Хронология вооружённого конфликта на востоке Украины

</div>

</div>

В статье представлена хронология Вооружённого конфликта на восто́ке Украи́ны — боевых действий на территории Донецкой и Луганской областей Украины, начавшихся в апреле 2014 года.

Боевые действия ведутся между вооружёнными силами Украины и отрядами повстанцев (в основном сторонников самопровозглашённых Донецкой и Луганской народных республик. Кроме вооружённых сил Украины, в боях против сторонников ДНР и ЛНР также участвовали добровольческие военизированные формирования.

Датой начала конфликта считается 7 апреля 2014 года, когда и. о. президента Украины Александр Турчинов в связи с захватами административных зданий в Харькове, Донецке и Луганске и провозглашением Харьковской и Донецкой народных республик объявил о создании антикризисного штаба и о том, что «против тех, кто взял в руки оружие, будут проводиться антитеррористические мероприятия».

До конца апреля 2014 года противостояние повстанцев и украинских силовиков ограничивалось периодическими стычками, рейдами и нападениями на блокпосты с использованием стрелкового оружия. Постепенно украинская вооружённая группировка была усилена бронетехникой, вертолётами, начались артиллерийские ­обстрелы. На авиаудары повстанцы отвечали огнём из переносных зенитно-ракетных комплексов, сбивая самолёты и вертолёты. К началу августа 2014 года силы АТО, вчетверо сократив территорию, контролировавшуюся повстанцами с начала боевых действий, почти окружили Донецк и Луганск. Но в середине августа, после смены руководства ДНР и ЛНР, новые лидеры повстанцев объявили о получении существенного подкрепления. В ходе начавшегося контрнаступления повстанцев в окружении («котлах») оказались несколько тысяч украинских военных. В начале сентября 2014 года было заключено соглашение о перемирии, после чего интенсивность боевых действий снизилась, однако на отдельных направлениях столкновения и обстрелы продолжались с различной степенью интенсивности. С середины января 2015 года возобновились активные боевые действия на всем протяжении фронта. В результате боёв к началу февраля 2015 года повстанцам удалось достичь значительных успехов. На переговорах 11-12 февраля был согласован новый комплекс мер по выполнению сентябрьского соглашения о перемирии.

Предыстория конфликта

В конце ноября 2013 года на Украине начались массовые акции протеста, спровоцированные отказом украинского правительства подписать соглашение об ассоциации с Евросоюзом. Пик противостояния пришёлся на период 18 — 21 февраля 2014 года. 21 февраля президент Украины Виктор Янукович подписал с оппозицией соглашение об урегулировании кризиса. В тот же день Янукович покинул Киев. На следующий день Верховная рада, в которой бывшая оппозиция сформировала большинство, приняла постановление, в котором утверждалось, что Янукович «неконституционным образом самоустранился от осуществления конституционных полномочий» и не выполняет свои обязанности, а также назначила досрочные президентские выборы на 25 мая 2014 года.

Обязанности президента Украины были возложены на нового спикера Верховной рады Александра Турчинова. 23 февраля 2014 года Верховная рада отменила принятый при Януковиче закон, гарантировавший использование на Украине «региональных языков», однако отмена так и не была ратифицирована и. о. президента Турчиновым, а 28 февраля 2014 года стало известно что проект об отмене будет ветирован.

27 февраля Александр Турчинов объявил о создании нового парламентского большинства — коалиции «Европейский выбор», в которую вошли члены фракций «Батькивщина», «УДАР», «Свобода», и двух депутатских групп — «Суверенная европейская Украина» и «Экономическое развитие». В тот же день премьер-министром Украины стал Арсений Яценюк, сформировавший новое правительство, большинство мест в котором получили выходцы с Западной Украины. За день до этого кандидатуры на правительственные посты прошли презентацию на Майдане. Таким образом произошла смена власти на Украине.

Российское руководство отказалось признавать легитимность фактических новых властей Украины, которые, по его мнению, пришли к управлению страной путём неконституционного вооружённого переворота и не обладают общенациональным мандатом, а поэтому Россия отказывалась рассматривать их как равноправного участника внешнеполитического диалога.

Если в столице, в северных, центральных и западных регионах Украины новые власти, заявившие о возобновлении движения в сторону евроинтеграции, пользовались определённой поддержкой населения и быстро упрочили своё положение, то на юго-востоке, где были сильны позиции смещённого президента Януковича и Партии регионов, поддерживаемых Россией, характер прихода к власти бывшей оппозиции, её первые решения и содействие радикальным организациям украинских националистов вызвали недовольство и акции протеста против новых властей.

В областных центрах Юго-Востока накал противостояния привёл к столкновениям между сторонниками и противниками новой власти, в ходе которых появились первые жертвы. В отчёте Миссии ОБСЕ по оценке положения в области прав человека, работавшей на Украине в марте-апреле 2014 года, указывалось, что с конца февраля 2014 года возникла тенденция одновременного проведения собраний, организуемых группами сторонников и противников Майдана, с применением насилия. В течение всего периода работы Миссии и во всех регионах, где она работала, милиция демонстрировала, с одной стороны, предубеждение против групп сторонников Майдана, а с другой — попустительствовала их противникам.

