Христофор (архиепископ Тиранский)
Архиепископ Христофор Kryepiskop Kristofor<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> | ||
| ||
---|---|---|
12 апреля 1937 — 25 августа 1949 | ||
Церковь: | Албанская православная церковь | |
Предшественник: | Виссарион (Джувани) | |
Преемник: | Паисий (Водица) | |
| ||
1923 — 12 апреля 1937 | ||
| ||
1916 — 1923 | ||
Церковь: | Константинопольский патриархат | |
Оригинал имени при рождении: |
Sotir Kissi | |
Рождение: | 1881 Берат, Османская империя | |
Смерть: | 17 июня 1958 Тирана |
Архиепи́скоп Христофо́р (алб. Kryepeshkop Kristofor, греч. Αρχιεπίσκοπος Χριστόφορος, в миру Соти́рий Ки́си, алб. Sotir Kissi, греч. Σωτήριος Κίσσης[1][2]; первая пол. 1880-х, Белиград, вилайет Янина, Османская империя — 17 июня 1958, Албания) — епископ Албанской православной церкви, архиепископ Тиранский и всея Албании.
Содержание
Биография
Родился в первой половине 1880-х годов (называются даты с 1881 по 1885) близ Белиграда Арнаутского в Янинском вилайете Османской империи (ныне Берат, Албания), по национальности албанец.
В 1908 году окончил Богословскую школу на острове Халки. По выпуске был определён преподавателем в гимназию Йована Банги в Корче.
Перед Балканскими войнами вернулся в Константинополь. По некоторым данным, в 1911 году был назначен проповедником в церкви Святой Марии в районе Бейоглу. Служил священником в клире Константинопольской Православной Церкви.
В 1916 году принял монашество и был рукоположён во епископа Синадского.
В августе 1923 года был послан в Албанию для преодоления нестроений в церковной жизни и вскоре временно принял управление Бератской епархией обособившейся Албанской православной церкви.
По просьбе Албанского Временного высшего верховного церковного совета совместно с епископом Мелитопольским Иерофеем (Яхтопулосом) 21 ноября 1923 года в соборе во имя великомученика Георгия в Корче хиротонисал архимандрита Феофана (Ноли) во епископа Дурресского с возведением в сан митрополита.
В 1926 году участвовал в сорокадневных переговорах между представителями Константинопольского Патриархата и Албанской православной церкви, имевших цель урегулировать каноническое положение Албанской Церкви, в результате которых был составлен «Проект соглашения», по которому Албанская православная церковь становилась автономной церковью в составе Константинопольского патрирхата.
Албанские церковные деятели, однако, не считали дело завершённым и стремились к полной самостоятельности, которую объявили, при поддержке светской власти, в 1929 году. Не желая принимать участия в антиканонических деяниях, епископ Христофор удалился в монастырь. Вскоре непризнание прочими православными поместными Церквами самопровозглашённой автокефалии, усиленная римо-католическая пропаганда и недоброжелательное отношение к Православию правительства Ахмета Зогу поставили Албанскую Церковь в трудные условия. Были возобновлены переговоры с Константинополем, по условиям которых архиепископ Виссарион (Джувани) в мае 1936 года ушёл с поста предстоятеля Албанской Церкви, а в апреле 1937 года албанскую церковную делегацию в Константинополь возглавил епископ Христофор. После переговоров 12 апреля того же года патриарх Константинопольским Вениамин I Синодальным томосом даровал Албанской Церкви автокефалию. Епископ Синадский Христофор становился её предстоятелем с титулом архиепископа Тиранского и всей Албании.
Руководил Албанской Церковью в период её предвоенного становления и распространения на часть канонической территории Сербской Церкви в ходе Второй мировой войны. В 1942 году, несмотря на давление итальянцев, отказался внедрить в структуру Албанской Православной Церкви униатских епископов. Председательствовал на Соборе Албанской православной церкви в конце мая 1943 года в Тиране.
После включения Албании в советскую сферу влияния по итогам войны, несколько лет оставался единственным в стране православным архиереем старого поставления, находившимся на свободе. Вскоре после того как богоборческие власти сочли возможным заменить его, в 1948 году был арестован. 25 августа 1949 года Священный Синод Албанской православной церкви, по требованию светских властей, уволил архиепископа Христофора на покой.
Будучи изолированным, проживал в храме святого Прокопия до кончины, которая последовала при подозрительных обстоятельствах 17 июня 1958 года.
Напишите отзыв о статье "Христофор (архиепископ Тиранский)"
Литература
- Шкаровский М. В. Албанская Православная Церковь в годы Второй мировой войны. // Вестник ПСТГУ. II: История. История Русской Православной Церкви, 2007. Вып. 3 (24). — С. 132—140.
