Христов, Добри
| Добри Иванов Христов болг. Добри Иванов Христов | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Страна | |
| Профессии |
композитор, хоровой дирижер |
| Жанры |
классическая музыка, народная музыка, церковная музыка |
| Сотрудничество | |
Добри Иванов Христов (болг. Добри Иванов Христов; 14 декабря 1875, Варна — 23 января 1941, София) — болгарский композитор, хоровой дирижёр, музыкальный теоретик и педагог.
Содержание
Биография
Христов был учеником А. Дворжака в Пражской консерватории[1]. После её окончания работал в Варне, где дирижировал самодеятельными рабочими и церковными хорами, а с 1907 года ‒ в Софии. Со времени основания Болгарского оперного театра (в 1908 году) работал оперным хормейстером, одновременно (с 1912 года) преподавал в Государственном музыкальном училище (в 1918-20 годах — его директор). В 1922‒33 преподавал (с 1926 профессор) в Государственной музыкальной академии. В 1930-е годы Xристов дирижировал рабочим хором имени Г. Киркова, для которого осуществил хоровую редакцию «Интернационала» и написал ряд ставших популярными массовых пролетарских песен, в том числе марш «Красное знамя» («Червено знаме»)[2]. Руководил крупнейшим в Болгарии хором собора Александра Невского (с 1935 года), в котором впервые исполнялась Литургия св. Иоанна Златоуста и другие духовные произведения Xристова, созданные им на основе древнеболгарских церковных распевов. Член Болгарской академии наук (с 1929 года).
Вклад в теорию музыки
Считается основателем национального профессионального песенного творчества и национального стиля в профессиональной музыке Болгарии[3]. Был собирателем, исследователем музыкального фольклора, активно использовал его в своих произведения, среди которых: программная увертюра «Ивайло», 1907 год; «Тутраканская эпопея», 1917 год; хоровая баллада «Добринка и Солнце», 1931 год; хоровые сюиты. Христов — один из первых болгарских музыкальных теоретиков; в своих работах он дал научное объяснение метроритмическим особенностям болгарских народных песен и танцев. Среди его теоретических трудов ‒ книга «Техническая структура болгарской народной музыки» (1928, 2-е изд. 1956, русский перевод под заголовком «Теоретические основы болгарской народной музыки», 1959) и статья «Ритмические основы народной музыки» (со Стояном Брашовановым, 1913).
Основные сочинения
Для оркестра:
- Балканские сюиты (1903, 1916).
- Драматическая увертюра «Ивайло» (1906).
- «Тутраканская эпопея» (1917).
- Фуга на болгарскую народную тему «Дафинка» для хора и струнного оркестра (1933).
- Фортепианный концерт.
Для хора:
- Баллада «Добринка и Солнце» (1931).
- Литургии (1925, 1934).
- Около 50 хоровых песен.
- Циклы песен с фортепиано, в том числе «Холостяцкие песни» («Бекярски песни»).
Напишите отзыв о статье "Христов, Добри"
Примечания
Литература
- Кабакчиева О. Творчеството на Добри Христов, София, 1940.
- Камбуров И. Добри Христов. Живот и дело на народния композитор. София, 1942.
- Кръстев В. Добри Христов. София, 1954 (русский перевод — М. 1960); 2-е изд. София, 1975.
- Миладинова М. Добри Христов. 1875—1975. София, 1975.
- Япова К. Добри Христов и идеята за личността и общността. София: Рива, 1999. ISBN 954-8440-27-X.
- Добри Христов - 125 години от рождението. Материали от XX Национална научна конференция на преподавателите по история на музиката, Варна 15-16.12.2000 / Състав. и ред. Петър Мавров. Варна: Стено, 2000. ISBN 954-449-086-8.
- Добри Христов и българският XX век. Сборник доклади от научна конференция: проведена в рамките на Националното честване по случай 125 години от рождението и 60 години от смъртта на Д. Христов. Ред. Елена Тончева и др. София: Институт за изкуствознание БАН, 2005. ISBN 954-91697-2-3.
Ссылки
- [www.litclub.com/library/musikologia/kristina/dhristov.html Япова, Кристина. Добри Христов за църковната музика] (онлайновая публикация статьи, 2006)
- [www.youtube.com/watch?v=mgcbSQQCteo Добри Христов. Църковното музикално творчество. «The Bulgarian Voices Angelite», Санкт-Петербург (Россия). YouTube]
- [www.ubc-bg.com/bg/composer/211 Добри Христов] (очерк на веб-сайте Союза композиторов Болгарии)
Отрывок, характеризующий Христов, Добри
На зарево первого занявшегося 2 го сентября пожара с разных дорог с разными чувствами смотрели убегавшие и уезжавшие жители и отступавшие войска.