Как отмечалось в отчёте Миссии ОБСЕ, на фоне возросшей поляризации украинского общества, серьёзных посягательств на свободу СМИ и возросшего потока тенденциозной информации, дезинформации и пропаганды участились проявления нетерпимости, широко распространились случаи применения выражений ненависти по отношению к иным этническим и религиозным группам. В частности, в юго-восточных регионах Украины возникла тенденция связывать политическую ориентацию людей (сторонников или противников Майдана) с их этнической принадлежностью. В ряде случаев целью нападений становились украинские символы, а также транспортные средства с флагом Украины и другими национальными символами. Активных сторонников Майдана нередко называли «бандеровцами», «фашистами» и «нацистами», а выступления в защиту территориальной целостности и унитарности Украины преподносились как проявление национализма.

В отчёте Миссии ОБСЕ указывалось на наличие «заслуживающих доверие утверждений» и «подкреплённых свидетельских показаний» о том, что среди участников акций противников Майдана находились лица, которые «подстрекали к насилию или стремились ужесточить его, особенно в Донецке, Харькове и Луганске»: «В распоряжении этих людей были транспортные средства, доставлявшие их в центры городов, где проходили собрания, из соседних украинских городков или через границу из Российской Федерации. Эти люди прибывали на автобусах или в частных автомобилях, причём на некоторых из них были российские регистрационные номера, а некоторые были без номеров. Некоторые из этих лиц были вооружены металлическими прутьями. Ряд источников отмечали, что они говорили с русским акцентом или у них было русское произношение… По сообщениям, участвовавшие в насилии люди не были активистами; их целью было не проведение контр-демонстрации или выражение каких-либо взглядов, а срыв собраний оппонентов, нарушение их права на демонстрацию. Местных жителей, искренне выступавших против Майдана, нередко было на этих собраниях меньше, чем приезжих».

В Донбассе противники новых властей использовали тактику, имеющую сходство с действиями активистов Евромайдана в январе — феврале 2014 года: блокирование и захват административных зданий, поднятие над ними российских флагов и флагов местных республик. Сторонники прежней власти и идейные противники «Евромайдана» выдвинули лозунг федерализации Украины и требование сохранения официального статуса русского языка. Выдвигались также требования о признании нелегитимными Верховной рады и правительства и о проведении референдума относительно присоединения регионов к Российской Федерации. Протестующие отказывались признавать губернаторов, назначенных новой властью, выбирали «народных руководителей» своих регионов.

Наиболее масштабные общественно-политические изменения в феврале — марте 2014 года произошли в Крыму. 23-27 февраля здесь была осуществлена смена исполнительных органов власти Севастополя и Автономной Республики Крым, а те, в свою очередь, отказались признать легитимность нового украинского правительства и обратились за содействием и помощью (в том числе военной) к руководству России. 1 марта президент Российской Федерации Владимир Путин внёс в Совет Федерации РФ обращение «Об использовании войск Российской Федерации на территории Украины». В тот же день Совет Федерации принял соответствующее постановление. 2 марта в телефонном разговоре с президентом США Владимир Путин отметил, что в случае дальнейшего распространения насилия на восточные регионы Украины и Крым Россия оставляет за собой право защитить свои интересы и проживающее там русскоязычное население.

Новые местные органы власти в АРК и Севастополе, благодаря поддержке России и несмотря на попытки противодействия со стороны властей Украины и давление стран Запада, в сжатые сроки организовали и провели 16 марта референдум о статусе Крыма, предложив населению Крыма ответить на вопрос о возможности его выхода из состава Украины и вхождения в состав России. 17 марта на основании результатов референдума и принятой 11 марта Декларации о независимости была в одностороннем порядке провозглашена суверенная Республика Крым, в состав которой вошёл Севастополь в качестве города с особым статусом. 18 марта был подписан договор между Российской Федерацией и Республикой Крым о принятии Республики Крым в состав России.

Безусловно, эти события повлияли на ситуацию на Юго-Востоке Украины. По мере радикализации выступлений и появления новых пророссийских лидеров мирные протесты на территории Донецкой и Луганской областей постепенно переросли в вооружённое противостояние, а лозунги федерализации Украины сменились здесь требованиями самостоятельности регионов и привели к провозглашению Донецкой и Луганской народных республик. Для подавления сепаратистских выступлений украинское руководство объявило о начале антитеррористической операции. В остальных регионах в результате жёсткой позиции властей открытые массовые протесты постепенно сошли на нет.

Противостояние в апреле 2014

Провозглашение Донецкой и Харьковской народных республик

6 апреля 2014 года, после очередных митингов, их участники перешли к активным действиям, захватив ряд административных зданий в Харьковской, Донецкой и Луганской областях.

Уже на следующий день, 7 апреля, в Донецке была провозглашена Донецкая народная республика, на 11 мая было назначено проведение референдума о самоопределении Донецкой Народной Республики. В тот же день протестующие в Харькове выразили недоверие депутатам облсовета и выбрали «альтернативных депутатов» харьковской территориальной общины, которые решили создать «Харьковскую народную республику», которая «будет строить отношения с другими государствами в соответствии с международным правом».

