Христианство в Анголе

Христианство в Анголе — самая распространённая религия в стране.

По данным исследовательского центра Pew Research Center в 2010 году в Анголе проживало 16,82 млн христиан, которые составляли 88,2 % населения этой страны. Энциклопедия «Религии мира» Дж. Г. Мелтона оценивает долю христиан в 2010 году в 93,7 % (17,3 млн верующих).

Основными направлениями христианства в стране являются католицизм и протестантизм. В 2000 году в Анголе действовало 9,8 тыс. христианских церквей и мест богослужения, принадлежащих 137 различным христианским деноминациям.

В христианство полностью обращены крупнейшие народы Анголы — овимбунду, мбунду и баконго. Преимущественно христианскими также являются чокве, куаньяма, луэна, ньянека, лучази, ндонга, яка, лунда, мбунда, гереро. Христианство также исповедуют живущие в Анголе португальцы, выходцы из Кабо-Верде, испанцы, французы, греки и африканеры. В христианство обращены половина имбангала и мбукушу, а также четверть пигмеев.

Католицизм

Первыми христианами в Анголе были католики-португальцы, установившие в 1491 году миссию в Сан-Сальвадор-ду-Конго. В том же году правитель Королевства Конго Нзинга Нкуву принял христианство, став первым христианским правителем экваториальной Африки. Его сын — Нзинга Мбемба стал первым в истории христианства чернокожим епископом. Однако, начавшаяся работорговля заметно подорвала позиции христианства в регионе. Иезуиты и другие миссионерские ордена малоуспешно пытались установить постоянные станции, начиная с 1548 года. Перелом наступил в 1865 году, после прибытия в Анголу Белых отцов. К 60-м годам ХХ века католики составляли большинство населения Анголы.

В настоящее время в Анголе проживают 10,85 млн католиков, которые составляют 57 % населения страны. Территория Анголы разделена на 19 епархий, включая 5 крупных митрополий: архиепархия Луанды, архиепархия Лубанго, архиепархия Маланже, архиепархия Сауримо и архиепархия Уамбо.

Протестантизм

Первыми протестантскими миссионерами в стране были британские баптисты, начавшие в 1878 году миссию среди баконго. До конца XIX века к ним присоединились миссионеры из других конфессий (конгрегационалисты, пресвитериане, методисты, лютеране, плимутские братья). В первой половине ХХ века миссионерскую деятельность в Анголе начали англикане и адвентисты. Пятидесятники из Ассамблей Бога служат в стране с 1951 года; в ходе широкого духовного пробуждения, начавшегося в 1990-х годах, пятидесятники становятся крупнейшей протестантской конфессией в Анголе.

В 2010 году в Анголе проживало 5,84 млн протестантов, которые составляли 31 % населения. Численность протестантов и их доля в населении Анголы продолжает увеличиваться.

Крупнейшую протестантскую конфессию в стране представляют пятидесятники (2,6 млн); большинство из них являются прихожанами Пятидесятнических ассамблей Бога в Анголе (2 млн верующих). Несколько сотен тысяч верующих насчитывают общины конгрегационалистов, адвентистов, баптистов, реформаторов и плимутских братьев.

Православие

Первый православный приход в Анголе был образован в 2002 году; приход относится к Зимбабвийской и Ангольской митрополии Александрийской православной церкви.

11 января 2007 года в посольстве Российской Федерации состоялось первое в истории Анголы православное богослужение на церковнославянском языке. В ноябре 2008 года в Анголу совершил официальный визит председатель Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл.

В 2010 году общая численность православных в Анголе составляла менее 1 тыс. человек. Это живущие в стране греки, русские, болгары, украинцы, эфиопы, а также обращённые в православие ангольцы.

Маргинальное христианство

Ещё 130 тыс. жителей Анголы являются членами различных околохристианских течений и групп.

Свидетели Иеговы впервые появились в стране в июле 1938 года, когда ряд городов западной Анголы посетил «пионер» (полновременный служитель) из Кейптауна Грей Смит. Однако начавшаяся Вторая мировая война не позволила Свидетелям Иеговы закрепиться в Анголе. В 1955 году Свидетели Иеговы вновь активизировались с приездом миссионера Джона Кука. В 1975 году они получили правовой статус, однако в 1978 году были запрещены. Повторное признание группы произошло в 1992 году во время перемирия в гражданской войне. В 2015 году в Анголе проживало 115 948 приверженцев религии, или "возвещателей" (0,48% населения страны), и действовало 1 565 собраний.

