Хроника Великой Отечественной войны/Сентябрь 1941 года
|
1 сентября 1941 года. 72-й день войны
Ленинградская оборонительная операция. 1 сентября 23-я армия остановила наступление финских войск в Карельском укрепрайоне, у государственной границы 1939 г. Фронт на северных подступах к Ленинграду стабилизировался до июня 1944 г. (см. карту — [www.kaur.ru/images/maps/jatkosota_1941.jpg Ленинградская оборонительная операция. 10 июля — 30 сентября 1941 г.]).
1 сентября Ставка ВГК указала командованию Ленинградского фронта на то, что оборона подступов к Ленинграду ведется недостаточно организованно и упорно и потребовала принять более действенные меры по усилению обороны города.
1 сентября 1941 г. 06 ч. 40 мин.
Ставка считает тактику Ленинградского фронта пагубной для фронта. Ленинградский фронт занят только одним — как бы отступить и найти новые рубежи для отступления. Не пора ли кончать с героями отступления? Ставка последний раз разрешает вам отступить и требует, чтобы Ленинградский фронт набрался духу честно и стойко отстаивать дело обороны Ленинграда.
И. СТАЛИН, Б. ШАПОШНИКОВ
Смоленское сражение (1941). 22-я армия Западного фронта остановила наступление противника западнее и севернее г. Андреаполь. 30-я, 19-я, 16-я и 20-я армии Западного фронта перешли в наступление под Смоленском. В ночь на 1 сентября войска 16-й армии форсировали Вопь и прорвали оборону противника (см. карту — [dic.academic.ru/pictures/sie/smolen_obor_oper.jpg Смоленская оборонительная операция. 10 июля — 10 сентября 1941 г.]).
2-я танковая группа Гудериана группы армий «Центр», наступая в направлении на Конотоп, 1 сентября прорвалась к Десне и захватила на её левом берегу плацдарм у Шостки.
40-я армия отошла в юго-восточном направлении. 21-я армия, обойденная с востока войсками 2-й танковой группы, а с запада — 2-й немецкой армией, подошедшей к Чернигову, оказалась под угрозой окружения и начала поспешно отступать на юг к Десне.
Киевская операция (1941). 11-я армия группы армий «Юг» ведет бои по расширению плацдарма у Берислава под Каховкой. Войска армии продвигаются также в районе плацдарма у Днепропетровска (см. карту — [dic.academic.ru/pictures/bse/gif/0237149994.gif Киевская оборонительная операция 7 сентября — 26 сентября 1941 г.]).
Гальдер:[1] Войска 11-й армии успешно ведут бои по расширению плацдарма у Берислава. (На плацдарме уже пять полков.) Войска армии продвигаются также в районе плацдарма у Днепропетровска, где они, предположительно, овладели разрушенным железнодорожным мостом. Форсирование реки 100-й и 97-й легкими пехотными дивизиями даст возможность переправить на тот берег (у Кременчуга) ещё три полка. Однако из-за превосходства противника в воздухе пока невозможно навести мост.
Совинформбюро.[2] В течение 1 сентября наши войска вели бои с противником на всём фронте.
2 сентября 1941 года. 73-й день войны
2 сентября. В Ленинграде произведено первое снижение продовольственных норм по карточкам: рабочим и ИТР стали выдавать по 600 г хлеба в день, служащим — 400 г, иждивенцам и детям до 12 лет — 300 г.
Смоленское сражение (1941). Резервный фронт продолжал наступление на ельнинском направлении. 2 сентября Брянский фронт во взаимодействии с 40-й армией Юго-Западного фронта нанес удары в направлениях Рославль, Стародуб и Новгород-Северский.
2-я танковая группа на флангах отражала контрудары советских войск, а 24-й моторизованный корпус продолжал продвигаться на юг.
Киевская операция (1941). 2 сентября Ставка ВГК потребовала от главнокомандующего Юго-Западного направления во что бы то ни стало удержать Чернигов. К этому времени сплошной организованной обороны советских войск во всей полосе наступления противника от Шостки до Чернигова уже не было, а резервов для закрытия образовавшихся брешей командование Юго-Западного фронта не имело.
Совинформбюро. В течение 2 сентября наши войска продолжали вести упорные бои с противником на всём фронте. После ожесточённых боёв наши войска эвакуировали г. Таллин.
3 сентября 1941 года. 74-й день войны
3 сентября. И. В. Сталин направил второе послание У. Черчиллю с предложением «создать уже в этом году второй фронт где-либо на Балканах или во Франции, могущий оттянуть с восточного фронта 30—40 немецких дивизий, и одновременно обеспечить Советскому Союзу 30 тысяч тонн алюминия к началу октября с.г. и ежемесячную минимальную помощь в количестве 400 самолётов и 500 танков (малых или средних). Без этой помощи Советский Союз либо потерпит поражение, либо будет ослаблен настолько, что надолго потеряет способность помогать союзникам активными действиями на фронте против гитлеризма».
Ельнинская операция (1941). К исходу 3 сентября советские войска сузили горловину ельнинского выступа до 6—8 км. Под угрозой окружения противник начал отвод своих сил из ельнинского мешка, прикрываясь сильными арьергардами по всему фронту выступа (см. карту — [archive.is/20130416164708/static2.aif.ru/pictures/201005/el-karta.jpg Ельнинская операция. 30 августа — 9 сентября 1941 г.]).
Гальдер:[1] Потери немецкой армии с 22 июня по 31 августа 1941 года составили 409 998 человек. Среднесуточные — 5775.
Совинформбюро. В течение 3 сентября наши войска вели упорные бои с противником на всём фронте.
4 сентября 1941 года. 75-й день войны
Оборона Заполярья. Утром 4 сентября финские войска перешли в наступление против советской 7-й отдельной армии.
Ленинградская оборонительная операция. Противник начал систематический артиллерийский обстрел Ленинграда из района Тосно.
Совинформбюро. В течение 4 сентября наши войска продолжали вести бои с противником на всём фронте.
5 сентября 1941 года. 76-й день войны
Ельнинская операция (1941). Советские войска севернее Ельни заняли Чапцово и ворвалась в Ельню.
Ф. Гальдер: «Наши части сдали противнику дугу фронта у Ельни. Противник ещё долгое время, после того как наши части уже были выведены, вёл огонь по этим оставленным нами позициям и только тогда осторожно занял их пехотой. Скрытый отвод войск с этой дуги является неплохим достижением командования.»[1]
Смоленское сражение (1941). Войска 2-й армии и 2-й танковой группы Группы армий «Центр» медленно с боями продвигаются на юг.
Киевская операция (1941). 17-я армия и 1-я танковая группа Группы армий «Юг» расширили захваченные на Днепре плацдармы.
5 сентября. В Москве объявлена эвакуация всех детей возрастом до 12 лет
Совинформбюро. В течение 5 сентября наши войска вели бои с противником на всём фронте.
6 сентября 1941 года. 77-й день войны
6 сентября. В ответе на послание И. В. Сталина от 3 сентября 1941 У. Черчилль сообщал, что «в настоящее время нет никакой возможности осуществить такую британскую акцию на Западе (кроме акции в воздухе), которая позволила бы до зимы отвлечь германские силы с восточного фронта. Нет также никакой возможности создать второй фронт на Балканах без помощи Турции».
Ленинградская оборонительная операция. Войска 8-й армии к 6 сентября отступили на рубеж Копорский залив — Ропша (15 километров южнее Петергофа). Здесь они при поддержке морской пехоты, артиллерийского огня фортов береговой обороны и кораблей Балтийского флота остановили наступление противника.
Моонзундская оборонительная операция (1941). Началась оборона Моонзундских островов войсками 8-й армии Ленинградского фронта и частью сил Балтийского флота, продолжавшаяся до 22 октября. Немецкие войска с побережья Эстонии начали боевые действия по захвату Моонзундских островов.
6 сентября. Начались оборонительные бои войск Северо-Западного фронта на демянском направлении.
Ельнинская операция (1941). Войска Резервного фронта освободили Ельню.
Киевская операция (1941). 21-я армия включена в состав Юго-Западного фронта и получила задачу прочно оборонять Десну.
6 сентября. «Правда» впервые назвала партизан «народными мстителями».
6 сентября. В директиве немецкого верховного главнокомандования № 35 от 6 сентября 1941 г. была изложена общая идея завершающих осенних операций на советско-германском фронте. Группе армий «Север» предлагалось совместно с финскими соединениями окружить советские войска в районе Ленинграда. Группе армий «Центр» приказывалось не позднее конца сентября перейти в решительное наступление на московском направлении. Группа армий «Юг» получила указание главными силами завершить начатую против Юго-Западного фронта операцию.