После провозглашения народными активистами Донецкой и Харьковской народных республик и объявления о намерении провести референдум по крымскому образцу, и. о. президента Украины Александр Турчинов сообщил, что из-за пассивного поведения местных правоохранительных структур Донецкой, Харьковской и Луганской областей они будут доукомплектованы за счёт подразделений из других регионов, а против тех, кто взял в руки оружие, будут проводиться антитеррористические мероприятия. В тот же день спецназ СБУ освободил захваченное накануне активистами здание Донецкого управления СБУ.

8 апреля власти Украины провели «антитеррористическую операцию» в Харькове, восстановив контроль над ситуацией. Силовые подразделения заняли здание областной администрации, задержав там несколько десятков активистов.

8 апреля Верховная рада приняла закон об ужесточении уголовной ответственности за сепаратизм — в частности, действия, направленные на насильственное изменение конституционного строя и захват государственной власти, будут караться лишением свободы на срок до 15 лет с конфискацией имущества. Умышленные действия, совершенные с целью изменения границ территории или государственной границы Украины, будут караться лишением свободы на срок от девяти до 12 лет с конфискацией имущества. Наказание за государственную измену предусматривает лишение свободы на срок от 14 до 15 лет или пожизненное заключение с конфискацией имущества. Документ также предусматривает усиление уголовной ответственности за диверсию и шпионаж. Эти нарушения будут караться лишением свободы на срок от 14 до 15 лет. Депутаты также дополнили Уголовный кодекс Украины статьей, которая предусматривает ответственность за препятствование деятельности Вооруженных сил страны и других военных формирований.

10 апреля и. о. президента Александр Турчинов заявил, что власти не будут преследовать митингующих, которые взяли под контроль административные здания на востоке страны, при условии, что они сложат оружие. Турчинов также сообщил, что власти страны готовы немедленно рассмотреть вопрос о реформе местного самоуправления в части расширения прав местных советов, в том числе о формировании исполнительной власти советами.

10 апреля в Донецке председатель «временного правительства» ДНР Денис Пушилин объявил о начале формирования собственной «народной армии» «для защиты народа и территориальной целостности республики». Первым её командующим стал Игорь Хакимзянов; было предложено вступать в «народную армию» бывшим и действующим офицерам и активистам «сил самообороны», созданных митингующими.

11 апреля и. о. премьер-министра Арсений Яценюк провёл в Донецке расширенное совещание по ситуации на юго-востоке страны с участием назначенных глав областных администраций, мэров городов, руководителей силовых структур и представителей промышленности восточных областей. Яценюк призвал активистов освободить захваченные здания. Он, однако, отказался встречаться с участниками протестов и в своём телеинтервью назвал их сепаратистами, которые говорят «с жёстким российским акцентом и при поддержке российских спецслужб захватывают здания». «Мне понятны требования политические. Но те, кто берёт оружие в руки и говорит, что он представляет интересы той или иной территории, они не представляют интересы, они преступники», — заявил Яценюк в интервью Первому национальному каналу и местному телеканалу «Донбасс».

Как заявил командующий «народной армии» Игорь Хакимзянов, «Оружия у нас нет, только палки, но мы будем драться до последнего. Пусть стреляют. Сдаваться им нельзя, потому что мы видим, как они поступают в Харькове», — имелась в виду операция правоохранительных органов, в результате которой они 8 апреля освободили захваченное сторонниками федерализации здание Харьковской областной администрации. Тем временем офицеры спецподразделения СБУ «Альфа», получив приказ штурмовать захваченные здания в Донецке и Луганске, отказались выполнять его, поскольку подобный приказ противоречил предназначению подразделения, создававшегося для освобождения заложников и борьбы с терроризмом.

В ночь с 11 на 12 апреля МВД Украины заявило о намерении «жёстко реагировать на проявления умышленной дестабилизации обстановки, нарушения общественного порядка и массовые беспорядки на всей территории Украины и особенно в областях, где проводятся спецоперации по урегулированию ситуации и преодолению проявлений сепаратизма: Донецкой, Луганской, Харьковской». В министерстве призвали все стороны не призывать к насильственным и агрессивным действиям, не выводить на улицы боевиков и не провоцировать столкновения. В противном случае МВД пообещало задерживать всех нарушителей закона, «вне зависимости от декларируемых лозунгов и партийной принадлежности».

До утра 12 апреля территория «Донецкой народной республики» фактически ограничивалась одним зданием в центре Донецка — областной госадминистрацией. Всю неделю захватившие его сторонники ДНР ждали штурма со стороны сил, лояльных правительству, и строили баррикады, постепенно превратив здание в крепость. По словам журналистов, единое командование у них отсутствовало — каждый этаж контролировала отдельная группа граждан, представители определённой партии или города, отправившего в Донецк своих делегатов.

12-13 апреля влияние провозглашённой в Донецке ДНР распространилось на всю Донецкую область. Вслед за областным центром флаг ДНР был поднят над рядом административных зданий в Краматорске, Мариуполе, Славянске. Ситуация начала выходить из-под контроля украинских властей.

12 апреля вооружённая группа народных активистов провела успешное наступление на город Славянск, где обозначился один из фронтов противостояния с центральными властями. Сам захват города был бескровным, однако уже на следующий день на выставленных вокруг Славянска блокпостах пролилась первая кровь: погибли офицер СБУ и повстанец из Донбасса. Позднее СБУ обвинила в гибели своего офицера «российскую разведывательно-диверсионную группу под командованием офицера спецназа ГРУ РФ» Игоря Стрелкова.

