Христианство в Ливане
Ливан является одной из двух стран Ближнего Востока (другая — Республика Кипр), в которой христианская община является государствообразующей. В 1932 году христиане составляли 55 % населения Ливана, однако к концу века их число снизилось[1]. Это связанно с тесной взаимосвязью местных христиан с Римом и Францией. Большинство христиан в Ливане — марониты. Остальные христиане представлены греческой и армянской общинами.
Христианство в Ливане древнее ислама. В византийскую эпоху местные христианские общины подчинялись Антиохийскому патриархату. Марониты, костяк которых составили сирийские монофелиты, обособились от других христиан к VI веке. Арабское нашествие консолидировало ливанских христиан, которые быстро перешли на арабский язык. Крестовые походы вызвали воодушевление в рядах маронитов и способствовали их сближению с католической церковью и с Францией (в эпоху Иерусалимского королевства). XX век ознаменовался жестоким противостоянием между христианской и мусульманской общинами Ливана.
Помимо маронитов в Ливане христианство представляют армянские общины, которые исповедуют дохалкидонское православие или армянское униатство, а также Православие, яковиты, католицизм и протестантизм (евангелизм) и др.[2]
См. также Религия в Ливане
Напишите отзыв о статье "Христианство в Ливане"
Примечания
|
Это заготовка статьи о христианстве. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
|
Это заготовка статьи о Ливане. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Христианство в Ливане
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