Совинформбюро. В течение 6 сентября наши войска вели бои с противником на всём фронте.
7 сентября 1941 года. 78-й день войны
Оборона Заполярья. 7 сентября немецкие войска возобновили наступление на Мурманск, но натолкнулись на упорное сопротивление 14-й армии.
7 сентября. Финская армия начала захват острова Рахмансаари.
Ленинградская оборонительная операция. Немецкие войска остановлены на подступах к Ораниенбауму. Силами 8-й армии, 2-й и 5-й бригадами морской пехоты создана устойчивая оборона — Ораниенбаумский плацдарм.
Смоленское сражение (1941). 7 сентября 2-я танковая группа заняла Конотоп, а 2-я немецкая армия завязала бои в Чернигове.
Ельнинская операция (1941). 43-я армия форсировала Стряну и развила наступление на запад.
Совинформбюро. В течение 7 сентября наши войска продолжали вести упорные бои с противником на всём фронте.
8 сентября 1941 года. 79-й день войны
Моонзундская оборонительная операция (1941). 8 сентября немцам удалось высадиться на острове Вормси.
Ленинградская оборонительная операция. Немецкие войска заняли Шлиссельбург и замкнули кольцо блокады вокруг Ленинграда.
Ельнинская операция (1941). К исходу 8 сентября 24-я армия полностью ликвидировала ельнинский плацдарм и вышла к оборонительному рубежу по линии Новые Яковлевичи, Ново-Тишово, Кукуево. Завершилась Ельнинская операция.
Совинформбюро. В течение 8 сентября наши войска вели бои с противником на всём фронте.
На СМОЛЕНСКОМ НАПРАВЛЕНИИ двадцатишестидневные бои за гор. Ельня под Смоленском закончились разгромом дивизии «СС», 17 мотодивизии, 10 танковой дивизии, 15, 137, 178, 292, 268 пехотных дивизий противника. Остатки дивизий противника поспешно отходят в западном направлении. Наши войска заняли г. Ельня, наша авиация продолжала наносить удары по войскам противника на поле боя и уничтожала авиацию на его аэродромах. В ночь на 8 сентября наши самолёты бомбардировали Бухарест. Все самолёты вернулись на свои базы.
9 сентября 1941 года. 80-й день войны
Ленинградская оборонительная операция. 9 сентября в 9.30 утра Группа армий «Север» начала новое наступление в обход Красногвардейска c запада, а Красного Села с юга и востока. Наступавшая в первом эшелоне 41-го корпуса 36-я моторизованная дивизия прорвала оборону 3-й ДНО и продвинулась к концу дня на 10 км в глубину обороны советских войск.
Киевская операция (1941). 9 сентября по просьбе командования Юго-Западного фронта Ставка разрешила отвести 5-ю армию и правый фланг 37-й армии на Десну с целью прикрытия правого крыла фронта. Противник, наступавший с севера, оттеснил 5-ю армию от Десны и продвинулся от Чернигова к Нежину.
17-я немецкая армия, форсировав Днепр юго-восточнее Кременчуга, к 9 сентября захватила крупный плацдарм. На этом плацдарме сосредоточились основные силы армии и 1-й танковой группы. Попытки командования Юго-Западного направления отбросить противника за Днепр остались безрезультатными.
Тирасполь-Мелитопольская оборонительная операция. Утром 9 сентября 11-я немецкая армия возобновила наступление, нанося главный удар с каховского плацдарма. Войска 9-й армии Южного фронта трое суток сдерживали атаки противника.
9 сентября. Иранский меджлис одобрил принятие правительством Ирана предложения правительств СССР и Великобритании об условиях ликвидации конфликта между СССР и Великобританией, с одной стороны, и Ираном — с другой.
Совинформбюро. В течение 9 сентября наши войска вели упорные бои с противником на всём фронте.
10 сентября 1941 года. 81-й день войны
Синявинские операции (1941). (1-я синявинская операция). Началась Синявинская наступательная операция 54-й армии и Невской оперативной группы Ленинградского фронта (10—26 сентября) с целью прорыва блокады Ленинграда. 54-я армия перешла в наступление из района Сиголово в направлении на Мгу. Со стороны Ленинграда перешла в наступление Невская оперативная группа.
Смоленское сражение (1941). Войска Западного, Резервного и Брянского фронтов, исчерпавшие наступательные возможности, по приказу Ставки перешли к обороне. Завершилось Смоленское сражение (10 июля — 10 сентября 1941 г.). Советские войска нанесли тяжёлый урон группе армий «Центр». Продолжительность сражения — 63 суток. Ширина фронта боевых действий — 600—650 км. Глубина отхода советских войск — 200—250 км. Численность войск — 581600 чел. Безвозвратные потери — 486171 (83,6 %). Санитарные — 273803. Всего — 759974. Среднесуточные — 12063.[3]
Киевская операция (1941). К 10 сентября немецкие войска форсировали Десну и вышел на рубеж Конотоп, Чернигов. 5-я армия Юго-Западного фронта продолжает отходить на юг вдоль шоссе Чернигов — Киев. 2-я танковая группа, нанеся удар в стык 40-й и 21-й армии, 10 сентября прорвалась в район Ромны, а 17-я армия захватила плацдарм в районе Кременчуга. На нём для удара на север сосредоточилась 1-я танковая группа. 38-я армия отошла на рубеж Максимовка, Ульяновка, Перевалочная.
Командующий Юго-Западным фронтом М. П. Кирпонос, увидев реальную угрозу окружения своих войск, доложил в Москву о том, что 40-я и 21-я армии не в состоянии ликвидировать танковую группу противника, прорвавшуюся к Ромнам и попросил разрешения на немедленную переброску войск из Киевского укрепрайона на пути движения 2-й танковой группы и общий отход войск фронта на рубеж реки Псел. В ответ начальник Генерального штаба Шапошников брать войска из КиУР запретил и дал указание вывести из состава 26-й армии две дивизии и использовать их для ликвидации противника. Отвод войск на восток Ставка Верховного Главнокомандования считала преждевременным.
Гальдер:[1] Группа армий «Центр». 2-я армия форсировала Десну, разгромила ряд частей противника и продвигается в юго-восточном направлении. 2-я танковая группа заняла Ромны и двигается навстречу своему партнёру — группе Клейста, Странно, что противник не предпринял контратак против восточного крыла 2-й танковой группы.
Потери немецкой армии с 22 июня по 26 августа 1941 года составили 441 100 человек. Среднесуточные — 6683.
Совинформбюро. В течение 10 сентября наши войска продолжали вести упорные бои с противником на всём фронте.
11 сентября 1941 года. 82-й день войны
Ленинградская оборонительная операция. Немецкий 41-й мотокорпус занял Дудергоф. В ходе массированного воздушного налета на Ленинград были подожжены Бадаевские продовольственные склады. Вечером 11 сентября директивой Ставки ВГК К. Е. Ворошилов освобождался от обязанностей командующего Ленинградским фронтом, а на его место назначался Г. К. Жуков.
Киевская операция (1941). 11 сентября главком Юго-Западного направления С. М. Буденный обратился в Ставку ВГК с просьбой отвести войска фронта за р. Псёл. Ставка не разрешила отход до создания фронтом обороны на этой реке, приказав удерживать Киев и совместно с Брянским фронтом задержать наступление конотопской группировки врага. Считая, что главнокомандующий Юго-Западного направления при резких расхождениях со Ставкой во взглядах на оценку создавшейся обстановки не сможет далее руководить войсками направления, И. В. Сталин освободил С. М. Буденного от занимаемой должности.
Совинформбюро. В течение 11 сентября наши войска вели упорные бои с противником на всём фронте.
12 сентября 1941 года. 83-й день войны
Ленинградская оборонительная операция. Немецкий 41-й мотокорпус занял Красное Село и двигался к Пушкину, выходя на тылы 55-й армии.
Киевская операция (1941). 1-я танковая группа и 17-я армия нанесли удар с кременчугского плацдарма на север навстречу войскам 2-й танковой группы и захватили Хорол и Лубны. 38-я армия Юго-Западного фронта, отсеченная от 26-й армии, отходила к Полтаве.
Тирасполь-Мелитопольская оборонительная операция. К исходу 12 сентября передовые части 11-й немецкой армии прорвались к Перекопскому перешейку.
Совинформбюро. В течение 12 сентября наши войска вели бои с противником на всём фронте. После упорных боёв наши войска оставили город Чернигов.