Повстанцам также удалось установить контроль над городами Артёмовск и Краматорск, где над зданиями горсоветов были подняты флаги ДНР. Также поступали сообщения о захватах административных зданий в городах Красный Лиман и Дружковка в ходе пророссийских митингов. Донецкий отряд спецназа милиции (бывший «Беркут») отказался выезжать в Славянск для подавления митингующих, заявив о своей поддержке их требований.

В связи с ситуацией на юго-востоке страны было созвано срочное заседание Совета нацбезопасности и обороны Украины. Турчинов освободил от должности главу СБУ по Донецкой области.

Тем временем лидер «Правого сектора» Дмитрий Ярош объявил в видеообращении о полной мобилизации всех структур своей организации в связи с событиями на юго-востоке Украины: «Учитывая ситуацию, приказываю всем структурам „Правого сектора“ провести полную мобилизацию и приготовиться к решительным действиям по защите суверенитета и территориальной целостности страны».

13 апреля на сторону ДНР перешли Енакиево, Макеевка и Мариуполь, где митингующие при поддержке повстанцев и бездействии местной милиции заняли здания городских администраций и подняли флаги ДНР.

13 апреля и. о. президента Украины Александр Турчинов заявил в телеобращении к народу Украины, что в связи с событиями на востоке страны Совет национальной безопасности и обороны Украины принял решение начать широкомасштабную антитеррористическую операцию с привлечением вооружённых сил. Он гарантировал неприкосновенность тем протестующим, кто сложит оружие и покинет захваченные здания: «Для тех, кто не стрелял в наших силовиков, кто сложит оружие и покинет захваченные административные здания до утра понедельника, я в подписанном указе дал гарантии неприменения против них соответствующего наказания за совершённые действия». В МВД Украины сообщили, что на боевое дежурство в охваченном протестами регионе заступает резервный батальон национальной гвардии, созданной новыми властями на основе внутренних войск.

14 апреля под контроль сил ДНР перешли Горловка, Харцызск, Ждановка и Кировское.

15 апреля украинские спецназовцы (бойцы спецподразделения внутренних войск МВД Украины «Омега», спецназа МВД и спецподразделения СБУ «Альфа», а также некоторые другие наёмные подразделения) штурмовали аэродром в районе Краматорска. Украинские военные сначала обстреляли занявших аэродром повстанцев с вертолётов, затем высадились и вступили в перестрелку на земле. Повстанцы были вынуждены отступить. В ходе столкновения пострадало несколько человек. После боя у аэродрома собрались несколько сотен местных жителей с флагами России и ДНР. Руководитель спецоперации В. Крутов лично вступил с ними в переговоры и объяснил, что «военные прилетели защитить» их «от террористов». Собравшиеся с криками «Среди нас нет террористов!» набросились на него, после чего военным пришлось открыть предупредительный огонь в воздух. Снайперы заняли все ключевые точки вокруг аэродрома. Несколько сотен активистов остались у въезда на аэродром и начали сооружение баррикад. В тот же день пророссийские активисты попытались захватить аэродром возле Славянска, но, натолкнувшись на вооружённое сопротивление, были вынуждены отойти.

16 апреля утром на улицах Краматорска появилась бронированная техника под украинскими флагами. Народные активисты вместе с вооружёнными людьми без опознавательных знаков заблокировали и захватили шесть единиц бронетехники вместе с экипажами из состава передового отряда 25-й десантно-штурмовой бригады из Днепропетровска, действовавших по плану антитеррористической операции. Боевые машины под российскими флагами были отправлены в Славянск.

В тот же день обострилась ситуация в Мариуполе, когда провалилась попытка штурма части внутренних войск № 3057, а повстанцы потеряли 3 человек убитыми и 63 попали в плен.

16 апреля флаг ДНР поднял город Новоазовск. 18 апреля — Северск, 19 апреля — Комсомольское и посёлок Старобешево, а 1 мая — Красноармейск и Родинское.

Вместе с тем, контроль ДНР за той или иной территорией рассчитывался исключительно по контролю за административными зданиями, тогда как воинские части нередко оставались в подчинении у властей Украины. Так, «двоевластие» в Горловке сохранялось до 13 мая. Повторно пришлось брать и Артёмовск.

Не менее важной оказалась борьба за информационное пространство для соответствующего освещения происходящих событий. Так, 27 апреля Донецкая областная гостелекомпания была взята под контроль сторонниками ДНР. Однако 3 мая вновь пришлось воевать за Донецкую телевышку.

Женевское заявление

17 апреля участники переговоров в Женеве (РФ, ЕС, США и Украина) одобрили текст заявления по ситуации на Украине. Оно призывало противоборствующие стороны освободить захваченные здания, сложить оружие и сесть за стол переговоров. Кроме того, США, ЕС и Россия пообещали совместными усилиями помочь Украине справиться с экономическим кризисом. Участники признали, что кризис на Украине должен быть преодолён самими жителями этой страны.

