Хроника текущих событий

Хро́ника теку́щих собы́тий (XTC) — первый в СССР неподцензурный правозащитный информационный бюллетень. Распространялся через самиздат. Первый бюллетень был выпущен 30 апреля 1968 года. XTC выпускалась в течение 15 лет, с 1968 по 1983 год; за это время вышло 63 выпуска «Хроники». Редакторы подвергались репрессиям. В 2015 году издание возобновлено.

Декларация прав человека

1968 год был объявлен Организацией Объединённых Наций Годом прав человека, в ознаменование 20-й годовщины принятия ООН Всеобщей декларации прав человека. На титульном листе бюллетеня, первый выпуск которого датирован 30 апреля 1968 года, было напечатано: «Год прав человека в СССР». Чуть ниже стоял эпиграф — текст ст. 19 Всеобщей Декларации о праве каждого искать, получать и распространять информацию, а ещё ниже — слова: «Хроника текущих событий». Строго говоря, первый составитель бюллетеня, Наталья Горбаневская, предполагала назвать его «Год прав человека в СССР», что, между прочим, косвенно свидетельствует об первоначальном отсутствии намерения выпускать бюллетень в течение долгого времени; слова же «Хроника текущих событий» скорее имели в виду заявить жанр издания и представляли собой подзаголовок. Однако, читатели приняли их за название, а слова «Год прав человека в СССР» — за девиз, обозначающий тему бюллетеня. Это прочтение титульного листа устоялось и было принято составителем, тем более, что издание продолжилось и после окончания Года прав человека. В 1969 года на титуле появился новый девиз: «Год прав человека в СССР продолжается». Впоследствии он несколько раз менялся: «Движение в защиту прав человека в Советском Союзе продолжается», «Борьба за права человека в СССР продолжается», «Выступления в защиту прав человека в СССР продолжаются».

Структура бюллетеня определилась уже в первых его выпусках. «Хроника» делилась на две части. Первая содержала подробное изложение главных, на взгляд составителей, событий, произошедших между датой, которой был помечен предыдущий выпуск, и датой текущего номера. Вторая состояла из постоянных рубрик, образованных по тематическому и, отчасти, жанровому признаку: «Аресты, обыски, допросы», «Внесудебные преследования», «В тюрьмах и лагерях», «Новости Самиздата», «Краткие сообщения», «Исправления и дополнения». Первоначальная рубрикация, разумеется, увеличивалась и усложнялась за счёт новых проблем, попадавших в поле зрения правозащитников. Так, вскоре появились рубрики «Преследования верующих», «Преследования крымских татар», «Репрессии на Украине». Позже, в начале 1972 года, возникла рубрика «Преследования верующих в Литве», в середине того же года получившая новое, более общее название «События в Литве» и ставшая постоянной.

Легальность

Несмотря на кажущуюся «подпольность», ХТС была легальным изданием в том смысле, что её содержание, форма и способ распространения не противоречили установленному в то время законодательству:

«Хроника» ни в какой степени не является нелегальным изданием, но условия её работы стеснены своеобразными понятиями о легальности и свободе информации, выработавшимися за долгие годы в некоторых советских органах. Поэтому «Хроника» не может, как всякий другой журнал, указать на последней странице свой почтовый адрес. Тем не менее, каждый, кто заинтересован в том, чтобы советская общественность была информирована о происходящих в стране событиях, легко может передать известную ему информацию в распоряжение «Хроники». Расскажите её тому, у кого вы взяли «Хронику», а он расскажет тому, у кого он взял «Хронику» и т. д. Только не пытайтесь единолично пройти всю цепочку, чтобы вас не приняли за стукача

— Так заявили составители ХТС в 5-м выпуске.

«Хроника» выходила регулярно, в среднем раз в два месяца, до конца 1972 года; затем, после выхода 27-го выпуска, издание было приостановлено. Причиной тому был шантаж со стороны КГБ, который открыто угрожал, что каждый новый выпуск станет причиной арестов, причём вовсе не обязательно арестованы будут именно те, кто этот выпуск делал. (Во исполнение этой угрозы была арестована Ирина Белогородская, которая и в самом деле в тот момент не принимала участия в подготовке бюллетеня, да и раньше её роль сводилась к организации перепечатки).