13 сентября 1941 года. 84-й день войны
Ленинградская оборонительная операция. 13 сентября немецкие войска заняли Красногвардейск.
Киевская операция (1941). К 13 сентября 3-я танковая дивизия Моделя из 2-й танковой группы подошла к Лохвице с севера. Расстояние до 1-й танковой группы, между Лохвицей и Лубнами, составляло 30—40 километров.
Главнокомандующим Юго-Западного направления назначен С. К. Тимошенко.
Совинформбюро. В течение 13 сентября наши войска вели упорные бои с противником на всём фронте.
14 сентября 1941 года. 85-й день войны
Моонзундская оборонительная операция (1941). 14 сентября началась высадка войск противника на остров Муху.
Ленинградская оборонительная операция. Г. К. Жуков вступил в должность командующего Ленинградским фронтом.
Киевская операция (1941). 14 сентября начальник штаба Юго-Западного фронта В. И. Тупиков информировал начальника Генерального штаба Б. М. Шапошникова о катастрофическом положении войск фронта. Начальник Генерального штаба назвал доклад В. И. Тупикова паническим, потребовал от командования направления и фронта сохранять хладнокровие.
Гальдер: Потери немецкой армии с 22 июня по 10 сентября 1941 года составили 459 511 человек. Среднесуточные — 5673.
Совинформбюро. В течение 14 сентября наши войска продолжали вести упорные бои с противником на всём фронте. После многодневных и ожесточённых боёв наши войска оставили г. Кременчуг.
15 сентября 1941 года. 86-й день войны
Киевская операция (1941). 1-я танковая группа соединилась в районе Лохвицы со 2-й танковой группой, завершив окружение 5, 21, 26 и 37-й армий Юго-Западного фронта.
15 сентября. В Одессе введены карточки на отпуск воды для нужд населения.
Совинформбюро. В течение 15 сентября наши войска вели упорные бои с противником на всём фронте.
16 сентября 1941 года. 87-й день войны
Ленинградская оборонительная операция. 38-й армейский корпус вышел к Финскому заливу на фронте шириной 4—5 км и отрезал 8-ю армию от основных сил Ленинградского фронта в районе Ораниенбаума. Образовался так называемый Ораниенбаумский плацдарм.
16 сентября. Закончились оборонительные бои войск Северо-Западного фронта на демянском направлении против войск группы армий «Север». Советские войска отошли на рубеж Ростань, Лычково, Сухая Нива, Большое Замошье, оз Селигер.
Киевская операция (1941). 16 сентября С. К. Тимошенко устно через начальника оперативного управления штаба Юго-Западного фронта И. Х. Баграмяна передал М. П. Кирпоносу распоряжение об отводе войск фронта на рубеж р. Псел. M. П. Кирпонос усомнился в его достоверности, поскольку оно противоречило приказу И. В. Сталина.
16 сентября началось наступление на Киев 29-го армейского корпуса. Одновременно южнее Киева, в районе Ржищева, Днепр форсировали соединения 34-го армейского корпуса 6-й армии.
Тирасполь-Мелитопольская оборонительная операция. Немецкие войска вышли к Чонгарскому мосту и Арабатской стрелке.
Совинформбюро. В течение 16 сентября наши войска вели бои с противником на всём фронте.
17 сентября 1941 года. 88-й день войны
Моонзундская оборонительная операция (1941). 17 сентября противник высадился на острове Сааремаа.
Ленинградская оборонительная операция. Немецкие войска захватили Пушкин. 1-я танковая дивизия противника вышла к конечной остановке ленинградского трамвая в 12 км от центра города. 17 сентября соединения 4-й танковой группы снимаются с фронта и отправляются в тыл. Фронт покидают 41-й моторизованный корпус вместе со штабом 4-й танковой группы.
Киевская операция (1941). В 5 часов утра 17 сентября М. П. Кирпонос обратился в Москву за подтверждением решения главкома, так как связи со штабом С. К. Тимошенко он не имел. В 23 часов 40 минут вечера Б. М. Шапошников по поручению Ставки ответил, что Верховное Главнокомандование разрешает оставить Киев, но о выводе войск на реку Псел ничего не было сказано. Глубокой ночью М. П. Кирпонос отдал всем армиям фронта приказ с боем выходить из окружения.
17 сентября 2-й кавалерийский корпус перешёл в наступление на Ромны для оказания помощи войскам Юго-Западного фронта в выходе из окружения.
17 сентября. ГКО принял постановление «О всеобщем обязательном обучении военному делу граждан СССР», которое вводилось с 1 октября 1941 для граждан мужского пола в возрасте от 16 до 50 лет.
Гальдер: Потери немецкой армии с 22 июня по 16 сентября 1941 года составили 447 552 человек. Среднесуточные — 5144.
Иранская операция. Закавказский фронт завершил Иранскую операцию (25 августа — 17 сентября).
Совинформбюро. Удар по танковой группе Гудериана
Гитлеровцы ещё 3 сентября объявили о захвате Брянска немецкими войсками. Однако это сообщение, как и многие другие, явилось очередной выдумкой и бахвальством… Танковая группа Гудериана, потеряв таким образом две трети своих танков, оказалась отброшенной далеко от Брянска.
Ещё одна гитлеровская ложь
…Фашистское радио сообщило, будто бы германская армия в районе озера Ильмень разбила крупные силы трёх советских армий, которые якобы потеряли 53 тысячи человек пленными, 320 танков, 695 орудий. Это сообщение германского командования от начала до конца является ложью. На указанном участке фронта свыше месяца происходили и происходят упорные бои, в ходе которых наши войска понесли потери убитыми и ранеными до 30 тысяч человек…
По самым минимальным подсчётам, за время боёв на этом участке фронта немцы потеряли убитыми, ранеными и пленными не менее 45—50 тысяч человек. Таковы факты, а факты упрямая вещь. Не имея действительных успехов, немецкое командование вынуждено эти успехи выдумывать.[стиль]
18 сентября 1941 года 89-й день войны
18 сентября. Приказом Народного комиссара обороны СССР 100, 161, 127 и 153-я дивизии Западного направления получили наименование 1, 2, 3 и 4-й гвардейских стрелковых дивизий.
Ленинградская оборонительная операция. Войска Ленинградского фронта остановили наступление противника на рубеже Лигово, Нижнее Кайрово, Пулково.
Киевская операция (1941). 21-й армии Юго-Западного фронта приказывалось наступать на Ромны навстречу войскам 2-го кавалерийского корпуса. 18 сентября наступление на Ромны с востока вслед за 2-м кавалерийским корпусом начала 129-я танковая бригада. Удар 5-й армии направлялся на Лохвицу. 26-й армии предстояло выходить через Лубны. Не имея связи с фронтом, войска 37-й армии продолжали упорную борьбу за Киев. Вскоре связь была потеряна и со штабами остальных армий.
Командующий фронтом М. П. Кирпонос принял решение отходить вместе с отступавшими частями на восток. В Пирятине при переправе через реку Удай группа штаба Юго-Западного фронта вместе с 289-й стрелковой дивизией подверглась ударам вражеской авиации и понесла большой урон. К утру 18 сентября в районе Городище удалось собрать около 3 тысяч бойцов и командиров и объединить их в несколько отрядов.
18 сентября. По приказу Ставки ВГК взорваны корабли Пинской военной флотилии, участвовавшие в обороне Киева.
Совинформбюро. Ожесточённые бои под Киевом
В течение последних дней под Киевом идут ожесточенные бои. Фашистско-немецкие войска, не считаясь с огромными потерями людьми и вооружением, бросают в бой всё новые и новые части. На одном из участков Киевской обороны противнику удалось прорвать наши укрепления и выйти к окраине города. Ожесточённые бои продолжаются.
Жульничество гитлеровцев
16 сентября Советское Информбюро сообщило о разгроме немецко-фашистского десанта, пытавшегося захватить остров Эзель, и о потоплении ряда немецких судов в этой операции 17 сентября гитлеровцы сделали смешную потугу опровергнуть это сообщение Советского Информбюро, заявив, что «германская армия никогда попыток к захвату острова не предпринимала, так как германское командование не видело в этом никакой необходимости»…
Итальянское радио пустило очередную утку о «советских самолётах над Южной Добруджей». На этот раз советские самолёты якобы сбросили над территорией Болгарии круглым счётом 6 парашютистов… Нет нужды доказывать, что Советский Союз не посылал и не мог посылать своих самолётов и парашютистов в Болгарию и что сия провокационная выдумка римского радио лишь ставит в смешное и глупое положение её авторов.