Мир на Донбассе, однако, так и не наступил. 22 апреля на сайте Верховной Рады было опубликовано заявление и. о. Украины Александра Турчинова с требованием к силовым структурам возобновить проведение так называемой АТО на юго-востоке Украины.

2 мая 2014 года пресс-секретарь Президента России Дмитрий Песков заявил о срыве Киевом женевских соглашений в связи с началом военной операции в Славянске.

Провозглашение ЛНР

28 апреля в Луганске было объявлено о создании Луганской Народной Республики, хотя в отличие от ДНР армия Юго-Востока в Луганской области появилась ещё 6 апреля. Первым действием повстанцев был захват здания СБУ и давление на местную обладминистрацию.

29 апреля повстанцы заняли здания обладминистрации и облпрокуратуры, не встретив сопротивления силовиков. Сотрудники милиции, которые охраняли здание, перешли на сторону митингующих и прикололи георгиевские ленточки. Над зданием облгосадминистрации был поднят флаг России.

30 апреля порядка 30 противников официальной власти вошли в здание городского совета города Алчевск, ещё около 150—200 человек поддержки остались на улице. Со здания был снят флаг Украины, а через несколько часов на флагштоке вместо государственного флага был повешен флаг РФ. Флаг города не был снят и всё время оставался на месте. Руководство горсовета осталось на рабочих местах и продолжило работу.

Обострение ситуации произошло 22 мая, когда в районе населённых пунктов Рубежное и Лисичанск произошёл бой между украинскими солдатами и бойцами Армии Юго-Востока. Российские и украинские СМИ со ссылкой на повстанцев ЛНР повествуют об инциденте, когда сдавшихся украинских военных расстреляли свои же. В тот же день повстанцы пытались атаковать Сватово, но были отражены местным украинским гарнизоном. В дальнейшем вооружённые отряды ЛНР стремились установить контроль за переходами на российской границе: Краснодон, Дьяково и другие.

Противостояние и бои в мае 2014

Референдумы 11 мая

Референдумы в Донецкой и Луганской областях прошли 11 мая и, по заявлениям, их организаторов, имели соответственно явку 75 % и 75 % и количество проголосовавших «за» 89 % и 96 %. Согласно заявлению и. о. президента Украины Александра Турчинова, в референдумах приняли участие соответственно около 24 % и 32 % избирателей областей.

По результатам референдумов самопровозглашённые власти обеих республик объявили 12 мая суверенитет, и выразили желание войти в состав России, а также объединиться в Новороссию и вступить в Таможенный союз ЕврАзЭС. Пресс-службой президента России было заявлено, что «В Москве с уважением относятся к волеизъявлению населения Донецкой и Луганской областей и исходят из того, что практическая реализация итогов референдумов пройдёт цивилизованным путём, без каких-либо рецидивов насилия, через диалог между представителями Киева, Донецка и Луганска. В интересах налаживания такого диалога приветствуются любые посреднические усилия, в том числе по линии ОБСЕ». В этот же день МИД Украины назвал прошедшие референдумы в Донецкой и Луганской областях незаконными и нелегитимными.

16 мая Генеральная прокуратура Украины признала ДНР и ЛНР террористическими организациями.

Противостояние в Славянске

В ночь с 20 на 21 апреля передовая группа Нацгвардии, состоящая из бойцов Правого Сектора, на четырёх легковых автомобилях (пикап) атаковала блок-пост повстанцев в Славянске на дороге, ведущей на гору Карачун. В результате боя трое повстанцев были убиты, в свою очередь нападавшие потеряв 2 автомобиля и оставив одного своего убитого бежали. Позже двое из бежавших были захвачены в плен. После этого до мая активных боёв в районе Славянска не велось. За это время обострение произошло только 24 апреля. В этот день украинские силовики блокировали Славянск со стороны Краматорска.

30 апреля Турчинов признал, что ситуация в Донецкой и Луганской областях не контролируется Украиной.

Подтянув силы, Киев выставил повстанцам в Славянске ультиматум: сложить оружие или 2 мая начнётся штурм города армейскими частями. Повстанцы оружие не сложили и 2 мая украинские военные пошли на штурм. Однако штурм закончился страшным провалом. Повстанцы сбили три вертолёта противника, чем полностью его деморализовали. В результате украинские войска, захватив несколько блок-постов на окраине Славянска, так и не решились на штурм города, после чего вернулись на исходные позиции. Единственным их успехом был захват горы Карачун. Бои продолжались до 5 мая, после чего украинские войска начали практиковать «тревожащий огонь» по городу.

29 мая во время очередного ожесточённого боя повстанцы уничтожили десантный вертолёт Ми-8 с 14 военными на борту, включая генерала Кульчицкого. В тот же день диверсионная группа повстанцев обстреляла колонну Вооружённых Сил Украины неподалёку от города Изюм. В целом, 29 мая в Славянске и Краматорске продолжились полномасштабные боевые действия с применением артиллерии и авиации, обстреливаются огневые позиций повстанцев с воздуха, с установок залпового огня «Град». Местные жители сообщали о многочисленных перестрелках и взрывах.

