультистам[30], шарлатанам, астрологам, медиумам, спиритам, ведьмакам, ведьмам, чародеям, колдунам, «народным целителям», гадалкам, прорицателям, хиромантии, хирософии, неортодоксальной[31] мистике, межконфессиональной теологии[32] и эзотерике. Православие осуждает суеверия — убеждения, не основанные на знании, в том числе, знании богословия. В остальном православное богословие не ограничивает любовь к мудрости и тягу к вечной истине, а, наоборот, стимулирует их.

Католическое богословие

 Этот раздел статьи ещё не написан.
Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел.

Современные направления в богословии

См. также

Напишите отзыв о статье "Христианское богословие"

Примечания

  1. ↑ Давыденков О. В. [azbyka.ru/otechnik/Oleg_Davydenkov/katehizis/2_2_20 Катехизис. Часть первая. Понятие о Божественном Откровении. Священное Писание — наиважнейшая из форм Священного Предания]
  2. ↑ Епископ Александр (Семёнов-Тян-Шанский). [azbyka.ru/otechnik/novonachalnym/pravoslavnyj-katehizis/4_2 Православный катехизис. Божественное Откровение. (Священное Писание и Священное Предание)]
  3. ↑ [ccconline.ru/#a12220 Катехизис Католической церкви. Отношение между Преданием и Священным Писанием]
  4. ↑ [ccconline.ru/#a13133 Катехизис Католической церкви. Вера и разум]
  5. ↑ Рэй Даннинг. Благодать, вера, святость. Веслеевское систематическое богословие. СПб: Библия для всех, 1997. 598 стр., тв.пер. ISBN 5-7454-0139-7
  6. ↑ [azbyka.ru/otechnik/Grigorij_Palama/ispovedanie_pravoslavnoj_very/ Исповедание православной веры свт. Григория Паламы]
  7. ↑ [azbyka.ru/otechnik/Mark_Efesskij/ispovedanie_pravoy_very/ Марк Эфесский. Исповедание правой веры]
  8. ↑ Архиепископ Василий (Кривошеин). [stavroskrest.ru/sites/default/files/files/books/simvolicheskie_teksty.pdf Памятники первостепенного богословского значения // Вероучительные документы Православной Церкви.]
  9. ↑ Прот. Г. Флоровский [www.vehi.net/florovsky/puti/index.html Пути русского богословия] — Париж, 1937; 2-е издание (репринт) — Париж: YMCA-Press, 1983; 3-е издание (репринт) — Вильнюс, 1991; 4-е издание (репринт) — Киев: Путь к истине, 1991.
  10. ↑ Игумен Иларион (Алфеев). «Таинство веры». Введение в Православное Богословие. Проверено и исправлено Епископом Александром (Милеант) Париж, 2000.
  11. ↑ Именно признание, так как сами эти спорные символы веры часто не используются. Например, они никогда не используются Греческой католической церковью. Их, будучи кардиналом, часто игнорировал папа римский Бенедикт XVI
  12. ↑ Во время похода в Испанию Карл ознакомился с этой умаляющей «монархию» Бога-Отца локальной формулой, введённой только в Испании после обращения готов в кафолическую веру исключительно для непрерывного подтверждения готами их отказа от арианства, и не препятствовавшей евхаристическому общению с испанской церковью лишь при условии её строгого подчинения православному римскому папе, каким был, например, Адриан II, благословивший положившую начало православию в славянских государствах и в Румынии и глаголическому обряду хорватской церкви миссию святых равноапостольных Мефодия и Кирилла. После того, как римские папы всё же согласились с волей королей франков, православный и католический Святитель Григорий Палама, не осуждая католиков, объяснял: «Мы не примем вас в общение до тех пор, пока вы будете говорить, что Дух Святой исходит и от Сына». Воля православных была выражена и на Контантинопольском Соборе 1583 г. постановлением, что «тот, кто, не исповедует сердцем и устами, что… Святой Дух ипостасно исходит только от Отца… да будет анафема», её выражает и Послание Восточных Патриархов о православной вере от 1848 г., говоря, что «единая, святая, соборная и Апостольская Церковь, следуя святым Отцам восточным и западным, как древле, так и ныне вновь возвещает соборно, что сиe нововведённое мнение, будто Дух Святой исходит от Отца и Сына, есть сущая ересь, и последователи его, кто бы они ни были, еретики… составляющиеся из них общества суть общества еретические, и всякое духовное богослужебное общение с ними православных чад соборной Церкви — беззаконно»
