Хроника Великой Отечественной войны/Январь 1944 года
|
1 января 1944 года. 924-й день войны
Совинформбюро[1]. В течение 1 января западнее и северо-западнее Невеля войска Красной Армии с боями продвинулись вперёд и заняли 28 населённых пунктов, в том числе Осиповка, Замошье, Нивье, Заворуи, Устьдолыссы. Войска 1-го Украинского фронта, продолжая развивать наступление, с боями овладели районным центром Житомирской области Бараши, районным центром Винницкой области Самгородок, районными центрами Киевской области Володарка, Гребенки, узловыми железнодорожными станциями Белокоровичи, Погребище, а также заняли более 300 других населённых пунктов, среди которых крупные населённые пункты Белокоровичи, Мяколовичи, Осовка, Горбово, Аполоновка, Бобрица, Киянка, Янушевка, Соколов, Курное, Старый Майдан, Стрибеж, Новый Завод, Перловка, Великий Шумск, Великая Тата, СТАРЫЙ СОЛОТВИН, ГАЛЬЧИНЕЦ, ИВАНКОВЦЫ, ГЛУХОВЦЫ, КУМАНОВКА, КОРДЫШЕВКА, ЮЗЕФОВКА, САМГОРОДОК, ШИРМОВКА, СТАНИЛОВКА, БЕЛАШКИ, ПАВЛОВКА, ДЗЮНЬКОВ, КАПУСТИНЦЫ, ВОРОБЬЁВКА, АНТОНОВ, БЕРЕЗНО, ЯБЛОНОВКА и железнодорожные станции КРЕМНО, ЯБЛОНЕЦ, БОГУНСКИЙ, ДУБОВЕЦКИЙ, КУРНОЕ, ГЛУХОВЦЫ.
-1 січня 1944 (субота) 924 день війни - В ході Житомирсько-Бердичевської наступальної операції, війська 1-го Українського фронту зайняли райцентри Новоград-Волинський, Бараші, Дзержинськ, Володарськ-Волинський, Лугини (Житомирська обл.), Самгородок (Вінницька обл.), Людвипіль (Рівненська обл.). - Німецько-фашистський окупаційний режим на Україні//Зб. документів і матеріалів. – К., 1963. – С. 369-442. - ІВАН ДЕРЕЙКО ВОЛОДИМИР ЛЕВИКІН
2 января 1944 года. 925-й день войны
Житомирско-Бердичевская операция (см. карту — [militera.lib.ru/memo/russian/moskalenko-2/s08.jpg Житомирско-Бердичевская операция (230 КБ)]). Наиболее упорное сопротивление противник оказывал на центральном участке наступления 1-го Украинского фронта Н. Ф. Ватутина в полосе 38-й армии К. С. Москаленко. Сюда он перебрасывал значительную часть прибывавших резервов, сочетая оборону с многочисленными контратаками пехоты и небольших групп танков.
17-й гвардейский и 21-й стрелковые корпуса 38-й армии, наступавшие в направлении населённых пунктов Погребище и Липовец, 2 января столкнулись с частями немецкой 17-й танковой дивизии, а через несколько дней и с 6-й танковой и 101-й горнострелковой дивизиями, прибывшими с нижнего течения Днепра.
Для усиления 38-й армии ей возвращались две дивизии из полосы 18-й армии, передавались 389-я стрелковая дивизия из резерва фронта и 309-я стрелковая дивизия из состава 27-й армии. 1-я танковая армия перебрасывалась в район юго-западнее и южнее Погребище. 31-й танковый корпус В. Е. Григорьева, составлявший резерв фронта, был сосредоточен в 5—10 км юго-восточнее Погребище. 38-й армии, совместно с 1-й танковой армией, ставилась задача не допустить прорыва резервов противника в северном направлении, разгромить их и выйти на рубеж Липовец, Ильинцы.
Для ускорения разгрома противника юго-западнее Бердичева, на винницком и жмеринском направлениях, командующий фронтом изменил левые разграничительные линии 60-й, 1-й гвардейской, 18-й и 38-й армий. В результате войска этих армий были перенацелены с юго-западного на южное направление, а полоса 40-й армии уменьшилась. Кроме того, левофланговый участок последней передавался 27-й армии, а действовавшая там до этого дивизия перебрасывалась на правый фланг 40-й армии для нанесения удара во фланг и тыл выдвигавшейся с юга 6-й танковой дивизии.[2]
Совинформбюро. В течение 2 января севернее и северо-западнее НЕВЕЛЯ наши войска вели наступательные бои, в ходе которых заняли более 40 населённых пунктов и среди них ВЕРХИТНО, ЛАХНЫ, БАРКАНЫ, БУГАЕВКА, КУБОК, РОЖНОВО, ЖУКОВО. Войска 1-го УКРАИНСКОГО фронта, продолжая развивать наступление, с боями овладели районными центрами Житомирской области МАРХЛЕВСК, ТРОЯНОВ, а также заняли более 150 других населённых пунктов, в том числе крупные населённые пункты РАДОВЕЛЬ, МОКЛЯКИ, КУЛИШИ, СЛОБОДКА, АНДРЕЕВИЧИ, НЕМЕЛЯНКА, УЖАЧИН, РОМАНОВЕЦКАЯ СЛОБОДКА, РОМАНОВКА, БРОНИКИ, ЧЕРНИЦА, ДЗИГУНКА, КАМЕННЫЙ БРОД, ДЕРМАНКА, ГРУТОВКА, ЖЁЛТЫЙ БРОД, ДЕНЕШИ, ЖЕЛЕЗНЯКИ, ГВАЗДАВА, РЕЯ, СЕМАНИ, ХАЖИН, ЖЕЖЕЛЕВО, ФЛОРИАНОВКА, ГУБИН, ОВСЯНИКИ, СТЕПАНКИ, ЧЕРЕМОШНОЕ, МАЛИНКИ, БОРЩАГОВКА, МАРМУЛИЕВКА, РУБЧЕНКИ, РОГОЗНО, ГОРОДИЩЕ, ЧЕРЕПИН, ЛОБАЧЁВ, ФАСТОВКА, ЩЕРБАКИ, ФЕСЮРЫ и железнодорожные станции ДРОВЯНОЙ ПОСТ, РАДОВЕЛЬСКАЯ, ПОЯСКИ, ВЕРОВКА, РЫХАЛЬСКАЯ, ВЕРШНИЦА, КОРДЫШЕВКА.
3 января 1944 года. 926-й день войны
Житомирско-Бердичевская операция. 3 января 13-я армия Н. П. Пухова 1-го Украинского фронта освободила город Новоград-Волынский.
Совинформбюро. В течение 3 января в районе к северу от НЕВЕЛЯ наши войска с боями продвигались вперёд и заняли 70 населённых пунктов, в том числе населённые пункты АКУЛИНО, КОРЗИНО, СИДОРОВО, ТРУШКОВА, ЛЕОНЦЕВО, ЛОБАЧЁВО, МЕЧЕНОВКА. МАКУЛИНО, ПЕЧУРИНО, КОЖЕМЯЧКИНО, ПУНИЩЕ, МАМОНЬКИНО, ПЕРЕДЕЛЬНИКИ, БОГДАНОВО, КРАСНОБАИХА, СМОЛЬНО, АПОНАСЕНКИ и железнодорожные станции ГОРУШКИ, КАРАТАЙ.
Войска 1-го УКРАИНСКОГО фронта продолжали успешно развивать наступление и в результате штурма овладели городом и железнодорожным узлом НОВОГРАД-ВОЛЫНСКИЙ, а также с боями заняли более 170 других населённых пунктов, в том числе районные центры Житомирской области ОЛЕВСК. ЭМИЛЬЧИНО, БАРАНОВКА, ДЗЕРЖИНСК, районный центр Киевской области ТЕТИЕВ, крупные населённые пункты КИШИН, ПОДЛУБЫ, СЕРЕДЫ, КАТЕРИНОВКА, ГУЛЬСК, КАНУНЫ, КИЯНКА, РОГАЧЁВ, КЛИМЕНТАЛЬ, ЛЮДВИНОВКА, ВЫСОКАЯ ПЕЧЬ, КРУТАЯ, РУДНЯ ГОРОДИЩЕ, МИХАЙЛИН, СОПИН, СПИЧИНЦЫ, ДОЛЖЕК, НАКАЗНОЕ, ТЕЛЕЖИНЦЫ, КАШПЕРОВКА, СКИБИНЦЫ, ПЯТИГОРЫ. СУХОЙ ЯР, ТОРЧИЦА, ВОЙНАРОВКА, КРИВЕЦ, ЯНЫШЕВКА, ОСТРАЯ МОГИЛА, ПАРХОМОВКА, ЕЗЕРНО, КОРЖИВКА, СОРОКОТЯГИ, ОЛЬШАНКА, СОКОЛОВКА, ЮЗЕФОВКА и железнодорожные станции ГАРТЫ, ЭМИЛЬЧИНО, РОСКОПАНО, КАШПЕРОВКА, ДРУЦКАЯ.
4 января 1944 года. 927-й день войны
Житомирско-Бердичевская операция. Командующий 1-м Украинским фронтом Н. Ф. Ватутин подчинил 40-й армии 5-й гвардейский танковый корпус А. Г. Кравченко и направил его форсированным маршем с правого крыла фронта в г. Сквира и далее в направлении Звенигородки. Удар танкового корпуса способствовал резкому увеличению темпов продвижения 40-й армии, а также действовавшей левее 27-й армий. В ночь на 4 января 1944 г. Белая Церковь была освобождена.
Совинформбюро. В течение 4 января к северу от НЕВЕЛЯ наши войска продолжали вести наступательные бои, в ходе которых заняли более 100 населённых пунктов и среди них ПЛОСКОВО, АЛЕКСЕЕВСКОЕ, ГРИШАНКИ, ЧЕРНУХИ, ТАТЫРИНО, ГОРЫ, ТРЕХАЛЕВО, ТЫКОВО, ФЕНЕВО и железнодорожную станцию ИЗОЧА. Нашими войсками полностью очищена от противника железная дорога ВЕЛИКИЕ ЛУКИ — НЕВЕЛЬ.
Войска 1-го УКРАИНСКОГО фронта после ожесточённых четырёхдневных боёв сегодня, 4 января, штурмом овладели городом и крупной железнодорожной станцией БЕЛАЯ ЦЕРКОВЬ. В течение 4 января войска фронта, продолжая наступление, овладели районным центром Винницкой области ПЛИСКОВ, районным центром Киевской области СТАВИЩЕ, а также заняли более 40 других населённых пунктов и среди них СТРИЕВА, СМОЛДЫРЕВ, ПОЛЯНКИ, САДКИ, СИРЯКИ, ПИЛИПЫ, СОСНОВКА, СЛОБОДИЩЕ, РОТМИСТРОВКА, ЧЕРНЯВКА, СКОМОРОШИЙ, СКАЛА, БУГАЕВКА, РОСИШКИ, ДУБРОВКА, АНТОНОВКА, ЯСИНОВКА, ПЛОСКОЕ, РУЖКИ, СЕВЕРИНОВКА, ПОТЕЕВКА, СКРЕБЕШИ, ОЛЕЙНИКОВА СЛОБОДА, КРАСНОЕ.
5 января 1944 года. 928-й день войны
Житомирско-Бердичевская операция. Тяжелые бои завязались за Бердичев, который обороняли части немецкой 1-й танковой дивизии, танковой дивизии СС «Адольф Гитлер» и кавалерийский полк «Юг». Действовавшие здесь соединения 1-й танковой и 18-й армий в конце декабря попытались овладеть городом с ходу. Ворвавшиеся в город батальоны 44-й гвардейской танковой бригады П. И. Орехова и И. П. Карабанова были отрезаны противником. Другие части вели бои на подступах к городу. На пятые сутки советским войскам удалось пробить брешь в обороне противника. Советские танки и пехота начали обходить город. 5 января войска 18-й, 38-й общевойсковых и 1-й танковой армий освободили Бердичев, соединившись с подразделениями, сражавшимися в окружении.[3]
После освобождения Бердичева правофланговый 74-й стрелковый корпус 38-й армии был контратакован противником, вражеская авиация произвела массированные бомбо-штурмовые удары по его боевым порядкам. Затем противник повторил удар и перешёл к организованной обороне, после чего продвижение дивизий 74-го стрелкового корпуса в юго-западном направлении было приостановлено.
На правом крыле 1-го Украинского фронта наши войска вышли на р. Случь и форсировали её, на левом крыле противник начал отводить свои части из кагарлинского выступа, и основная группировка 27-й армии, освободив Ржищев, соединилась с частями, оборонявшимися на Букринском плацдарме.
Кировоградская операция. Началась Кировоградская наступательная операция войск 2-го Украинского фронта И. С. Конева, проводившаяся в ходе Днепровско-Карпатской стратегической наступательной операции и продолжавшаяся с 5 по 16 января 1944 года (см. карту — [velikvoy.narod.ru/karta/front_armiya_oper/kirovograd_oper.gif Кировоградская операция (74 КБ)]) .
В ночь на 4 января в полосе 5-й гвардейской армии силами батальонов, рот была проведена разведка боем. Данные этой разведки были использованы для уточнения целей артиллерии и для постановки задач частям и подразделениям.
5 января в 8 часов 10 минут началась 50-минутная артиллерийская и авиационная подготовка, но низкая облачность и туман ограничивали действия авиации. В ходе артиллерийской подготовки была подавлена система огня противника на переднем крае и разрушены ближайшие опорные пункты в глубине. За это время войска успели проделать проходы в минных полях и в проволочных заграждениях. В 9 часов советские войска перешли внаступление.
53-я армия И. М. Манагарова совместно с 5-м гвардейским механизированным корпусом Б. М. Скворцова прорвала оборону, но немцы, оправившись от первого удара, начали контратаковать из района Федварь. 5-я гвардейская армия А. С. Жадова успешно прорвала оборону врага, отразила неоднократные контратаки его пехоты и танков. В 11 часов в сражение был введён 7-й механизированный корпус генерала Ф. Г. Каткова. К исходу дня наши подвижные части, а также части 110-й гвардейской стрелковой дивизии полковника М. И. Огородова прорвались к реке Ингул в районе Большая Мамайка. К исходу первого дня наступления 53-я и 5-я гвардейская армии прорвали оборону противника на фронте в 24 км и продвинулись в глубину от 4 до 24 км.
В полосе 7-й гвардейской армии наши стрелковые соединения столкнулись с крупными силами танков и не смогли прорвать оборону противника на достаточную глубину. Поэтому танковые корпуса 5-й гвардейской танковой армии П. А. Ротмистрова были введены в бой с задачей завершения прорыва обороны противника. Противник неоднократно контратаковл войска 7-й гвардейской армии из района Аджамки и Новой Андреевки. На направлении главного удара наши войска к исходу 5 января смогли выйти лишь на рубеж северо-восточная окраина Червоного Яра, Плавни, северная окраина Новой Андреевки. Таким образом, 7-я гвардейская армия в своём наступлении имела лишь частичный успех на правом фланге и в центре. Положение левого фланга по существу осталось без изменений.
5-я гвардейская танковая армия, содействуя частям 7-й гвардейской армии в прорыве обороны противника и ведя бой с контратакующими танками врага, к исходу 5 января своими соединениями вышла на рубеж: восточная часть Червоного Яра, Плавни, северная окраина Новой Андреевки.
5 января в 21 час И. С. Конев решил использовать успех 5-й гвардейской армии и 7-го механизированного корпуса и отдал распоряжение о перегруппировке из 5-й гвардейской танковой армии 8-го механизированного корпуса в состав 5-й гвардейской армии и выдвижение его в обход Кировограда с северо-запада.[4]
Совинформбюро. В течение 5 января наши войска к северу от НЕВЕЛЯ продолжали вести наступательные бои, в ходе которых заняли более 90 населённых пунктов, в том числе, КОЖИНО, ПЕТРОВА, ПОРОХОВО, МЯТЬКОВО, БАБИНО, ТОЛСТОУХОВО, ОСНИЦЫ, БОЛЬШОЕ НАРИЧНО, ТЕПЛУХИНА, БОРЩАНКА, ОКНИ, ВЛАСЬЕВО и железнодорожную станцию ВЛАСЬЕ.
Войска 1-го УКРАИНСКОГО фронта после многодневных ожесточённых боёв 5 января овладели городом и крупным железнодорожным узлом БЕРДИЧЕВ, а также с боями заняли более 60 других населённых пунктов и среди них районный центр Киевской области город ТАРАЩА, крупные населённые пункты БОЛЬШИЕ КОЗАРЫ, ВРУБЛЁВКА, ДРЫГЛОВ, НОВОСЁЛКИ, ГОРОДИЩЕ, ТЮТЮНИКИ, МАЛЫЕ КОРОВИНЦЫ, МАЛАЯ ТАТАРИНОВКА, ОЧЕРЕТНЯ, ОЧИТКОВ, ГОРОШКОВ, КРИВЧУНКА, ТИХИЙ ХУТОР, СКИБИН, ЧЕРНИН, НАСТАШКА, ШКАРОВКА и железнодорожные станции ДЕНГОФОВКА, КРИВЧУНКА.
6 января 1944 года. 929-й день войны
Кировоградская операция. 53-я армия, преодолевая сопротивление немцев, к исходу дня вела бой совместно с 5-м гвардейским механизированным корпусом на рубеже восточная окраина Плешково, Оситняжка и обеспечивала правый фланг ударной группировки фронта.
5-я гвардейская армия на правом фланге и в центре встретила упорное сопротивление немецких войск. Они предпринимали неоднократные контратаки из районов Большой Мамайки и Обозновки. Войска 5-й и 7-й гвардейских армий настойчиво продвигались вперед, к исходу второго дня операции соединились своими флангами и расширили прорыв по фронту уже на 70 км и в глубину — до 30 км.
В полосе 7-й гвардейской армии в сражение был введён 24-й гвардейский стрелковый корпус из второго эшелона армии. Он получил задачу развить успех в южном и юго-западном направлениях для обеспечения левого фланга наступающей ударной группировки армии.
В это же время соединения 5-й гвардейской танковой армии с ходу преодолели второй оборонительный рубеж противника по реке Аджамка и продолжали успешно продвигаться вперед. 29-й танковый корпус в ночь на 7 января вышел к юго-восточной части Кировограда, 18-й танковый корпус овладел Федоровкой и, прикрыв свой южный фланг главными силами, двинулся на Ново-Павловку, в обход Кировограда с юго-запада.
Вслед за танками в южную часть города вошли передовые подразделения 9-й гвардейской воздушнодесантной дивизии 5-й гвардейской армии. Части 33-го гвардейского стрелкового корпуса 5-й гвардейской армии отбили все контратаки противника, выбили его из населённых пунктов вблизи Кировограда и тоже ворвались в город.
Части 297-й стрелковой дивизии А. И. Ковтун-Станкевича 7-й гвардейской армии завязали уличные бои в южной части города. Вслед за ними в центральную часть города вошли части 50-й стрелковой дивизии Н. Ф. Лебеденко.
Совинформбюро. В течение 6 января к северу от НЕВЕЛЯ наши войска, преодолевая сопротивление и контратаки противника, продолжали вести наступательные бои, в ходе которых заняли несколько населённых пунктов.
Войска 1-го УКРАИНСКОГО фронта продолжали наступление и овладели районными центрами Житомирской области городом ЧУДНОВ, ГОРОДНИЦА, районным центром Ровенской области и железнодорожной станцией РОКИТНО, районными центрами Киевской области ЖАШКОВ, УЗИН, а также заняли более 80 других населённых пунктов и среди них крупные населённые пункты НОВЫЙ МИРОПОЛЬ, СТАРЫЙ МИРОПОЛЬ, ПЕЧАНОВКА, ГОРОДИЕВКА, РОМАНОВКА, БОЛЬШИЕ КОРОВИНЦЫ, ГОЛОДЬКИ, ЗОЗОВ, РОСОШЕ, МЕДОВКА, ВЕЛИКАЯ РАСТОВКА, САЛОГУБОВКА, ЖУРАВЛИХА, ЮШКОВ РОГ, САЛИХА, СИНЯВА, ОСТРОВ, ЖИТНЕГОРЫ, САВИНЦЫ, РОЗАЛЕЕВКА, МИРОВКА и железнодорожные станции МИРОПОЛЬ, ПЕЧАНОВКА, РАЗИНО, МИХАЙЛЕНКИ, ЛИПОВЕЦ, ТОМИЛОВКА, СУХОЛЕСЫ.