Противостояние в Мариуполе

7 мая украинским батальонам Нацгвардии удалось захватить здание горсовета Мариуполя. Силовики вытеснили сторонников Донецкой республики из здания горсовета с применением газа, на крыше был водружён флаг Украины. Арсен Аваков заявил, что город находится под полным контролем правительственных сил. Однако, уже через несколько часов здание горсовета вернулось под контроль сторонников Донецкой республики. По сообщению МВД Украины, 7 мая бойцы «народного повстанцев Донбасса» в районе посёлка Мангуш обстреляли автобус батальона милиции специального назначения «Азов», который двигался из Мариуполя в сторону Бердянска, в бою погиб один из нападавших, раненые были с обеих сторон, двое из нападавших взяты в плен, в том числе министр обороны Донецкой Народной Республики Игорь Какидзянов.

9 мая, в праздник День Победы, в Мариуполе произошёл бой повстанцев с Нацгвардией Украины и спецназом МВД «Азов». В ходе столкновений погибло 7 человек, 39 получили ранения. Несмотря на присутствие при этом противостоянии 9 бронемашин (БМП и БТР) Нацгвардии, местные повстанцы, всё же, отразили нападение. Нацгвардия утратила в ходе столкновения 3 бронемашины (одна из них была уничтожена, две захвачены).

13 июня батальон «Азов» при поддержке украинских силовиков и бронетехники зачистили городской центр Мариуполя от повстанцев ДНР. Наиболее ожесточённые бои развернулись возле местного штаба ДНР, при этом повстанцами в столкновениях активно применялись миномёты. К концу дня над административными зданиями Мариуполя подняты украинские флаги. Стало известно о занятии города украинской армией. По предварительным данным в результате операции убито не менее 5 бойцов ДНР, 40 арестовано. Имеются раненые среди украинских силовиков.

Бой под Волновахой

22 мая украинские военные понесли крупные потери в живой силе, погибло 18 солдат. Столкновение произошло в стратегически важном пункте между Донецком и Мариуполем.

Попытка захвата Донецкого аэропорта

25 мая 2014 года состоялись внеочередные выборы Президента Украины. На выборах победу одержал Петр Порошенко, набрав более 54 % голосов. Он поддержал продолжение военной операции на юго-востоке Украины и заявил, что военная операция на юго-востоке Украины должна быть более сжатой и эффективной по своему формату. Также Порошенко заявил, что готов к диалогу с юго-востоком Украины, но вести диалог будет только тогда, когда повстанцы сложат оружие. Повстанцы отказались складывать оружие и потребовали вывода украинских военных с территории Донецкой и Луганской областей. После этого ситуация на юго-востоке Украины стала ещё больше напряженной.

В ночь с 25 на 26 мая вооружёнными сторонниками ДНР была осуществлена попытка захвата Донецкого международного аэропорта. Целью операции было установление контроля над диспетчерской вышкой и взлётно-посадочной полосой, чтобы прекратить переброску по воздуху войск и грузов военного назначения. В операции, планированием и руководством которой занимался командир батальона «Восток» Александр Ходаковский, был задействован переданный в его подчинение сводный отряд российских и украинских добровольцев, прибывший в Донецк из Ростовской области 25 мая.

В ходе операции отряд понёс серьёзные потери. Впервые за время конфликта в Донбассе украинская армия применила боевую авиацию — штурмовики Су-25 и вертолёты Ми-24, которые наносили удары по зданию нового терминала, занятому сторонниками ДНР. Потеряв несколько человек убитыми и ранеными, отряд получил приказ идти на прорыв в сторону Донецка и погрузился в два «Камаза». Грузовики шли на полной скорости, при этом бойцы, находившиеся в кузовах, вели непрерывную беспорядочную стрельбу. При въезде в город они были обстреляны из гранатомётов и пулемётов повстанцами, которые получили информацию о том, что на прорыв в Донецк со стороны аэропорта идут бойцы Национальной гвардии Украины. В результате силы ВСУ сохранили контроль над аэропортом, при этом сторонники ДНР потеряли более 50 человек убитыми. Повстанцы, тем не менее, закрепились на подступах к аэропорту.

Противостояние в Донецке

С конца весны до августа 2014 года в районе Донецка происходили отдельные бои, авианалёты, обстрелы и теракты, которые, несмотря на Минское соглашение о перемирии, с несколько меньшей интенсивностью продолжались в течение осени 2014 года и начала зимы 2015 года, после чего в январе 2015 года произошло резкое обострение обстановки, включая артобстрел остановки с многочисленными жертвами, жертвы и разрушения при прочих обстрелах, и тяжёлые Бои в Донецком аэропорту с последующими объявлениями о его захвате силами ДНР и о почти полном разрушении.

Бои в июне 2014

В начале июня украинская армия с нескольких направлений начала полномасштабное наступление на Славянск. Бои с применением бронетехники, артиллерии и авиации проходили в 25—30 км от города. Обстрелам артиллерии подвергся и сам город.

