Христофор Лакапин
| Христофор Лакапин греч. Χριστόφορος Λακαπηνός<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Монета Христофора и Романа</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| 20 мая 921 — 931 | ||
| Предшественник: | Константин VII Багрянородный | |
| Преемник: | Роман I Лакапин | |
| Рождение: | 890 | |
| Смерть: | 931 | |
| Мать: | Феодора | |
| Дети: | Мария | |
Христофор Лакапин (греч. Χριστόφορος Λακαπηνός) — византийский император в 921—931 годах.
Христофор Лакапин был старшим сыном византийского императора Романа I Лакапина. У него было три брата, Стефан Лакапин и Константин Лакапин (соправители Романа в 924—945 годах), а также патриарх Константинопольский Феофилакт, и две неизвестные по имени младшие сестры. Ничего не известно о ранней жизни Христофора. Он был несомненно взрослым 919—920 годах и у него родилась дочь, достигшая брачного возраста в 927 году, следовательно он вероятно родился около 890—895 годов.
Уже до прихода отца к власти Христофор был женат на Софии, дочери богатого патриция Никиты, славянина с Пелопоннеса. Когда Роман добился, чтобы его дочь Елена Лакапина вышла замуж за молодого императора Константина Багрянородного весной 919 года и стал басилеократором. Христофор же сменил его на посту начальника дворцовой стражи. Роман вскоре провозгласил себя императором (декабрь 920 года).
Для дальнейшего укрепления своих позиций 20 мая 921 года Роман назначил Христофора своим соправителем. Кроме того, когда мать Христофора, Феодора, умерла в феврале 922 года, его жена София стала Августой наравне с Еленой Лакапин. В 927 году как часть мирного соглашения с Болгарией, дочь Христофора, Мария, стала женой болгарского царя Петра I. В 928 году патриций Никита безуспешно пытался подстрекать Христофора свергнуть своего отца и был из-за этого изгнан. Христофор умер в августе 931 года. Вскоре после его смерти София ушла в монастырь, где и умерла.
Напишите отзыв о статье "Христофор Лакапин"
Литература
- Grierson, Philip & Bellinger, Alfred Raymond, eds. (1973), Catalogue of the Byzantine Coins in the Dumbarton Oaks Collection and in the Whittemore Collection, vol. 3: Leo III to Nicephorus III, 717–1081, Dumbarton Oaks, ISBN 978-0884020455
- Kazhdan, Alexander, ed. (1991), Oxford Dictionary of Byzantium, Oxford University Press, ISBN 978-0-19-504652-6
- Runciman, Steven (1988), [books.google.com/?id=XHVzWN6gqxQC The Emperor Romanus Lecapenus and His Reign: A Study of Tenth-Century Byzantium], Cambridge University Press, ISBN 978-0521357227, <books.google.com/?id=XHVzWN6gqxQC>
Отрывок, характеризующий Христофор Лакапин
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