7 января 1944 года. 930-й день войны
Житомирско-Бердичевская операция. 7 января 1-я танковая армия М. Е. Катукова овладела крупным населённым пунктом и узлом шоссейных дорог Липовец. К вечеру передовые части 1-й танковой армии продвинулись на 8—10 км к западу от Липовца. 1-я танковая армия совершила поворот на восток и наступала на Жмеринку с задачей главными силами к исходу 8 января выйти к Южному Бугу на фронте Селище — Могилевка — Ворошиловка — Тывров и захватить переправы. Части 11-го гвардейского танкового корпуса А. Л. Гетмана вырвались далеко вперед и перерезали железную дорогу на участке Винница—Жмеринка у населённого пункта Ярышевка. 40-я гвардейская танковая бригада наступала на Жмеринку через Гнивань. 1-я гвардейская танковая бригада, обходя Жмеринку с юго-востока, наступала на Тывров — Жуковцы, вышла к плотине у Сутиски и захватила её.
К исходу дня 7 января 38-я армия очистила от противника населённый пункт Комсомольское и вела бои на рубеже Мшанец, Кумановка, ст. Голендры, Нов. Гребля, иск. Константиновка, Конюшевка, северная часть Вахновки, Королевка, Феликсовка, Липовец, северная часть Ильинцы, Дубровинцы, Кашланы, Лукашивка. 38-я армия вместе с частями 1-й танковой армии продолжали продвигаться в направлении Винницы и вскоре уже были в 15 км от этого города.
К этому времени перед 1-м Украинским фронтом противник сосредоточил 30 дивизий, в том числе 17 пехотных, 10 танковых (1, 6, 7, 8, 16, 17, 19, 25-я, СС «Адольф Гитлер», СС «Райх»), одна (20-я) моторизованная и 2 артиллерийские. Главная группировка вражеских войск на участке Любар, Ильинцы, где активной обороной противник стремился выиграть время для подготовки оборонительного рубежа по рекам Случь, Горынь и Южный Буг, теперь насчитывала 13 дивизий, из них 7 танковых и одну моторизованную.
Кировоградская операция. К 9 часам 7 января приданные 5-й гвардейской армии 7-й механизированный корпус Ф. Г. Каткова и 8-й механизированный корпус А. М. Хасина, развивая наступление на Грузное, перерезали железную и шоссейную дороги Кировоград—Ново-Украинка в районе разъезда Лелековка. А передовые части 18-го танкового корпуса В. И. Полозкова к этому времени вышли в район Ново-Павловки и перерезали дорогу Кировоград—Ровное. Танковыми частями были перехвачены все пути отхода противника, действовавшего в районе Кировограда, но окружение было недостаточно плотным, потому что не везде стрелковые соединения успевали за танковыми и механизированными корпусами и фронт действий к этому времени значительно расширился.
7 января войска фронта, отражая контратаки пехоты и танков противника, продолжали продвигаться вперед, заняли ряд крупных населённых пунктов и к исходу дня вели бой за полное освобождение Кировограда. В этот день враг беспрерывными контратаками пехоты и танков стремился приостановить наступление наших войск. Решающую роль в отражении контратак врага сыграли танковые части 5-й гвардейской танковой армии.
Совинформбюро. В течение 7 января войска 1-го УКРАИНСКОГО фронта продолжали наступление и овладели районным центром Ровенской области ПЛЕСОВ, районным центром Житомирской области городом ЯНУШПОЛЬ, районными центрами Винницкой области, КОМСОМОЛЬСКОЕ, ЛИПОВЕЦ, ОРАТОВ, районными центрами Киевской области городом РЖИЩЕВ, РАКИТНО, а также с боями заняли более 70 других населённых пунктов, среди которых крупные населённые пункты ПРИВИТОВ, МАНИ, КРАСНОВУЛЬКА, ОЛЬШАНКА, БАБУШКИ, БЕЙЗИМОВКА, ГАЛИЕВКА, МАЛАЯ ВОЛИЦА, ОЗАДОВКА, РАДЯНСКЕ, ТЕРЕХОВА, БРОДЕЦКОЕ, НАПАДОВКА, СКИТКА, ТЯГУН, БАБИН, ДУБРОВИЦЫ, ОРАТОВКА, ЮШКИВЦЫ, МАЛАЯ БЕРЕЗЯНКА, ЛУКЬЯНОВКА, КИСЛОВКА, СТЕПОК, БОЛКУН, РУССЫ, ОЛЬШАНИЦА, ШПЕНДОВКА, СТАВЫ, ГОРОХОВАТКА, ЧЕРНЯХОВ, СТРИТОВКА, ХАЛЬЧА, УЛЬЯНИКИ и железнодорожные станции ЧУДНОВ-ВОЛЫНСКИЙ, ДЕМЧИН, ОРАТОВ, РАКИТНО. ОЛЬШАНИЦА. Войска 1-го УКРАИНСКОГО фронта соединились с нашими войсками, занимающими плацдарм на правом берегу ДНЕПРА, южнее КИЕВА.
Войска 2-го УКРАИНСКОГО фронта под командованием генерала армии КОНЕВА 5 января перешли в наступление и прорвали оборону противника на КИРОВОГРАДСКОМ направлении. За три дня наступления наши войска расширили прорыв по фронту до 100 километров и в глубину свыше 40 километров, освободили более 120 населённых пунктов и среди них районные центры Кировоградской области АДЖАМКА, НОВГОРОДКА, крупные населённые пункты СУБОТЦЫ, ГРИГОРОВКА, ЧЕРВОННЫЙ ЯР, НОВАЯ АНДРЕЕВКА, КАЗАРНА, ЧЕРНЯКОВКА, ГАЕВКА, ПОКРОВСКОЕ, ЛЮБОНАДЕЖДОВКА, НОВО-ВОДЯНОЕ, МАРЬЕВКА, НОВО-ГРИГОРЬЕВКА, КЛИНЦЫ, КАЛИНОВКА, КОЗЫРЕВКА, ТАРАСОВКА, ОСИТНЯЖКА, ПОДМОГИЛЬНА, СЕВЕРИНКА, БОЛЬШАЯ МАМАЙКА, ГУСТОЙ ГАЙ, НЕОПАЛИМОВКА, ПЕРВОЗВАНОВКА, КОНОПЛЯНКА, ОСИКОВАТА, ОБОЗНОВКА, ГРУЗНОЕ, ЗАВАДЬЕВКА, ФЁДОРОВКА и железнодорожные станции ТРЕПОВКА, КАНАТОВО, ЛЕЛЕКОВКА.
Город КИРОВОГРАД со всех сторон окружён нашими войсками.
8 января 1944 года. 931-й день войны
Житомирско-Бердичевская операция. Рано утром 1-я танковая бригада 11-го гвардейского танкового корпуса А. Л. Гетмана подошла к Жуковцам. Немецкий гарнизон спал. Внезапно атаковав, танкисты разгромили колонну автомашин и тягачей с зачехленными орудиями на прицепе. Затем наши танкисты стремительно ворвались в Жмеринку с юга, нарушили связь противника. В городе началась паника.
2-й Прибалтийский фронт. В ходе Городокской операции была нарушена фланговую связь группы армий «Центр» с группой армий «Север». Противник был вынужден начать отвод 16-й армии группы армий «Север» от Невеля, продолжавшийся с 30 декабря 1943 года по 8 января 1944 года. Это дало возможность продвинуться вперед 2-му Прибалтийскому фронту.
3-я ударная армия и 6-я гвардейская армия 2-го Прибалтийского фронта М. М. Попова с 30 декабря 1943 года развернули активные действия. Уже к 4 января их войска достигли линии Новосокольники, Лошково, озеро Ущо, пройдя 30—40 километров без боя. К 8 января 1944 года советские войска, развивая наступление, достигли очередного оборонительного рубежа противника, расположенного южнее железной дороги Новосокольники — Идрица. Все попытки преодолеть это новое препятствие были безуспешны. Продвижением в западном направлении 2-й Прибалтийский фронт оказал немалую помощь 1-му Прибалтийскому фронту и отвлек внимание противника от Ленинградского и Волховского фронтов.
Завершилось преследование противника на новосокольническом направлении войсками 2-го Прибалтийского фронта, проходившее с 30 декабря 1943 года по 8 января 1944 года. Численность войск 2-го Прибалтийского фронта к началу операции — 199700 человек. Людские потери в операции: безвозвратные — 2574 человек (1,3 %), санитарные — 9821 человек, всего — 12395 человек, среднесуточные — 1239 человек.[5]
Западный фронт. Силами трёх армий Западного фронта В. Д. Соколовского с 23 декабря 1943 года по 6 января 1944 года, с 8 по 25 января и с 3 февраля по 16 февраля 1944 года были проведены три наступательные операции на витебском направлении. Эти кровопролитные бои дали весьма малые результаты — в течение 44 суток войска продвинулись в глубину обороны противника на 15 — 18 километров. Западный фронт своими активными действиями приковал значительные силы и средства противника к данному направлению. Враг понес здесь большие потери, но и наши потери были немалыми.[6]
Калинковичско-Мозырская операция. Началась Калинковичско-Мозырская наступательная операция войск Белорусского фронта (61-я и 65-я армии, 16-я воздушная армия), проходившая с 8 по 30 января 1944 года. 2 января Белорусский фронт получил задачу начать наступление силами левого крыла, разбить мозырскую группировку врага, а в дальнейшем наступать на Бобруйск — Минск. Численность войск к началу операции — 232 600 человек. В первый день продвижение войск составило 2-5 километров. В последующие 4 дня велись упорные бои по прорыву вражеской обороны.
Кировоградская операция. К утру 8 января войска 2-го Украинского фронта полностью освободили от противника Кировоград и, продолжая наступление, частями 4-й гвардейской, 53-й, 5-й гвардейской, 5-й гвардейской танковой армий и частью сил 7-й гвардейской армии продвинулись в течение дня ещё на 4—12 км. В честь освобождения города в Москве был дан салют из 224 орудий.
Противник, усилив свои части моторизованной дивизией «Великая Германия», неоднократно переходил в контратаки, пытался задержать наступление наших войск, особенно в полосах действий 53-й и 5-й гвардейской армий. Тем не менее в районе Грузного разъезда Лелековка наши войска окружили части 10-й мотодивизии, 14-й танковой и частично 376-й пехотной дивизии врага. В ходе последующих двухдневных боев значительная часть этой группировки была уничтожена. Но мелкие группы её сумели вырваться из окружения в северо-западном направлении.
После освобождения Кировограда войска 2-го Украинского фронта, отражая контратаки свежих сил противника, продолжали наступление правым крылом и центром фронта. Но им не удалось развить удар на г. Первомайск, что должно было привести к рассечению фронта противника на Правобережной Украине и содействовать наступлению как 1-го, так и 3-го Украинских фронтов.
Совинформбюро. В течение 8 января войска 1-го УКРАИНСКОГО фронта, продолжая наступление, овладели районным центром Винницкой области ИЛЬИНЦЫ, а также с боями заняли более 60 других населённых пунктов, среди которых крупные населённые пункты ВИРЫ, ЛЕНЧИ, ЧУДЕЛЬ, РУДНЯ БОРОВСКАЯ, СИВКИ, БЕЛЬЧАКИ, НОВАЯ ЧАРТОРИЯ, КОРОСТКИ, ЛИПНО, МИХАЙЛОВКА, КРАСНОСЁЛКА, РАЙГОРОДОК, ОБУХОВКА, МАРКУШИ, НОВАЯ ГРЕБЛЯ, КОШЛАНЫ, ЛУКАШОВКА, ШУЛЯКИ, ПУГАЧОВКА, ЖИТНИКИ, ОЛЬШАНКА, МАРЕЙКА, СОРОКАТЯГИ, ТЕТЕРЕВКА, КРАСИЛОВКА, СТАНИСЛАВЧИК, ЧАПАЕВКА, ПЕРЕСЕЛЕНИЕ, КАГАРЛЫКСКАЯ СЛОБОДА, ВЕЛИКИЕ ПРИЦЬКИ и железнодорожные станции СТРАШОВ, БРОДЕЦКОЕ, ГОЛЕНДРЫ.
Войска 2-го УКРАИНСКОГО фронта в результате умелого обходного манёвра 8 января овладели крупным областным и промышленным центром УКРАИНЫ городом КИРОВОГРАД, а также с боями заняли более 80 других населённых пунктов и среди них крупные населённые пункты ПОЛУДНЕВКА, МАТВЕЕВКА, ВЫСШИЕ ВЕРЕЩАКИ, НИЗШИЕ ВЕРЕЩАКИ, СОСНОВКА, ТАРАСОВКА, БУКВАРКА, УЛЬЯНОВКА, ПОКЛИКТАРОВКА, МЕЛЕКОВКА, АЛЕКСАНДРОВКА, БЕЗВОДНАЯ, МАРОВКА, ЗЕЛЁНАЯ, ВОРОШИЛОВКА, ГУБОВКА.
9 января 1944 года. 932-й день войны
Житомирско-Бердичевская операция. Утром немцы, разобравшись в обстановке, бросили против 1-й танковой бригады пехоту, танки и артиллерию. Не имея связи с командованием 11-го гвардейского танкового корпуса, бригада с тяжелыми боями стала оходить к Сутиске и заняла оборону на восточном берегу Южного Буга. Затем А. Л. Гетман приказал ей отойти к Ильинцам.
45-я гвардейская танковая бригада, наступавшая на Жмеринку через Гнивань, наткнулась на подразделения 101-й горнострелковой дивизии противника и втянулась в продолжительные бои. Бригаде удалось захватить железнодорожный мост через Южный Буг, но переправиться на левый берег она не смогла: враг успел подтянуть к мосту танки и артиллерию.
Совинформбюро. Войска 1-го УКРАИНСКОГО фронта, продолжая наступление, овладели районным центром Каменец-Подольской области городом и крупной железнодорожной станцией ПОЛОННОЕ, районными центрами Киевской области БУКИ, КАГАРЛЫК, а также заняли более 70 других населённых пунктов, среди которых крупные населённые пункты СУЕМЦЫ, СЕРЕДНЯ, ДЕРТКА, ТИРАНОВКА, КОГЕЛЯНКА, СТАРАЯ ЧАРТОРИЯ, ТРОЩА, ПОЛИЧИНЦЫ, СЧАСТЛИВАЯ, АЛЕКСАНДРОВКА, ОБОДНОЕ, ВОЛОВОДОВКА, ЖОРНИЩЕ, БАЛАБАНОВКА, КОРЫТНА, КНЯЖЕ-КРЫНЫЦЯ, ИВАХНЫ, БУЗОВКА, ВОРОНОЕ, ХИЖНА, КРАСНЫЙ, ПАВЛОВКА, ВОТЫЛЁВКА, ТЕЛЕШОВКА, ВИНЦЕТОВКА, ПИВЦЫ, ЛИПОВЫЙ РОГ.
Войска 2-го УКРАИНСКОГО фронта продолжали наступление и овладели районным центром Кировоградской области АЛЕКСАНДРОВКА, а также с боями заняли более 40 других населённых пунктов, в том числе ЧУБОВКА, КУЛИКОВКА, ЛУБЕНЦЫ, ЗАМЯТНИЦА, МЕДВЕДОВКА, МЕЛЬНИКИ, ГОЛОВКОВКА, ЯНОВКА, ИВАН-ГОРОД, БОЛТЫШКА, ГОЛИКОВО, ЕРАЗМОВКА, КРЫМКИ, НОВО-ПАВЛОВКА, ИВАНОВКА, КАРЛОВКА, АННИСКА и железнодорожная станция ФУНДУКЛЕЕВКА.
10 января 1944 года. 933-й день войны
Житомирско-Бердичевская операция. 10 января части 11-го гвардейского танкового корпуса 1-й танковой армии вели бои в районе Жмеринки, но освободить город им не удалось. Танкисты сковали в боях три пехотные дивизии и вывели из строя крупнейший аэродром. Противник к этому времени сосредоточил юго-восточнее Винницы три танковые и четыре пехотные дивизии и предпринял контрудар в направлении Липовца против выдвинувшихся вперед 38-й и 1-й танковой армий.
10 января 5-й гвардейский танковый корпус, приданный наступавшей в южном направлении 40-й армии 1-го Украинского фронта, вёл бой за Звенигородку. Несколько позднее две танковые дивизии противника нанесли контрудар в районе северо-западнее Умани, куда вышли части 40-й армии и 5-го гвардейского танкового корпуса. Войска 1-го Украинского фронта вынуждены были прекратить наступление и принять меры для отражения ударов врага. Завязались ожесточенные бои, длившиеся почти две недели. Противнику удалось потеснить наши войска на 25—30 километров, но дальнейшее его продвижение было остановлено.
Отдельная Приморская армия. Кораблями Азовской военной флотилии высажен морской десант на мыс Тархан на Керченском полуострове с целью содействия наступлению войск армии на Керченском плацдарме. Высадка производилась в сильный шторм, из-за чего часть сил десанта оказалась не высаженной, а часть кораблей с десантниками затонула. Десант (стрелковый полк) занял небольшой плацдарм и оборонялся до 12 января. По приказу командования с большими потерями десантники прорвались к основным силам армии через линию фронта.
Совинформбюро. Войска 1-го УКРАИНСКОГО фронта, продолжая наступление, овладели районными центрами Ровенской области БЕРЕЗНО, ЛЮДВИПОЛЬ, районным центром Житомирской области ЛЮБАР, районными центрами Винницкой области ВОРОНОВИЦА. НЕМИРОВ, районным центром Киевской области МАНЬКОВКА, а также с боями заняли более 60 других населённых пунктов, в том числе крупные населённые пункты ГЛЕЗНА, ВЕЛИКИЕ ДЕРЕВИЧИ, СТРИЖЕВКА, КОВАЛЕНКИ, МОТРУНКИ, ПОЛЕВАЯ СЛОБОДКА, ПОДОРОЖНА, КРАПИВНА, ФРИДРОВО, ЮРОВКА, ВОЛЧИНЕЦ, ЧЕРНИЧКИ, КОМАРОВ, СТЕПАНОВКА, БАЙРАКОВКА, ХВОСТОВЦЫ, ЯРЫ, БАНДУРОВКА, КРАСНЕНЬКОЕ, ПОДВЫСОКОЕ, ВЛАДИСЛАВЧИК, ПОПОВКА КОНЕЛА, СОКОЛОВКА, НЕСТЕРОВКА, ИВАНОВКА, ПОДОБНА, КРАЧКОВКА и железнодорожную станцию
ЯРОВАТКА. Железная дорога СМЕЛА — ХРИСТИНОВКА перерезана нашими войсками.
Наши войска северо-западнее и западнее КИРОВОГРАДА продолжали наступление и овладели районным центром Кировоградской области КАМЕНКА-ШЕВЧЕНКОВСКАЯ, а также с боями заняли более 50 других населённых пунктов и среди них крупные населённые пункты МАЛЫЙ БУЗУКОВ, ГОЛОВЯТИНО, СУНКИ, ПЛИСКАЧЁВКА, ЗАВАДОВКА, МИХАЙЛОВКА, ГРУШЕВКА, РЕБЕДАЙЛОВКА, ПЛЯКОВКА, ТОМАШЕВКА, БОНДЫРЕВО, СТАВИДЛО, ШПАКОВО, СЕНТОВО, АВРАМОВКА, АЛЕКСЕЕВКА и железнодорожную станцию КАМЕНКА.
Окружённые в районе севернее КИРОВОГРАДА остатки разгромленных трёх танковых, одной моторизованной и одной пехотной дивизий немцев, ввиду отказа сложить оружие, большей частью уничтожены нашими войсками; лишь незначительным и разрозненным группам противника удалось разбежаться…
11 января 1944 года. 934-й день войны
Житомирско-Бердичевская операция. К 11 января части 38-й армии 1-го Украинского фронта вели бои на ближних подступах к Виннице. 8-й гвардейский механизированный корпус И. Ф. Дремова форсировал р. Южный Буг и на его западном берегу овладел населёнными пунктами Ворошиловка, Маяиив, Борсков, Шершни и Тавров.
11 января противник нанес удар на Липовец, стремясь обойти и отбросить от Винницы вырвавшиеся вперед 68-ю гвардейскую и 241-ю стрелковые дивизии. Неприятель прорвался на глубину 5—6 км и овладел населёнными пунктами Ободное и Воловодовка. Но в тот же день, будучи контратакован частями 241-й стрелковой дивизии и частью сил двух танковых бригад 1-й танковой армии, отошёл на Степановку. На следующий день немцы возобновили атаку, но не добились успеха.
По приказу Н. Ф. Ватутина, для содействия ударной группировке 2-го Украинского фронта, 27-я армия С. Г. Трофименко силами трёх стрелковых дивизий нанесла удар на Звенигородку, а 5-й гвардейский танковый корпус к исходу 11 января завязал бой за этот город.