19 сентября 1941 года. 90-й день войны
Киевская операция (1941). 19 сентября 37-я армия оставила Киев и начала пробиваться из окружения. Военный совет и штаб Юго-Западного фронта под прикрытием отдельных частей 289-й стрелковой дивизии продолжали двигаться на восток в направлении Сенчи.
Гальдер: Восточнее Киева создано три котла, которые блокированы нашими крупными силами. Танковая группа Гудериана постепенно выводится из района боевых действий и уже может начать перегруппировку для выполнения новой задачи.
Тирасполь-Мелитопольская оборонительная операция. Немецкая 17-я армия с ходу заняла Полтаву.
Совинформбюро. В течение 19 сентября наши войска вели бои с противником на всём фронте и особенно ожесточённые под Киевом.
20 сентября 1941 года. 91-й день войны
Синявинские операции (1941). В ночь с 19 на 20 сентября началась операция по деблокаде Ленинграда со стороны Ленинградского фронта. Переправившиеся через Неву части 115-й стрелковой дивизии захватили плацдарм в районе Дубровки, прозванный вскоре «невский пятачок»).
Киевская операция (1941). 20 сентября часть войск Юго-Западного фронта севернее Оржицы прорвала кольцо окружения и вышла на северо-восток.
20 сентября наступление на Ромны с востока вслед за 2-м кавалерийским корпусом начала 1-я танковая бригада.
К утру 20 сентября отряд, которым командовал И. Х. Баграмян, с боями прорвался в район Сенчи. Следовавшие за отрядом штаб фронта был окружен противником у хутора Дрюковщина, Сенчанского района. В ходе боя осколком снаряда был смертельно ранен командующий фронтом М. П. Кирпонос. Незначительной части работников штаба удалось пробиться к реке Суле.
20 сентября с целью образования внешнего фронта окружения немецкие войска атаковали 40-ю армию от Путивля на Бурынь. 40-я армия начала отходить на рубеж Весёлое — Ворожба — Белополье — Терны, закрепившись к 26 сентября на этом рубеже.
38-я армия пыталась выбить немецкие части из Полтавы, но успеха не имела и стала отходить на восток. 20 сентября немецкая 295-я пехотная дивизия 17-й армии заняла Красноград.
Тирасполь-Мелитопольская оборонительная операция. Войска 18-й и 9-й армий Южного фронта к 20 сентября отошли на фронт Днепровские плавни (к югу от Запорожья) — озеро Молочное и здесь задержали дальнейшее продвижение немецких войск. Попытка противника с ходу прорваться в Крым была сорвана 51-й Отдельной армией.
Совинформбюро. Гитлеровские обманщики скрывают свои потери
Гитлеровцы опубликовали данные о потерях немецкой авиации на Восточном фронте с 22 июня по 31 августа 1941 года. Фашистские лгуны заявляют, будто они за указанный период военных действий потеряли 725 самолётов и 6.900 лётчиков убитыми, ранеными и пропавшими без вести…
Поскольку гитлеровцы скрывают от немецкого населения подлинные потери своей авиации, Советское Информбюро сообщает действительные потери немецкой авиации: за три месяца войны уничтожено в воздушных боях, зенитной артиллерией и на аэродромах более 8.500 немецких самолётов, не считая потерь немцев при взлётах и посадках…
21 сентября 1941 года. 92-й день войны
Ленинградская оборонительная операция. 21 сентября немецкий 39-й мотокорпус начал наступление через Неву навстречу финским войскам. 24 сентября был он остановлен и отброшен назад.
В двадцатых числах сентября Ю-87 2-й эскадры пикирующих бомбардировщиков VIII авиакорпуса произвели несколько налетов на корабли Краснознамённого Балтийского флота. 21 сентября немецкие летчики добились попадания в линкор «Октябрьская революция», находившийся в Морском канале. 23 сентября было достигнуто попадание в линкор «Марат», стоявший в Петровской гавани в Кронштадте.
Киевская операция (1941). 21 сентября наступление на Ромны с востока вслед за 2-м кавалерийским корпусом начала 100-я стрелковая дивизия И. Н. Руссиянова.
Совинформбюро. В течение 21 сентября наши войска вели бои с противником на всём фронте. После многодневных, ожесточённых боёв наши войска оставили Киев.
22 сентября 1941 года. 93-й день войны
Одесская оборона (1941). 22 сентября морской и парашютный десанты, высаженные кораблями и авиацией Черноморского флота в районе Григорьевки, нанесли по немецко-румынским войскам удар с тыла. В это же время части одесского гарнизона перешли в наступление с фронта. Румынские войска с большими потерями отступили на 5—8 километров к северо-востоку. Артиллерия, обстреливавшая Одессу, оказалась в руках советских войск.
Совинформбюро. В течение ночи на 22 сентября наши войска вели бои с противникам на всём фронте.
23 сентября 1941 года. 94-й день войны
Оборона Заполярья. 14-я армия Карельского фронта и части морской пехоты при поддержке кораблей и авиации Северного флота нанесли контрудар против соединений армии «Норвегия» на мурманском направлении.
Совинформбюро. В течение 23 сентября наши войска вели бои с противником на всём фронте.
24 сентября 1941 года. 95-й день войны
24 сентября. На международной конференции в Лондоне СССР присоединился к «Атлантической хартии».
Киевская операция (1941). 24 сентября 5-я кавалерийская дивизия 2-го кавалерийского корпуса перешла в наступление на юг в направлении Лохвицы, но там она встретилась с авангардом 9-й немецкой танковой дивизии и вынуждена была остановиться. Противник со стороны Ромн атаковал 100-ю стрелковую дивизию и 9-ю кавалерийскую дивизию, которые стали отходить на восток.
Совинформбюро. Фашистская брехня о советских потерях
…В первых числах сентября германское информационное бюро изумило весь мир тем, что одним взмахом пера «уничтожило» весь морской флот СССР… Незачем говорить о том, что никаких «кораблей советского флота» гитлеровцы не потопили и советских пароходов не сожгли. Дело сложилось как раз наоборот: за последнее время советские моряки потопили 14 немецких транспортов и кораблей и один финский броненосец; повреждены и выведены из строя 10 немецких транспортов и миноносцев.
То же самое следует сказать и о другой фашистской брехне, согласно которой одна танковая дивизия гитлеровцев будто бы уничтожила под Ленинградом 302 советских танка. На самом деле никаких 302 советских танков ни под Ленинградом, ни в каком-либо другом месте гитлеровцы «на днях» не уничтожали.
25 сентября 1941 года. 96-й день войны
Совинформбюро. В течение 25 сентября наши войска вели бои с противником на всём фронте.
Очередная фальшивка гитлеровцев о советских потерях
Фашистские пустобрёхи из главного командования германской армии 24 сентября разразились ещё одной очередной фальшивкой. Теперь их уже не удовлетворяют десятки взмахом пера «уничтоженных» советских танков и тысячи «взятых» в плен красноармейцев. К подобной брехне немецкая публика настолько привыкла, что её нельзя уже удивить такой обычной для фашистов ложью. Учтя это, гитлеровцы решили соврать позабористее. На утеху себе они торжественно вещают о захвате в районе Киева 570 советских танков и 380 тысяч пленных… Существо неумной брехни немецких фашистов состоит в том, что они свой план выдают за действительность.
Жульнические попытки немецкого командования создать себе незаслуженную славу
В своё время немцы прокричали на весь мир, что они прорвали французскую укреплённую линию «Мажино». На самом деле немцы линии «Мажино» не прорывали, они её обошли…
Этот трюк немецкие захватчики повторили и при вероломном нападении на Советский Союз, когда они заявили, что якобы прорвали «линию Сталина». Советское Информбюро разъяснило, что укреплённого района «линии Сталина» не существовало, а были укрепления обычного полевого типа. «Линию Сталина» немцы выдумали опять-таки для того, чтобы приписать себе незаслуженные успехи и славу.
Теперь гитлеровцы в третий раз жульнически пытаются повторить тот же самый трюк.
Немецкий журнал «Милитерише корреспонденц аус Дейчланд» в одной из своих статей пишет о превосходстве оборонительной системы Ленинграда по сравнению с линией «Мажино»… Делают гитлеровцы это для того, чтобы, во-первых, оправдать свои огромные потери, какие они понесли на подступах к Ленинграду; во-вторых, для того, чтобы объяснить, почему срывается их хвастливый план захвата Ленинграда, назначенного на конец августа…
26 сентября 1941 года. 97-й день войны
Синявинские операции (1941). 26 сентября завершилась Синявинская операция. Прорвать блокаду Ленинграда сразу же после её образования не удалось. 54-ю армию подчинили штабу Ленинградского фронта, вместо Г. И. Кулика её возглавил М. С. Хозин.