Поезд Ростовых в эту ночь стоял в Мытищах, в двадцати верстах от Москвы. 1 го сентября они выехали так поздно, дорога так была загромождена повозками и войсками, столько вещей было забыто, за которыми были посылаемы люди, что в эту ночь было решено ночевать в пяти верстах за Москвою. На другое утро тронулись поздно, и опять было столько остановок, что доехали только до Больших Мытищ. В десять часов господа Ростовы и раненые, ехавшие с ними, все разместились по дворам и избам большого села. Люди, кучера Ростовых и денщики раненых, убрав господ, поужинали, задали корму лошадям и вышли на крыльцо.
В соседней избе лежал раненый адъютант Раевского, с разбитой кистью руки, и страшная боль, которую он чувствовал, заставляла его жалобно, не переставая, стонать, и стоны эти страшно звучали в осенней темноте ночи. В первую ночь адъютант этот ночевал на том же дворе, на котором стояли Ростовы. Графиня говорила, что она не могла сомкнуть глаз от этого стона, и в Мытищах перешла в худшую избу только для того, чтобы быть подальше от этого раненого.
Один из людей в темноте ночи, из за высокого кузова стоявшей у подъезда кареты, заметил другое небольшое зарево пожара. Одно зарево давно уже видно было, и все знали, что это горели Малые Мытищи, зажженные мамоновскими казаками.
– А ведь это, братцы, другой пожар, – сказал денщик.
Все обратили внимание на зарево.
– Да ведь, сказывали, Малые Мытищи мамоновские казаки зажгли.
– Они! Нет, это не Мытищи, это дале.
– Глянь ка, точно в Москве.
Двое из людей сошли с крыльца, зашли за карету и присели на подножку.
– Это левей! Как же, Мытищи вон где, а это вовсе в другой стороне.
Несколько людей присоединились к первым.
– Вишь, полыхает, – сказал один, – это, господа, в Москве пожар: либо в Сущевской, либо в Рогожской.
Никто не ответил на это замечание. И довольно долго все эти люди молча смотрели на далекое разгоравшееся пламя нового пожара.
Старик, графский камердинер (как его называли), Данило Терентьич подошел к толпе и крикнул Мишку.
– Ты чего не видал, шалава… Граф спросит, а никого нет; иди платье собери.
– Да я только за водой бежал, – сказал Мишка.
– А вы как думаете, Данило Терентьич, ведь это будто в Москве зарево? – сказал один из лакеев.
Данило Терентьич ничего не отвечал, и долго опять все молчали. Зарево расходилось и колыхалось дальше и дальше.
– Помилуй бог!.. ветер да сушь… – опять сказал голос.
– Глянь ко, как пошло. О господи! аж галки видно. Господи, помилуй нас грешных!
– Потушат небось.
– Кому тушить то? – послышался голос Данилы Терентьича, молчавшего до сих пор. Голос его был спокоен и медлителен. – Москва и есть, братцы, – сказал он, – она матушка белока… – Голос его оборвался, и он вдруг старчески всхлипнул. И как будто только этого ждали все, чтобы понять то значение, которое имело для них это видневшееся зарево. Послышались вздохи, слова молитвы и всхлипывание старого графского камердинера.
Камердинер, вернувшись, доложил графу, что горит Москва. Граф надел халат и вышел посмотреть. С ним вместе вышла и не раздевавшаяся еще Соня, и madame Schoss. Наташа и графиня одни оставались в комнате. (Пети не было больше с семейством; он пошел вперед с своим полком, шедшим к Троице.)
Графиня заплакала, услыхавши весть о пожаре Москвы. Наташа, бледная, с остановившимися глазами, сидевшая под образами на лавке (на том самом месте, на которое она села приехавши), не обратила никакого внимания на слова отца. Она прислушивалась к неумолкаемому стону адъютанта, слышному через три дома.
– Ах, какой ужас! – сказала, со двора возвративись, иззябшая и испуганная Соня. – Я думаю, вся Москва сгорит, ужасное зарево! Наташа, посмотри теперь, отсюда из окошка видно, – сказала она сестре, видимо, желая чем нибудь развлечь ее. Но Наташа посмотрела на нее, как бы не понимая того, что у ней спрашивали, и опять уставилась глазами в угол печи. Наташа находилась в этом состоянии столбняка с нынешнего утра, с того самого времени, как Соня, к удивлению и досаде графини, непонятно для чего, нашла нужным объявить Наташе о ране князя Андрея и о его присутствии с ними в поезде. Графиня рассердилась на Соню, как она редко сердилась. Соня плакала и просила прощенья и теперь, как бы стараясь загладить свою вину, не переставая ухаживала за сестрой.