Совинформбюро. В течение 11 января наши войска в направлении города САРНЫ форсировали реку СЛУЧЬ и заняли севернее города САРНЫ железнодорожную станцию СТШЕЛЬСК и южнее города — железнодорожную станцию НЕМОВИЧИ.
Юго-западнее и южнее НОВОГРАД-ВОЛЫНСКИЙ наши войска вели наступательные бои, в ходе которых овладели районным центром Житомирской области ЯРУНЬ, а также заняли более 30 других населённых пунктов, среди которых крупные населённые пункты КУРМАНЬ, КОЛОДЕНКА, РАДУЛИН, МИРОСЛАВЛЬ, СВИНОБЫЧИ, ЖАРЫ, ПОНИНКА, ЖЕЛОБНОЕ, МОКРОЕ, ДУБРОВКА, БУРТЫН и железнодорожные станции ОРЕЛЫ, КОЛОДЕНКА, РАДУЛИНО.
Западнее и юго-западнее БЕРДИЧЕВА наши войска, преодолевая сопротивление и контратаки противника, овладели несколькими населёнными пунктами, в том числе АВРАТИН, КИРИЕВКА, СТЕТКОВЦЫ, МОЛОЧКИ, БУРКОВЦЫ, КРАСНОПОЛЬ, ЖЕРЕБКИ, ПОГОРЕЛОЕ, ЛИСТОПАДОВКА.
Южнее БЕЛАЯ ЦЕРКОВЬ наши войска с боями продвигались вперёд и заняли несколько населённых пунктов.
Западнее и северо-западнее КИРОВОГРАДА наши войска продолжали вести наступательные бои, в ходе которых выбили противника из нескольких населённых пунктов…
12 января 1944 года. 935-й день войны
2-й Прибалтийский фронт. 12 января 3-я ударная и 10-я гвардейская армии 2-го Прибалтийского фронта начали наступление с целью прорыва обороны противника западнее Новосокольников, а 14 января севернее этого населённого пункта перешла в наступление 22-я армия. Противник сумел упорной обороной свести наше наступление к затяжным боям. Войскам 2-го Прибалтийского фронта удалось лишь овладеть станцией Насва и перерезать железную дорогу Новосокольники — Дно. Активные действия 2-го Прибалтийского фронта, продолжавшиеся до 30 января, ввели в заблуждение противника и заставили его расходовать свои резервы на данном направлении.
Калинковичско-Мозырская операция. Войскам Белорусского фронта удалось переломить ход сражения: прорыв первой линии вражеской обороны был завершен. В прорыв введены 2-й и 7-й гвардейские кавалерийские корпуса, которые в последующие дни в тесном взаимодействии с белорусскими партизанами проселочными дорогами вышли глубоко в тыл обороняющейся группировки противника и перерезали её основные пути снабжения. Темпы наступления советских войск возросли.
Житомирско-Бердичевская операция. Ставка Верховного Главнокомандования 12 января поставила перед 1-м и 2-м Украинскими фронтами следующую задачу: в ближайшие дни окружить и уничтожить группировки противника в звенигородкинско-мироновском выступе, сомкнув левофланговые части 1-го Украинского и правофланговые части 2-го Украинского фронтов.
Совинформбюро. На МОЗЫРЬСКОМ направлении наши войска 11 января перешли в наступление и за два дня упорных боёв прорвали сильно укреплённую оборонительную полосу противника протяжением по фронту свыше 30 километров и в глубину до 15 километров. Нашими войсками освобождено более 30 населённых пунктов и среди них КОЗЛОВИЧИ, ДАВЫДОВИЧИ, ХОЛОДНИКИ, ДОМАНОВИЧИ, ЛАНПЕКИ, УБОЛОТЬ, ЗЕЛЕНОЧИ, КОЩИЧИ, БОБРОВИЧИ, ГОРОЧИЧИ, ПРУДОК, ШАРЕЙКИ и железнодорожная станция ГОРОЧИЧИ.
Войска 1-го УКРАИНСКОГО фронта, форсировав реку СЛУЧЬ, вчера, 11 января, штурмом овладели городом САРНЫ — крупным железнодорожным узлом и важным опорным пунктом обороны немцев на ПОЛЕССКОМ направлении, а также с боями заняли несколько других населённых пунктов и среди них районный центр РОВЕНСКОЙ области город и крупную железнодорожную станцию ДОМБРОВИЦА.
Западнее и юго-западнее НОВОГРАД-ВОЛЫНСКИЙ наши войска продолжали наступление и заняли более 50 населённых пунктов, в том числе МУЖИЛОВИЧИ, ПИЩЕВ, ДУПЛИНКИ, ТОЖИР, ТОКАРЕВ, ЗАКРЕНИЧЬЕ, ВЕРЕСНА, КОНОТОПЫ, АНУСИНО.
Восточнее ВИННИЦЫ наши войска отбивали контратаки крупных сил пехоты и танков противника.
Южнее БЕЛАЯ ЦЕРКОВЬ наши войска продолжали наступление и заняли несколько населённых пунктов.
Западнее и северо-западнее КИРОВОГРАДА наши войска вели наступательные бои, в ходе которых выбили противника из нескольких сильно укреплённых опорных пунктов его обороны.
13 января 1944 года. 936-й день войны
По постановлению Государственного Комитета Обороны от 13 января 1944 г. был расформирован Центральный штаб партизанского движения. Руководство партизанским движением на оккупированной территории полностью возлагалось на соответствующие ЦК компартий союзных республик, областные комитеты партии и штабы партизанского движения. Военным советам фронтов предписывалось оказывать партизанским отрядам помощь боеприпасами и взрывчатыми веществами через штабы партизанского движения.
Калинковичско-Мозырская операция. Войска Белорусского фронта продолжали решительное наступление на мозырском направлении.
Совинформбюро. В течение 13 января на МОЗЫРЬСКОМ направлении войска Белорусского фронта под командованием генерала армии РОКОССОВСКОГО продолжали развивать наступление и с боями заняли более 40 населённых пунктов, в том числе крупные населённые пункты ШИИЧИ. ТУРОВИЧИ, СУХОВИЧИ, ДУДИЧИ, БУДА, ГУЛЕВИЧИ, ПЕННИЦА, МИХАЛКИ, БИБИКИ, ТАВРИЧЕВКА, КАМЕНКА, ЗИМОВИЩЕ, МОИСЕЕВКА, ПРУДОК, НАГОРНОЕ и железнодорожные станции ЮШКИ, ГОЛЕВИЦЫ, МЫТВА, МИХАЛКИ. Наши войска вплотную подошли к областному центру Белорусской ССР городу МОЗЫРЬ. городу и крупному железнодорожному узлу КАЛИНКОВИЧИ.
Западнее и юго-западнее САРНЫ наши войска с боями продвигались вперёд, заняли несколько населённых пунктов и железнодорожные станции ТУТОВИЧИ, ГРАФСКИЙ КУРЕНЬ, МАЛЫНЬСК…
Западнее и юго-западнее НОВОГРАД-ВОЛЫНСКИЙ наши войска, продолжая наступление, овладели районным центром Ровенской области городом КОРЕЦ, районным центром Каменец-Подольской области БЕРЕЗДОВ, а также с боями заняли более 60 других населённых пунктов, в том числе крупные населённые пункты МЕДВЕДОВКА, БОЛЬШАЯ СОЛПА, ЖЕЛЕЗНИЦЕ, ДАНИЧУВ, ГОЛОВНИЦА, БРЫКОВ, ПОДДУБЦЫ, КИЛИКИЕВ, МУХАРЕВ, КУТКИ, КРАСНОСТАВ, МАНЯТИН, ЯБЛОНОВКА, СЕНИГОВ, ГОРОДНЕВКА, КУПИНО и железнодорожную станцию МАЙДАНВИЛА.
Западнее и юго-западнее БЕРДИЧЕВА наши войска вели наступательные бои, в ходе которых заняли несколько населённых пунктов.
Восточнее ВИННИЦЫ наши войска отбивали контратаки крупных сил пехоты и танков противника.
Западнее и северо-западнее КИРОВОГРАДА наши войска в результате боёв улучшили свои позиции.
14 января 1944 года. 937-й день войны
Ленинградско-Новгородская операция (1944). Началась Ленинградско-Новгородская стратегическая наступательная операция, продолжавшаяся до 1 марта 1944 года (см. карту — [www.rustrana.ru/articles/21750/len-nov.jpg Ленинградско-Новгородская наступательная операция (500 КБ)]). Проводилась войсками Ленинградского, Волховского и частью сил 2-го Прибалтийского фронтов. В рамках данной операции проведены: Красносельско-Ропшинская, Новгородско-Лужская, Кингисеппско-Гдовская и Старорусско-Новоржевская фронтовые наступательные операции.
14 января началась Красносельско-Ропшинская операция (см. карту — [archive.is/20121221190915/victory.mil.ru/war/oper/071.gif Красносельско-Ропшинская операция (107 КБ)]). В ночь на 14 января авиация дальнего действия произвела 109 самолёто-вылетов, нанеся удары по вражеской обороне перед фронтом 2-й ударной и 42-й армий Ленинградского фронта. Фронтовая авиация днём 14 января из-за неблагоприятной погоды совершать полёты не могла. Атаке предшествовала 65-минутная артиллерийская подготовка. С переходом в наступление с ораниенбаумского плацдарма 2-й ударной армии И. И. Федюнинского сразу же завязались ожесточенные бои. Противник дрался за каждый опорный пункт. В тяжёлых боях соединения армии в течение первого дня операции продвинулись на главном направлении до 4 километров, овладели первой позицией главной полосы обороны врага и на отдельных участках вклинились во вторую позицию.
В полосе 42-й армии И. И. Масленникова в этот день проводилось разрушение артиллерией наиболее прочных оборонительных сооружений противника.
14 января началась Новгородско-Лужская операция (см. карту — [archive.is/20121221174202/victory.mil.ru/war/oper/100.gif Новгородско-Лужская операция (115 КБ)]). Одновременно с начавшимся под Ленинградом наступлением, развернулись действия войск 59-й армии И. Т. Коровникова Волховского фронта. В результате артиллерийской подготовки на главном направлении севернее Новгорода, продолжавшейся 1 час 50 минут, противник понес потери, однако оборона его не была подавлена. Плохая погода мешала артиллеристам наблюдать за целями. По этой же причина авиация не приняла участия в подготовке и поддержке наступления. 14-я воздушная армия начала активные боевые действия только на второй день. Неодновременно вышли на рубеж атаки части 6-го и 14-го стрелковых корпусов. Некоторые подразделения вступили в бой не сразу после окончания артиллерийской подготовки, а спустя 15—20 минут, что дало возможность противнику восстановить нарушенное управление. Часть танков при движении с исходных позиций к переднему краю застряла в болотах и не смогла участвовать в атаке. Все это привело к тому, что бои приняли затяжной характер. К исходу первого дня атакующие войска вклинились в оборону противника всего лишь на 600—1000 метров. [7]
Значительно успешнее боевые действия развивались на направлении вспомогательного удара 59-й армии, южнее Новгорода. Используя темноту и начавшуюся метель, южная группа войск Т. А. Свиклина, заместителя командующего 59-й армией, в составе 58-й отдельной стрелковой бригады и 225-й стрелковой дивизии, усиленными двумя аэросанными батальонами, в ночь на 14 января скрытно преодолела по льду озеро Ильмень. Внезапной атакой она уничтожила на западном берегу опорные пункты врага, захватила плацдарм и к исходу дня расширила его до 5 километров по фронту и 4 километров в глубину. Чтобы закрепить и развить этот успех, командующий 59-й армией И. Т. Коровников ввел в бой из второго эшелона армии 372-ю стрелковую дивизию, полк 225-й стрелковой дивизии и батальон бронеавтомобилей. Одновременно севернее Новгорода были введены в бой ещё одна стрелковая дивизия (второй эшелон 6-го стрелкового корпуса), две танковые бригады и один самоходно-артиллерийский полк.
Калинковичско-Мозырская операция. 65-я и 61-я армии Белорусского фронта, наступавшие на мозырскую группировку противника, прорвали оборону 2-й немецкой армии и 14 января при поддержке партизан овладели областным центром Белорусской ССР городом Мозырем и крупным железнодорожным узлом Калинковичи. В ходе последующего наступлений войска 2-й немецкой армии были отброшены к реке Птичп и в район Петрикова. При этом 61-я армия, стремясь поддерживать связь с правофланговыми соединениями успешно наступавшей 13-й армии 1-го Украинского фронта, начала растягивать свой левый фланг вдоль южного берега Припяти в направлении Столина. Это заставило и противника растянуть правый фланг своей 2-й армии вдоль северного берега Припяти, чтобы прикрыть южное крыло группы армий «Центр».
Житомирско-Бердичевская операция. Противник 14 января вновь начал наступление более крупными силами. На шепетовском направлении 60-я армия отбивала атаки двух пехотных дивизий и до 40 танков. 1-ю гвардейскую армию противник атаковал 70 танками с пехотой из района юго-западнее Янушполь. Против 38-й и 1-й танковой армий на фронте Липовец, Жорнище наступали четыре пехотные дивизии и 280 танков. 40-я армия севернее Умани в районе Дзенгеловка, ст. Поташ отражала удар двух пехотных дивизий и 75 танков. Две пехотные дивизии с 50 танками атаковали 27-ю армию. Всего 14 января в атаках противника принимало участие до десяти пехотных дивизий и свыше 500 танков.
В этих условиях П. Ф. Ватутин дал войскам директиву прекратить с 15 января наступление и принять меры к отражению вражеских контрударов. Продолжать продвижение передовыми отрядами было приказано лишь 13-й армии Н. П. Пухова.
Завершилась Житомирско-Бердичевская операция, проходившая с 24 декабря 1943 года по 14 января 1944 года. Войска 1-го Украинского фронта отодвинули на 80—200 км линию фронта в полосе шириной 700 км, почти полностью освободили Киевскую и Житомирскую области, а также ряд районов Винницкой и Ровенской областей, разгромили восемь танковых дивизий из состава 1-й и 4-й немецких танковых армий.
Нашим войскам не удалось соединить левое крыло с 52-й армией 2-го Украинского фронта, но они ещё больше нависли с севера над группой армий «Юг», а 27-я и 40-я армии глубоко охватили вражескую группировку, продолжавшую удерживать правый берег Днепра у Канева. Это обстоятельство создало предпосылки для проведения в дальнейшем Корсунь-Шевченковской операции.
Кировоградская операция. Начавшееся 14—15 января наступление 2-го Украинского фронта к северу от Кировограда против корсунь-шевченковской группировки врага, несмотря на некоторый успех, из-за сильных контратак фашистских танковых и пехотных частей не получило развития. Ставка вынуждена была 16 января вновь указать командующему 2-м Украинским фронтом И. С. Коневу на исключительно важное значение решительного наступления. Только таким путём можно было решить задачи, поставленные в директиве от 12 января. Вскоре (16 января) было подчеркнуто, что в войсках фронта наблюдается недостаточная организованность, а у командующего нет должной настойчивости и требовательности.[8]
Совинформбюро. Войска БЕЛОРУССКОГО фронта в результате умелого обходного манёвра сегодня, 14 января, овладели областным центром Белорусской ССР городом МОЗЫРЬ, городом и крупным железнодорожным узлом КАЛИНКОВИЧИ, а также с боями заняли более 40 других населённых пунктов, среди которых крупные населённые пункты ГОРБОВИЧИ, РУДНЯ ГОРБОВИЧСКАЯ, БОБРЫ, КОЗИНКИ, БОРИСКОВИЧИ, ЗАГОРИНЫ, КОСТЮКОВИЧИ, ЖАХОВИЧИ, СКРЫГАЛОВО, БЕСЕДКИ и железнодорожные станции КЛИНСК, КАЧУРЫ, КОЗИНКИ.
Западнее и юго-западнее САРНЫ наши войска продолжали наступление и овладели районным центром Ровенской области СТЕПАНЬ, а также заняли более 30 других населённых пунктов.
Западнее и юго-западнее НОВОГРАД-ВОЛЫНСКИЙ наши войска вели наступательные бои, в ходе которых заняли несколько населённых пунктов.
Восточнее ВИННИЦЫ наши войска продолжали успешно отбивать контратаки крупных сил пехоты и танков противника и нанесли ему большие потери в живой силе и технике.
15 января 1944 года. 938-й день войны
Ленинградско-Новгородская операция (1944). С 15 января в связи с улучшением погоды активизировала свои действия авиация флота, содействуя наступлению войск 2-й ударной армии И. И. Федюнинского В ходе первых двух дней наступления войска 2-й ударной армии прорвали главную полосу обороны противника южнее Ораниенбаума и продвинулись на 6 км.
15 января из района Пулковских высот 42-я армия И. И. Масленникова перешла в наступление в направлении Красное Село, Ропша. Атаке предшествовала артиллерийская подготовка, в которой участвовали корабли и береговые батареи флота. Она длилась 1 час 40 минут. Артиллерийская подготовка была проведена и на фронте 67-й армии с целью ввести противника в заблуждение. Войска 42-й армии натолкнулись на сильно укреплённую и глубоко эшелонированную оборону противника. Продвижение советской пехоты и танков в течение первого дня было незначительным. Только на направлении главного удара армии стрелковым дивизиям 30-го гвардейского стрелкового корпуса Н.П. Симоняка удалось к исходу дня прорвать оборону врага на 2,5—3 километра.
Совинформбюро. В течение 15 января западнее и северо-западнее города КАЛИНКОВИЧИ наши войска с боями продвигались вперёд и выбили противника из нескольких населённых пунктов.
Восточнее ВИННИЦЫ и севернее УМАНИ наши войска отбивали контратаки крупных сил пехоты и танков противника и нанесли ему большие потери в живой силе и технике.
16 января 1944 года. 939-й день войны
Ленинградско-Новгородская операция (1944). Стрелковые соединения первого эшелона 2-й ударной армии на третий день операции завершили прорыв главной полосы вражеской обороны, продвинулись в глубину на 8—10 километров и расширили прорыв до 23 километров. В течение двух дней войска 42-й армии с боями преодолели 7—8 километров и вклинились во вторую полосу вражеской обороны.
В течение 15 и 16 января севернее Новгорода происходили ожесточенные бои, в ходе которых 59-я армия И. Т. Коровникова, медленно продвигаясь вперед, овладела сильным узлом сопротивления противника — населённым пунктом Подберезье. Действуя в трудных условиях лесисто-болотистой местности и слабого ледяного покрова, пехотинцы и танкисты перехватили дорогу Чудово — Новгород и продолжали наступление на юг.
Южнее Новгорода войска группы генерала Свиклина перерезали железную дорогу Новгород — Шимск. Противник стал подтягивать в район Новгорода резервы, перебрасывать сюда подразделения с неатакованных участков.
16 января, перешли в наступление на любанском направлении соединения 54-й армии Волховского фронта, которые сковали противника, лишив его возможности перебрасывать дивизии из-под Мги и Чудова в районы Новгорода и Ленинграда.
1-й Украинский фронт. Перейдя к обороне, войска 1-го Украинского фронта отражали атаки крупных танковых группировок. Противник наступал на трёх направлениях: в полосе 38-й армии на Липовец и Ильинцы, стремясь отбросить наши части на восток от Винницы, и в полосе 40-й армии из района Христиновки иа Монастырщину, Цыбулив с целью оттеснить советские войска за рубеж р. Горный Тикич, а также из района населённого пункта Виноград для ликвидации угрозы Звенигородке. Неприятелю удалось продвинуться на некоторых направлениях на несколько километров. 16 января в районе Звенигородки немцы заняли несколько населённых пунктов, но вскоре были контратакованы и отброшены.
После этого немецкое командование сосредоточило севернее Христиновки 6, 16 и 17-ю танковые, 34, 75 и 82-ю пехотные, а также 213-ю охранную дивизии, намереваясь оттеснить наши дивизии к северу. Эта группировка, встретив решительное сопротивление, продвигалась крайне медленно, многие населённые пункты переходили из рук в руки по нескольку раз. Натолкнувшись на стойкую оборону, противник в течение следующей недели не предпринимал активных действий. Накапливая силы для новых ударов, он продолжал подтягивать резервы и сосредоточивал их главным образом в полосах 38-й и 40-й армий. Наши войска в эти дни закреплялись на достигнутых рубежах.