Киевская операция (1941). Завершилась Киевская операция (7 июля — 26 сентября). В ходе ожесточенных боев советские войска оставили Киев и ряд районов Левобережной Украины, понеся при этом тяжелые потери. Советские войска отвлекли значительные силы группы армий «Центр» на юг, что задержало наступление противника на московском направлении.
Продолжительность операции — 82 суток. Ширина фронта боевых действий — 300 км. Глубина отхода советских войск — 600 км. Численность войск — 628500 чел. Безвозвратные потери — 616304 (98,0 %). Санитарные — 84240. Всего — 700544. Среднесуточные — 8543.[3]
26 сентября. В боевом приказе от 26 сентября войскам группы армий «Центр» ставились конкретные задачи по проведению операции по захвату Москвы под кодовым названием «Тайфун».
26 сентября. Войска группы армий «Юг» начали прорыв укреплённых позиций у Перекопа.
Совинформбюро. Разгром румынских дивизий под Одессой
…22 сентября наши войска комбинированным ударом пехотных частей и десанта моряков, заброшенного нашими кораблями в тыл противника, нанесли сильный внезапный удар по румынским войскам на подступах к Одессе. Действия наземных войск были поддержаны огнём нескольких кораблей Черноморского флота и авиацией.
В результате успешно проведённой операции наших войск румыны понесли серьёзные потери людьми и вооружением. Общие потери румын убитыми, ранеными и пленными составляют не менее 5.000 — 6.000 солдат; из них убитыми 2.000 человек…
27 сентября 1941 года. 98-й день войны
27 сентября. Советское правительство признало генерала Ш. де Голля «как руководителя всех свободных французов, где бы они ни находились», выразило готовность оказывать помощь антифашистскому движению «Свободная Франция».
27 сентября. В Москве представителями советского Верховного Главнокомандования и чехословацкого Верховного командования подписано Соглашение, регламентировавшее формирование и деятельность чехословацких воинских частей на территории СССР.
27 сентября. В директивах от 27 сентября Ставка Верховного Главнокомандования приказала фронтам перейти к упорной обороне, мобилизовать все саперные силы фронтов, армий и дивизий на укрепление оборонительных рубежей, отрыть на всем фронте окопы полного профиля в несколько линий с ходами сообщения, прикрыть их проволочными заграждениями и противотанковыми препятствиями. Одновременно приказывалось готовить новые оборонительные рубежи в тылу фронтов. Командующие фронтами получили также указания постепенно накапливать фронтовые и армейские резервы, выводя в ближайший тыл наиболее ослабленные дивизии для пополнения и усиления.
Бабий Яр. 27 сентября произошёл первый расстрел в урочище Бабий Яр в северо-западной части Киева.
Гальдер: Потери немецкой армии с 22 июня по 23 сентября 1941 года составили 522 833 человек. Среднесуточные — 5562.
Совинформбюро. В течение 27 сентября наши войска вели бои с противником на всём фронте.
27 сентября. 27 сентября 1941 года у дер. Верховье Кадуйского района Вологодской области при налете немецкой авиации был разбомблен 14-й воинский эшелон, следующий на Ленинград. Погибло 340 советских солдат. Похоронили бойцов местные жители в двух братских могилах у железнодорожного полотна, личности не устанавливали, документы не изымали (воспоминания очевидцев, взятые из Кадуйского краеведческого музея). Имена многих погибших до сегодняшнего дня неизвестны.
28 сентября 1941 года. 99-й день войны
Тирасполь-Мелитопольская оборонительная операция. Завершилась Тирасполь-Мелитопольская оборонительная операция (27 июля — 28 сентября) Южного фронта. Численность войск — 280510 чел. Безвозвратные потери — 75424 (26,9 %). Санитарные — 46226. Всего — 121650. Среднесуточные — 1901.[3]
Группа армий «Юг» 13-я танковая дивизия В. Дюверта 1-й танковой группы форсировала реку Орель и соединилась с немецкими войсками на Днепропетровском плацдарме. В результате этого у Днепропетровска была окружена 273-я стрелковая дивизия.
28 сентября. В Крыму советские войска отошли на Ишуньские позиции.
Совинформбюро. В течение 28 сентября наши войска вели бои с противником на всём фронте.
29 сентября 1941 года. 100-й день войны
Донбасская операция (1941). Началась Донбасская оборонительная операция (29 сентября — 4 ноября) войск Южного фронта при содействии войск левого крыла Юго-Западного фронта (см. карту — [archive.is/20121221175730/victory.mil.ru/war/oper/038.gif Донбасская оборонительная операция (29 сентября — 4 ноября 1941 г.)]).
29 сентября 1-я танковая группа перешла в наступление из района Днепропетровска в юго-восточном направлении и прорвала оборону на правом фланге 12-й армии И. В. Галанина.
Совинформбюро. В течение 29 сентября наши войска вели упорные бои с противником на всём фронте.
30 сентября 1941 года. 101-й день войны
Ленинградская оборонительная операция. К 30 сентября линия фронта под Ленинградом стабилизировалась и оставалась практически неизменной до прорыва блокады в январе 1944 года.
Завершилась Ленинградская стратегическая оборонительная операция (10 июля — 30 сентября 1941 г.). Продолжительность операции — 83 суток. Ширина фронта боевых действий — 450 км. Глубина отхода советских войск — 270—300 км. Численность войск — 517000 чел. Безвозвратные потери — 214078 (41,4 %). Санитарные — 130848. Всего — 344926. Среднесуточные — 4155.[3]
Битва за Москву. Началась Московская стратегическая оборонительная операция (30 сентября — 5 декабря 1941 г.). Проводилась войсками Западного, Резервного, Брянского и Калининского фронтов. В рамках данной операции проведены: Орловско-Брянская операция, Вяземская операция, Можайско-Малоярославецкая операция, Калининская оборонительная операция, Тульская оборонительная операция, Клинско-Солнечногорская оборонительная операция и Наро-Фоминская операция.
30 сентября началась немецкая операция «Тайфун». Неожиданно для советских войск 2-я танковая группа Гудериана группы армий «Центр» перешла в наступление и к исходу дня прорвала оборону 50-й и 13-й армий Брянского фронта А. И. Ерёменко. Главный удар через Глухов на Орел наносил 24-й корпус Гейера. Правее него должен был наступать через Путивль 48-й корпус Кемпфа, а левее из района Шостка — 47-й. Фланги танковых клиньев обеспечивали пехотные соединения 34-го й 35-го армейских корпусов. Началась Орловско-Брянская операция.
Харьковская операция (1941). Началась Сумско-Харьковская оборонительная операция (30 сентября — 30 ноября) Юго-Западного фронта против войск группы армий «Юг».
Одесская оборона (1941). Ставка Верховного Главнокомандования 30 сентября приказала Военному совету Черноморского флота эвакуировать Одесский оборонительный район и его войсками усилить оборону Крымского полуострова.
Гальдер: Потери немецкой армии с 22 июня по 26 сентября 1941 года составили 534 970 человек. Среднесуточные — 5515.
Совинформбюро. В течение 30 сентября наши войска вели бои с противником на всём фронте. После упорных боёв наши войска оставили г. Полтаву.
Перечень карт
- [hamster02.narod.ru/p0010.jpg Общий ход военных действий в первом периоде войны. Июнь 1941 г. — ноябрь 1942 г.]
- [dic.academic.ru/pictures/bse/gif/0237149994.gif Киевская оборонительная операция 7 августа — 26 сентября 1941 г.]
- [soldat1941-1945.narod.ru/leningrad_07-11_41.jpg Ленинградская оборонительная операция. 10 августа — 30 сентября 1941 г.]
- [dic.academic.ru/pictures/sie/smolen_obor_oper.jpg Смоленская оборонительная операция. 10 августа — 10 сентября 1941 г.]
- [archive.is/20130416164708/static2.aif.ru/pictures/201005/el-karta.jpg Ельнинская операция. 30 августа — 9 сентября 1941 г.]
- [archive.is/20121221175730/victory.mil.ru/war/oper/038.gif Донбасская оборонительная операция (29 сентября — 4 ноября 1941 г.)]).
- [www.mozhaysk.ru/img_pyt/map/mos_obor2.jpg Московская стратегическая оборонительная операция (30 сентября — 5 декабря 1941 г.)]
