Христиан Август Гольштейн-Готторпский

Христиан Август Гольштейн-Готторпский

Христиан Август Гольштейн-Готторпский (нем. Christian August von Schleswig-Holstein-Gottorf; 11 января 1673 — 24 апреля 1726) — князь-епископ Любека с резиденцией в Эйтинском замке, регент Гольштейн-Готторпский, дед (по материнской линии) российской императрицы Екатерины II, предок (по прямой мужской линии) четырёх королей Швеции и всех герцогов Ольденбурга.

Христиан Август был младшим сыном Кристиана Альбрехта Гольштейн-Готторпского и принцессы Фредерики Амалии Датской, поэтому правителем Гольштейн-Готторпским после смерти отца стал его старший брат Фридрих, а Христиану Августу в управление было дано крошечное владение Эйтин. Кроме того, семья сумела продвинуть его на пост князя-епископа Любека, который имел важное положение в структуре Священной Римской империи.

Когда его старший брат умер в 1702 году, оставив после себя в качестве наследника двухлетнего сына Карла Фридриха, то Христиан Август стал управляющим делами Гольштейн-Готторпа, а когда в 1708 году умерла и вдова Фридриха Гедвига София Шведская, то он стал полноправным регентом герцогства Гольштейн-Готторп, которое было очень опустошено после Северной войны.

Похоронен с супругой в Любекском соборе.

Потомки

2 сентября 1704 года Христиан Август женился на Альбертине Фридерике Баден-Дурлахской, у них родились:

• Гедвига София Шлезвиг-Гольштейн-Готторпская (9 октября 1705 — 4 октября 1764)
• Карл Гольштейн-Готторпский (1706—1727), жених цесаревны Елизаветы Петровны
• Фридерика Амалия Гольштейн-Готторпская (12 января 1708 — 19 января 1731)
• Анна Шлезвиг-Гольштейн-Готторпская (3 февраля 1709 — 1 февраля 1758) — супруга герцога Вильгельма Саксен-Гота-Альтенбургского
• Адольф Фредрик Эйтинский (14 мая 1710 — 12 апреля 1771), с 1743 года кронпринц Швеции, в 1751 году унаследовал шведский трон
• Фридрих Август Эйтинский (1711—1785), который занял пост епископа Любекского после Адольфа Фредрика (занимавшего его до отъезда в Швецию), а также получил Эйтин, в 1773 году он также стал правителем Ольденбурга
• Иоганна Елизавета (1712—1760), супруга герцога Кристиана Августа Ангальт-Цербстского, мать Екатерины II.
• Фридерика София Гольштейн-Готторпская (2 июня 1714—1714)
• Вильгельм Кристиан Гольштейн-Готторпский (20 сентября 1716 — 26 июня 1719)
• Фридрих Конрад Гольштейн-Готторпский (12 марта 1718—1718)
• Георг Людвиг Гольштейн-Готторпский (1719—1763), женат на Софии Шарлотте Гольштейн-Бекской (1722—1763)

Отрывок, характеризующий Христиан Август Гольштейн-Готторпский

Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.