С середины 1980-х годов в Анголу из Франции и Португалии переезжают жить первые мормоны. В 1993 году правительство Анголы официально признала Церковь Иисуса Христа Святых последних дней. Только через три года, в 1996 году в Луанде появилась первая конгрегация этого движения. В 2015 году в Анголе действовали 8 конгрегаций, объединявшие 1,4 тыс. верующих-мормонов.

См. также

• Религия в Анголе
• Протестантизм в Анголе
• Евангелическая пятидесятническая миссия Анголы
• Христианство по странам

Отрывок, характеризующий Христианство в Анголе

– У каждого своя Ахиллесова пятка, – продолжал князь Андрей. – С его огромным умом donner dans ce ridicule! [поддаваться этой мелочности!]
Княжна Марья не могла понять смелости суждений своего брата и готовилась возражать ему, как послышались из кабинета ожидаемые шаги: князь входил быстро, весело, как он и всегда ходил, как будто умышленно своими торопливыми манерами представляя противоположность строгому порядку дома.
В то же мгновение большие часы пробили два, и тонким голоском отозвались в гостиной другие. Князь остановился; из под висячих густых бровей оживленные, блестящие, строгие глаза оглядели всех и остановились на молодой княгине. Молодая княгиня испытывала в то время то чувство, какое испытывают придворные на царском выходе, то чувство страха и почтения, которое возбуждал этот старик во всех приближенных. Он погладил княгиню по голове и потом неловким движением потрепал ее по затылку.
– Я рад, я рад, – проговорил он и, пристально еще взглянув ей в глаза, быстро отошел и сел на свое место. – Садитесь, садитесь! Михаил Иванович, садитесь.
Он указал невестке место подле себя. Официант отодвинул для нее стул.
– Го, го! – сказал старик, оглядывая ее округленную талию. – Поторопилась, нехорошо!
Он засмеялся сухо, холодно, неприятно, как он всегда смеялся, одним ртом, а не глазами.
– Ходить надо, ходить, как можно больше, как можно больше, – сказал он.
Маленькая княгиня не слыхала или не хотела слышать его слов. Она молчала и казалась смущенною. Князь спросил ее об отце, и княгиня заговорила и улыбнулась. Он спросил ее об общих знакомых: княгиня еще более оживилась и стала рассказывать, передавая князю поклоны и городские сплетни.
– La comtesse Apraksine, la pauvre, a perdu son Mariei, et elle a pleure les larmes de ses yeux, [Княгиня Апраксина, бедняжка, потеряла своего мужа и выплакала все глаза свои,] – говорила она, всё более и более оживляясь.
По мере того как она оживлялась, князь всё строже и строже смотрел на нее и вдруг, как будто достаточно изучив ее и составив себе ясное о ней понятие, отвернулся от нее и обратился к Михайлу Ивановичу.
– Ну, что, Михайла Иванович, Буонапарте то нашему плохо приходится. Как мне князь Андрей (он всегда так называл сына в третьем лице) порассказал, какие на него силы собираются! А мы с вами всё его пустым человеком считали.
Михаил Иванович, решительно не знавший, когда это мы с вами говорили такие слова о Бонапарте, но понимавший, что он был нужен для вступления в любимый разговор, удивленно взглянул на молодого князя, сам не зная, что из этого выйдет.
– Он у меня тактик великий! – сказал князь сыну, указывая на архитектора.
И разговор зашел опять о войне, о Бонапарте и нынешних генералах и государственных людях. Старый князь, казалось, был убежден не только в том, что все теперешние деятели были мальчишки, не смыслившие и азбуки военного и государственного дела, и что Бонапарте был ничтожный французишка, имевший успех только потому, что уже не было Потемкиных и Суворовых противопоставить ему; но он был убежден даже, что никаких политических затруднений не было в Европе, не было и войны, а была какая то кукольная комедия, в которую играли нынешние люди, притворяясь, что делают дело. Князь Андрей весело выдерживал насмешки отца над новыми людьми и с видимою радостью вызывал отца на разговор и слушал его.
– Всё кажется хорошим, что было прежде, – сказал он, – а разве тот же Суворов не попался в ловушку, которую ему поставил Моро, и не умел из нее выпутаться?
– Это кто тебе сказал? Кто сказал? – крикнул князь. – Суворов! – И он отбросил тарелку, которую живо подхватил Тихон. – Суворов!… Подумавши, князь Андрей. Два: Фридрих и Суворов… Моро! Моро был бы в плену, коли бы у Суворова руки свободны были; а у него на руках сидели хофс кригс вурст шнапс рат. Ему чорт не рад. Вот пойдете, эти хофс кригс вурст раты узнаете! Суворов с ними не сладил, так уж где ж Михайле Кутузову сладить? Нет, дружок, – продолжал он, – вам с своими генералами против Бонапарте не обойтись; надо французов взять, чтобы своя своих не познаша и своя своих побиваша. Немца Палена в Новый Йорк, в Америку, за французом Моро послали, – сказал он, намекая на приглашение, которое в этом году было сделано Моро вступить в русскую службу. – Чудеса!… Что Потемкины, Суворовы, Орловы разве немцы были? Нет, брат, либо там вы все с ума сошли, либо я из ума выжил. Дай вам Бог, а мы посмотрим. Бонапарте у них стал полководец великий! Гм!…
– Я ничего не говорю, чтобы все распоряжения были хороши, – сказал князь Андрей, – только я не могу понять, как вы можете так судить о Бонапарте. Смейтесь, как хотите, а Бонапарте всё таки великий полководец!
– Михайла Иванович! – закричал старый князь архитектору, который, занявшись жарким, надеялся, что про него забыли. – Я вам говорил, что Бонапарте великий тактик? Вон и он говорит.
– Как же, ваше сиятельство, – отвечал архитектор.
Князь опять засмеялся своим холодным смехом.
– Бонапарте в рубашке родился. Солдаты у него прекрасные. Да и на первых он на немцев напал. А немцев только ленивый не бил. С тех пор как мир стоит, немцев все били. А они никого. Только друг друга. Он на них свою славу сделал.
И князь начал разбирать все ошибки, которые, по его понятиям, делал Бонапарте во всех своих войнах и даже в государственных делах. Сын не возражал, но видно было, что какие бы доводы ему ни представляли, он так же мало способен был изменить свое мнение, как и старый князь. Князь Андрей слушал, удерживаясь от возражений и невольно удивляясь, как мог этот старый человек, сидя столько лет один безвыездно в деревне, в таких подробностях и с такою тонкостью знать и обсуживать все военные и политические обстоятельства Европы последних годов.
– Ты думаешь, я, старик, не понимаю настоящего положения дел? – заключил он. – А мне оно вот где! Я ночи не сплю. Ну, где же этот великий полководец твой то, где он показал себя?
– Это длинно было бы, – отвечал сын.
– Ступай же ты к Буонапарте своему. M lle Bourienne, voila encore un admirateur de votre goujat d'empereur! [вот еще поклонник вашего холопского императора…] – закричал он отличным французским языком.
– Vous savez, que je ne suis pas bonapartiste, mon prince. [Вы знаете, князь, что я не бонапартистка.]
– «Dieu sait quand reviendra»… [Бог знает, вернется когда!] – пропел князь фальшиво, еще фальшивее засмеялся и вышел из за стола.
Маленькая княгиня во всё время спора и остального обеда молчала и испуганно поглядывала то на княжну Марью, то на свекра. Когда они вышли из за стола, она взяла за руку золовку и отозвала ее в другую комнату.
– Сomme c'est un homme d'esprit votre pere, – сказала она, – c'est a cause de cela peut etre qu'il me fait peur. [Какой умный человек ваш батюшка. Может быть, от этого то я и боюсь его.]
– Ax, он так добр! – сказала княжна.