Напишите отзыв о статье "Хроника Великой Отечественной войны/Сентябрь 1941 года"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 [militera.lib.ru/db/halder/index.html Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939—1942 гг.— М.: Воениздат, 1968—1971]
- ↑ [www.soldat.ru/doc/sovinfburo/ Сводки, сообщения Совинформбюро и Приказы Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами СССР. 1941—1945 гг.]
- ↑ 1 2 3 4 [www.soldat.ru/doc/casualties/book/chapter5_10_1.html#5_10_22 Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил: Статистическое исследование. / Под общ. ред. Г. Ф. Кривошеева. М.: Олма-Пресс, 2001.]
Список литературы
- [www.mirknig.com/knigi/military_history/1181215372-tankovyj-pogrom-1941-goda-kuda-ischezli-28.html Бешанов В. В. Танковый погром 1941 года. (Куда изчезли 23 тысячи советских танков?). — Мн.: Харвест, 2004.]
- [militera.lib.ru/db/halder/index.html Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939—1942 гг.— М.: Воениздат, 1968—1971]
- [www.soldat.ru/files/4/6/17/ История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945. Том второй. Воениздат. МО СССР М.—1961]
- [militera.lib.ru/h/isaev_av5/index.html Исаев А. В. Котлы 41-го. История ВОВ, которую мы не знали. — М.: Яуза, Эксмо, 2005.]
- [militera.lib.ru/h/isaev_av3/index.html Исаев А. В. От Дубно до Ростова. — М.: АСТ; Транзиткнига, 2004.]
Ссылки
- [cmboat.ru/vov01-09-1941/ Великая Отечественная война 1941—1945 гг.. День за днем. Материалы, публиковавшиеся к 60-летию Победы в журнале «Морской сборник» в 1991—1995 годы.]
- [ria.ru/analytics/20110905/430589645.html Вторая мировая война месяц за месяцем. Сентябрь 1941 года]
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
В этой статье не хватает ссылок на источники информации. Информация должна быть проверяема, иначе она может быть поставлена под сомнение и удалена.
Вы можете отредактировать эту статью, добавив ссылки на авторитетные источники. Эта отметка установлена 17 сентября 2016 года. |
Отрывок, характеризующий Хроника Великой Отечественной войны/Сентябрь 1941 года
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.
– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .
Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.
– Из коридора направо; там, Euer Hochgeboren, [Ваше высокородие,] найдете дежурного флигель адъютанта, – сказал ему чиновник. – Он проводит к военному министру.
Дежурный флигель адъютант, встретивший князя Андрея, попросил его подождать и пошел к военному министру. Через пять минут флигель адъютант вернулся и, особенно учтиво наклонясь и пропуская князя Андрея вперед себя, провел его через коридор в кабинет, где занимался военный министр. Флигель адъютант своею изысканною учтивостью, казалось, хотел оградить себя от попыток фамильярности русского адъютанта. Радостное чувство князя Андрея значительно ослабело, когда он подходил к двери кабинета военного министра. Он почувствовал себя оскорбленным, и чувство оскорбления перешло в то же мгновенье незаметно для него самого в чувство презрения, ни на чем не основанного. Находчивый же ум в то же мгновение подсказал ему ту точку зрения, с которой он имел право презирать и адъютанта и военного министра. «Им, должно быть, очень легко покажется одерживать победы, не нюхая пороха!» подумал он. Глаза его презрительно прищурились; он особенно медленно вошел в кабинет военного министра. Чувство это еще более усилилось, когда он увидал военного министра, сидевшего над большим столом и первые две минуты не обращавшего внимания на вошедшего. Военный министр опустил свою лысую, с седыми висками, голову между двух восковых свечей и читал, отмечая карандашом, бумаги. Он дочитывал, не поднимая головы, в то время как отворилась дверь и послышались шаги.
– Возьмите это и передайте, – сказал военный министр своему адъютанту, подавая бумаги и не обращая еще внимания на курьера.
Князь Андрей почувствовал, что либо из всех дел, занимавших военного министра, действия кутузовской армии менее всего могли его интересовать, либо нужно было это дать почувствовать русскому курьеру. «Но мне это совершенно всё равно», подумал он. Военный министр сдвинул остальные бумаги, сровнял их края с краями и поднял голову. У него была умная и характерная голова. Но в то же мгновение, как он обратился к князю Андрею, умное и твердое выражение лица военного министра, видимо, привычно и сознательно изменилось: на лице его остановилась глупая, притворная, не скрывающая своего притворства, улыбка человека, принимающего одного за другим много просителей.
– От генерала фельдмаршала Кутузова? – спросил он. – Надеюсь, хорошие вести? Было столкновение с Мортье? Победа? Пора!
Он взял депешу, которая была на его имя, и стал читать ее с грустным выражением.
– Ах, Боже мой! Боже мой! Шмит! – сказал он по немецки. – Какое несчастие, какое несчастие!
Пробежав депешу, он положил ее на стол и взглянул на князя Андрея, видимо, что то соображая.
– Ах, какое несчастие! Дело, вы говорите, решительное? Мортье не взят, однако. (Он подумал.) Очень рад, что вы привезли хорошие вести, хотя смерть Шмита есть дорогая плата за победу. Его величество, верно, пожелает вас видеть, но не нынче. Благодарю вас, отдохните. Завтра будьте на выходе после парада. Впрочем, я вам дам знать.
Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
– До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.
Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
– А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.
Билибин любил разговор так же, как он любил работу, только тогда, когда разговор мог быть изящно остроумен. В обществе он постоянно выжидал случая сказать что нибудь замечательное и вступал в разговор не иначе, как при этих условиях. Разговор Билибина постоянно пересыпался оригинально остроумными, законченными фразами, имеющими общий интерес.
Эти фразы изготовлялись во внутренней лаборатории Билибина, как будто нарочно, портативного свойства, для того, чтобы ничтожные светские люди удобно могли запоминать их и переносить из гостиных в гостиные. И действительно, les mots de Bilibine se colportaient dans les salons de Vienne, [Отзывы Билибина расходились по венским гостиным] и часто имели влияние на так называемые важные дела.
Худое, истощенное, желтоватое лицо его было всё покрыто крупными морщинами, которые всегда казались так чистоплотно и старательно промыты, как кончики пальцев после бани. Движения этих морщин составляли главную игру его физиономии. То у него морщился лоб широкими складками, брови поднимались кверху, то брови спускались книзу, и у щек образовывались крупные морщины. Глубоко поставленные, небольшие глаза всегда смотрели прямо и весело.
– Ну, теперь расскажите нам ваши подвиги, – сказал он.
Болконский самым скромным образом, ни разу не упоминая о себе, рассказал дело и прием военного министра.
– Ils m'ont recu avec ma nouvelle, comme un chien dans un jeu de quilles, [Они приняли меня с этою вестью, как принимают собаку, когда она мешает игре в кегли,] – заключил он.
Билибин усмехнулся и распустил складки кожи.
– Cependant, mon cher, – сказал он, рассматривая издалека свой ноготь и подбирая кожу над левым глазом, – malgre la haute estime que je professe pour le православное российское воинство, j'avoue que votre victoire n'est pas des plus victorieuses. [Однако, мой милый, при всем моем уважении к православному российскому воинству, я полагаю, что победа ваша не из самых блестящих.]
Он продолжал всё так же на французском языке, произнося по русски только те слова, которые он презрительно хотел подчеркнуть.
– Как же? Вы со всею массой своею обрушились на несчастного Мортье при одной дивизии, и этот Мортье уходит у вас между рук? Где же победа?
– Однако, серьезно говоря, – отвечал князь Андрей, – всё таки мы можем сказать без хвастовства, что это немного получше Ульма…
– Отчего вы не взяли нам одного, хоть одного маршала?
– Оттого, что не всё делается, как предполагается, и не так регулярно, как на параде. Мы полагали, как я вам говорил, зайти в тыл к семи часам утра, а не пришли и к пяти вечера.
– Отчего же вы не пришли к семи часам утра? Вам надо было притти в семь часов утра, – улыбаясь сказал Билибин, – надо было притти в семь часов утра.
– Отчего вы не внушили Бонапарту дипломатическим путем, что ему лучше оставить Геную? – тем же тоном сказал князь Андрей.
– Я знаю, – перебил Билибин, – вы думаете, что очень легко брать маршалов, сидя на диване перед камином. Это правда, а всё таки, зачем вы его не взяли? И не удивляйтесь, что не только военный министр, но и августейший император и король Франц не будут очень осчастливлены вашей победой; да и я, несчастный секретарь русского посольства, не чувствую никакой потребности в знак радости дать моему Францу талер и отпустить его с своей Liebchen [милой] на Пратер… Правда, здесь нет Пратера.