Однако уже к осени следующего года началась подготовка к возобновлению «Хроники». Было решено подготовить сразу три выпуска, содержание которых относилось бы ко времени перерыва и покрывало бы лакуну, образовавшуюся за это время. К началу мая 1974 года все три выпуска — 28-й, 29-й и 30-й — были готовы.

Хроникёры называют себя

Одновременно в среде людей, близких к бюллетеню, обсуждалась возможность объявить редакцию издания. Преимущества такого решения были очевидны: во-первых, резко уменьшались возможности КГБ шантажировать «Хронику» арестами непричастных или мало причастных к ней людей; во-вторых, корреспондентам (они же читатели) «Хроники» становилось проще передавать ей информацию. Очевидны были и минусы: этот шаг был бы воспринят властями как дополнительный вызов, и объявленные редакторы, скорее всего, очень быстро оказались бы за решёткой.

Высказывались и более общие соображения против этого шага: «Хроника» является общим и, возможно, главным делом всего правозащитного движения, его стержнем; именно так её воспринимают её распространители, читатели, корреспонденты, помощники. Они ощущают себя такими же участниками этого дела, как и те, кто отбирает и редактирует тексты или составляет макет очередного выпуска. И у них есть определённые основания рассматривать себя как участников, ибо первые рискуют не меньше вторых. Иными словами, правомерно ли вообще применять слово «редакция», говоря о «Хронике текущих событий»?

В конце концов, было принято промежуточное решение: состав редакции на титульном листе проставлять не стали, однако 7 мая 1974 года несколько членов Инициативной группы по защите прав человека в СССР созвали пресс-конференцию. На этой пресс-конференции три подготовленных выпуска были открыто переданы журналистам, а вместе с ними — заявление для прессы, подписанное тремя членами Инициативной группы: Татьяной Великановой, Сергеем Ковалёвым и Татьяной Ходорович.

Заявление состояло всего из двух предложений:

«Не считая, вопреки неоднократным утверждениям органов КГБ и судебных инстанций СССР, „Хронику текущих событий“ нелегальным или клеветническим изданием, мы сочли своим долгом способствовать как можно более широкому её распространению. Мы убеждены в необходимости того, чтобы правдивая информация о нарушениях основных прав человека в Советском Союзе была доступна всем, кто ею интересуется».

Авторы, таким образом, брали на себя ответственность за распространение бюллетеня, а не за его составление. Этот нюанс, впрочем, был понятен далеко не всем, и многие восприняли заявление от 7 мая как объявление состава «редакции». Надо сказать, что это было не так уж далеко от истины: из трёх человек, подписавших заявление, двое — Великанова и Ковалёв — действительно, входили в число составителей «Хроники».

Тогда же было принято решение упорядочить положение с зарубежными переизданиями «Хроники», уточнить авторские права. Полномочным представителем издания за рубежом, располагающим копирайтом на републикацию выпусков, «Хроника» объявила Павла Литвинова.

Пресс-конференция 7 мая произвела сильный эффект — ведь все, в том числе и КГБ, были уверены, что с «Хроникой» покончено полтора года назад. Поток информации резко увеличился; соответственно, расширились тематика и география мест, откуда поступала информация.

В дальнейшем «Хроника» до самого конца выходила без перерыва. Правда, в феврале 1981 года уже подготовленный 59-й выпуск был изъят при обыске на квартире одного из составителей, Леонида Вуля. Было решено не восстанавливать этот номер, а сразу перейти к подготовке 60-го выпуска.

Издание «Хроники текущих событий» прекратилось после ареста 17 ноября 1983 года Юрия Шихановича, в течение многих лет игравшего существенную роль, а с мая 1980 года — одну из определяющих при подготовке выпусков бюллетеня. Готовили последние выпуски Юрий Шиханович и Борис Смушкевич.