Князь Андрей уезжал на другой день вечером. Старый князь, не отступая от своего порядка, после обеда ушел к себе. Маленькая княгиня была у золовки. Князь Андрей, одевшись в дорожный сюртук без эполет, в отведенных ему покоях укладывался с своим камердинером. Сам осмотрев коляску и укладку чемоданов, он велел закладывать. В комнате оставались только те вещи, которые князь Андрей всегда брал с собой: шкатулка, большой серебряный погребец, два турецких пистолета и шашка, подарок отца, привезенный из под Очакова. Все эти дорожные принадлежности были в большом порядке у князя Андрея: всё было ново, чисто, в суконных чехлах, старательно завязано тесемочками.
В минуты отъезда и перемены жизни на людей, способных обдумывать свои поступки, обыкновенно находит серьезное настроение мыслей. В эти минуты обыкновенно поверяется прошедшее и делаются планы будущего. Лицо князя Андрея было очень задумчиво и нежно. Он, заложив руки назад, быстро ходил по комнате из угла в угол, глядя вперед себя, и задумчиво покачивал головой. Страшно ли ему было итти на войну, грустно ли бросить жену, – может быть, и то и другое, только, видимо, не желая, чтоб его видели в таком положении, услыхав шаги в сенях, он торопливо высвободил руки, остановился у стола, как будто увязывал чехол шкатулки, и принял свое всегдашнее, спокойное и непроницаемое выражение. Это были тяжелые шаги княжны Марьи.