- Скурат К. Е. [www.pravenc.ru/text/64036.html Албанская Православная Церковь] // Православная энциклопедия. Том I. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2000. — С. 465—470. — 752 с. — 40 000 экз. — ISBN 5-89572-006-4
- Tadeusz Czekalski. Zarys dziejów chrześcijaństwa albańskiego w latach 1912—1996. Kraków: 1996. ISBN 83-85527-40-0.
- Sabrina Ramet. Nihil obstat: religion, politics, and social change in East-Central Europe and Russia. Duke University Press: 1998, s. 424. ISBN 0822320703.
Примечания
- ↑ [abbeysanluigi.files.wordpress.com/2012/09/the-apostolic-succession-of-the-aec.pdf The apostolic successions of the Apostolic Episcopal Church An outline at the prospect of the 21st Century By Bertil Persson], стр. 15
- ↑ [dmanex.blogspot.ru/2009/01/blog-post_5901.html Το Αυτοκεφαλον Τησ Εν Αλβανια Ορθοδοξου Εκκλησιασ: Η Επισκοπη Και Μητροπολισ Κορυτσασ]
Ссылки
- [www.forumishqiptar.com/threads/97995-Fortlumturia-e-Tij-Kryepeshkop-Kristofor-Kissi-1908-1958 Fortlumturia e Tij Kryepeshkop Kristofor Kissi] [1908 - 1958]
|
Отрывок, характеризующий Христофор (архиепископ Тиранский)
Николай, с несходящей улыбкой на лице, несколько изогнувшись на кресле, сидел, близко наклоняясь над блондинкой и говоря ей мифологические комплименты.Переменяя бойко положение ног в натянутых рейтузах, распространяя от себя запах духов и любуясь и своей дамой, и собою, и красивыми формами своих ног под натянутыми кичкирами, Николай говорил блондинке, что он хочет здесь, в Воронеже, похитить одну даму.
– Какую же?
– Прелестную, божественную. Глаза у ней (Николай посмотрел на собеседницу) голубые, рот – кораллы, белизна… – он глядел на плечи, – стан – Дианы…
Муж подошел к ним и мрачно спросил у жены, о чем она говорит.
– А! Никита Иваныч, – сказал Николай, учтиво вставая. И, как бы желая, чтобы Никита Иваныч принял участие в его шутках, он начал и ему сообщать свое намерение похитить одну блондинку.
Муж улыбался угрюмо, жена весело. Добрая губернаторша с неодобрительным видом подошла к ним.
– Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas, – сказала она, таким голосом выговаривая слова: Анна Игнатьевна, что Ростову сейчас стало понятно, что Анна Игнатьевна очень важная дама. – Пойдем, Nicolas. Ведь ты позволил мне так называть тебя?
– О да, ma tante. Кто же это?
– Анна Игнатьевна Мальвинцева. Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?..
– Мало ли я их там спасал! – сказал Николай.
– Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..
– И не думал, полноте, ma tante.
– Ну хорошо, хорошо. О! какой ты!
Губернаторша подводила его к высокой и очень толстой старухе в голубом токе, только что кончившей свою карточную партию с самыми важными лицами в городе. Это была Мальвинцева, тетка княжны Марьи по матери, богатая бездетная вдова, жившая всегда в Воронеже. Она стояла, рассчитываясь за карты, когда Ростов подошел к ней. Она строго и важно прищурилась, взглянула на него и продолжала бранить генерала, выигравшего у нее.
– Очень рада, мой милый, – сказала она, протянув ему руку. – Милости прошу ко мне.
Поговорив о княжне Марье и покойнике ее отце, которого, видимо, не любила Мальвинцева, и расспросив о том, что Николай знал о князе Андрее, который тоже, видимо, не пользовался ее милостями, важная старуха отпустила его, повторив приглашение быть у нее.
Николай обещал и опять покраснел, когда откланивался Мальвинцевой. При упоминании о княжне Марье Ростов испытывал непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха.
Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.
Губернаторша пожала его благодарно за локоть.
– Вы знаете Софи, кузину? Я люблю ее, я обещал жениться и женюсь на ней… Поэтому вы видите, что про это не может быть и речи, – нескладно и краснея говорил Николай.
– Mon cher, mon cher, как же ты судишь? Да ведь у Софи ничего нет, а ты сам говорил, что дела твоего папа очень плохи. А твоя maman? Это убьет ее, раз. Потом Софи, ежели она девушка с сердцем, какая жизнь для нее будет? Мать в отчаянии, дела расстроены… Нет, mon cher, ты и Софи должны понять это.
Николай молчал. Ему приятно было слышать эти выводы.
– Все таки, ma tante, этого не может быть, – со вздохом сказал он, помолчав немного. – Да пойдет ли еще за меня княжна? и опять, она теперь в трауре. Разве можно об этом думать?