Участники издания

По данным международного общества «Мемориал» редакторами и составителями «Хроники» в разные годы были:

Выпускающие редакторы
№№	Выпускающий	Приговор
1—10	Н. Е. Горбаневская	3 года специальной психиатрической больницы
11	Г. В. Габай
12	Е. М. Сморгунова
12	Ю. Ким
11—27	А. А. Якобсон
28—30, 32—53	Т. М. Великанова	4 года лагерей и 5 лет ссылки
28—30, 32—34	С. А. Ковалёв	7 лет лагерей и 3 года ссылки
31, 54—55	А. П. Лавут	3 года лагерей
28—30	Т. С. Ходорович
56—58, 60—64	Ю. А. Шиханович	5 лет лагерей и 5 лет ссылки

Составители

• Л. М. Алексеева
• С. Ф. Арцимович
• В. И. Бахмин — 10 месяцев в СИЗО
• И. М. Белогородская — 10 месяцев в СИЗО
• Л. И. Блехер
• Л. И. Богораз
• А. И. Брыксина (в браке Каледа)
• Л. Д. Вуль
• И. Я. Габай — 3 года лагерей
• Ю. А. Гастев
• М. Г. Гельштейн
• Ю. Я. Герчук
• А. Б. Грибанов
• А. Ю. Даниэль
• Н. П. Емелькина — 5 лет ссылки
• Г. И. Ефремов (Юрий Збарский)
• В. Х. Зелендинова
• В. В. Игрунов — 2 года в СИЗО и психиатрической больнице
• С. Г. Каледа
• Л. В. Кардасевич
• И. С. Ковалёв — 5 лет лагерей и 5 лет ссылки
• Е. А. Костерина
• Н. А. Кравченко
• В. А. Красин — 1 год лагерей и 3 года ссылки
• М. Н. Ланда — 5 лет ссылки
• В. И. Лашкова
• Н. П. Лисовская
• П. М. Литвинов
• К. А. Любарский — 5 лет лагерей
• И. Р. Максимова
• М. Б. Набокова
• Т. С. Осипова — 5 лет лагерей и 5 лет ссылки
• Л. В. Поликовская
• А. А. Полищук
• И. В. Рудаков
• Е. С. Семека
• А. О. Смирнов — 6 лет лагерей и 4 года ссылки
• Б. И. Смушкевич
• Г. Г. Суперфин — 5 лет лагерей и 2 года ссылки
• Л. И. Таненгольц
• Ц. Л. Таненгольц
• Ю. З. Телесин
• В. С. Тольц
• А. К. Цатурян
• В. Н. Чалидзе
• Е. М. Эпштейн
• И. П. Якир
• П. И. Якир — 1 год лагерей и 3 года ссылки
• Е. В. Янкелевич

Список наиболее активных редакторов «Хроники» приведён также в статье «Сага о „Хронике“» Леонарда Терновского (отмечающего, что его список может быть недостаточным).

Стиль и содержание ХТС

Обычно «информационный бюллетень» хроники изготавливался на пишущей машинке в крайне сжатые сроки. Это обуславливало сухой стиль Хроник. Обычно Хроника содержала только сообщения о последних политических репрессиях: кого вызывали на допрос, у кого был обыск, кто арестован, кто осуждён. Некоторые выпуски содержали поправки к предыдущим, если была выявлена ошибка. В некоторых номерах «Хроники» также попадалась рубрика «процессы прошлых лет».

Приводя данные, которые удавалось добрать, редакторы старались избегать не только обвинений, но и даже оценок деятельности судей, прокуроров, следователей:

«Хроника» изо всех сил стремится к спокойному и сдержанному тону. К сожалению, материалы «Хроники» вызывают эмоциональное отношение, которое невольно пробивается и в тексте. «Хроника» прилагает и будет прилагать силы к максимальному сохранению строго информативного стиля, но не может ручаться за полный успех. «Хроника» старается воздерживаться от оценок — либо совсем не давая их, либо ссылаясь на оценки, данные в самиздатовских документах. В отдельных же случаях фактам приходится давать оценку, иначе их истинный смысл может ускользнуть от неискушённого читателя.

— Приложение к «Хронике текущих событий» № 8

Богатое содержание «Хроники» далеко не исчерпывает понятия «движение за права человека». Для того чтобы представить себе возможные рамки этого движения, достаточно посмотреть Декларацию прав человека.

