Христианское чтение

«Христиа́нское чте́ние» (до 1918 года — «Христіанское чтеніе») — российский православный научно-богословский журнал Санкт-Петербургской православной духовной академии. ISSN 1814-5574.

Основан по предложению архимандрита (впоследствии митрополита) Григория (Постникова) в 1821 году. Стал первым ежемесячно издаваемым органом русского духовного учёного мира. Намерение издавать журнал преследовало цель через изложение христианского учения противодействовать распространению в обществе мистических и масонских течений.

С 1875 года в период ректорства протоиерея Иоанна Янышева при академии начал издаваться церковно-общественный и публицистический еженедельный журнал «Церковный вѣстникъ», выступавший также в качестве официального органа Святейшего Синода, в котором публиковались ещё и научно-богословские и публицистические статьи. Вплоть до 1881 года у обоих журналов была единая редакция.

По словам журналиста Сергея Чапнина: «Если бы не революция, он в 1921 году отметил бы своё столетие. Ни одно периодическое издание России, ни знаменитая „Литературная газета“ Пушкина, ни издания славянофилов, ни либеральные издания не могли похвастаться таким длительным периодом выхода. Церковная журналистика в XIX веке была на самых передовых рубежах. Сначала появились журналы, потом, в 60-е годы, епархиальные газеты»

Последние дореволюционные номера «Христианского чтения» вышли в 1917 году. Публикация журнала возобновилась Санкт-Петербургской православной духовной академией в 1991 году.

С 2009 года журнал выходит в новом формате с учетом требований, предъявляемых ВАКом к научным журналам. Журнал ставит своей задачей способствовать развитию богословской науки и сотрудничеству церковных и светских ученых, представляющих различные исследовательские и образовательные институты. Публикации в журнале рассчитаны на широкий круг читателей — преподавателей и студентов богословских и гуманитарных вузов, духовных академий и семинарий, всех лиц, интересующихся актуальными и сложными вопросами православного вероучения.

В журнале публикуются оригинальные научные материалы, освещающие важные проблемы в сфере богословских, библейских, церковно-исторических, церковно-практических, религиозно-философских и смежных дисциплин с позиции вероучения и предания Православной Церкви. Авторами статей выступают преподаватели и студенты как православных духовных академий и семинарий, так и богословских, и гуманитарных вузов.

В 2009 году вышло два номера журнала, в 2010 году — четыре объемом около 200 страниц каждый.

С 2009 года на сайте [spbpda.ru электронного архива] журнала размещаются электронные версии журнала в формате pdf. К 11 января 2011 года были размещены номера журнала за 1868—1917 и 2009—2010 годы. В архиве имеется каталог по номерам и алфавитный каталог.

Требования, предъявляемые к рукописям, представляемым в журнал, можно найти на [spbda.ru/lib/view/Hristianskoe_chtenie.html странице журнала] на официальном [spbda.ru сайте] Санкт-Петербургской православной духовной академии.

Ссылки

• Христианское Чтение // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [spbpda.ru Электронный архив журнала «Христианское чтение» (1868—1917, 2009—2010)]
• [spbda.ru/lib/view/Hristianskoe_chtenie.html Страница журнала «Христианское чтение» на сайте Санкт-Петербургской православной духовной академии]
• [web.archive.org/web/20120501154225/mystudies.narod.ru/topics/mix/magazine.htm Информация о журнале «Христианское чтение»]

Отрывок, характеризующий Христианское чтение

«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.


На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»

Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.