Кировоградская операция. Стремясь выйти в район Христиновки на соединение с войсками 1-го Украинского фронта, командующий 2-м Украинским фронтом И.С. Конев 16 января перегруппировал в полосу 53-й армии 5-ю гвардейскую танковую армию, которая, однако, не смогла развить успех, так как была ослаблена в предыдущих боях. Ввиду усилившегося сопротивления противника наступление войск фронта приостановилось на рубеже восточное Смелы — западнее Кировограда.
Завершилась Кировоградская наступательная операция, продолжавшаяся с 5 по 16 января 1944 года. Войска 2-го Украинского фронта продвинулись на запад до 40—50 км, разгромили при поддержке партизан кировоградскую группировку противника и вышли на рубеж восточнее Смелы, западнее Кировограда, севернее Новгородка.
Совинформбюро. Севернее НОВОСОКОЛЬНИКИ наши войска в результате трёхдневных наступательных боёв прорвали оборону противника шириною по фронту 15 километров и в глубину до 8 километров и заняли более 40 населённых пунктов, в том числе крупные населённые пункты ЩЕНАЙЛОВО, ПОЛУТИНА, ЧЁРНОЕ, СОПКИ, ВОЛГИНО, МАНОКОВО, МИХАЛКИНО, ЧИРКИ, РОВНИ, ЗАБОЛОТЬЕ и железнодорожную станцию НАСВА. Таким образом наши войска перерезали железную дорогу НОВОСОКОЛЬНИКИ — ДНО.
В течение 16 января западнее и северо-западнее КАЛИНКОВИЧ наши войска с боями продвигались вперёд и заняли несколько населённых пунктов, в том числе крупные населённые пункты НОВОСЁЛКИ, ЯКИМОВИЧИ, КЛИНСК.
Западнее и юго-западнее САРНЫ наши войска вели бои местного значения, в ходе которых овладели районным центром Ровенской области городом и крупной железнодорожной станцией КОСТОПОЛЬ, а также заняли крупные населённые пункты ВЛАДИМИРЕЦ, АНТОНУВКА, ЗЛОТОЛИН, ПЕЧАЛУВКА.
Восточнее ВИННИЦЫ и севернее УМАНИ наши войска отражали контратаки крупных сил пехоты и танков противника, подбив и уничтожив при этом 136 немецких танков…
17 января 1944 года. 940-й день войны
Ленинградско-Новгородская операция (1944). Командующие 2-й ударной и 42-й армиями ввели в сражение свои подвижные группы, состоящие из двух усиленных танковых бригад, но завершить прорыв в этот день не удалось. 17 января над немецкими войсками, оборонявшимися в районах Красного Села, Ропши и Стрельны, обозначилась угроза окружения. Командование немецкой 18-й армии начало в этот день отводить войска, находившиеся севернее Красного Села.
Совинформбюро. В течение 17 января севернее НОВОСОКОЛЬНИКИ наши войска вели наступательные бои, в ходе которых заняли несколько населённых пунктов и среди них СЛОБОДА, КИСЕЛЕВИЧИ, АЛЬХИМОВО, ГВОЗДОВА, КУРОВО.
Западнее НОВОГРАД-ВОЛЫНСКИЙ наши войска овладели районным центром Ровенской области ТУЧИН, а также заняли несколько других населённых пунктов.
Севернее УМАНИ наши войска успешно отбили контратаки пехоты и танков противника.
18 января 1944 года. 941-й день войны
Ленинградско-Новгородская операция (1944). 18 января командующий 2-й ударной армией И. И. Федюнинский ввел в сражение второй эшелон армии — 108-й стрелковый корпус, который вместе с подвижной группой завершил прорыв тактической зоны обороны и перешёл к преследованию отходившего противника.
Командующий 59-й армией И. Т. Коровников 18 января ввел в сражение севернее Новгорода второй эшелон — 112-й стрелковый корпус, усиленный 122-й танковой бригадой. Корпусу была поставлена задача наступать в направлении Долгово — Финёв Луг и во взаимодействии с войсками 54-й армии разгромить любанско-чудовскую вражескую группировку.
Совинформбюро. На Ленинградском фронте, в районе южнее Ораниенбаума, несколько дней назад наши войска перешли в наступление, прорвали сильно укреплённую долговременную оборону немцев и успешно развивают дальнейшее наступление.
На Волховском фронте, севернее Новгорода, несколько дней назад наши войска перешли в наступление, прорвали сильно укреплённую оборону немцев и успешно развивают наступление.
В течение 18 января севернее НОВОСОКОЛЬНИКИ наши войска с боями продвигались вперёд и заняли более 40 населённых пунктов, в том числе ТУЛУБЬЕВО, УСТЬЕ, ГАЯРЕВО, ФЕФЁЛОВО, ГЛАЗЫРИ, КОШЕЛИ, ГВОЗДОВА, БОЯКИ, ПЕТРУШИНО, ТЕРЕНИНО, ШУГУРОВО, ДЕМЯХИ, РЫЖЕНИНО и железнодорожную станцию ШУБИНО.
Юго-западнее НОВОГРАД-ВОЛЫНСКИЙ наши войска овладели районным центром Каменец-Подольской области городом и крупной железнодорожной станцией СЛАВУТА, а также заняли несколько других населённых пунктов.
19 января 1944 года. 942-й день войны
Ленинградско-Новгородская операция (1944). 19 января командующий 42-й армией И. И. Масленников ввел в сражение 123-й стрелковый корпус, составлявший второй эшелон армии. Корпус успешно преодолел вторую полосу обороны, а подвижная группа армии вошла в прорыв. Преследуя противника, войска 2-й ударной армии 19 января овладели Ропшей, а части 42-й армии освободили Красное Село. К исходу 19 января подвижные группы армий соединились в районе Русско-Высоцкого, расположенного южнее Ропши. В ходе наступления две немецкие дивизии были разгромлены, а пять дивизий понесли значительные потери. Среди трофеев имелось 85 тяжёлых орудий калибром от 152 мм до 400 мм, производивших обстрел Ленинграда.
19 января Москва салютовала доблестным войскам Ленинградского фронта, прорвавшим оборону немцев и овладевшим Красным Селом и Ропшей.
Отставание стрелковых частей от подвижных групп позволило вражеским войскам в течение ночи на 20 января продолжать выход из окружения, просачиваясь мелкими группами. С подходом стрелковых соединений кольцо окружения уплотнилось, и 21 января 1944 года окруженные части неприятеля были уничтожены. Однако низкие темпы прорыва вражеской обороны в первые дни наступления, разновременный ввод в сражение вторых эшелонов и подвижных групп армий позволили противнику отвести большую часть сил петергофско-стрельнинской группировки и избежать полного окружения.
В районе Новгорода противник, опасаясь окружения, начал отходить. 19 января войска 59-й армии перехватили все дороги, идущие из города на запад.
Совинформбюро. Войска Ленинградского фронта под командованием генерала армии Говорова, продолжая развивать наступление из районов Пулково и южнее Ораниенбаума, 19 января штурмом овладели городом КРАСНОЕ СЕЛО, превращённым немцами в крепость, и таким же мощным опорным пунктом обороны противника и важнейшим узлом дорог — Ропша. За пять дней напряжённых боёв наши войска продвинулись вперёд на каждом направлении от 12 до 20 километров, расширили прорыв на каждом участке наступления до 35-40 километров по фронту и освободили при этом более 80 населённых пунктов. Войска, наступающие южнее Ораниенбаума, овладели городом Петергоф, крупными населёнными пунктами Гостилицы, Новая, Петровская, Кожерицы, Вилповицы, Исаево-Малкунова, Дятлицы, Сокули, Елагино, Волосово, Глядино, Хабони, Никоземягги, Нижняя Кипень, Малые и Большие Горки, Липицы. Войска, наступающие из района Пулково, овладели крупными населёнными пунктами Финское Койрово, Большое Виттолово, Александровка, Соболева, Константиновка, Николаевка, Паюла, Род, Горская, Дудергоф, Пиккола…
Войска Волховского фронта под командованием генерала армии Мерецкова, севернее Новгорода, за пять дней упорных боев продвинулись вперед до 30 километров, расширили прорыв до 50 километров по фронту и освободили более 80 населённых пунктов, в том числе крупные населённые пункты Любцы, Копцы, Вешки, Андрюхино, Котовицы, Кречевицы, Хутынь, Некохово, Большеводское, Чечулино, Моторово, Стрелка, Трубичино, Вяжищи, Сырково, железнодорожные станции Подберезье, Витка, Болотная и перерезали железную дорогу Новгород — Ленинград. Южнее Новгорода наши войска успешно форсировали верховье озера Ильмень, овладели населёнными пунктами Троица, Береговые Морины, Старое Ракомо, Новое Ракомо, Горные Морины, Здринога, Козынево, Три Отрока, Желкун, Моисеевичи, Неронов Бор, Горки, Соснец, Храмзино, Толстиково и перерезали шоссе и железную дорогу Новгород — Шимск.
В течение 19 января севернее Новосокольников наши войска, преодолевая сопротивление противника, продолжали вести наступательные бои и заняли несколько населённых пунктов.
Западнее Новограда-Волынского наши войска овладели районным центром Ровенской области Гоща, а также заняли несколько других населённых пунктов.
Севернее Христиновки наши войска успешно отбивали контратаки крупных сил пехоты и танков противника и нанесли ему большие потери в живой силе и технике.
20 января 1944 года. 943-й день войны
Ленинградско-Новгородская операция (1944). 20 января обе группировки 59-й армии, прорвав оборону противника севернее и южнее Новгорода, соединились, окружив остатки не успевших отойти вражеских частей. В тот же день был освобожден Новгород и ликвидированы окруженные войска противника.
Калинковичско-Мозырская операция. Войска белорусского фронта продолжали наступление и освободили город Озаричи в Полесской области. В окрестностях города были освобождены узники трёх крупных концлагерей.
Совинформбюро. В течение 20 января войска ЛЕНИНГРАДСКОГО фронта продолжали развивать успешное наступление и овладели городом и железнодорожным узлом УРИЦК (ЛИГОВО), а также с боями заняли населённые пункты ТИМАЛОВО, БОЛЬШОЙ и МАЛЫЙ СИМОНОГОНТ, САШИНО, БЕЗЗАБОТНЫЙ, СТРЕЛЬНА, посёлок ВОЛОДАРСКОГО, СОСНОВАЯ ПОЛЯНА, посёлок ЛЕНИНА, РЮМКИ, ИННОЛОВО, НИУКАЗИ, МАЛОЕ и БОЛЬШОЕ НИККАРОВО, КУТТУЗИ, КАПОРСКАЯ, АЛАКЮЛЯ, КОЦЕЛОВО, МИХАЙЛОВКА, РАСКОЛОВО, НИЖНЯЯ. Войска, наступающие из района ПУЛКОВО, соединились с войсками, наступающими из района южнее ОРАНИЕНБАУМА. Отдельные разрозненные группы разгромленных немецко-фашистских частей окружены нашими войсками и уничтожаются…
Войска ВОЛХОВСКОГО фронта в результате умелого обходного манёвра 20 января штурмом овладели городом НОВГОРОД. Продолжая развивать наступление, войска фронта овладели населёнными пунктами ДОЛГОВО, СТАРАЯ МЕЛЬНИЦА, БОЛЬШОЕ ЛЯПИНО, ГОРЫНЕВО, железнодорожной станцией НАЩИ и вели успешные бои по ликвидации окружённых частей противника в лесах западнее НОВГОРОДА…
Севернее ХРИСТИНОВКА наши войска успешно отбили контратаки пехоты и танков противника.
21 января 1944 года. 944-й день войны
Ленинградско-Новгородская операция (1944). Противник в ночь на 21 января стал отходить из района Мга — Тосно. Войска 67-й армии В. П. Свиридова Ленинградского фронта начали его преследование. 21 января части 67-й армии освободили город и крупный железнодорожный узел Мга.
С 21 января 8-я и 54-я армии правого крыла Волховского фронта также перешли к преследованию отходившего противника. Полоса наступления 59-й армии все более расширялась, так как корпуса двигались по расходящимся направлениям. С целью улучшения управления с правого на левое крыло фронта было переброшено полевое управление 8-й армии. Передав свои соединения в состав 54-й армии, оно 26 января приняло часть соединений и полосу наступления на левом фланге 59-й армии.
Совинформбюро. В течение 21 января юго-западнее и южнее КРАСНОЕ СЕЛО наши войска продолжали наступление и овладели населёнными пунктами ГЛУХОВО, ВИТИНО, РЯХМОЗИ, КЕЛОЗИ, ПЕЛЛЯ, РЯХКЕЛЕВО, МУЛДИЯ, РУССКО-ВЫСОЦКОЕ, ТЕЛИЗИ, ЛАГОЛА, КАЙНЕЛАЙЗИ, СКВОРИЦЫ, АРОПАККОЗИ, МАЛАЯ ИВАНОВКА. Нашими войсками полностью ликвидированы окружённые в предыдущих боях разрозненные группы разгромленных немецко-фашистских частей.
Северо-восточнее ТОСНО наши войска перешли в наступление и, сломив сопротивление противника, овладели городом и железнодорожным узлом МГА, а также с боями заняли населённые пункты ПЕТРУШИНО, ПАВЛОВО. МУСТОЛОВО. ЦНИГРИ, КЕЛКОЛОВО, Посёлок 1-й ЭСТОНСКИЙ, Посёлок МИХАЙЛОВСКИЙ, ТОРТОЛОВО, МИШКИНО, СЛАВЯНКА, КАРБУСЕЛЬ, ЛОДВА, ВИНЯГОЛОВО и железнодорожную станцию АПРАКСИН.
Западнее НОВГОРОДА наши войска продолжали развивать наступление и заняли несколько населённых пунктов и уничтожали разрозненные группы противника, окружённые в лесах западнее города НОВГОРОДА.
Северо-западнее КАЛИНКОВИЧИ наши войска вели наступательные бои, в ходе которых овладели районным центром Полесской области ОЗАРИЧИ, а также заняли несколько других населённых пунктов и среди них ОСТРОВ, РЫЛОВИЧИ, ХОМИЧИ, ВИША, САВИЧИ, БЕРЕЗНЯКИ, ПЕСКИ, КАПЛИЧИ.
22 января 1944 года. 945-й день войны
Ленинградско-Новгородская операция (1944). Армии Ленинградского фронта продолжали наступление в западном и юго-западном направлениях на Кингисепп и Красногвардейск (Гатчину). 22 января немцы в последний раз смогли обстрелять Ленинград.
Совинформбюро. Юго-западнее и южнее КРАСНОЕ СЕЛО наши войска продолжали наступление, с боями заняли более 40 населённых пунктов, в том числе ТРУДОВИК, ПЕРЕЯРОВО, ВОЛКОВИЦЫ, НИСКОВИЦЫ, БОЛЬШОЕ ОНДРОВО, КАСТИНО, ПИТКЕЛЕВО, КУЙДУЗИ, ВОУДИЛОВО, КЕЗЕЛЕВО, ЮЛЯ-ПУРСКОВО, ПОКИЗЕН-ПУРСКОВО, БОЛЬШАЯ ИСТИНКА, ТАЙЦЫ, НОВАЯ ПУДОСТЬ, ВАЙЯЛОВО, МАЛОЕ ПЕГЕЛЕВО, АЛЕКСАНДРОВСКОЕ, ЗАЙЦЕВО, КОВРОВО, ПЕНДОЛОВО, КОМОЛОВО, БАБОЛОВА и железнодорожные станции ТАЙЦЫ и ИЖОРА.
Севернее и северо-восточнее ТОСНО наши войска с боями продвигались вперёд и заняли более 30 населённых пунктов, в том числе ОТРАДНОЕ, РОЖДЕСТВЕННО, ПЕРЕВОЗ, ВОСКРЕСЕНСКОЕ, ЗАХОЖЬЕ, ВОЙТОЛОВО, ПУХОЛОВО, СИГОЛОВО, СОЛОГУБОВКА, ЛЕЗЬЕ, ПЕТРОВО, ТУРЫШКИНО, МУЯ, СТАРОСТИНО, ЕРЗУНОВО, БЕЛОГОЛОВО, МАЛУКСА, БЕРЕЗОВКА, ШАПКИ и железнодорожные станции ПЕЛЛА, СОЛОГУБОВКА, ТУРЫШКИНО, МАЛУКСА. Нашими войсками полностью очищена от противника железная дорога КИРИШИ — МГА — ЛЕНИНГРАД.
Западнее НОВГОРОДА наши войска полностью ликвидировали разрозненные группы противника, окружённые в лесах западнее города, а также с боями заняли населённые пункты ЗАКЛИНЬЕ, СУТОКИ, ДУБНЯ и железнодорожную станцию ТАТИНО.
Северо-западнее КАЛИНКОВИЧИ наши войска заняли несколько населённых пунктов и среди них МАРМОВИЧИ, ЛЕСЕЦ, СОЛОВЕЙКА, ДУБНЯКИ, ПЕРЕКРУТОВСКИЙ ВОРОТЫНЬ, КАПЛЕЦКИЙ ВОРОТЫНЬ, КРОТОВ.
23 января 1944 года. 946-й день войны
Калинковичско-Мозырская операция. Продолжая наступление, войска Белорусского фронта совместно с белорусскими партизанами освободили город Лельчицы.
Отдельная Приморская армия. В ночь на 23 января кораблями Азовской военной флотилии в ходе частной наступательной операции на Керченском плацдарме высажен морской десант в Керченском порту.
Совинформбюро. В течение 23 января юго-западнее и южнее КРАСНОЕ СЕЛО наши войска продолжали вести наступательные бои, в ходе которых заняли несколько населённых пунктов и среди них МАЛОЕ ЖАБИНО, БОЛЬШОЕ ЖАБИНО, ВЯЙЗЕЛЕВО, БОЛЬШИЕ ТУГАНИЦЫ, МАЛЫЕ ТУГАНИЦЫ, МУТТОЛОВО, АККОЛОВО.
Севернее и северо-восточнее ТОСНО наши войска с боями продвигались вперёд и овладели населёнными пунктами НИКОЛЬСКОЕ, НОВАЯ ДЕРЕВНЯ, ПОСЕЛОК 2-й УЛЬЯНОВСКИЙ, ГЕРТОВО, ИВАНОВО, КИРСИНО, СТАРОСТОВО, КАНТУЛИ, НИЧЕПЕРТЬ, НУРМА и железнодорожной станцией ПУСТЫНЬКА.
Западнее и юго-западнее КИРИШИ наши войска вели наступательные бои, в ходе которых заняли населённые пункты БЕЛОВО, КОСТОВО, ИВАНОВСКОЕ, ВАСЬКИНЫ НИВЫ, СМЕРДЫНЯ, БАСИНО, ДУБОВИК, ЛИПОВИК, БЕРЕЗОВИК, МЕЛЕХОВО, МЕНЕВША, КУРНИКОВ ОСТРОВ, ЗЕЛЕНЦЫ, ЛЕЗНО, ВОДОСЬЕ, ПЕХОВО и железнодорожную станцию ТИГОДА. В результате решительной атаки наших войск ликвидирован плацдарм немцев на восточном берегу реки ВОЛХОВ в районе ГРУЗИНО.
Северо-западнее и западнее НОВГОРОДА наши войска овладели несколькими населёнными пунктами.
Западнее МОЗЫРЯ наши войска с боями овладели районным центром Полесской области ЛЕЛЬЧИЦЫ, а также заняли населённые пункты ПЕРЕДРЕЙКА, ОСОВЕЦ, СКОЛОДИНА, ОСТРОЖАНКА, УБОРТСКАЯ РУДНЯ, ЗАРУБАНЫ, БУЙНОВИЧИ, СВИДНОВ, МАНЧИЦЫ, ЗЛОДИН, ВЕТВИЦА, СИМОНОВИЧИ.
24 января 1944 года. 947-й день войны
1-й Украинский фронт. 24 января немцы вновь перешли в наступление с рубежа Константиновка, Вахновка против183-й стрелковой дивизии 38-й армии. Противник наступал силами двух пехотных и двух танковых дивизий при поддержке артиллерийской дивизии. К концу дня ему удалось вклиниться в оборону дивизии на 7 км по фронту и на 5—6 км в глубину. Неприятель атаковал в юго-восточном направлении, в тыл частям 17-го гвардейского стрелкового корпуса. Навстречу этой вражеской группировке в полосе 40-й армии, в северо-западном направлении, на Лукашивку, наступали три немецкие танковые дивизии. Вражеское командование стремилось срезать уманский выступ.
38-я армия совместно с частями 1-й танковой армии и 7-м гвардейским танковым корпусом 3-й гвардейской танковой армии в течение дня вела тяжёлые бои с атакующими танками и пехотой.