— Приложение к «Хронике текущих событий» № 8

Цели ХТС

Создатели ХТС не имели ни источника финансирования, ни организационной структуры. Как и многие другие правозащитные организации, они не располагали какой бы то ни было властью для того, чтобы остановить нарушения закона, о которых им становилось известно. Редакторы и распространители Хроник не могли защитить от беззаконий даже самих себя и часто подвергались судебным и внесудебным преследованиям. Всё, что они могли сделать, — это донести информацию о нарушениях и до советской, и до мировой общественности. Согласно Терновскому, они делали это потому, что считали молчаливое согласие соучастием.

Значение ХТС

Убеждён, что «Хроника» была ничуть не меньшим явлением в отечественной истории, чем герценовский «Колокол».

 — так характеризует «Хронику» Леонард Терновский, указывая, что «Колокол» был издан факсимильно лишь спустя 30 лет после неподцензурного распространения.

Первый опыт периодической независимой, неподцензурной печати в России был у Герцена. Но он издавал свой «Колокол» всё-таки в Лондоне, а тут — в Москве, и режим сравнить было невозможно. Слежка. Примерно раз в два года арестовывали редакторов «Хроники», выходили на них и арестовывали. Но их заменяли другие, и «Хроники» продолжались, сохраняя прежний стиль, свою информативность и расширяясь. Андрей Дмитриевич Сахаров сказал, что «Хроника» — это то лучшее, что создало правозащитное движение, и это правда.

— Людмила Алексеева

Возобновление издания

С лета 2015 года издание возобновлено в интернет-формате. Идея возобновления принадлежала первому редактору издания Наталье Горбаневской, но была воплощена уже после её смерти публицистами и общественными деятелями, бывшими политическими заключёнными Виктором Давыдовым, Алексеем Мананниковым, Кириллом Подрабинеком и Александром Скобовым. По определению издателей, основные темы «Хроники» прежние — «нарушения прав человека в стране и сопротивление гражданского общества этим нарушениям». В бюллетене публикуются информационные и аналитические материалы, дискуссии о правах человека, списки политзаключённых.

См. также

• Правозащитное движение в СССР
• Московская Хельсинкская группа
• Правозащитники
• Диссидент
• Самиздат

Ссылки

• [ixtc.org Новая Хроника текущих событий] Сайт издания, возобновленного в 2015 г.
• [som.fio.ru/Resources/Drachlerab/2005/08/70.htm#_ftnref2 Л. А. Кацва. История России. Советский период. (1917—1991)]
• [www.memo.ru/history/DISS/chr/chr1.htm Первый выпуск «Хроники текущих событий»]
• [www.memo.ru/history/diss/chr/index.htm Хроника текущих событий: Выпуски хроники]. Историко-просветительный центр «Мемориал». Проверено 23 октября 2015.
• [www.mhg.ru/publications/174F638 Людмила Алексеева. 35 лет назад вышел первый выпуск «Хроники текущих событий».]
• Леонард Терновский. Сага о «Хронике». в кн.: Воспоминания и Статьи. Возвращение, Москва, 2006, с.74-186.
• [www.mhg.ru/publications/5B0A77C Леонард Терновский. Закон и «понятия»]
• [caricatura.ru/parad/ermilov/4941 Сергей Ермилов. карикатура «Законы — понятия».]
• Логинова М. А. [elar.urfu.ru/bitstream/10995/30719/1/dais_06_23.pdf Л. Богораз: Диссидентство — мощный прорыв к свободе: «Хроника текущих событий» (1968—1983) о правозащитном движении в СССР]
• [web.archive.org/web/20030627081903/www.hro.org/editions/pg/hts.htm Передача «Радио Свобода» о ХТС]
• [www.memo.ru/2008/05/05/40_XTC.htm «С первого выпуска было понятно, что это вещь эпохальная»] — o 40-летнем юбилее Хроники, 30 апреля 2008 в «Мемориале».
• [grani-tv.ru/entries/233 Песня] Юлия Кима на 40-летнем юбилее Хроники, 30 апреля 2008, (video);
• [hr2.memo.ru/wiki/Хроника_текущих_событий Электронная вики-версия «Хроники», разрабатываемая обществом «Мемориал»]