Он посмотрел прямо на князя Андрея и вдруг спустил собранную кожу со лба.
– Теперь мой черед спросить вас «отчего», мой милый, – сказал Болконский. – Я вам признаюсь, что не понимаю, может быть, тут есть дипломатические тонкости выше моего слабого ума, но я не понимаю: Мак теряет целую армию, эрцгерцог Фердинанд и эрцгерцог Карл не дают никаких признаков жизни и делают ошибки за ошибками, наконец, один Кутузов одерживает действительную победу, уничтожает charme [очарование] французов, и военный министр не интересуется даже знать подробности.
– Именно от этого, мой милый. Voyez vous, mon cher: [Видите ли, мой милый:] ура! за царя, за Русь, за веру! Tout ca est bel et bon, [все это прекрасно и хорошо,] но что нам, я говорю – австрийскому двору, за дело до ваших побед? Привезите вы нам свое хорошенькое известие о победе эрцгерцога Карла или Фердинанда – un archiduc vaut l'autre, [один эрцгерцог стоит другого,] как вам известно – хоть над ротой пожарной команды Бонапарте, это другое дело, мы прогремим в пушки. А то это, как нарочно, может только дразнить нас. Эрцгерцог Карл ничего не делает, эрцгерцог Фердинанд покрывается позором. Вену вы бросаете, не защищаете больше, comme si vous nous disiez: [как если бы вы нам сказали:] с нами Бог, а Бог с вами, с вашей столицей. Один генерал, которого мы все любили, Шмит: вы его подводите под пулю и поздравляете нас с победой!… Согласитесь, что раздразнительнее того известия, которое вы привозите, нельзя придумать. C'est comme un fait expres, comme un fait expres. [Это как нарочно, как нарочно.] Кроме того, ну, одержи вы точно блестящую победу, одержи победу даже эрцгерцог Карл, что ж бы это переменило в общем ходе дел? Теперь уж поздно, когда Вена занята французскими войсками.
– Как занята? Вена занята?
– Не только занята, но Бонапарте в Шенбрунне, а граф, наш милый граф Врбна отправляется к нему за приказаниями.
Болконский после усталости и впечатлений путешествия, приема и в особенности после обеда чувствовал, что он не понимает всего значения слов, которые он слышал.
– Нынче утром был здесь граф Лихтенфельс, – продолжал Билибин, – и показывал мне письмо, в котором подробно описан парад французов в Вене. Le prince Murat et tout le tremblement… [Принц Мюрат и все такое…] Вы видите, что ваша победа не очень то радостна, и что вы не можете быть приняты как спаситель…
– Право, для меня всё равно, совершенно всё равно! – сказал князь Андрей, начиная понимать,что известие его о сражении под Кремсом действительно имело мало важности ввиду таких событий, как занятие столицы Австрии. – Как же Вена взята? А мост и знаменитый tete de pont, [мостовое укрепление,] и князь Ауэрсперг? У нас были слухи, что князь Ауэрсперг защищает Вену, – сказал он.
– Князь Ауэрсперг стоит на этой, на нашей, стороне и защищает нас; я думаю, очень плохо защищает, но всё таки защищает. А Вена на той стороне. Нет, мост еще не взят и, надеюсь, не будет взят, потому что он минирован, и его велено взорвать. В противном случае мы были бы давно в горах Богемии, и вы с вашею армией провели бы дурную четверть часа между двух огней.
– Но это всё таки не значит, чтобы кампания была кончена, – сказал князь Андрей.
– А я думаю, что кончена. И так думают большие колпаки здесь, но не смеют сказать этого. Будет то, что я говорил в начале кампании, что не ваша echauffouree de Durenstein, [дюренштейнская стычка,] вообще не порох решит дело, а те, кто его выдумали, – сказал Билибин, повторяя одно из своих mots [словечек], распуская кожу на лбу и приостанавливаясь. – Вопрос только в том, что скажет берлинское свидание императора Александра с прусским королем. Ежели Пруссия вступит в союз, on forcera la main a l'Autriche, [принудят Австрию,] и будет война. Ежели же нет, то дело только в том, чтоб условиться, где составлять первоначальные статьи нового Саmро Formio. [Кампо Формио.]
– Но что за необычайная гениальность! – вдруг вскрикнул князь Андрей, сжимая свою маленькую руку и ударяя ею по столу. – И что за счастие этому человеку!
– Buonaparte? [Буонапарте?] – вопросительно сказал Билибин, морща лоб и этим давая чувствовать, что сейчас будет un mot [словечко]. – Bu onaparte? – сказал он, ударяя особенно на u . – Я думаю, однако, что теперь, когда он предписывает законы Австрии из Шенбрунна, il faut lui faire grace de l'u . [надо его избавить от и.] Я решительно делаю нововведение и называю его Bonaparte tout court [просто Бонапарт].
– Нет, без шуток, – сказал князь Андрей, – неужели вы думаете,что кампания кончена?
– Я вот что думаю. Австрия осталась в дурах, а она к этому не привыкла. И она отплатит. А в дурах она осталась оттого, что, во первых, провинции разорены (on dit, le православное est terrible pour le pillage), [говорят, что православное ужасно по части грабежей,] армия разбита, столица взята, и всё это pour les beaux yeux du [ради прекрасных глаз,] Сардинское величество. И потому – entre nous, mon cher [между нами, мой милый] – я чутьем слышу, что нас обманывают, я чутьем слышу сношения с Францией и проекты мира, тайного мира, отдельно заключенного.
– Это не может быть! – сказал князь Андрей, – это было бы слишком гадко.
– Qui vivra verra, [Поживем, увидим,] – сказал Билибин, распуская опять кожу в знак окончания разговора.
Когда князь Андрей пришел в приготовленную для него комнату и в чистом белье лег на пуховики и душистые гретые подушки, – он почувствовал, что то сражение, о котором он привез известие, было далеко, далеко от него. Прусский союз, измена Австрии, новое торжество Бонапарта, выход и парад, и прием императора Франца на завтра занимали его.
Он закрыл глаза, но в то же мгновение в ушах его затрещала канонада, пальба, стук колес экипажа, и вот опять спускаются с горы растянутые ниткой мушкатеры, и французы стреляют, и он чувствует, как содрогается его сердце, и он выезжает вперед рядом с Шмитом, и пули весело свистят вокруг него, и он испытывает то чувство удесятеренной радости жизни, какого он не испытывал с самого детства.
Он пробудился…
«Да, всё это было!…» сказал он, счастливо, детски улыбаясь сам себе, и заснул крепким, молодым сном.
На другой день он проснулся поздно. Возобновляя впечатления прошедшего, он вспомнил прежде всего то, что нынче надо представляться императору Францу, вспомнил военного министра, учтивого австрийского флигель адъютанта, Билибина и разговор вчерашнего вечера. Одевшись в полную парадную форму, которой он уже давно не надевал, для поездки во дворец, он, свежий, оживленный и красивый, с подвязанною рукой, вошел в кабинет Билибина. В кабинете находились четыре господина дипломатического корпуса. С князем Ипполитом Курагиным, который был секретарем посольства, Болконский был знаком; с другими его познакомил Билибин.
Господа, бывавшие у Билибина, светские, молодые, богатые и веселые люди, составляли и в Вене и здесь отдельный кружок, который Билибин, бывший главой этого кружка, называл наши, les nфtres. В кружке этом, состоявшем почти исключительно из дипломатов, видимо, были свои, не имеющие ничего общего с войной и политикой, интересы высшего света, отношений к некоторым женщинам и канцелярской стороны службы. Эти господа, повидимому, охотно, как своего (честь, которую они делали немногим), приняли в свой кружок князя Андрея. Из учтивости, и как предмет для вступления в разговор, ему сделали несколько вопросов об армии и сражении, и разговор опять рассыпался на непоследовательные, веселые шутки и пересуды.
– Но особенно хорошо, – говорил один, рассказывая неудачу товарища дипломата, – особенно хорошо то, что канцлер прямо сказал ему, что назначение его в Лондон есть повышение, и чтоб он так и смотрел на это. Видите вы его фигуру при этом?…
– Но что всего хуже, господа, я вам выдаю Курагина: человек в несчастии, и этим то пользуется этот Дон Жуан, этот ужасный человек!
Князь Ипполит лежал в вольтеровском кресле, положив ноги через ручку. Он засмеялся.