Корсунь-Шевченковская операция. Началась Корсунь-Шевченковская наступательная операция войск 1-го Украинского фронта (часть сил 40-й и 27-я армия, 6-я танковая армия и часть сил 2-й воздушной армии) и 2-го Украинского фронта (52-я, 4-я гвардейская, 53-я армия, 5-я гвардейская танковая армия, 5-я воздушная армия и 5-й гвардейский корпус) при поддержке 10-го истребительного авиакорпуса ПВО страны, продолжавшаяся до 17 февраля 1944 года (см. карту — [bse.sci-lib.com/pictures/12/16/250840139.jpg Корсунь-Шевченковская операция (179 КБ)]).
24 января 4-я гвардейская армия и 53-я армия 2-го Украинского фронта провели разведку боем обороны 8-й немецкой армии. После мощного артиллерийского налёта передовые батальоны армий внезапной атакой прорвали оборону 389-й пехотной дивизии противника на участке 16 км и продвинулись на глубину 2—6 км. Ввод в бой основных сил армий командованием фронта планировался на следующий день операции. Противник начал перебрасывать свои войска к участку прорыва с других направлений.
Совинформбюро. Войска Ленинградского фронта, продолжая успешное наступление, 24 января овладели городом Пушкин (Царское Село), городом Павловск (Слуцк), а также с боями заняли более 40 других населённых пунктов и среди них Ознаково, Колодези, Хюльгюзи, Новое Ермолино, Старое Ермолино, Смольково, Вохоново, Педлино, Салези, Большое Резино, Соколово, Романовка, Горки, Покровская, Гуккалово, Попова. Наши войска перерезали железную дорогу Гатчина — Нарва.
В течение 24 января северо-западнее ТОСНО наши войска с боями продвигались вперёд, заняли несколько населённых пунктов, среди них крупный населённый пункт Ульяновка, превращённый немцами в сильный узел обороны, и железнодорожный узел Саблино на железнодорожной магистрали Ленинград — Москва.
Западнее и юго-западнее Новгорода наши войска вели наступательные бои, в ходе которых заняли населённые пункты Заполье, Стегачёво, Изори, Кшентицы, Богданово, Большая Видогощь, Стехово, Сутоки, Ларешниково, Орлово, Сидорково, Большое и Малое Подсонье, Сельцо, Верховье, Спаспископец, Горошково, Заболотье, Курицко, Сергово и железнодорожные станции Трясово, Борок.
Восточнее Винницы наши войска отбивали атаки крупных сил пехоты и танков противника и нанесли ему большие потери в живой силе и технике.
25 января 1944 года. 948-й день войны
1-й Украинский фронт. На винницком и уманском направлениях противнику в течение 24 и 25 января удалось продвинуться до 20 км, выйти на тылы 17-го гвардейского стрелкового корпуса и охватить его дивизии с северо-востока. Он захватил ряд населённых пунктов и атаковал Липовец с севера и востока. На усиление немецкой группировки из Проскурова двигалась танковая дивизия, имевшая 180 танков и штурмовых орудий.
Корсунь-Шевченковская операция. С утра 25 января, после десятиминутного огневого налета, перешли в наступление главные силы 4-й гвардейской и 53-й армий 2-го Украинского фронта. Из-за плохой погоды авиация фронта не смогла поддерживать наступающие войска, которые встретили упорное сопротивление противника. После напряжённых боев за опорные пункты и узлы сопротивления советские войска прорвали оборону врага на глубину 4— 10 км, преодолели первую полосу обороны, и овладели населёнными пунктами Телепино, Радвановка, Оситняжка, Писаревка, Райментаровка.
В 14 часов 25 января на узком участке шириной около 6 км в сражение были введена 5-я гвардейская танковая армия П. А. Ротмистрова, которая к исходу дня развила успех и продвинулась вперед на 18— 20 км. Оторвавшись от стрелковых частей, 20-й и 29-й корпуса 5-й гвардейской танковой армии преодолели вторую полосу обороны врага, овладели с ходу Капитоновкой и Журовкой, закрепилась на достигнутых рубежах и развернули левофланговые соединения на юг с целью расширения прорыва в сторону флангов.
Противник спешно перебросил к участку прорыва части 14-й танковой и 57-й пехотной дивизий, которые провели ряд контратак, и наступление советских войск замедлилось.
Совинформбюро. В течение 25 января юго-западнее и южнее Пушкина наши войска, продолжая развивать наступление, овладели населёнными пунктами Сяскелево, Реболово, Хиндикалово, Черново, Сямелево, Сепполово, Корпиково, посёлок Рошаля, Кеккелево, Лукаши, Вяхтелево, Местелево, Федоровское, Пабузи, Чёрная речка и железнодорожными станциями Антропшино, Владимирская, Фрезерный. Наши войска вплотную подошли к городу Гатчина (Красногвардейск) и завязали бои на окраинах города.
Западнее и юго-западнее Кириш наши войска, преодолевая сопротивление противника и систему его инженерных заграждений на лесных дорогах, заняли несколько населённых пунктов и в ряде мест подошли к железнодорожной линии Чудово—Тосно.
Северо-западнее, западнее и юго-западнее Новгорода наши войска с боями продвигались вперёд и овладели населёнными пунктами Село-Гора, Горенка, Поддубье, Торговище, Люболяды, Вашково, Остров, Менюши, Новый Борок, Новое Сергвор и железнодорожной станцией Торфоподстилочная.
Восточнее Винницы и севернее Христиновка каши войска успешно отбивали атаки крупных сил пехоты и танков противника и нанесли ему большие потери в живой силе и технике.
26 января 1944 года. 949-й день войны
1-й Украинский фронт. Для отражения удара со стороны вражеской группировки на винницком направлении командующий фронтом Н. Ф. Ватутин передал в состав 38-й армии 70-ю гвардейскую стрелковую дивизию, 7-й гвардейский танковый корпус 3-й гвардейской танковой армии и 9-ю истребительно-противотанковую артиллерийскую бригаду. Кроме того, 3-й танковый корпус 2-й танковой армии сосредоточивался в Погребище в готовности наступать на Вахновку или Плисков.
Утром 26 января вражеская ударная группировка продолжала наступать в юго-восточном направлении, обходя Зозов и Липовец с севера. Дивизии 17-го гвардейского стрелкового корпуса, вынужденно создавая новый фронт в северо-восточном и восточном направлениях, постепенно отходили на юго-восток. Стремясь окружить и уничтожить наши части на этом участке, противник нанес ещё один удар в районе 8—10 км южнее Липовца с рубежа Гордеевка, Павловка. Вновь подошедшая танковая дивизия атаковала левый фланг корпуса на участке 309-й стрелковой дивизии. Противнику удалось, вклиниться в нашу оборону, нарушить взаимодействие и связь. Усилилась угроза окружения частей 17-го гвардейского стрелкового корпуса и удара в тыл 21-му стрелковому корпусу.
Части 38-й и 1-й танковой армий активно контратаковали, но пробиться к окружаемым не смогли и после ожесточенных боев вынуждены были отходить. В связи с вклиниванием противника на стыке корпусов К. С. Москаленко отдал приказ на отход частей 21-го стрелкового корпуса на рубеж Павловка, Ильинцы, Жаданы и отвод 155-й стрелковой дивизии в район Богдановки для создания нового фронта против прорвавшейся группировки противника.
Корсунь-Шевченковская операция. 26 января перешли в наступление 40-я и 6-я танковая армии 1-го Украинского фронта. Противник, опираясь на сильно укреплённые опорные пункты, оказал ожесточенное сопротивление. В течение дня войска смогли продвинуться только на 2—5 км. Соединениям 27-й армии удалось продвинуться за день на 8—12 км.
С утра 26 января 20-й и 29-й корпуса 5-й гвардейской танковой армии 2-го Украинского фронта продолжали наступление на Шполу. Противник, определив направление нашего главного удара, перебросил в район боевых действий танковые дивизии с кировоградского направления. На флангах нашего прорыва немцы создали сильные ударные группировки: на левом — в составе 3-й, 11-й и 14-й танковых дивизий, на правом — в составе 72-й и 389-й пехотных дивизий с полком 57-й пехотной и частями танковой дивизии СС «Викинг».
Совинформбюро. Войска ЛЕНИНГРАДСКОГО фронта, продолжая развивать наступление, в ночь на 26 января штурмом овладели городом и железнодорожным узлом ГАТЧИНА (КРАСНОГВАРДЕЙСК).
В течение 26 января западнее, юго-западнее и южнее ГАТЧИНА наши войска, продолжая развивать наступление, овладели населёнными пунктами КЛЯСИНО, ШУНДОРОВО, КАСЬКОВО, КАНДОКЮЛЯ, МУРАТОВО, МЕДНИКОВО, ЛУЙСКОВИЦЫ, ВАЛЕРИЯНОВКА, МАЛЫЕ и БОЛЬШИЕ БОРНИЦЫ, ИЛЬКИНО, ПАРИЦЫ, МАЛОЕ КОЛПАНО, ПРОЛЕТАРСКАЯ СЛОБОДА, БОЛЬШАЯ ЗАГВОЗДКА, ПИЖМА, ПУСТОШКА и железнодорожной станцией ВОЙСКОВИЦЫ.
Западнее и северо-западнее ТОСНО наши войска, сломив сопротивление противника, с боями заняли несколько населённых пунктов и среди них крупные населённые пункты САБЛИНО, НОВО-ЛИСИНО, СУСАНИНО, а также узловую железнодорожную станцию НОВО-ЛИСИНО и железнодорожные станции ГАЛАШЕВКА, СТЕКОЛЬНЫЙ, СЕМРИНО, СУСАНИНО…
Севернее и северо-западнее ЛЮБАНЬ наши войска с боями продвигались вперёд, заняли населённые пункты РАМЦЫ, БУДКОВО, ВЕРИГОВЩИНА, НОВИНКИ, ПЕЛЬГОРА, УШАКИ, ЖАРЫ и железнодорожные станции РЯБОВО и ГЕОРГИЕВСКАЯ.
Северо-западнее, западнее и юго-западнее НОВГОРОДА наши войска, продолжая наступление, овладели населёнными пунктами ЛИБУНИЦЫ, КРОМЫ, НЕХИНО, БОДРИНО, СТАРОЕ ВЕРЕТЬЕ, ГОРНОЕ ВЕРЕТЬЕ, МАЛИНОВКА, БЕЛЕЦ, ГОЛИНО, ОСПИНО и железнодорожной станцией ЛЮБОЛЯДЫ.
Восточнее ВИННИЦЫ и севернее ХРИСТИНОВКА наши войска продолжали успешно отбивать атаки крупных сил пехоты и танков противника и нанесли ему большие потери в живой силе и технике.
27 января 1944 года. 950-й день войны
В честь полного освобождения Ленинграда от вражеской блокады 27 января 1944 года над городом прогремел праздничный салют — 324 залпа из 324 орудий.
Ровно-Луцкая операция. Началась Ровно-Луцкая наступательная операция войск правого крыла 1-го Украинского фронта, продолжавшаяся до 11 февраля 1944 года. (см. карту — [velikvoy.narod.ru/karta/front_armiya_oper/rovno-lutsk.gif Ровно-Луцкая операция (71 КБ)]).
В течение ночи на 27 января 1-й и 6-й гвардейские кавалерийские корпуса 13-й армии Н. П. Пухова перешли линию фронта и к утру выдвинулись в районы Владимирец, Островце, Полицы, Седлиско. 76-й стрелковый корпус с утра 27 января прорвал оборону противника на своем правом фланге и продвинулся вперед на 5—7 км 24-й стрелковый корпус форсировал Горынь и прошёл от 4 до 6 км. Его 287-я стрелковая дивизия заняла Острог.
18-й гвардейский и 23-й стрелковый корпуса 60-й армии И. Д. Черняховского на правом фланге выдвинулись на рубеж реки Горынь и подошли с севера и с востока к Шепетовке.
Корсунь-Шевченковская операция. 27 января войска 1-го Украинского фронта, используя успех 27-й армии, продвинувшись до 25 км, прорвали тактическую оборону противника.
27 января противник нанес контрудар тремя танковыми дивизиями от Новомиргорода на Оситняжку во фланг 5-й гвардейской танковой армии 2-го Украинского фронта. Одновременно с севера в направлении также на Оситняжку нанесли удар части одной танковой и двух пехотных дивизий. Завязались ожесточенные бои, в ходе которых противнику удалось закрыть образовавшуюся в его обороне брешь и отрезать наши 20-й и 29-й танковые корпуса от главных сил 2-го Украинского фронта. И. С. Конев приказал 20-му танковому корпусу И. Г. Лазарева продолжать наступление и 27 января ночной атакой корпус овладел городом Шполой.
Ввод в бой 18-го танкового корпуса, наступавшего во втором эшелоне 5-й гвардейской танковой армии, помог быстро расчистить прорыв, обеспечить фланги и продолжать наступление в направлении Звенигородки. В ночь на 28 января в сражение, в общем направлении на Ольшану, был введён 5-й гвардейский Донской кавалерийский корпус генерала А. Г. Селиванова.
Совинформбюро. В течение 27 января западнее, юго-западнее и южнее Гатчина наши войска, продолжая развивать наступление, заняли город и железнодорожный узел Волосово, а также более 40 других населённых пунктов, в том числе крупные населённые пункты Закорново, Лопухинка, Новая Буря, Новые Медуши, Муховицы, Старая Буря, Слепино, Щёлково, Большое и Малое Тешково, Старое Греблово, Клопицы, Ронковицы, Череповицы, Сумино, Большине и Малые Губаницы, Роговицы, Большое и Малое Кикерино, Елизаветино, Николаевка, Шпаньково, Большое Тяглино, Высоко-Ключевое, Воскресенское и железнодорожные станции Елизаветино, Кикерино, Суйда.
Наши войска, сломив сопротивление противника, овладели районным центром Ленинградской области, городом и железнодорожным узлом Тосно.
Западнее и юго-западнее Тосно наши войска с боями продвигались вперёд и овладели населёнными пунктами Власники, Заборье, Ковшово, Виркино, Рынделево, Поиг, Кайболово, Кунголово, Еглизи, Большое Лисино, Строение.
Северо-западнее и севернее Любань наши войска с боями заняли населённые пункты Рябово, Липки, Веретье, Бородулино, Ильинский Погост и полностью очистили от противника железную дорогу и шоссе на участке Любань-Тосно. Наши войска вплотную подошли к городу Любань и завязали бои на окраинах города.
Северо-западнее, западнее и юго-западнее Новгорода наши войска, продолжая развивать наступление, овладели населёнными пунктами Дехово, Заболотье, Хотобужи, Доскино, Танина Гора, Косицкое, Глухой Бережок, Ожогин Волочёк, Уномерь, Новое Веретье, Межник, Шарок, Верхний Прихон, Теребутицы.
Восточнее ВИННИЦЫ и севернее ХРИСТИНОВКА наши войска продолжали отбивать атаки крупных сил танков и пехоты противника и нанесли ему большие потери в живой силе и технике.
28 января 1944 года. 951-й день войны
Ровно-Луцкая операция. В ночь на 28 января 1-й и 6-й гвардейские кавалерийские корпуса форсировали реку Стырь в районе Рафаловки Чарторийска.
18-й гвардейский и 23-й стрелковый корпуса 60-й армии за два дня продвинулись по направлению к Шепетовке на 8—10 км. В 13 часов 28 января немецкие 7-я танковая и 291-я пехотная дивизии перешли в контратаку, потеснили 18-й гвардейский стрелковый корпус и заняли Судилков. После ввода в бой советского 25-го танкового корпуса неприятель был остановлен. До 9 февраля войска 60-й армии вели бои местного значения.
1-й Украинский фронт. С утра 28 января одна группировка противника нанесла удар из района Россоше в восточном направлении, другая — в северо-восточном. К 13 часам им удалось замкнуть кольцо вокруг частей 17-го гвардейского стрелкового корпуса. После этого части танковой дивизии СС «Адольф Гитлер», 4-й горнострелковой дивизии, 1-й пехотной дивизии развернули наступление на восток в направлении ст. Оратов. Одновременно до 120 вражеских танков с востока, с рубежа Оратов, Казимировка, атаковали эту станцию и заняли её, завершив окружение двух дивизий 21-го стрелкового корпуса. Штабы обоих корпусов в кольцо не попали, но связь со своими частями потеряли. В то же время штаб 38-й армии продолжал поддерживать устойчивую радиосвязь с пятью дивизиями, попавшими в окружение.
К. С. Москаленко немедленно взял на себя непосредственное руководство их боевыми действиями. В 16 часов дивизиям 17-го гвардейского стрелкового корпуса был передан приказ подготовиться к прорыву кольца окружения в ночь на 29 января. Поздним вечером был разработан и передан по радио также план выхода из окружения 100-й и 135-й стрелковых дивизий 21-го стрелкового корпуса.
Корсунь-Шевченковская операция. 28 января 20-й гвардейский танковый корпус И. Г. Лазарева 5-й гвардейской танковой армии 2-го Украинского фронта, стремительно наступая двумя своими бригадами, достиг Звенигородки. Первыми в неё ворвались части 155-й танковой бригады подполковника И. И. Прошина.
Подвижной отряд 6-й танковой армии 1-го Украинского фронта в составе 233-й танковой бригады, 1228-го самоходно-артиллерийского полка, мотострелкового батальона и батареи истребительно-противотанковой артиллерии под общим командованием генерал-майора танковых войск М. И. Савельева, осуществив обходный манёвр, прорвался через Лысянку в Звенигородку, где соединился с войсками 5-й гвардейской танковой армии 2-го Украинского фронта.
В результате ударов войск 1-го и 2-го Украинских фронтов, нанесенных с двух сторон под основание Корсунь-Шевченковского выступа, немецкая группировка в составе десяти дивизий, одной бригады и нескольких артиллерийских, танковых и инженерных частей и подразделений была отсечена от основных сил противника. Соединения 27-й и 4-й гвардейской армий, а также 5-й гвардейский кавалерийский корпус, продвигаясь вперед, образовали внутренний фронт. 6-я и 5-я гвардейская танковые армии, усиленные стрелковыми войсками, артиллерией и инженерными частями, прочно оборонялись на внешнем фронте. К флангам этих армий примыкали соединения 40-й и 53-й армий.
Совинформбюро. В течение 28 января западнее, юго-западнее и южнее ГАТЧИНА наши войска, продолжая развивать наступление, с боями заняли более 50 населённых пунктов, в том числе ВОРОНИНО, СТАРЫЕ МЕДУШИ, САВОЛЫЦИНА, СИНКОВИЦЫ, ГОЛУБОВИЦЫ, БЕГУНИЦЫ, АРТЮШКИНО, СМЕДОВО, ЧЕРЕНКОВИЦЫ, ХУДАНКИ, АРОКЮЛЬ, КНЯЖЕВО, ЛИСИНО, ХЛОПОВИЦЫ, ЗАПОЛЬЕ, ЛИМОЖА, ЧЁРНАЯ, СОСНИЦЫ, РЕПОЛКА, ТОЙВО, НИКОЛЬСКОЕ, КРИВОЕ КОЛЕНО, МЕНЬКОВО, КОВРИНО.
Войска Волховского фронта после упорных боёв овладели городом и важной железнодорожной станцией ЛЮБАНЬ и, продвигаясь вперёд, северо-западнее, западнее и южнее ЛЮБАНЬ овладели населёнными пунктами ПЕРИ, РАМБОЛОВО, МИНА, ЛИСИНО-КОРПУС, СИДОРОВО, УСАДИЩЕ, МЕЛЬНИЦА, ЛУСТОВКА, ГРИШКИНО, КАМЕНКА, БОЛОТНИЦА, ВАРВАРИНСКИЙ, КИРКОВО и железнодорожными станциями ПОМЕРАНЬЕ, ТРУБНИКОВ БОР, БАБИНО и ТОРФЯНОЕ.
Западнее и юго-западнее НОВГОРОДА наши войска продолжали наступление и овладели населёнными пунктами Жестяная Горка, Раглицы, МАРИНО, Скачели, ОГУРКОВА, МЕЛКОВИЧИ, ЛЮБЕНЕЦ, ГОЛУБКОВО, КЛЕВЕНЕЦ, МАЛЫЕ УГОРОДЫ, СОСЕНКА, БОЛЬШИЕ УГОРОДЫ, ЗАРЕЧЬЕ, Ильмень, Старый Шимск и железнодорожными станциями ПЕРЕДОЛЬСКАЯ, КЧЕРА.
Наши войска перерезали железную дорогу БАТЕЦКАЯ — ДНО.
Восточнее ВИННИЦЫ и севернее ХРИСТИНОВКА наши войска продолжали отбивать атаки крупных сил пехоты и танков противника.