Отрывок, характеризующий Хроника текущих событий

«Le 4 arrive le premier courrier de Petersbourg. On apporte les malles dans le cabinet du Marieechal, qui aime a faire tout par lui meme. On m'appelle pour aider a faire le triage des lettres et prendre celles qui nous sont destinees. Le Marieechal nous regarde faire et attend les paquets qui lui sont adresses. Nous cherchons – il n'y en a point. Le Marieechal devient impatient, se met lui meme a la besogne et trouve des lettres de l'Empereur pour le comte T., pour le prince V. et autres. Alors le voila qui se met dans une de ses coleres bleues. Il jette feu et flamme contre tout le monde, s'empare des lettres, les decachete et lit celles de l'Empereur adressees a d'autres. А, так со мною поступают! Мне доверия нет! А, за мной следить велено, хорошо же; подите вон! Et il ecrit le fameux ordre du jour au general Benigsen
«Я ранен, верхом ездить не могу, следственно и командовать армией. Вы кор д'арме ваш привели разбитый в Пултуск: тут оно открыто, и без дров, и без фуража, потому пособить надо, и я так как вчера сами отнеслись к графу Буксгевдену, думать должно о ретираде к нашей границе, что и выполнить сегодня.
«От всех моих поездок, ecrit il a l'Empereur, получил ссадину от седла, которая сверх прежних перевозок моих совсем мне мешает ездить верхом и командовать такой обширной армией, а потому я командованье оной сложил на старшего по мне генерала, графа Буксгевдена, отослав к нему всё дежурство и всё принадлежащее к оному, советовав им, если хлеба не будет, ретироваться ближе во внутренность Пруссии, потому что оставалось хлеба только на один день, а у иных полков ничего, как о том дивизионные командиры Остерман и Седморецкий объявили, а у мужиков всё съедено; я и сам, пока вылечусь, остаюсь в гошпитале в Остроленке. О числе которого ведомость всеподданнейше подношу, донеся, что если армия простоит в нынешнем биваке еще пятнадцать дней, то весной ни одного здорового не останется.
«Увольте старика в деревню, который и так обесславлен остается, что не смог выполнить великого и славного жребия, к которому был избран. Всемилостивейшего дозволения вашего о том ожидать буду здесь при гошпитале, дабы не играть роль писарскую , а не командирскую при войске. Отлучение меня от армии ни малейшего разглашения не произведет, что ослепший отъехал от армии. Таковых, как я – в России тысячи».
«Le Marieechal se fache contre l'Empereur et nous punit tous; n'est ce pas que с'est logique!
«Voila le premier acte. Aux suivants l'interet et le ridicule montent comme de raison. Apres le depart du Marieechal il se trouve que nous sommes en vue de l'ennemi, et qu'il faut livrer bataille. Boukshevden est general en chef par droit d'anciennete, mais le general Benigsen n'est pas de cet avis; d'autant plus qu'il est lui, avec son corps en vue de l'ennemi, et qu'il veut profiter de l'occasion d'une bataille „aus eigener Hand“ comme disent les Allemands. Il la donne. C'est la bataille de Poultousk qui est sensee etre une grande victoire, mais qui a mon avis ne l'est pas du tout. Nous autres pekins avons, comme vous savez, une tres vilaine habitude de decider du gain ou de la perte d'une bataille. Celui qui s'est retire apres la bataille, l'a perdu, voila ce que nous disons, et a ce titre nous avons perdu la bataille de Poultousk. Bref, nous nous retirons apres la bataille, mais nous envoyons un courrier a Petersbourg, qui porte les nouvelles d'une victoire, et le general ne cede pas le commandement en chef a Boukshevden, esperant recevoir de Petersbourg en reconnaissance de sa victoire le titre de general en chef. Pendant cet interregne, nous commencons un plan de man?uvres excessivement interessant et original. Notre but ne consiste pas, comme il devrait l'etre, a eviter ou a attaquer l'ennemi; mais uniquement a eviter le general Boukshevden, qui par droit d'ancnnete serait notre chef. Nous poursuivons ce but avec tant d'energie, que meme en passant une riviere qui n'est рas gueable, nous brulons les ponts pour nous separer de notre ennemi, qui pour le moment, n'est pas Bonaparte, mais Boukshevden. Le general Boukshevden a manque etre attaque et pris par des forces ennemies superieures a cause d'une de nos belles man?uvres qui nous sauvait de lui. Boukshevden nous poursuit – nous filons. A peine passe t il de notre cote de la riviere, que nous repassons de l'autre. A la fin notre ennemi Boukshevden nous attrappe et s'attaque a nous. Les deux generaux se fachent. Il y a meme une provocation en duel de la part de Boukshevden et une attaque d'epilepsie de la part de Benigsen. Mais au moment critique le courrier, qui porte la nouvelle de notre victoire de Poultousk, nous apporte de Petersbourg notre nomination de general en chef, et le premier ennemi Boukshevden est enfonce: nous pouvons penser au second, a Bonaparte. Mais ne voila