  13. ↑ Иеромонах Адриан: Для западного богословия блаженный Августин является самой крупной величиной. Но именно в его учении можно найти истоки католической триадологии с учением о Filioque, а его антипелагианская полемика явилась предтечей кальвинистского учения о жёстком предопределении одних людей ко спасению, а других — к вечной погибели. В этой связи всё-таки, может быть, нам стоит с опасением относиться к западным отцам? А. Р. Фокин: Безусловно, нужна некая доля здравомыслия и осторожности и даже, может быть, и опасения при изучении западной традиции. Там уже начиная с середины IV века, с Мария Викторина и блаженного Августина, мы находим серьезные методологические и догматические различия с восточными отцами. С другой стороны, западная традиция осознала крайности августинизма, в частности это касается его учения о предопределении, и от них избавилась. В V—VI и в Средние века на Западе в вопросе о благодати и предопределении преобладает уже умеренный августинизм. А. Р. Фокин: «Нельзя разделять единую святоотеческую традицию на восточную и западную» www.religare.ru/2_62382.html
  14. ↑ Хотя термин «протестантизм», вообще говоря, объединяет очень разнородные конфессии. Такие конфессии, как гуситы, англиканская и епископальные церкви очень близки к православию. Но англиканские и епископальные церкви почитают труды Фомы Аквината. Первое посольство гуситов для объединения с Вселенской патриархией прибыло в Константинополь в 1452 году, часть из них с православием воссоединилась в ХХ веке. Начатые ещё при Иване Грозном переговоры о каноническом общении РПЦ с англиканской и епископальными церквами были прекращены только в 90е годы XX века из-за посвящения женщин в сан священников и епископов с правом проповедования ими в англиканских и епископальных церквях вопреки прямому запрету апостола Павла. (Среди христиан нет ни мужеска пола, ни женска, и поэтому в принципе и с точки зрения православия женщины теоретически могут состоять в клире, но проповедовать могут только вне церквей, да и при богослужении в церкви священники являются живыми иконами Христа, который в земной жизни был мужчиной. В древней церкви были обычаи (например, помазание елеем обнажённых женщин), выполнявшиеся только клириками-женщинами, сейчас таких обычаев нет (например, елеем мажут только открытые участки тела), и нет прежней работы для клириков-женщин. Разрыв РПЦ с англиканской и епископальными церквями из-за неразработки ими новых специальных рабочих мест для женщин, не из-за проблем богословия, сейчас стал и непреодолимым с теми из них, которые посвящают в сан гомосексуалистов и лесбиянок. Кроме того, неприемлема и поддерживаемая частью англикан уравнивающая православие и католицизм «теория ветвей»
  15. ↑ [www.religare.ru/2_62382.html РЕЛИГАРЕ — А. Р. Фокин: «Нельзя разделять единую святоотеческую традицию на восточную и западную»]
  16. ↑ И. Д. Амусин. Кумранская община. Л.,Наука,1983
  17. ↑ О. Сергий Лепин, см.: Грицанов А. А. [slovari.yandex.ru/~книги/Религия/Теология%20—%20Богословие%20—%20Теософия/ Теология — Богословие — Теософия](недоступная ссылка с 14-06-2016 (2866 дней)) // Религия: Энциклопедия / Сост. и общ. ред. А. А. Грицанов, Г. В. Синило. — Мн.: Книжный Дом, 2007.— 960 с.— (Мир энциклопедий).
  18. ↑ Сократ объяснял, что признание тезиса «Человек -мера всех вещей» уже вследствие того, что человек — один из видов приматов, неизбежно ведёт к тезису «Кинокефал (жившая в Древней Греции в природе собакоголовая обезьяна) — мера всех вещей». Тем более, если кинокефалом виляет хвост — радикальные элементы УГКЦ. Совершенно неприемлемо изучение Папским советом по единству христиан, за которым стоят радикалы УГКЦ, генеалогии предстоятелей РПЦ и объяснение их желания равноправно сотрудничать со Святым престолом без капитуляции и нарушения прав человека и РПЦ наличием нерусских генов www.portal-credo.ru/site/?act=news&id=92426&cf=