– Parlez moi de ca, [Ну ка, ну ка,] – сказал он.
– О, Дон Жуан! О, змея! – послышались голоса.
– Вы не знаете, Болконский, – обратился Билибин к князю Андрею, – что все ужасы французской армии (я чуть было не сказал – русской армии) – ничто в сравнении с тем, что наделал между женщинами этот человек.
– La femme est la compagne de l'homme, [Женщина – подруга мужчины,] – произнес князь Ипполит и стал смотреть в лорнет на свои поднятые ноги.
Билибин и наши расхохотались, глядя в глаза Ипполиту. Князь Андрей видел, что этот Ипполит, которого он (должно было признаться) почти ревновал к своей жене, был шутом в этом обществе.
– Нет, я должен вас угостить Курагиным, – сказал Билибин тихо Болконскому. – Он прелестен, когда рассуждает о политике, надо видеть эту важность.
Он подсел к Ипполиту и, собрав на лбу свои складки, завел с ним разговор о политике. Князь Андрей и другие обступили обоих.
– Le cabinet de Berlin ne peut pas exprimer un sentiment d'alliance, – начал Ипполит, значительно оглядывая всех, – sans exprimer… comme dans sa derieniere note… vous comprenez… vous comprenez… et puis si sa Majeste l'Empereur ne deroge pas au principe de notre alliance… [Берлинский кабинет не может выразить свое мнение о союзе, не выражая… как в своей последней ноте… вы понимаете… вы понимаете… впрочем, если его величество император не изменит сущности нашего союза…]
– Attendez, je n'ai pas fini… – сказал он князю Андрею, хватая его за руку. – Je suppose que l'intervention sera plus forte que la non intervention. Et… – Он помолчал. – On ne pourra pas imputer a la fin de non recevoir notre depeche du 28 novembre. Voila comment tout cela finira. [Подождите, я не кончил. Я думаю, что вмешательство будет прочнее чем невмешательство И… Невозможно считать дело оконченным непринятием нашей депеши от 28 ноября. Чем то всё это кончится.]
И он отпустил руку Болконского, показывая тем, что теперь он совсем кончил.
– Demosthenes, je te reconnais au caillou que tu as cache dans ta bouche d'or! [Демосфен, я узнаю тебя по камешку, который ты скрываешь в своих золотых устах!] – сказал Билибин, y которого шапка волос подвинулась на голове от удовольствия.
Все засмеялись. Ипполит смеялся громче всех. Он, видимо, страдал, задыхался, но не мог удержаться от дикого смеха, растягивающего его всегда неподвижное лицо.
– Ну вот что, господа, – сказал Билибин, – Болконский мой гость в доме и здесь в Брюнне, и я хочу его угостить, сколько могу, всеми радостями здешней жизни. Ежели бы мы были в Брюнне, это было бы легко; но здесь, dans ce vilain trou morave [в этой скверной моравской дыре], это труднее, и я прошу у всех вас помощи. Il faut lui faire les honneurs de Brunn. [Надо ему показать Брюнн.] Вы возьмите на себя театр, я – общество, вы, Ипполит, разумеется, – женщин.
– Надо ему показать Амели, прелесть! – сказал один из наших, целуя кончики пальцев.
– Вообще этого кровожадного солдата, – сказал Билибин, – надо обратить к более человеколюбивым взглядам.
– Едва ли я воспользуюсь вашим гостеприимством, господа, и теперь мне пора ехать, – взглядывая на часы, сказал Болконский.
– Куда?
– К императору.
– О! о! о!
– Ну, до свидания, Болконский! До свидания, князь; приезжайте же обедать раньше, – пocлшaлиcь голоса. – Мы беремся за вас.
– Старайтесь как можно более расхваливать порядок в доставлении провианта и маршрутов, когда будете говорить с императором, – сказал Билибин, провожая до передней Болконского.
– И желал бы хвалить, но не могу, сколько знаю, – улыбаясь отвечал Болконский.
– Ну, вообще как можно больше говорите. Его страсть – аудиенции; а говорить сам он не любит и не умеет, как увидите.
На выходе император Франц только пристально вгляделся в лицо князя Андрея, стоявшего в назначенном месте между австрийскими офицерами, и кивнул ему своей длинной головой. Но после выхода вчерашний флигель адъютант с учтивостью передал Болконскому желание императора дать ему аудиенцию.
Император Франц принял его, стоя посредине комнаты. Перед тем как начинать разговор, князя Андрея поразило то, что император как будто смешался, не зная, что сказать, и покраснел.
– Скажите, когда началось сражение? – спросил он поспешно.
Князь Андрей отвечал. После этого вопроса следовали другие, столь же простые вопросы: «здоров ли Кутузов? как давно выехал он из Кремса?» и т. п. Император говорил с таким выражением, как будто вся цель его состояла только в том, чтобы сделать известное количество вопросов. Ответы же на эти вопросы, как было слишком очевидно, не могли интересовать его.
– В котором часу началось сражение? – спросил император.
– Не могу донести вашему величеству, в котором часу началось сражение с фронта, но в Дюренштейне, где я находился, войско начало атаку в 6 часу вечера, – сказал Болконский, оживляясь и при этом случае предполагая, что ему удастся представить уже готовое в его голове правдивое описание всего того, что он знал и видел.
Но император улыбнулся и перебил его:
– Сколько миль?
– Откуда и докуда, ваше величество?
– От Дюренштейна до Кремса?
– Три с половиною мили, ваше величество.
– Французы оставили левый берег?
– Как доносили лазутчики, в ночь на плотах переправились последние.
– Достаточно ли фуража в Кремсе?
– Фураж не был доставлен в том количестве…
Император перебил его.
– В котором часу убит генерал Шмит?…
– В семь часов, кажется.
– В 7 часов. Очень печально! Очень печально!
Император сказал, что он благодарит, и поклонился. Князь Андрей вышел и тотчас же со всех сторон был окружен придворными. Со всех сторон глядели на него ласковые глаза и слышались ласковые слова. Вчерашний флигель адъютант делал ему упреки, зачем он не остановился во дворце, и предлагал ему свой дом. Военный министр подошел, поздравляя его с орденом Марии Терезии З й степени, которым жаловал его император. Камергер императрицы приглашал его к ее величеству. Эрцгерцогиня тоже желала его видеть. Он не знал, кому отвечать, и несколько секунд собирался с мыслями. Русский посланник взял его за плечо, отвел к окну и стал говорить с ним.
Вопреки словам Билибина, известие, привезенное им, было принято радостно. Назначено было благодарственное молебствие. Кутузов был награжден Марией Терезией большого креста, и вся армия получила награды. Болконский получал приглашения со всех сторон и всё утро должен был делать визиты главным сановникам Австрии. Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей возвращался домой к Билибину. У крыльца дома, занимаемого Билибиным, стояла до половины уложенная вещами бричка, и Франц, слуга Билибина, с трудом таща чемодан, вышел из двери.
Прежде чем ехать к Билибину, князь Андрей поехал в книжную лавку запастись на поход книгами и засиделся в лавке.
– Что такое? – спросил Болконский.
– Ach, Erlaucht? – сказал Франц, с трудом взваливая чемодан в бричку. – Wir ziehen noch weiter. Der Bosewicht ist schon wieder hinter uns her! [Ах, ваше сиятельство! Мы отправляемся еще далее. Злодей уж опять за нами по пятам.]
– Что такое? Что? – спрашивал князь Андрей.
Билибин вышел навстречу Болконскому. На всегда спокойном лице Билибина было волнение.
– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]
– С'est trahison peut etre, [Быть может, измена,] – сказал князь Андрей, живо воображая себе серые шинели, раны, пороховой дым, звуки пальбы и славу, которая ожидает его.
– Non plus. Cela met la cour dans de trop mauvais draps, – продолжал Билибин. – Ce n'est ni trahison, ni lachete, ni betise; c'est comme a Ulm… – Он как будто задумался, отыскивая выражение: – c'est… c'est du Mack. Nous sommes mackes , [Также нет. Это ставит двор в самое нелепое положение; это ни измена, ни подлость, ни глупость; это как при Ульме, это… это Маковщина . Мы обмаковались. ] – заключил он, чувствуя, что он сказал un mot, и свежее mot, такое mot, которое будет повторяться.
Собранные до тех пор складки на лбу быстро распустились в знак удовольствия, и он, слегка улыбаясь, стал рассматривать свои ногти.
– Куда вы? – сказал он вдруг, обращаясь к князю Андрею, который встал и направился в свою комнату.
– Я еду.
– Куда?
– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.