t il pas qu'a ce moment se leve devant nous un troisieme ennemi, c'est le православное qui demande a grands cris du pain, de la viande, des souchary, du foin, – que sais je! Les magasins sont vides, les сhemins impraticables. Le православное se met a la Marieaude, et d'une maniere dont la derieniere campagne ne peut vous donner la moindre idee. La moitie des regiments forme des troupes libres, qui parcourent la contree en mettant tout a feu et a sang. Les habitants sont ruines de fond en comble, les hopitaux regorgent de malades, et la disette est partout. Deux fois le quartier general a ete attaque par des troupes de Marieaudeurs et le general en chef a ete oblige lui meme de demander un bataillon pour les chasser. Dans une de ces attaques on m'a еmporte ma malle vide et ma robe de chambre. L'Empereur veut donner le droit a tous les chefs de divisions de fusiller les Marieaudeurs, mais je crains fort que cela n'oblige une moitie de l'armee de fusiller l'autre.
[Со времени наших блестящих успехов в Аустерлице, вы знаете, мой милый князь, что я не покидаю более главных квартир. Решительно я вошел во вкус войны, и тем очень доволен; то, что я видел эти три месяца – невероятно.
«Я начинаю аb ovo. Враг рода человеческого , вам известный, аттакует пруссаков. Пруссаки – наши верные союзники, которые нас обманули только три раза в три года. Мы заступаемся за них. Но оказывается, что враг рода человеческого не обращает никакого внимания на наши прелестные речи, и с своей неучтивой и дикой манерой бросается на пруссаков, не давая им времени кончить их начатый парад, вдребезги разбивает их и поселяется в потсдамском дворце.
«Я очень желаю, пишет прусской король Бонапарту, чтобы ваше величество были приняты в моем дворце самым приятнейшим для вас образом, и я с особенной заботливостью сделал для того все нужные распоряжения на сколько позволили обстоятельства. Весьма желаю, чтоб я достигнул цели». Прусские генералы щеголяют учтивостью перед французами и сдаются по первому требованию. Начальник гарнизона Глогау, с десятью тысячами, спрашивает у прусского короля, что ему делать, если ему придется сдаваться. Всё это положительно верно. Словом, мы думали внушить им страх только положением наших военных сил, но кончается тем, что мы вовлечены в войну, на нашей же границе и, главное, за прусского короля и заодно с ним. Всего у нас в избытке, недостает только маленькой штучки, а именно – главнокомандующего. Так как оказалось, что успехи Аустерлица могли бы быть положительнее, если б главнокомандующий был бы не так молод, то делается обзор осьмидесятилетних генералов, и между Прозоровским и Каменским выбирают последнего. Генерал приезжает к нам в кибитке по Суворовски, и его принимают с радостными и торжественными восклицаниями.
4 го приезжает первый курьер из Петербурга. Приносят чемоданы в кабинет фельдмаршала, который любит всё делать сам. Меня зовут, чтобы помочь разобрать письма и взять те, которые назначены нам. Фельдмаршал, предоставляя нам это занятие, ждет конвертов, адресованных ему. Мы ищем – но их не оказывается. Фельдмаршал начинает волноваться, сам принимается за работу и находит письма от государя к графу Т., князю В. и другим. Он приходит в сильнейший гнев, выходит из себя, берет письма, распечатывает их и читает письма Императора, адресованные другим… Затем пишет знаменитый суточный приказ генералу Бенигсену.
Фельдмаршал сердится на государя, и наказывает всех нас: неправда ли это логично!
Вот первое действие. При следующих интерес и забавность возрастают, само собой разумеется. После отъезда фельдмаршала оказывается, что мы в виду неприятеля, и необходимо дать сражение. Буксгевден, главнокомандующий по старшинству, но генерал Бенигсен совсем не того же мнения, тем более, что он с своим корпусом находится в виду неприятеля, и хочет воспользоваться случаем дать сражение самостоятельно. Он его и дает.
Это пултуская битва, которая считается великой победой, но которая совсем не такова, по моему мнению. Мы штатские имеем, как вы знаете, очень дурную привычку решать вопрос о выигрыше или проигрыше сражения. Тот, кто отступил после сражения, тот проиграл его, вот что мы говорим, и судя по этому мы проиграли пултуское сражение. Одним словом, мы отступаем после битвы, но посылаем курьера в Петербург с известием о победе, и генерал Бенигсен не уступает начальствования над армией генералу Буксгевдену, надеясь получить из Петербурга в благодарность за свою победу звание главнокомандующего. Во время этого междуцарствия, мы начинаем очень оригинальный и интересный ряд маневров. План наш не состоит более, как бы он должен был состоять, в том, чтобы избегать или атаковать неприятеля, но только в том, чтобы избегать генерала Буксгевдена, который по праву старшинства должен бы был быть нашим начальником. Мы преследуем эту цель с такой энергией, что даже переходя реку, на