2 июня украинские силовики совершили авианалёт на Луганск. Затем они атаковали позиции повстанцев в Красном Лимане и к 5 июня овладели им. Повстанцы в свою очередь сосредоточили свои усилия на контроле границы с Россией. 5 июня произошёл бой в пункте Мариновка с применением БТРа и авиации^{[неавторитетный источник? 3310 дней]}. По данным украинской погранслужбы часть нападавших атаковала со стороны российской границы, а после прибытия подкрепления к пограничникам — бежала на территорию России. Параллельно ввиду неблагоприятной обстановки украинское руководство эвакуировало ряд погранпунктов (Станично-Луганское, Краснодон, Бирюково, Свердловск, Дьяково, Червонопартизанск, Должанский и Красная Могила) на украинско-российской границе (фактически на границе РФ с ЛНР)^{[неавторитетный источник? 3310 дней]}. По другим данным, украинские пограничники покинули места своей дислокации с двух застав и, уничтожив часть имеющегося оружия и переодевшись в гражданскую одежду, перешли на российскую территорию. Покинутые пункты пропуска заняли луганские повстанцы.

7 июня новоизбранный президент Украины Петр Порошенко вступил в должность. В ходе своей инаугурационной речи он заявил, что не будет вести диалог с повстанцами. Также Порошенко предложил повстанцам сложить оружие. повстанцы ответили отказом.

8 июня появилась информация украинских СМИ, что повстанцы оборудовали базу в посёлке Снежное, используя ПЗРК и пулемёт «Утёс». 9 июня боевые действия велись в районе погранзаставы Изварино. 10 июня повстанцы взяли под контроль приграничную Дмитровку.

12 июня имели место боестолкновения между повстанцами и силовиками в Кременной, в Снежном и Макарово

13 июня украинские силовики выбили повстанцев из Мариуполя и сообщили о разгроме колонны повстанцев в районе Степановки

14 июня под Луганском был сбит украинский самолёт Ил-76, на борту которого находилось 49 человек (десантники 25 бригады ВДВ и члены экипажа), все они погибли. По утверждению повстанцев, также был сбит украинский Су-24 в небе над Горловкой. В тот же день на окраине города Мариуполь повстанцы устроили засаду, обстреляв автоколонну Государственной пограничной службы Украины. В ходе боя погибло 5 украинских пограничников, ещё семеро военнослужащих получили ранения.

В ночь на 15 июня был обстрелян город Амвросиевка, в результате чего пострадало более 20 домов погибло и ранено несколько человек. 15 июня повстанцы отбили Станицу Луганская. По их сведениям в городе после пребывания украинских военных многочисленные разрушения и жертвы.

14—15 июня украинская армия овладела городом Счастье в Луганской области, по сообщениям руководства ЛНР это сопровождалось стрельбой в людей, погибло около сотни человек. 16 июня ВГТРК показала репортаж своего корреспондента Игоря Корнелюка, в котором утверждалось, что украинский батальон «Айдар» проводит массовые убийства в посёлке Счастье и вырезает все местное население. По мнению Украины, подтверждений этим утверждениям нет. 17 июня боевые действия переместились в посёлок Металлист в 10 км к северу от Луганска, где украинский батальон «Айдар» попал в засаду и понёс тяжёлые потери. В этот же день вблизи поселка Металлист под Луганском съемочная группа ВГТРК попала под минометный обстрел со стороны украинского батальона «Айдар». Звукорежиссёр Антон Волошин погиб на месте, а корреспондент Игорь Корнелюк получил тяжелое ранение и позже скончался в больнице через 35 минут после того, как его перевели из операционной в стационар. По словам очевидца, при обстреле под Луганском мина разорвалась рядом с группой журналистов, один из которых держал микрофон с логотипом телеканала « Россия». Журналисту успели сделать операцию, но через полчаса он скончался в реанимации.

Вечером 16 июня украинские военные обстреляли жилые кварталы Краматорска, часть города осталась без электричества, среди жителей были жертвы и раненые. 17 июня было объявлено временное перемирие, однако вечером того же дня оно было нарушено украинской армией, которая обстреляла Краматорск.

18 июня Президент Южной Осетии Леонид Тибилов подписал указ «О признании Луганской Народной Республики».

19 июня боевые действия велись в районе Красного Лимана, Ямполя., Кировска, продолжался обстрел Славянска, где погибли 4 мирных жителя. Украинская сторона активно применяла танки. Украинская сторона заявила об уничтожении 200 повстанцев в боях за Ямполь и Закотное. При этом в пресс-службе ЛНР опровергли заявление о серьёзных потерях. Серьёзные потери понесли и нападающие. В 25-й бригаде ВДВ погибло 12 солдат и 25 получили ранение, понесли потери и части Нацгвардии. 20 июня президент Украины Пётр Порошенко отдал приказ украинским военным о прекращении огня на Донбассе до 27 июня. Порошенко предложил повстанцам за время перемирия сложить оружие. Также Порошенко опубликовал свой план по мирному урегулированию. Согласно этому плану повстанцы должны сложить оружие и либо сдаться, либо уйти на территорию России. После этого должна быть создана 10-километровая буферная зона на российско-украинской границе. Взамен Порошенко гарантировал свободное использование русского языка на юго-востоке Украины и досрочные местные выборы. МИД РФ и повстанцы назвали мирный план Порошенко ультиматумом. Также повстанцы заявили, что не считают Порошенко легитимным президентом Украины.