  19. ↑ 1 2 Митрополит Волоколамский Иларион. О значении Священного Писания в современном православном богословии. www.patriarchia.ru/db/text/1620947.html
  20. ↑ По мысли св. Иринея Лионского, Церковь могла бы проповедовать вообще без Писания; но Писание необходимо для опровержения еретиков.
  21. ↑ Католическая энциклопедия > С > Священное Предание. www.catholic.ru/modules.php?name=Encyclopedia&op=content&tid=700
  22. ↑ В. Ф. Марцинковский. Сущность христианства
  23. ↑ Протоиерей Иоанн Мейендорф. Кафоличность Церкви. Вступительный доклад Второй международной конференции Православного общества в Америке. 1972.
  24. ↑ Православный богословский факультет Белградского университета www.bogoslov.ru/en/text/285438/index.html
  25. ↑ А. И. Осипов. Кто такой Бог? Лекция по основному богословию, прочитанная в Сретенском училище 10 октября 2000 www.pravoslavieto.com/docs/ru/kto_takoj_bog.htm
  26. ↑ И. Киреевский: "Наша Церковь никогда не выставляла никакой системы человеческой, никакого учёного богословия, (под «учёным богословием» Киреевский имел в виду теологию, особенно естественную теологию и вечную философию) за основание своей истины, и потому не запрещала свободное развитие мысли в других системах, не преследовала их, как опасных врагов, могущих поколебать её основу. Ю. Ф. Самарин: «Мы вправе сказать, что православная церковь не имеет системы и не должна иметь её».
  27. ↑ Выпускники духовной академии должны «знать все, писать обо всем, быть способными к преподаванию всякой науки» (преосвященный Иоанн (Соколов, Владимир Сергеевич), ректор СПбДА (Сухова Н. Ю. Система научно-богословской аттестации в России в XIX — начале XX века. М.: Изд-во ПСТГУ, 2009. — 676 с.:с. 343).
  28. ↑ Свящ. Владимир Шмалий [www.pravenc.ru/text/149559.html Богословие] // Православная энциклопедия. Том V: «Бессонов — Бонвеч». — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2002. — С. 520. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-010-2
  29. ↑ www.bogoslov.ru/text/455620.html С. А. Мазаев. Что есть истина? Св. Иустин Философ говорит, что Логос (Второе лицо Троицы) действовал «через Сократа, среди эллинов». Климент Александрийский: «Сократ для эллинов -то же, что Моисей для иудеев.» А. Мень. История религии. В поисках Пути, Истины и Жизни (в 7 томах) (Москва, 1991-92) Том 4. Дионис, Логос, Судьба. Греческая религия и философия от эпохи колонизации до Александра. Преподобные Нил Сорский и Максим Грек, обличая астрологов, ведунов, экономистов и шарлатанов, ссылались и на обличения их Сократом (Ксенофонт. Воспоминания о Сократе, кн. I, 1, И—13. Ср. кн. IV, 7, 4-6), не только на догмат свободы воли, а московским самодержцам и реформаторам, включая Иоанна Грозного, рекомендовали сначала познать самих себя и научиться управлять собой, а затем только подданными и, тем более, Церковью, да ещё основываясь на науках, «мудрецы которых общаются друг с другом как сумасшедшие».
  30. ↑ Определение «О псевдохристианских сектах, неоязычестве и оккультизме», Архиерейский Собор 1994 г.//Официальный сайт Московского патриархата www.patriarchia.ru/db/text/530422.html
  31. ↑ Под неортодоксальным понимается не православное, причём неортодоксальную мистику невозможно обнаружить не только у восточных, но и у западных Отцов церкви. А. Р. Фокин: «Нельзя разделять единую святоотеческую традицию на восточную и западную.» www.religare.ru/2_62382.html
  32. ↑ 33 правило Лаодикийского собора говорит, что «Не подобает молиться с еретиком или отщепенцем», на Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви 2008 г. принято, что при общении с инославными «наша Церковь не приемлет попыток „смешения вер“, совместных молитвенных действий, искусственно соединяющих конфессиональные или религиозные традиции» («Определение Освященного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 24-29 июня 2008 года „О вопросах внутренней жизни и внешней деятельности Русской Православной Церкви“», 36 sobor-2008.ru/428914/index.html)