29 января 1944 года. 952-й день войны
Ровно-Луцкая операция. С утра 29 января 1-й и 6-й гвардейские кавалерийские корпуса по приказу Н. Ф. Ватутина повернули на юго-запад и стали развивать удар во фланг и тыл противнику, оборонявшемуся в районах Ровно и Луцка.
1-й Украинский фронт. Главные силы 17-го гвардейского стрелкового корпуса к 19 часам 28 января сосредоточились западнее населённого пункта Скитка и в 21.00 начали переправу артиллерии и обозов по сохранившемуся мосту. Немцы обнаружили движение войск и открыли артиллерийский и миномётный огонь из Россоше. После полуторачасового огневого боя части 68-й гвардейской и 309-й стрелковых дивизий ворвались в Скитку. Затем были уничтожены гарнизон совхоза им. Тельмана и встреченные при дальнейшем выходе из окружения отдельные группы противника. С внешнего фронта прорыв обеспечивался огнём артиллерии и ударом всеми имевшимися вблизи силами навстречу прорывающимся.
К рассвету 29 января все дивизии 17-го гвардейского стрелкового корпуса были уже вне вражеского кольца и заняли оборону на указанных рубежах. Также успешно вышли из окружения и две дивизии 21-го стрелкового корпуса генерал-майора Е. В. Бедина. Прорыв был осуществлен сравнительно легко и быстро благодаря тому, что он происходил уже через несколько часов после окружения, до того как противник успел закрепить захваченные рубежи. Решающую роль сыграло твёрдое и непрерывное управление штаба армии действиями дивизий, попавших в кольцо.
Манштейн: «Штаб группы армий планировал нанести удар по противнику, продвигавшемуся вглубь бреши между 4 и 1 танковыми армиями с трёх сторон, взяв противника в клещи… Первый удар наносили 7 ак и 3 тк в восточной части этой бреши по 40 армии противника. Затем также концентрическим ударом 3 тк и 26 тк, в котором приняли участие кроме танковых дивизий 1 пд, 4 гсд и 18 ад, в западной части бреши были окружены и разбиты крупные силы советской 1 танковой армии. В результате последнего удара — данными относительно первого удара я сейчас не располагаю — противник потерял наряду с 8000 убитыми только 5500 пленными, 700 танков, свыше 200 орудий и около 500 противотанковых орудий. Наши войска во время этих боев нанесли урон четырнадцати стрелковым дивизиям и пяти танковым и механизированным корпусам. Однако противнику, безусловно, удалось вывести, по крайней мере, часть людей из окружения».[9]
В связи с прорывом советских войск в районе Корсунь-Шевченковска немецкое командование прекратило контрудары восточнее Винницы и севернее Умани и направило танковые дивизии для спасения окруженных войск.
Совинформбюро. В течение 29 января северо-западнее и западнее города ВОЛОСОВО войска ЛЕНИНГРАДСКОГО фронта продолжали успешно развивать наступление и с боями заняли более 40 населённых пунктов, в том числе ПЕРНОВО, БОЛЬШИЕ и МАЛЫЕ КОПОРКИ, ГОСТИЛОВО, ЮРЬЕВО, КОПОРЬЕ, ПОДОЗВАНЬЕ, ЗАРИНСКАЯ, ЛАМОХА, МАКЛАКОВА, БОЛЬШАЯ СИСТА, РАТЧИНО, ДОМАШОВО, ФАЛИЛЕЕВО, ПРУЖНИЦЫ, БОЛЬШИЕ ОЗЕРТИЦЫ, УЩЕВИЦЫ, ЗАГОРИЦЫ, БОЛЬШИЕ ХОТЫНИЦЫ, БОЛЬШИЕ СЯГЛИЦЫ и железнодорожные станции КОПОРЬЕ, ВРУДА. Южнее ВОЛОСОВО нашими частями разгромлена артиллерийская колонна противника. Захвачено 60 орудий калибра 105 и 150 мм.
Юго-западнее и южнее ГАТЧИНА наши войска с боями продвигались вперёд и заняли более 30 населённых пунктов, в том числе РАБИТИЦЫ, ДОМАШКОВИЦЫ, КАЛИТИНО, КАРГАЛОВА, ГЛУМИЦЫ, БОЛЬШОЕ ЗАРЕЧЬЕ, ТИХКОВИЦЫ, КАРТАШЕВСКАЯ, МАРГУСЫ, КУРОВИЦЫ, ВЫРИЦА и железнодорожные станции ИЗВАРА, ЛИМОЖА, ПРИБЫТКОВО, КАРТАШЕВСКАЯ, СЕМЕНОВОДСКАЯ, ВЫРИЦА.
Войска ВОЛХОВСКОГО фронта, сломив сопротивление противника, овладели городом и крупным железнодорожным узлом ЧУДОВО, а также с боями заняли населённые пункты ЛОМЕРАНЬЕ. ТРУБНИКОВ БОР, БАБИНО, КОЛОМОВКА, СЯБЕНИЦЫ. СЛОБОДА, СОСНИНСКАЯ ПРИСТАНЬ. Таким образом, основная магистраль, связывающая МОСКВУ с ЛЕНИНГРАДОМ — Октябрьская железная дорога полностью освобождена от немецких захватчиков на всём своём протяжении.
Западнее и юго-западнее НОВГОРОДА наши войска с боями продвигались вперёд и заняли несколько населённых пунктов.
Западнее ВЕЛИКИЕ ЛУКИ войска 2-го ПРИБАЛТИЙСКОГО фронта в результате внезапной атаки овладели городом и крупным железнодорожным узлом НОВОСОКОЛЬНИКИ, а также с боями заняли несколько других населённых пунктов.
Восточнее ВИННИЦЫ и севернее ХРИСТИНОВКА наши войска продолжали отбивать атаки крупных сил пехоты и танков противника и по приказу командования оставили несколько населённых пунктов. В ожесточённых боях противник понёс огромные потери в живой силе и технике.
30 января 1944 года. 953-й день войны
Ленинградско-Новгородская операция (1944). Войска Ленинградского фронта к 30 января, продвинувшись на 70 — 100 км, вышли на рубеж реки Луги в её нижнем течении, а на некоторых участках форсировали её. 54-я, 59-я и 8-я армии Волховского фронта к 30 января вышли к Лужскому оборонительному рубежу противника.
Завершилась Красносельско-Ропшинская операция, начавшаяся 14 января 1944 года. Войска Ленинградского и Волховского фронтов на первом этапе Ленинградско-Новгородской операции прорвали оборону противника, нанесли тяжёлое поражение его 12 дивизиям, вышли на рубеж Нарвский залив, Кингисепп, южнее Любани, Чудово, восточнее Оредеж, р. Луга, Великое Село, Шимск, полностью освободили Ленинград от блокады.
Калинковичско-Мозырская операция. Завершилась Калинковичско-Мозырская наступательная операция Белорусского фронта (К. К. Рокоссовский), проходившая с 8 по 30 января 1944 года. В ходе операции 61-я армия овладела Мозырем, 65-я — Калинковичами, были освобождены ещё несколько городов и свыше 150 населённых пунктов. Продвижение войск составило до 60 километров, была охвачена с юга бобруйская группировка противника.
Численность войск Белорусского фронта к началу операции — 232600 человек. Людские потери в операции: безвозвратные — 12350 человек (5,3 %), санитарные — 43807 человек, всего — 56157 человек, среднесуточные — 2442 человек.[5]
Никопольско-Криворожская операция. Началась Никопольско-Криворожская наступательная операция войск 3-го и 4-го Украинских фронтов, продолжавшаяся до 29 февраля 1944 года (см. карту — [archive.is/20121221195355/victory.mil.ru/war/oper/099.gif Никопольско-Криворожская операция (89 КБ)]).
30 января в направлении Кривого Рога перешла в наступление 37-я армия М. Н. Шарохина 3-го Украинского фронта Р. Я. Малиновского. В течение дня армия продвинулась вперед на 3—4 км. Противник, приняв удар 37-й армии за наступление главных сил, ввел в сражение против неё 9-ю и 23-ю танковые дивизии. На левом фланге 3-го Украинского фронта начала наступление 6-я армия И. Т. Шлемина, но в течение дня прорвать оборону не смогла.
Совинформбюро. В течение 30 января северо-западнее и западнее города ВОЛОСОВО наши войска продолжали развивать наступление и с боями заняли более 50 населённых пунктов, в том числе СИСТА-ПАЛКИНО, НОВОЕ УСТЬЕ, ГОЛОВКИНО, СЕМЕЙСКАЯ, КОПАНИЦА, КУПЛЯ, КОТЛЫ, ИЦЕПИНА, КЛИМОТИНО, ПЕРЕЛЕСЬЕ, НАРЯДОВА, УДОСОЛОВО, ТЮТИЦЫ, БОЛЬШОЕ РУДИЛОВО, ВОЙНОСОЛОВО, ПУМАЛИЦА, РАНОЛОВО, КАЙБОЛОВО, ВАЛЬЯ, ГУРЛЕВО, ЛЯЛИЦЫ, КОРПОВО, МАНУЙЛОВО, ЯСТРЕБИНО, ПОСЕЛОК МОЛОСКОВИЦЫ, СТАРЫЕ и НОВЫЕ СМОЛЕГОВИЦЫ, РАГУЛОВО, МОРОЗОВО, СЫРКОВИЦЫ, ЯБЛОНИЦЫ, ЛЕТОШИЦЫ, РУССКОВИЦЫ, узловые железнодорожные станции КОТЛЫ и ВЕЙМАРН (12 километров восточнее КИНГИСЕПП), а также железнодорожную станцию МОЛОСКОВИЦЫ.
Юго-западнее и южнее ГАТЧИНА наши войска с боями заняли несколько населённых пунктов и среди них ВОЛНА, АЛЕКСЕЕВСКИЙ, ДАЙМИЩЕ, ЗАМОСТЬЕ, ВЫРА, ИЗОРА, КУРГИНО, ДРУЖНАЯ ГОРКА, рабочий посёлок и железнодорожная станция СИВЕРСКИЙ. Ранее окружённый немецкий гарнизон в посёлке и на станции СИВЕРСКИЙ уничтожен нашими войсками.
Западнее, юго-западнее и южнее города ЛЮБАНЬ наши войска, преодолевая инженерные заграждения противника на лесных дорогах, с боями продвигались вперёд и заняли более 30 населённых пунктов, в том числе населённые пункты КЛЕТНО, БОРИСОВО, СЛУДИЦА, ПОРОЖКИ, САВКИНО 1-е и 2-е, КОНЕЧКИ, БОЛЬШОЕ и МАЛОЕ ЕГЛИНО, ФЕДОСЬИНО, БОЛЬШОЕ ВАСИЛЬЕВСКОЕ, ГУММОЛОВО, ЗАВОЛОЖЬЕ, РУССКАЯ ВОЛЖА и железнодорожные станции КАСТЕНСКАЯ, ЕГЛИНО.
Западнее и юго-западнее НОВГОРОДА наши войска продолжали вести наступательные бои, в ходе которых заняли населённые пункты МЫСЕЛКА, ГАЛСТУХОВО, БОЛЬШИЕ КУСОНИ, ЧЁРНОЕ, ХРИПЦЫ, ЯКОВЛЕВА ГОРКА, НЕЖАТИЦЫ, ДЕДИНО, БОРКИ, БОЛЬШИЕ ШАТНОВИЦЫ, ВЕЛИКОЕ СЕЛО, ЗАКИБЬЕ.
Западнее и северо-западнее НОВОСОКОЛЬНИКИ наши войска, преодолевая сопротивление противника, с боями продвигались вперёд и заняли несколько населённых пунктов.
31 января 1944 года. 954-й день войны
Ровно-Луцкая операция. 31 января 1-й гвардейский кавалерийский корпус В. К. Баранова вышел в район Киверцев. 6-й гвардейский кавалерийский корпус С. В. Соколова освободил Клевань и перерезал железную дорогу Ровно — Ковель.
Никопольско-Криворожская операция. На рассвете 31 января после сильной артиллерийской и авиационной подготовки из района западнее Новониколаевки в общем направлении на Апостолово перешли в наступление 46-я армия В. В. Глаголева и 8-я гвардейская армия В. И. Чуйкова 3-го Украинского фронта.
31 января перешли в наступление на никопольский плацдарм противника 3-я гвардейская армия Д. Д. Лелюшенко, 5-я ударная армия В. Д. Цветаева и 28-я армия А. А. Гречкина 4-го Украинского фронта Ф. И. Толбухина. Наступление сухопутных войск поддерживали 8-я и 17-я воздушные армии, которыми командовали генералы Т. Т. Хрюкин и В. А. Судец. В 15 часов в полосе наступления 5-й ударной армии был введён в сражение 2-й гвардейский механизированный корпус. К исходу дня советские войска продвинулись на 7—11 км.
Совинформбюро. В течение 31 января северо-западнее и западнее города ВОЛОСОВО наши войска продолжали развивать наступление и с боями заняли более 60 населённых пунктов, в том числе ДУБНЯ, ПОСЁЛОК, ПЕЙПИЯ, МАЛОЕ СТРЕМЛЕНИЕ, ЗАОЗЕРЬЕ, ВАССАКАРА, БОЛЬШАЯ и МАЛАЯ РАССИЯ, МОНАСТЫРКИ, УНДОВО, МАТИЯ, МУККОВА, КРИККОВО, КИКЕРИЦЫ, КЕРСТОВО, КИЛЛИ, МАЛЛИ, ЗАПОЛЬЕ, АЛЕКСЕЕВКА, ТИКОПИСЬ, КУКОВО, БОЛЬШОЙ и МАЛЫЙ ЛУЦК, БОЛЬШОЕ КЛЕННО, НЕДОБЛИЦЫ, ВЫПОЛЗОВО, ИВАНОВСКОЕ, ЮРКИ и железнодорожные станции КИХТОЛКА, КЕРСТОВО, КЛЕННО. Наши войска вплотную подошли к городу КИНГИСЕПП и завязали бои на окраинах города.
Юго-западнее и южнее СИВЕРСКИЙ наши войска с боями продвигались вперёд и овладели населёнными пунктами ДОМАШЁВО, МАКСИМОВКА, СЛЕПИНО, МЫШКИНО, РЕДКИНО, ГАНЬКОВО, ПЕЛЕШИ, ЯЗВИЩЕ, ГОСТЯТИНО, БОЛЬШОЙ САБСК, ЗАГОРЬЕ, ЛИКОВСКОЕ, ЛИПА, МАЗАНА ГОРКА, ВАСИНА НИВА, РОЖДЕСТВЕНО, БОЛЬШЕВО, ЗАЙЦЕВО, ТОЗОРЕВО, МАЛАЯ ДИВЕНКА, ПОСЁЛОК ДИВЕНСКИЙ, ОСТРОВ, ЗАОЗЕРЬЕ и железнодорожной станцией ДИВЕНСКОЕ. Ранее окружённые немецкие гарнизоны в населённых пунктах РОЖДЕСТВЕНО, ОСТРОВ уничтожены нашими войсками. В ряде пунктов наши войска форсировали реку ЛУГА.
Юго-западнее и южнее Любани наши войска, преодолевая инженерные заграждения противника на лесных дорогах, с боями продвигались вперёд и заняли несколько населённых пунктов.
Западнее и юго-западнее Новгорода наши войска продолжали вести наступательные бои, в ходе которых заняли более 40 населённых пунктов и среди них МОШКОВЫ ПОЛЯНЫ, РЕЧКА, КОРОСТЫНИ, ТРЕНЬКОВО, САВИНЫ ПОЛЯНЫ, МЯЧИНО, Покровка, Смыч, Радовеж, Любино Поле, Малый Волочёк, Заречье, Вяжищи, Людятино, КАЗОВИЦЫ, Турская Горка.
Северо-западнее и западнее НОВОСОКОЛЬНИКИ наши войска, преодолевая сопротивление противника, заняли несколько населённых пунктов.
Перечень карт
- [hamster02.narod.ru/p0023.jpg Общий ход военных действий в третьем периоде войны. Декабрь 1943 г. — май 1945 г. (2,92 МБ)]
- [hamster02.narod.ru/112.jpg Разгром немецко-фашистских войск на правобережной Украине. 24 декабря 1943 г. 17 апреля 1944 г. (1,4 МБ)]
- [militera.lib.ru/memo/russian/moskalenko-2/s08.jpg Житомирско-Бердичевская операция (230 КБ)]
- [velikvoy.narod.ru/karta/front_armiya_oper/kirovograd_oper.gif Кировоградская операция (74 КБ)]
- [www.rustrana.ru/articles/21750/len-nov.jpg Ленинградско-Новгородская наступательная операция (500 КБ)]
- [archive.is/20121221190915/victory.mil.ru/war/oper/071.gif Красносельско-Ропшинская операция (107 КБ)]
- [archive.is/20121221174202/victory.mil.ru/war/oper/100.gif Новгородско-Лужская операция (115 КБ)]
- [bse.sci-lib.com/pictures/12/16/250840139.jpg Корсунь-Шевченковская операция (179 КБ)]
- [velikvoy.narod.ru/karta/front_armiya_oper/rovno-lutsk.gif Ровно-Луцкая операция (71 КБ)]
- [archive.is/20121221195355/victory.mil.ru/war/oper/099.gif Никопольско-Криворожская операция (89 КБ)]
Список литературы
- ↑ [www.soldat.ru/doc/sovinfburo/ Сводки, сообщения Совинформбюро и Приказы Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами СССР. 1941—1945 гг.]
- ↑ [militera.lib.ru/memo/russian/moskalenko-2/index.html Москаленко К. С. На Юго-Западном направлении. 1944—1945. Воспоминания командарма. Книга II. — М.: Наука, 1973.] (стр. 237)
- ↑ [militera.lib.ru/h/grylev_an/index.html Грылев А. Н. Днепр—Карпаты—Крым. — М.: Наука, 1970.] (стр. 44)
- ↑ [militera.lib.ru/memo/russian/konev/index.html Конев И. С. Записки командующего фронтом. — М.: Наука, 1972] (стр. 88)
- ↑ 1 2 [www.soldat.ru/doc/casualties/book/chapter5_10_1.html#5_10_22 Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил: Статистическое исследование. / Под общ. ред. Г. Ф. Кривошеева. М.: Олма-Пресс, 2001.]
- ↑ [militera.lib.ru/memo/russian/voronov/index.html Воронов Н. Н. На службе военной. — М.: Воениздат, 1963.] (стр. 399)
- ↑ [www.soldat.ru/files/4/6/17/ История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941—1945. Том четвёртый. Воениздат. МО СССР М. −1961] (стр. 41)
- ↑ [militera.lib.ru/memo/russian/vasilevsky/index.html Василевский А. М. Дело всей жизни. — М.: Политиздат, 1978.] (стр. 358)
- ↑ [militera.lib.ru/memo/german/manstein/index.html Манштейн Э. Утерянные победы. — М.: ACT; СПб Terra Fantastica, 1999] (стр. 609)
|
Напишите отзыв о статье "Хроника Великой Отечественной войны/Январь 1944 года"
Отрывок, характеризующий Хроника Великой Отечественной войны/Январь 1944 года
– Это? Это купец один, то есть он трактирщик, Верещагин. Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации?– Ах, так это Верещагин! – сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
– Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, – сказал адъютант. – Тот молодой, сидит в яме, и ему, кажется, плохо будет.
Один старичок, в звезде, и другой – чиновник немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
– Видите ли, – рассказывал адъютант, – это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в шестидесяти трех руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? – От того то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина… недоученный купчик, знаете, купчик голубчик, – улыбаясь, сказал адъютант. – Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт директора. Но уж, видно, там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на том: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» – «Сам сочинил». Ну, вы знаете графа! – с гордой и веселой улыбкой сказал адъютант. – Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
– А! Графу нужно было, чтобы он указал на Ключарева, понимаю! – сказал Пьер.
– Совсем не нужно», – испуганно сказал адъютант. – За Ключаревым и без этого были грешки, за что он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. «Как же ты мог сочинить? – говорит граф. Взял со стола эту „Гамбургскую газету“. – Вот она. Ты не сочинил, а перевел, и перевел то скверно, потому что ты и по французски, дурак, не знаешь». Что же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». – «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят. Говори, от кого получил?» – «Я никаких газет не видал, а сочинил». Так и осталось. Граф и отца призывал: стоит на своем. И отдали под суд, и приговорили, кажется, к каторжной работе. Теперь отец пришел просить за него. Но дрянной мальчишка! Знаете, эдакой купеческий сынишка, франтик, соблазнитель, слушал где то лекции и уж думает, что ему черт не брат. Ведь это какой молодчик! У отца его трактир тут у Каменного моста, так в трактире, знаете, большой образ бога вседержителя и представлен в одной руке скипетр, в другой держава; так он взял этот образ домой на несколько дней и что же сделал! Нашел мерзавца живописца…
В середине этого нового рассказа Пьера позвали к главнокомандующему.