которой нет бродов, мы сжигаем мост, с целью отдалить от себя нашего врага, который в настоящее время не Бонапарт, но Буксгевден. Генерал Буксгевден чуть чуть не был атакован и взят превосходными неприятельскими силами, вследствие одного из таких маневров, спасавших нас от него. Буксгевден нас преследует – мы бежим. Только что он перейдет на нашу сторону реки, мы переходим на другую. Наконец враг наш Буксгевден ловит нас и атакует. Оба генерала сердятся и дело доходит до вызова на дуэль со стороны Буксгевдена и припадка падучей болезни со стороны Бенигсена. Но в самую критическую минуту курьер, который возил в Петербург известие о пултуской победе, возвращается и привозит нам назначение главнокомандующего, и первый враг – Буксгевден побежден. Мы теперь можем думать о втором враге – Бонапарте. Но оказывается, что в эту самую минуту возникает перед нами третий враг – православное , которое громкими возгласами требует хлеба, говядины, сухарей, сена, овса, – и мало ли чего еще! Магазины пусты, дороги непроходимы. Православное начинает грабить, и грабёж доходит до такой степени, о которой последняя кампания не могла вам дать ни малейшего понятия. Половина полков образуют вольные команды, которые обходят страну и все предают мечу и пламени. Жители разорены совершенно, больницы завалены больными, и везде голод. Два раза мародеры нападали даже на главную квартиру, и главнокомандующий принужден был взять баталион солдат, чтобы прогнать их. В одно из этих нападений у меня унесли мой пустой чемодан и халат. Государь хочет дать право всем начальникам дивизии расстреливать мародеров, но я очень боюсь, чтобы это не заставило одну половину войска расстрелять другую.]
Князь Андрей сначала читал одними глазами, но потом невольно то, что он читал (несмотря на то, что он знал, на сколько должно было верить Билибину) больше и больше начинало занимать его. Дочитав до этого места, он смял письмо и бросил его. Не то, что он прочел в письме, сердило его, но его сердило то, что эта тамошняя, чуждая для него, жизнь могла волновать его. Он закрыл глаза, потер себе лоб рукою, как будто изгоняя всякое участие к тому, что он читал, и прислушался к тому, что делалось в детской. Вдруг ему показался за дверью какой то странный звук. На него нашел страх; он боялся, не случилось ли чего с ребенком в то время, как он читал письмо. Он на цыпочках подошел к двери детской и отворил ее.
В ту минуту, как он входил, он увидал, что нянька с испуганным видом спрятала что то от него, и что княжны Марьи уже не было у кроватки.
– Мой друг, – послышался ему сзади отчаянный, как ему показалось, шопот княжны Марьи. Как это часто бывает после долгой бессонницы и долгого волнения, на него нашел беспричинный страх: ему пришло в голову, что ребенок умер. Всё, что oн видел и слышал, казалось ему подтверждением его страха.
«Всё кончено», подумал он, и холодный пот выступил у него на лбу! Он растерянно подошел к кроватке, уверенный, что он найдет ее пустою, что нянька прятала мертвого ребенка. Он раскрыл занавески, и долго его испуганные, разбегавшиеся глаза не могли отыскать ребенка. Наконец он увидал его: румяный мальчик, раскидавшись, лежал поперек кроватки, спустив голову ниже подушки и во сне чмокал, перебирая губками, и ровно дышал.
Князь Андрей обрадовался, увидав мальчика так, как будто бы он уже потерял его. Он нагнулся и, как учила его сестра, губами попробовал, есть ли жар у ребенка. Нежный лоб был влажен, он дотронулся рукой до головы – даже волосы были мокры: так сильно вспотел ребенок. Не только он не умер, но теперь очевидно было, что кризис совершился и что он выздоровел. Князю Андрею хотелось схватить, смять, прижать к своей груди это маленькое, беспомощное существо; он не смел этого сделать. Он стоял над ним, оглядывая его голову, ручки, ножки, определявшиеся под одеялом. Шорох послышался подле него, и какая то тень показалась ему под пологом кроватки. Он не оглядывался и всё слушал, глядя в лицо ребенка, его ровное дыханье. Темная тень была княжна Марья, которая неслышными шагами подошла к кроватке, подняла полог и опустила его за собою. Князь Андрей, не оглядываясь, узнал ее и протянул к ней руку. Она сжала его руку.
– Он вспотел, – сказал князь Андрей.
– Я шла к тебе, чтобы сказать это.
Ребенок во сне чуть пошевелился, улыбнулся и потерся лбом о подушку.
Князь Андрей посмотрел на сестру. Лучистые глаза княжны Марьи, в матовом полусвете полога, блестели более обыкновенного от счастливых слёз, которые стояли в них. Княжна Марья потянулась к брату и поцеловала его, слегка зацепив за полог кроватки. Они погрозили друг другу, еще постояли в матовом свете полога, как бы не желая расстаться с этим миром, в котором они втроем были отделены от всего света. Князь Андрей первый, путая волосы о кисею полога, отошел от кроватки. – Да. это одно что осталось мне теперь, – сказал он со вздохом.