Литература

Энциклопедии

  1. [www.biblioteka3.ru/biblioteka/pravoslavnaja-bogoslovskaja-jenciklopedija/tom-2/bogoslovie.html Богословие] // Православная Богословская Энциклопедия. Том 2. Издание Петроград. Приложение к духовному журналу «Странник» за 1901 г.

Творения Святых Отцов

  1. Прп. Иоанн Дамаскин [aleteia.narod.ru/damaskin/ist-pref.htm Источник знания] Пер. с греч. и коммент. Д. Е. Афиногенова, А. А. Бронзова, А. И. Сагарды, Н. И. Сагарды. — М.: Индрик, 2002. — 416 с. — (Святоотеческое наследие. Т. 5)

Научно-богословская литература

  1. Jean Meyendorff. Le Christ dans la Theologie Byzantine. Paris, 1968. (На английском: John Meyendorff. Christ in the Eastern Christian Thought. New York, 1969. Русский перевод: Прот. Иоанн Мейендорф. «Иисус Христос в восточном православном богословии». М., 2000.)
  2. Еп. Григорий (В. М. Лурье). История византийской философии. Формативный период. СПб., Axioma, 2006. XX + 553 с. ISBN 5-901410-13-0 [axioma.spb.ru/z_byz_phil/contents.htm Оглавление], [st-elizabet.narod.ru/raznoe/grr/filos_1_1.htm Раздел 1, гл. 1], [st-elizabet.narod.ru/raznoe/grr/filos_1_2.htm Раздел 1, гл. 2], [www.hgr.narod.ru/div2ch1.htm Раздел 2, гл. 1], [www.hgr.narod.ru/div2ch2.htm Раздел 2, гл. 2], [st-elizabet.narod.ru/raznoe/grr/div4ch1.htm Раздел 4, гл. 1], [st-elizabet.narod.ru/raznoe/grr/div4ch2.htm Раздел 4, гл. 2]
  3. В. В. Болотов [www.omolenko.com/photobooks/bolotov4.htm#Nav «Лекции по истории древней Церкви». Том 4]
  4. А. В. Карташёв [www.magister.msk.ru/library/bible/history/kartsh01.htm Вселенские Соборы] Париж, 1963
  5. Прот. Г. Флоровский [www.vehi.net/florovsky/puti/index.html Пути русского богословия] — Париж, 1937; 2-е издание (репринт) — Париж: YMCA-Press, 1983; 3-е издание (репринт) — Вильнюс, 1991; 4-е издание (репринт) — Киев: Путь к истине, 1991.

Ссылки

  • [pravoslavie.ru Православие.ру]
  • [calvinism.ru/ Кальвинизм.ру — сайт прикладного и теоретического богословия протестантской Реформации — кальвинизма]
  • [www.catholic.ru/ Католик.ру — сайт Римско-Католического богословия]
  • [katolichestvo.by.ru/ Католичество]
  • [bogoslov.ru/ Богослов. Ru — научный богословский портал]


 В данной статье или разделе имеется список источников или внешних ссылок, но источники отдельных утверждений остаются неясными из-за отсутствия сносок.
Утверждения, не подкреплённые источниками, могут быть поставлены под сомнение и удалены. Вы можете улучшить статью, внеся более точные указания на источники.

Отрывок, характеризующий Христианское богословие

Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.


Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.


Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Христианское_богословие&oldid=81140051»