Пьер вошел в кабинет графа Растопчина. Растопчин, сморщившись, потирал лоб и глаза рукой, в то время как вошел Пьер. Невысокий человек говорил что то и, как только вошел Пьер, замолчал и вышел.
– А! здравствуйте, воин великий, – сказал Растопчин, как только вышел этот человек. – Слышали про ваши prouesses [достославные подвиги]! Но не в том дело. Mon cher, entre nous, [Между нами, мой милый,] вы масон? – сказал граф Растопчин строгим тоном, как будто было что то дурное в этом, но что он намерен был простить. Пьер молчал. – Mon cher, je suis bien informe, [Мне, любезнейший, все хорошо известно,] но я знаю, что есть масоны и масоны, и надеюсь, что вы не принадлежите к тем, которые под видом спасенья рода человеческого хотят погубить Россию.
– Да, я масон, – отвечал Пьер.
– Ну вот видите ли, мой милый. Вам, я думаю, не безызвестно, что господа Сперанский и Магницкий отправлены куда следует; то же сделано с господином Ключаревым, то же и с другими, которые под видом сооружения храма Соломона старались разрушить храм своего отечества. Вы можете понимать, что на это есть причины и что я не мог бы сослать здешнего почт директора, ежели бы он не был вредный человек. Теперь мне известно, что вы послали ему свой. экипаж для подъема из города и даже что вы приняли от него бумаги для хранения. Я вас люблю и не желаю вам зла, и как вы в два раза моложе меня, то я, как отец, советую вам прекратить всякое сношение с такого рода людьми и самому уезжать отсюда как можно скорее.
– Но в чем же, граф, вина Ключарева? – спросил Пьер.
– Это мое дело знать и не ваше меня спрашивать, – вскрикнул Растопчин.
– Ежели его обвиняют в том, что он распространял прокламации Наполеона, то ведь это не доказано, – сказал Пьер (не глядя на Растопчина), – и Верещагина…
– Nous y voila, [Так и есть,] – вдруг нахмурившись, перебивая Пьера, еще громче прежнего вскрикнул Растопчин. – Верещагин изменник и предатель, который получит заслуженную казнь, – сказал Растопчин с тем жаром злобы, с которым говорят люди при воспоминании об оскорблении. – Но я не призвал вас для того, чтобы обсуждать мои дела, а для того, чтобы дать вам совет или приказание, ежели вы этого хотите. Прошу вас прекратить сношения с такими господами, как Ключарев, и ехать отсюда. А я дурь выбью, в ком бы она ни была. – И, вероятно, спохватившись, что он как будто кричал на Безухова, который еще ни в чем не был виноват, он прибавил, дружески взяв за руку Пьера: – Nous sommes a la veille d'un desastre publique, et je n'ai pas le temps de dire des gentillesses a tous ceux qui ont affaire a moi. Голова иногда кругом идет! Eh! bien, mon cher, qu'est ce que vous faites, vous personnellement? [Мы накануне общего бедствия, и мне некогда быть любезным со всеми, с кем у меня есть дело. Итак, любезнейший, что вы предпринимаете, вы лично?]
– Mais rien, [Да ничего,] – отвечал Пьер, все не поднимая глаз и не изменяя выражения задумчивого лица.
Граф нахмурился.
– Un conseil d'ami, mon cher. Decampez et au plutot, c'est tout ce que je vous dis. A bon entendeur salut! Прощайте, мой милый. Ах, да, – прокричал он ему из двери, – правда ли, что графиня попалась в лапки des saints peres de la Societe de Jesus? [Дружеский совет. Выбирайтесь скорее, вот что я вам скажу. Блажен, кто умеет слушаться!.. святых отцов Общества Иисусова?]
Пьер ничего не ответил и, нахмуренный и сердитый, каким его никогда не видали, вышел от Растопчина.
Когда он приехал домой, уже смеркалось. Человек восемь разных людей побывало у него в этот вечер. Секретарь комитета, полковник его батальона, управляющий, дворецкий и разные просители. У всех были дела до Пьера, которые он должен был разрешить. Пьер ничего не понимал, не интересовался этими делами и давал на все вопросы только такие ответы, которые бы освободили его от этих людей. Наконец, оставшись один, он распечатал и прочел письмо жены.
«Они – солдаты на батарее, князь Андрей убит… старик… Простота есть покорность богу. Страдать надо… значение всего… сопрягать надо… жена идет замуж… Забыть и понять надо…» И он, подойдя к постели, не раздеваясь повалился на нее и тотчас же заснул.
Когда он проснулся на другой день утром, дворецкий пришел доложить, что от графа Растопчина пришел нарочно посланный полицейский чиновник – узнать, уехал ли или уезжает ли граф Безухов.
Человек десять разных людей, имеющих дело до Пьера, ждали его в гостиной. Пьер поспешно оделся, и, вместо того чтобы идти к тем, которые ожидали его, он пошел на заднее крыльцо и оттуда вышел в ворота.
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.
Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
В продолжение этих трех дней, предшествовавших пленению Москвы, все семейство Ростовых находилось в различных житейских хлопотах. Глава семейства, граф Илья Андреич, беспрестанно ездил по городу, собирая со всех сторон ходившие слухи, и дома делал общие поверхностные и торопливые распоряжения о приготовлениях к отъезду.
Графиня следила за уборкой вещей, всем была недовольна и ходила за беспрестанно убегавшим от нее Петей, ревнуя его к Наташе, с которой он проводил все время. Соня одна распоряжалась практической стороной дела: укладываньем вещей. Но Соня была особенно грустна и молчалива все это последнее время. Письмо Nicolas, в котором он упоминал о княжне Марье, вызвало в ее присутствии радостные рассуждения графини о том, как во встрече княжны Марьи с Nicolas она видела промысл божий.
– Я никогда не радовалась тогда, – сказала графиня, – когда Болконский был женихом Наташи, а я всегда желала, и у меня есть предчувствие, что Николинька женится на княжне. И как бы это хорошо было!
Соня чувствовала, что это была правда, что единственная возможность поправления дел Ростовых была женитьба на богатой и что княжна была хорошая партия. Но ей было это очень горько. Несмотря на свое горе или, может быть, именно вследствие своего горя, она на себя взяла все трудные заботы распоряжений об уборке и укладке вещей и целые дни была занята. Граф и графиня обращались к ней, когда им что нибудь нужно было приказывать. Петя и Наташа, напротив, не только не помогали родителям, но большею частью всем в доме надоедали и мешали. И целый день почти слышны были в доме их беготня, крики и беспричинный хохот. Они смеялись и радовались вовсе не оттого, что была причина их смеху; но им на душе было радостно и весело, и потому все, что ни случалось, было для них причиной радости и смеха. Пете было весело оттого, что, уехав из дома мальчиком, он вернулся (как ему говорили все) молодцом мужчиной; весело было оттого, что он дома, оттого, что он из Белой Церкви, где не скоро была надежда попасть в сраженье, попал в Москву, где на днях будут драться; и главное, весело оттого, что Наташа, настроению духа которой он всегда покорялся, была весела. Наташа же была весела потому, что она слишком долго была грустна, и теперь ничто не напоминало ей причину ее грусти, и она была здорова. Еще она была весела потому, что был человек, который ею восхищался (восхищение других была та мазь колес, которая была необходима для того, чтоб ее машина совершенно свободно двигалась), и Петя восхищался ею. Главное же, веселы они были потому, что война была под Москвой, что будут сражаться у заставы, что раздают оружие, что все бегут, уезжают куда то, что вообще происходит что то необычайное, что всегда радостно для человека, в особенности для молодого.
31 го августа, в субботу, в доме Ростовых все казалось перевернутым вверх дном. Все двери были растворены, вся мебель вынесена или переставлена, зеркала, картины сняты. В комнатах стояли сундуки, валялось сено, оберточная бумага и веревки. Мужики и дворовые, выносившие вещи, тяжелыми шагами ходили по паркету. На дворе теснились мужицкие телеги, некоторые уже уложенные верхом и увязанные, некоторые еще пустые.
Голоса и шаги огромной дворни и приехавших с подводами мужиков звучали, перекликиваясь, на дворе и в доме. Граф с утра выехал куда то. Графиня, у которой разболелась голова от суеты и шума, лежала в новой диванной с уксусными повязками на голове. Пети не было дома (он пошел к товарищу, с которым намеревался из ополченцев перейти в действующую армию). Соня присутствовала в зале при укладке хрусталя и фарфора. Наташа сидела в своей разоренной комнате на полу, между разбросанными платьями, лентами, шарфами, и, неподвижно глядя на пол, держала в руках старое бальное платье, то самое (уже старое по моде) платье, в котором она в первый раз была на петербургском бале.
Наташе совестно было ничего не делать в доме, тогда как все были так заняты, и она несколько раз с утра еще пробовала приняться за дело; но душа ее не лежала к этому делу; а она не могла и не умела делать что нибудь не от всей души, не изо всех своих сил. Она постояла над Соней при укладке фарфора, хотела помочь, но тотчас же бросила и пошла к себе укладывать свои вещи. Сначала ее веселило то, что она раздавала свои платья и ленты горничным, но потом, когда остальные все таки надо было укладывать, ей это показалось скучным.
– Дуняша, ты уложишь, голубушка? Да? Да?
И когда Дуняша охотно обещалась ей все сделать, Наташа села на пол, взяла в руки старое бальное платье и задумалась совсем не о том, что бы должно было занимать ее теперь. Из задумчивости, в которой находилась Наташа, вывел ее говор девушек в соседней девичьей и звуки их поспешных шагов из девичьей на заднее крыльцо. Наташа встала и посмотрела в окно. На улице остановился огромный поезд раненых.
Девушки, лакеи, ключница, няня, повар, кучера, форейторы, поваренки стояли у ворот, глядя на раненых.
Наташа, накинув белый носовой платок на волосы и придерживая его обеими руками за кончики, вышла на улицу.
Бывшая ключница, старушка Мавра Кузминишна, отделилась от толпы, стоявшей у ворот, и, подойдя к телеге, на которой была рогожная кибиточка, разговаривала с лежавшим в этой телеге молодым бледным офицером. Наташа подвинулась на несколько шагов и робко остановилась, продолжая придерживать свой платок и слушая то, что говорила ключница.
– Что ж, у вас, значит, никого и нет в Москве? – говорила Мавра Кузминишна. – Вам бы покойнее где на квартире… Вот бы хоть к нам. Господа уезжают.
– Не знаю, позволят ли, – слабым голосом сказал офицер. – Вон начальник… спросите, – и он указал на толстого майора, который возвращался назад по улице по ряду телег.
Наташа испуганными глазами заглянула в лицо раненого офицера и тотчас же пошла навстречу майору.
– Можно раненым у нас в доме остановиться? – спросила она.
Майор с улыбкой приложил руку к козырьку.
– Кого вам угодно, мамзель? – сказал он, суживая глаза и улыбаясь.
Наташа спокойно повторила свой вопрос, и лицо и вся манера ее, несмотря на то, что она продолжала держать свой платок за кончики, были так серьезны, что майор перестал улыбаться и, сначала задумавшись, как бы спрашивая себя, в какой степени это можно, ответил ей утвердительно.
– О, да, отчего ж, можно, – сказал он.
Наташа слегка наклонила голову и быстрыми шагами вернулась к Мавре Кузминишне, стоявшей над офицером и с жалобным участием разговаривавшей с ним.
– Можно, он сказал, можно! – шепотом сказала Наташа.
Офицер в кибиточке завернул во двор Ростовых, и десятки телег с ранеными стали, по приглашениям городских жителей, заворачивать в дворы и подъезжать к подъездам домов Поварской улицы. Наташе, видимо, поправились эти, вне обычных условий жизни, отношения с новыми людьми. Она вместе с Маврой Кузминишной старалась заворотить на свой двор как можно больше раненых.
– Надо все таки папаше доложить, – сказала Мавра Кузминишна.
– Ничего, ничего, разве не все равно! На один день мы в гостиную перейдем. Можно всю нашу половину им отдать.
– Ну, уж вы, барышня, придумаете! Да хоть и в флигеля, в холостую, к нянюшке, и то спросить надо.
– Ну, я спрошу.
Наташа побежала в дом и на цыпочках вошла в полуотворенную дверь диванной, из которой пахло уксусом и гофманскими каплями.
– Вы спите, мама?
– Ах, какой сон! – сказала, пробуждаясь, только что задремавшая графиня.
– Мама, голубчик, – сказала Наташа, становясь на колени перед матерью и близко приставляя свое лицо к ее лицу. – Виновата, простите, никогда не буду, я вас разбудила. Меня Мавра Кузминишна послала, тут раненых привезли, офицеров, позволите? А им некуда деваться; я знаю, что вы позволите… – говорила она быстро, не переводя духа.
– Какие офицеры? Кого привезли? Ничего не понимаю, – сказала графиня.
Наташа засмеялась, графиня тоже слабо улыбалась.
– Я знала, что вы позволите… так я так и скажу. – И Наташа, поцеловав мать, встала и пошла к двери.
В зале она встретила отца, с дурными известиями возвратившегося домой.
– Досиделись мы! – с невольной досадой сказал граф. – И клуб закрыт, и полиция выходит.
– Папа, ничего, что я раненых пригласила в дом? – сказала ему Наташа.
– Разумеется, ничего, – рассеянно сказал граф. – Не в том дело, а теперь прошу, чтобы пустяками не заниматься, а помогать укладывать и ехать, ехать, ехать завтра… – И граф передал дворецкому и людям то же приказание. За обедом вернувшийся Петя рассказывал свои новости.
Он говорил, что нынче народ разбирал оружие в Кремле, что в афише Растопчина хотя и сказано, что он клич кликнет дня за два, но что уж сделано распоряжение наверное о том, чтобы завтра весь народ шел на Три Горы с оружием, и что там будет большое сражение.
Графиня с робким ужасом посматривала на веселое, разгоряченное лицо своего сына в то время, как он говорил это. Она знала, что ежели она скажет слово о том, что она просит Петю не ходить на это сражение (она знала, что он радуется этому предстоящему сражению), то он скажет что нибудь о мужчинах, о чести, об отечестве, – что нибудь такое бессмысленное, мужское, упрямое, против чего нельзя возражать, и дело будет испорчено, и поэтому, надеясь устроить так, чтобы уехать до этого и взять с собой Петю, как защитника и покровителя, она ничего не сказала Пете, а после обеда призвала графа и со слезами умоляла его увезти ее скорее, в эту же ночь, если возможно. С женской, невольной хитростью любви, она, до сих пор выказывавшая совершенное бесстрашие, говорила, что она умрет от страха, ежели не уедут нынче ночью. Она, не притворяясь, боялась теперь всего.
M me Schoss, ходившая к своей дочери, еще болоо увеличила страх графини рассказами о том, что она видела на Мясницкой улице в питейной конторе. Возвращаясь по улице, она не могла пройти домой от пьяной толпы народа, бушевавшей у конторы. Она взяла извозчика и объехала переулком домой; и извозчик рассказывал ей, что народ разбивал бочки в питейной конторе, что так велено.
После обеда все домашние Ростовых с восторженной поспешностью принялись за дело укладки вещей и приготовлений к отъезду. Старый граф, вдруг принявшись за дело, всё после обеда не переставая ходил со двора в дом и обратно, бестолково крича на торопящихся людей и еще более торопя их. Петя распоряжался на дворе. Соня не знала, что делать под влиянием противоречивых приказаний графа, и совсем терялась. Люди, крича, споря и шумя, бегали по комнатам и двору. Наташа, с свойственной ей во всем страстностью, вдруг тоже принялась за дело. Сначала вмешательство ее в дело укладывания было встречено с недоверием. От нее всё ждали шутки и не хотели слушаться ее; но она с упорством и страстностью требовала себе покорности, сердилась, чуть не плакала, что ее не слушают, и, наконец, добилась того, что в нее поверили. Первый подвиг ее, стоивший ей огромных усилий и давший ей власть, была укладка ковров. У графа в доме были дорогие gobelins и персидские ковры. Когда Наташа взялась за дело, в зале стояли два ящика открытые: один почти доверху уложенный фарфором, другой с коврами. Фарфора было еще много наставлено на столах и еще всё несли из кладовой. Надо было начинать новый, третий ящик, и за ним пошли люди.
– Соня, постой, да мы всё так уложим, – сказала Наташа.
– Нельзя, барышня, уж пробовали, – сказал буфетчнк.
– Нет, постой, пожалуйста. – И Наташа начала доставать из ящика завернутые в бумаги блюда и тарелки.
– Блюда надо сюда, в ковры, – сказала она.
– Да еще и ковры то дай бог на три ящика разложить, – сказал буфетчик.
– Да постой, пожалуйста. – И Наташа быстро, ловко начала разбирать. – Это не надо, – говорила она про киевские тарелки, – это да, это в ковры, – говорила она про саксонские блюда.
– Да оставь, Наташа; ну полно, мы уложим, – с упреком говорила Соня.
– Эх, барышня! – говорил дворецкий. Но Наташа не сдалась, выкинула все вещи и быстро начала опять укладывать, решая, что плохие домашние ковры и лишнюю посуду не надо совсем брать. Когда всё было вынуто, начали опять укладывать. И действительно, выкинув почти все дешевое, то, что не стоило брать с собой, все ценное уложили в два ящика. Не закрывалась только крышка коверного ящика. Можно было вынуть немного вещей, но Наташа хотела настоять на своем. Она укладывала, перекладывала, нажимала, заставляла буфетчика и Петю, которого она увлекла за собой в дело укладыванья, нажимать крышку и сама делала отчаянные усилия.
– Да полно, Наташа, – говорила ей Соня. – Я вижу, ты права, да вынь один верхний.
– Не хочу, – кричала Наташа, одной рукой придерживая распустившиеся волосы по потному лицу, другой надавливая ковры. – Да жми же, Петька, жми! Васильич, нажимай! – кричала она. Ковры нажались, и крышка закрылась. Наташа, хлопая в ладоши, завизжала от радости, и слезы брызнули у ней из глаз. Но это продолжалось секунду. Тотчас же она принялась за другое дело, и уже ей вполне верили, и граф не сердился, когда ему говорили, что Наталья Ильинишна отменила его приказанье, и дворовые приходили к Наташе спрашивать: увязывать или нет подводу и довольно ли она наложена? Дело спорилось благодаря распоряжениям Наташи: оставлялись ненужные вещи и укладывались самым тесным образом самые дорогие.
Но как ни хлопотали все люди, к поздней ночи еще не все могло быть уложено. Графиня заснула, и граф, отложив отъезд до утра, пошел спать.
Соня, Наташа спали, не раздеваясь, в диванной. В эту ночь еще нового раненого провозили через Поварскую, и Мавра Кузминишна, стоявшая у ворот, заворотила его к Ростовым. Раненый этот, по соображениям Мавры Кузминишны, был очень значительный человек. Его везли в коляске, совершенно закрытой фартуком и с спущенным верхом. На козлах вместе с извозчиком сидел старик, почтенный камердинер. Сзади в повозке ехали доктор и два солдата.
– Пожалуйте к нам, пожалуйте. Господа уезжают, весь дом пустой, – сказала старушка, обращаясь к старому слуге.
– Да что, – отвечал камердинер, вздыхая, – и довезти не чаем! У нас и свой дом в Москве, да далеко, да и не живет никто.
– К нам милости просим, у наших господ всего много, пожалуйте, – говорила Мавра Кузминишна. – А что, очень нездоровы? – прибавила она.
Камердинер махнул рукой.
– Не чаем довезти! У доктора спросить надо. – И камердинер сошел с козел и подошел к повозке.
– Хорошо, – сказал доктор.
Камердинер подошел опять к коляске, заглянул в нее, покачал головой, велел кучеру заворачивать на двор и остановился подле Мавры Кузминишны.
– Господи Иисусе Христе! – проговорила она.
Мавра Кузминишна предлагала внести раненого в дом.
– Господа ничего не скажут… – говорила она. Но надо было избежать подъема на лестницу, и потому раненого внесли во флигель и положили в бывшей комнате m me Schoss. Раненый этот был князь Андрей Болконский.