Вскоре после своего приема в братство масонов, Пьер с полным написанным им для себя руководством о том, что он должен был делать в своих имениях, уехал в Киевскую губернию, где находилась большая часть его крестьян.
Приехав в Киев, Пьер вызвал в главную контору всех управляющих, и объяснил им свои намерения и желания. Он сказал им, что немедленно будут приняты меры для совершенного освобождения крестьян от крепостной зависимости, что до тех пор крестьяне не должны быть отягчаемы работой, что женщины с детьми не должны посылаться на работы, что крестьянам должна быть оказываема помощь, что наказания должны быть употребляемы увещательные, а не телесные, что в каждом имении должны быть учреждены больницы, приюты и школы. Некоторые управляющие (тут были и полуграмотные экономы) слушали испуганно, предполагая смысл речи в том, что молодой граф недоволен их управлением и утайкой денег; другие, после первого страха, находили забавным шепелявенье Пьера и новые, неслыханные ими слова; третьи находили просто удовольствие послушать, как говорит барин; четвертые, самые умные, в том числе и главноуправляющий, поняли из этой речи то, каким образом надо обходиться с барином для достижения своих целей.
Главноуправляющий выразил большое сочувствие намерениям Пьера; но заметил, что кроме этих преобразований необходимо было вообще заняться делами, которые были в дурном состоянии.
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.
Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему:
– Да, да, так и сделайте.
Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.
В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.