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
Проснувшись утром 1 го числа, граф Илья Андреич потихоньку вышел из спальни, чтобы не разбудить к утру только заснувшую графиню, и в своем лиловом шелковом халате вышел на крыльцо. Подводы, увязанные, стояли на дворе. У крыльца стояли экипажи. Дворецкий стоял у подъезда, разговаривая с стариком денщиком и молодым, бледным офицером с подвязанной рукой. Дворецкий, увидав графа, сделал офицеру и денщику значительный и строгий знак, чтобы они удалились.
– Ну, что, все готово, Васильич? – сказал граф, потирая свою лысину и добродушно глядя на офицера и денщика и кивая им головой. (Граф любил новые лица.)
– Хоть сейчас запрягать, ваше сиятельство.
– Ну и славно, вот графиня проснется, и с богом! Вы что, господа? – обратился он к офицеру. – У меня в доме? – Офицер придвинулся ближе. Бледное лицо его вспыхнуло вдруг яркой краской.
– Граф, сделайте одолжение, позвольте мне… ради бога… где нибудь приютиться на ваших подводах. Здесь у меня ничего с собой нет… Мне на возу… все равно… – Еще не успел договорить офицер, как денщик с той же просьбой для своего господина обратился к графу.
– А! да, да, да, – поспешно заговорил граф. – Я очень, очень рад. Васильич, ты распорядись, ну там очистить одну или две телеги, ну там… что же… что нужно… – какими то неопределенными выражениями, что то приказывая, сказал граф. Но в то же мгновение горячее выражение благодарности офицера уже закрепило то, что он приказывал. Граф оглянулся вокруг себя: на дворе, в воротах, в окне флигеля виднелись раненые и денщики. Все они смотрели на графа и подвигались к крыльцу.
– Пожалуйте, ваше сиятельство, в галерею: там как прикажете насчет картин? – сказал дворецкий. И граф вместе с ним вошел в дом, повторяя свое приказание о том, чтобы не отказывать раненым, которые просятся ехать.
– Ну, что же, можно сложить что нибудь, – прибавил он тихим, таинственным голосом, как будто боясь, чтобы кто нибудь его не услышал.
В девять часов проснулась графиня, и Матрена Тимофеевна, бывшая ее горничная, исполнявшая в отношении графини должность шефа жандармов, пришла доложить своей бывшей барышне, что Марья Карловна очень обижены и что барышниным летним платьям нельзя остаться здесь. На расспросы графини, почему m me Schoss обижена, открылось, что ее сундук сняли с подводы и все подводы развязывают – добро снимают и набирают с собой раненых, которых граф, по своей простоте, приказал забирать с собой. Графиня велела попросить к себе мужа.
– Что это, мой друг, я слышу, вещи опять снимают?
– Знаешь, ma chere, я вот что хотел тебе сказать… ma chere графинюшка… ко мне приходил офицер, просят, чтобы дать несколько подвод под раненых. Ведь это все дело наживное; а каково им оставаться, подумай!.. Право, у нас на дворе, сами мы их зазвали, офицеры тут есть. Знаешь, думаю, право, ma chere, вот, ma chere… пускай их свезут… куда же торопиться?.. – Граф робко сказал это, как он всегда говорил, когда дело шло о деньгах. Графиня же привыкла уж к этому тону, всегда предшествовавшему делу, разорявшему детей, как какая нибудь постройка галереи, оранжереи, устройство домашнего театра или музыки, – и привыкла, и долгом считала всегда противоборствовать тому, что выражалось этим робким тоном.
Она приняла свой покорно плачевный вид и сказала мужу:
– Послушай, граф, ты довел до того, что за дом ничего не дают, а теперь и все наше – детское состояние погубить хочешь. Ведь ты сам говоришь, что в доме на сто тысяч добра. Я, мой друг, не согласна и не согласна. Воля твоя! На раненых есть правительство. Они знают. Посмотри: вон напротив, у Лопухиных, еще третьего дня все дочиста вывезли. Вот как люди делают. Одни мы дураки. Пожалей хоть не меня, так детей.
Граф замахал руками и, ничего не сказав, вышел из комнаты.
– Папа! об чем вы это? – сказала ему Наташа, вслед за ним вошедшая в комнату матери.
– Ни о чем! Тебе что за дело! – сердито проговорил граф.
– Нет, я слышала, – сказала Наташа. – Отчего ж маменька не хочет?
– Тебе что за дело? – крикнул граф. Наташа отошла к окну и задумалась.
– Папенька, Берг к нам приехал, – сказала она, глядя в окно.
Берг, зять Ростовых, был уже полковник с Владимиром и Анной на шее и занимал все то же покойное и приятное место помощника начальника штаба, помощника первого отделения начальника штаба второго корпуса.
Он 1 сентября приехал из армии в Москву.
Ему в Москве нечего было делать; но он заметил, что все из армии просились в Москву и что то там делали. Он счел тоже нужным отпроситься для домашних и семейных дел.
Берг, в своих аккуратных дрожечках на паре сытых саврасеньких, точно таких, какие были у одного князя, подъехал к дому своего тестя. Он внимательно посмотрел во двор на подводы и, входя на крыльцо, вынул чистый носовой платок и завязал узел.
Из передней Берг плывущим, нетерпеливым шагом вбежал в гостиную и обнял графа, поцеловал ручки у Наташи и Сони и поспешно спросил о здоровье мамаши.
– Какое теперь здоровье? Ну, рассказывай же, – сказал граф, – что войска? Отступают или будет еще сраженье?
– Один предвечный бог, папаша, – сказал Берг, – может решить судьбы отечества. Армия горит духом геройства, и теперь вожди, так сказать, собрались на совещание. Что будет, неизвестно. Но я вам скажу вообще, папаша, такого геройского духа, истинно древнего мужества российских войск, которое они – оно, – поправился он, – показали или выказали в этой битве 26 числа, нет никаких слов достойных, чтоб их описать… Я вам скажу, папаша (он ударил себя в грудь так же, как ударял себя один рассказывавший при нем генерал, хотя несколько поздно, потому что ударить себя в грудь надо было при слове «российское войско»), – я вам скажу откровенно, что мы, начальники, не только не должны были подгонять солдат или что нибудь такое, но мы насилу могли удерживать эти, эти… да, мужественные и древние подвиги, – сказал он скороговоркой. – Генерал Барклай до Толли жертвовал жизнью своей везде впереди войска, я вам скажу. Наш же корпус был поставлен на скате горы. Можете себе представить! – И тут Берг рассказал все, что он запомнил, из разных слышанных за это время рассказов. Наташа, не спуская взгляда, который смущал Берга, как будто отыскивая на его лице решения какого то вопроса, смотрела на него.
– Такое геройство вообще, каковое выказали российские воины, нельзя представить и достойно восхвалить! – сказал Берг, оглядываясь на Наташу и как бы желая ее задобрить, улыбаясь ей в ответ на ее упорный взгляд… – «Россия не в Москве, она в сердцах се сынов!» Так, папаша? – сказал Берг.
В это время из диванной, с усталым и недовольным видом, вышла графиня. Берг поспешно вскочил, поцеловал ручку графини, осведомился о ее здоровье и, выражая свое сочувствие покачиваньем головы, остановился подле нее.
– Да, мамаша, я вам истинно скажу, тяжелые и грустные времена для всякого русского. Но зачем же так беспокоиться? Вы еще успеете уехать…
– Я не понимаю, что делают люди, – сказала графиня, обращаясь к мужу, – мне сейчас сказали, что еще ничего не готово. Ведь надо же кому нибудь распорядиться. Вот и пожалеешь о Митеньке. Это конца не будет?
Граф хотел что то сказать, но, видимо, воздержался. Он встал с своего стула и пошел к двери.
Берг в это время, как бы для того, чтобы высморкаться, достал платок и, глядя на узелок, задумался, грустно и значительно покачивая головой.
– А у меня к вам, папаша, большая просьба, – сказал он.
– Гм?.. – сказал граф, останавливаясь.
– Еду я сейчас мимо Юсупова дома, – смеясь, сказал Берг. – Управляющий мне знакомый, выбежал и просит, не купите ли что нибудь. Я зашел, знаете, из любопытства, и там одна шифоньерочка и туалет. Вы знаете, как Верушка этого желала и как мы спорили об этом. (Берг невольно перешел в тон радости о своей благоустроенности, когда он начал говорить про шифоньерку и туалет.) И такая прелесть! выдвигается и с аглицким секретом, знаете? А Верочке давно хотелось. Так мне хочется ей сюрприз сделать. Я видел у вас так много этих мужиков на дворе. Дайте мне одного, пожалуйста, я ему хорошенько заплачу и…
Граф сморщился и заперхал.
– У графини просите, а я не распоряжаюсь.
– Ежели затруднительно, пожалуйста, не надо, – сказал Берг. – Мне для Верушки только очень бы хотелось.
– Ах, убирайтесь вы все к черту, к черту, к черту и к черту!.. – закричал старый граф. – Голова кругом идет. – И он вышел из комнаты.
Графиня заплакала.
– Да, да, маменька, очень тяжелые времена! – сказал Берг.
Наташа вышла вместе с отцом и, как будто с трудом соображая что то, сначала пошла за ним, а потом побежала вниз.
На крыльце стоял Петя, занимавшийся вооружением людей, которые ехали из Москвы. На дворе все так же стояли заложенные подводы. Две из них были развязаны, и на одну из них влезал офицер, поддерживаемый денщиком.
– Ты знаешь за что? – спросил Петя Наташу (Наташа поняла, что Петя разумел: за что поссорились отец с матерью). Она не отвечала.
– За то, что папенька хотел отдать все подводы под ранепых, – сказал Петя. – Мне Васильич сказал. По моему…
– По моему, – вдруг закричала почти Наташа, обращая свое озлобленное лицо к Пете, – по моему, это такая гадость, такая мерзость, такая… я не знаю! Разве мы немцы какие нибудь?.. – Горло ее задрожало от судорожных рыданий, и она, боясь ослабеть и выпустить даром заряд своей злобы, повернулась и стремительно бросилась по лестнице. Берг сидел подле графини и родственно почтительно утешал ее. Граф с трубкой в руках ходил по комнате, когда Наташа, с изуродованным злобой лицом, как буря ворвалась в комнату и быстрыми шагами подошла к матери.
– Это гадость! Это мерзость! – закричала она. – Это не может быть, чтобы вы приказали.
Берг и графиня недоумевающе и испуганно смотрели на нее. Граф остановился у окна, прислушиваясь.
– Маменька, это нельзя; посмотрите, что на дворе! – закричала она. – Они остаются!..
– Что с тобой? Кто они? Что тебе надо?
– Раненые, вот кто! Это нельзя, маменька; это ни на что не похоже… Нет, маменька, голубушка, это не то, простите, пожалуйста, голубушка… Маменька, ну что нам то, что мы увезем, вы посмотрите только, что на дворе… Маменька!.. Это не может быть!..
Граф стоял у окна и, не поворачивая лица, слушал слова Наташи. Вдруг он засопел носом и приблизил свое лицо к окну.
Графиня взглянула на дочь, увидала ее пристыженное за мать лицо, увидала ее волнение, поняла, отчего муж теперь не оглядывался на нее, и с растерянным видом оглянулась вокруг себя.
– Ах, да делайте, как хотите! Разве я мешаю кому нибудь! – сказала она, еще не вдруг сдаваясь.
– Маменька, голубушка, простите меня!
Но графиня оттолкнула дочь и подошла к графу.
– Mon cher, ты распорядись, как надо… Я ведь не знаю этого, – сказала она, виновато опуская глаза.
– Яйца… яйца курицу учат… – сквозь счастливые слезы проговорил граф и обнял жену, которая рада была скрыть на его груди свое пристыженное лицо.
– Папенька, маменька! Можно распорядиться? Можно?.. – спрашивала Наташа. – Мы все таки возьмем все самое нужное… – говорила Наташа.
Граф утвердительно кивнул ей головой, и Наташа тем быстрым бегом, которым она бегивала в горелки, побежала по зале в переднюю и по лестнице на двор.
Люди собрались около Наташи и до тех пор не могли поверить тому странному приказанию, которое она передавала, пока сам граф именем своей жены не подтвердил приказания о том, чтобы отдавать все подводы под раненых, а сундуки сносить в кладовые. Поняв приказание, люди с радостью и хлопотливостью принялись за новое дело. Прислуге теперь это не только не казалось странным, но, напротив, казалось, что это не могло быть иначе, точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось странным, что оставляют раненых, а берут вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Все домашние, как бы выплачивая за то, что они раньше не взялись за это, принялись с хлопотливостью за новое дело размещения раненых. Раненые повыползли из своих комнат и с радостными бледными лицами окружили подводы. В соседних домах тоже разнесся слух, что есть подводы, и на двор к Ростовым стали приходить раненые из других домов. Многие из раненых просили не снимать вещей и только посадить их сверху. Но раз начавшееся дело свалки вещей уже не могло остановиться. Было все равно, оставлять все или половину. На дворе лежали неубранные сундуки с посудой, с бронзой, с картинами, зеркалами, которые так старательно укладывали в прошлую ночь, и всё искали и находили возможность сложить то и то и отдать еще и еще подводы.
– Четверых еще можно взять, – говорил управляющий, – я свою повозку отдаю, а то куда же их?
– Да отдайте мою гардеробную, – говорила графиня. – Дуняша со мной сядет в карету.
Отдали еще и гардеробную повозку и отправили ее за ранеными через два дома. Все домашние и прислуга были весело оживлены. Наташа находилась в восторженно счастливом оживлении, которого она давно не испытывала.
– Куда же его привязать? – говорили люди, прилаживая сундук к узкой запятке кареты, – надо хоть одну подводу оставить.
– Да с чем он? – спрашивала Наташа.
– С книгами графскими.
– Оставьте. Васильич уберет. Это не нужно.
В бричке все было полно людей; сомневались о том, куда сядет Петр Ильич.
– Он на козлы. Ведь ты на козлы, Петя? – кричала Наташа.
Соня не переставая хлопотала тоже; но цель хлопот ее была противоположна цели Наташи. Она убирала те вещи, которые должны были остаться; записывала их, по желанию графини, и старалась захватить с собой как можно больше.
Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!
– Кто? Кто?
– Смотрите, ей богу, Безухов! – говорила Наташа, высовываясь в окно кареты и глядя на высокого толстого человека в кучерском кафтане, очевидно, наряженного барина по походке и осанке, который рядом с желтым безбородым старичком в фризовой шинели подошел под арку Сухаревой башни.
– Ей богу, Безухов, в кафтане, с каким то старым мальчиком! Ей богу, – говорила Наташа, – смотрите, смотрите!
– Да нет, это не он. Можно ли, такие глупости.
– Мама, – кричала Наташа, – я вам голову дам на отсечение, что это он! Я вас уверяю. Постой, постой! – кричала она кучеру; но кучер не мог остановиться, потому что из Мещанской выехали еще подводы и экипажи, и на Ростовых кричали, чтоб они трогались и не задерживали других.
Действительно, хотя уже гораздо дальше, чем прежде, все Ростовы увидали Пьера или человека, необыкновенно похожего на Пьера, в кучерском кафтане, шедшего по улице с нагнутой головой и серьезным лицом, подле маленького безбородого старичка, имевшего вид лакея. Старичок этот заметил высунувшееся на него лицо из кареты и, почтительно дотронувшись до локтя Пьера, что то сказал ему, указывая на карету. Пьер долго не мог понять того, что он говорил; так он, видимо, погружен был в свои мысли. Наконец, когда он понял его, посмотрел по указанию и, узнав Наташу, в ту же секунду отдаваясь первому впечатлению, быстро направился к карете. Но, пройдя шагов десять, он, видимо, вспомнив что то, остановился.
Высунувшееся из кареты лицо Наташи сияло насмешливою ласкою.
– Петр Кирилыч, идите же! Ведь мы узнали! Это удивительно! – кричала она, протягивая ему руку. – Как это вы? Зачем вы так?
Пьер взял протянутую руку и на ходу (так как карета. продолжала двигаться) неловко поцеловал ее.
– Что с вами, граф? – спросила удивленным и соболезнующим голосом графиня.
– Что? Что? Зачем? Не спрашивайте у меня, – сказал Пьер и оглянулся на Наташу, сияющий, радостный взгляд которой (он чувствовал это, не глядя на нее) обдавал его своей прелестью.
– Что же вы, или в Москве остаетесь? – Пьер помолчал.
– В Москве? – сказал он вопросительно. – Да, в Москве. Прощайте.
– Ах, желала бы я быть мужчиной, я бы непременно осталась с вами. Ах, как это хорошо! – сказала Наташа. – Мама, позвольте, я останусь. – Пьер рассеянно посмотрел на Наташу и что то хотел сказать, но графиня перебила его:
– Вы были на сражении, мы слышали?
– Да, я был, – отвечал Пьер. – Завтра будет опять сражение… – начал было он, но Наташа перебила его:
– Да что же с вами, граф? Вы на себя не похожи…
– Ах, не спрашивайте, не спрашивайте меня, я ничего сам не знаю. Завтра… Да нет! Прощайте, прощайте, – проговорил он, – ужасное время! – И, отстав от кареты, он отошел на тротуар.
Наташа долго еще высовывалась из окна, сияя на него ласковой и немного насмешливой, радостной улыбкой.
Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.
Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
Le coup de theatre avait rate. [Не удалась развязка театрального представления.]
Русские войска проходили через Москву с двух часов ночи и до двух часов дня и увлекали за собой последних уезжавших жителей и раненых.
Самая большая давка во время движения войск происходила на мостах Каменном, Москворецком и Яузском.
В то время как, раздвоившись вокруг Кремля, войска сперлись на Москворецком и Каменном мостах, огромное число солдат, пользуясь остановкой и теснотой, возвращались назад от мостов и украдчиво и молчаливо прошныривали мимо Василия Блаженного и под Боровицкие ворота назад в гору, к Красной площади, на которой по какому то чутью они чувствовали, что можно брать без труда чужое. Такая же толпа людей, как на дешевых товарах, наполняла Гостиный двор во всех его ходах и переходах. Но не было ласково приторных, заманивающих голосов гостинодворцев, не было разносчиков и пестрой женской толпы покупателей – одни были мундиры и шинели солдат без ружей, молчаливо с ношами выходивших и без ноши входивших в ряды. Купцы и сидельцы (их было мало), как потерянные, ходили между солдатами, отпирали и запирали свои лавки и сами с молодцами куда то выносили свои товары. На площади у Гостиного двора стояли барабанщики и били сбор. Но звук барабана заставлял солдат грабителей не, как прежде, сбегаться на зов, а, напротив, заставлял их отбегать дальше от барабана. Между солдатами, по лавкам и проходам, виднелись люди в серых кафтанах и с бритыми головами. Два офицера, один в шарфе по мундиру, на худой темно серой лошади, другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем то говорили. Третий офицер подскакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подобрав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.
В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.
А Мавра Кузминишна еще долго с мокрыми глазами стояла перед затворенной калиткой, задумчиво покачивая головой и чувствуя неожиданный прилив материнской нежности и жалости к неизвестному ей офицерику.
В недостроенном доме на Варварке, внизу которого был питейный дом, слышались пьяные крики и песни. На лавках у столов в небольшой грязной комнате сидело человек десять фабричных. Все они, пьяные, потные, с мутными глазами, напруживаясь и широко разевая рты, пели какую то песню. Они пели врозь, с трудом, с усилием, очевидно, не для того, что им хотелось петь, но для того только, чтобы доказать, что они пьяны и гуляют. Один из них, высокий белокурый малый в чистой синей чуйке, стоял над ними. Лицо его с тонким прямым носом было бы красиво, ежели бы не тонкие, поджатые, беспрестанно двигающиеся губы и мутные и нахмуренные, неподвижные глаза. Он стоял над теми, которые пели, и, видимо воображая себе что то, торжественно и угловато размахивал над их головами засученной по локоть белой рукой, грязные пальцы которой он неестественно старался растопыривать. Рукав его чуйки беспрестанно спускался, и малый старательно левой рукой опять засучивал его, как будто что то было особенно важное в том, чтобы эта белая жилистая махавшая рука была непременно голая. В середине песни в сенях и на крыльце послышались крики драки и удары. Высокий малый махнул рукой.
– Шабаш! – крикнул он повелительно. – Драка, ребята! – И он, не переставая засучивать рукав, вышел на крыльцо.
Фабричные пошли за ним. Фабричные, пившие в кабаке в это утро под предводительством высокого малого, принесли целовальнику кожи с фабрики, и за это им было дано вино. Кузнецы из соседних кузень, услыхав гульбу в кабаке и полагая, что кабак разбит, силой хотели ворваться в него. На крыльце завязалась драка.
Целовальник в дверях дрался с кузнецом, и в то время как выходили фабричные, кузнец оторвался от целовальника и упал лицом на мостовую.
Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.