23 июня в Донецке прошли первые консультации об условиях начала мирных переговоров в ходе которых стороны договорились о прекращении огня до 27 июня. В переговорах в здании обладминистрации участвовали посол России на Украине Михаил Зурабов, два представителя ОБСЕ, экс-президент Украины Леонид Кучма, глава общественной организации «Украинский выбор» Виктор Медведчук, премьер-министр ДНР Александр Бородай, лидер движения «Юго-Восток» Олег Царев. Однако прекращения боевых действий не произошло.

В пятницу, 27 июня, в самопровозглашённой Донецкой народной республике заявили, что срок перемирия истёк ещё в 11:00 мск. И хотя администрация украинского лидера ранее заявляла об окончании перемирия в 23:00 мск, обстрелы Краматорска и Славянска возобновились ещё утром.

Ещё до окончания перемирия, вечером четверга 26 июня, повстанцы атаковали блокпост силовиков в посёлке Мирный. По сообщению непосредственно командующего силами самообороны ДНР Игоря Стрелкова, у силовиков были уничтожены два БТР-80, а третий удалось захватить. Кроме того, во время возобновившихся боёв под Краматорском в официальном Твиттере самопровозглашённой Донецкой народной республики было заявлено, что 27 июня, повстанцы уничтожили четыре бронетранспортёра и одну БМП украинских силовиков. В тот же день повстанцы заняли Северск. 27 июня в Донецке прошли вторые консультации между сторонами конфликта. В ходе этих переговоров стороны договорились о продлении режима прекращения огня до 30 июня. В этот же день Президент Южной Осетии Леонид Тибилов подписал указ «О признании Донецкой Народной Республики».

28 июня Председатель Республиканского собрания (Верховного совета) ЛНР Алексей Корякин сообщил, что украинские военные попытались захватить посёлок Краснопартизанск, но были выбиты повстанцами и взяли посёлок в кольцо.

В воскресенье 29 июня трое украинских военных были убиты и четверо были ранены под гранатомётным обстрелом повстанцами блокпоста у Славянска. Ещё два украинских солдата были убиты, когда повстанцы напали на колонну сопровождения у Нижней Ольховой в Луганской области. Там были ранены восемь солдат. Ещё пять украинских солдат были контужены во время подрыва БМП на фугасе, который был заложен повстанцами по пути движения украинской техники.

Кроме того, по заявлению пресс-службы ДНР, на сторону повстанцев перешла воинская часть А1402 (Донецкий зенитный ракетный полк), на вооружении которого находятся самоходные ЗРК «Бук». О том, что в Донецке «частично» захватили воинскую часть противовоздушной обороны вооружённых сил Украины А1402, сообщило позже и интернет-издание «Украинская правда» со ссылкой на представителя пресс-центра силовой операции Алексея Дмитрашковского. «Утром произошло нападение на часть противовоздушной обороны. Использовали гранатомёты и миномёты. Нападение было хорошо спланировано», — цитирует А. Дмитрашковского издание.

В этот же день представитель информационного центра Совета национальной безопасности и обороны (СНБО) Андрей Лысенко заявил, что повстанцы заняли Донецкий завод химических изделий, на котором они планируют начать производство ручных осколочных гранат.

30 июня произошёл бой в районе села Ульяновки Красногорского района с участием танка ИС-3 на стороне повстанцев.

Бои в июле 2014

1 июля в 00:42 по киевскому времени президент Украины Пётр Порошенко объявил о прекращении одностороннего перемирия. МИД Украины заявил, что за время перемирия повстанцы 108 раз нападали на силы, участвующие в операции, погибли 27 военнослужащих.

1 июля Игорь Безлер и бойцы его отряда атаковали и захватили здание областного УВД в центре Донецка, где находились лояльные украинскому государству милиционеры во главе с генералом Пожидаевым (был назначен Аваковым за три месяца до этого), с которыми сотрудничали Ходоковский и Бородай.

Один милиционер был убит, несколько ранены. Милиционеров разоружили и выгнали из здания УВД. В тот же день на брифинге премьер-министр ДНР Александр Бородай сообщил, что Игорь Безлер и его отряд не подчиняется никому и не контролируется. А помощник премьера ДНР Сергей Кавтарадзе назвал Безлера «мятежником и провокатором».

В свою очередь, министр обороны ДНР Игорь Стрелков подтвердил, что «идет захват областного УВД, лояльного Киеву». «Перед штурмом необходимо „зачистить“ тылы», — заявил Стрелков.

2 июля пресс-офицер силовой операции Алексей Дмитрашковский сообщил, что повстанцам удалось подбить самолёт ВВС Украины Су-24. Во время полёта над Донецкой областью был обстрелян самолёт Су-24, было сделано четыре выстрела из ПЗРК. Одна ракета попала в самолёт, загорелся двигатель. Лётчик сумел выключить двигатели, погасить пламя.

2 июля посёлок Станица Луганская подвергся авианалёту украинских ВВС, погибло более 10 мирных жителей, были разрушены дома на нескольких улицах в центре поселения. Глава местной администрации Владимир Билоус заявил, что первый удар украинского штурмовика был нанесён по посёлку в 11 утра. Он уничтожил отделение милиции, здание суда, ещё две постройки. Второй удар унёс жизни девяти человек, а 11 получили ранения. Среди погибших — пятилетний мальчик, Ваня Ермилов, которого бомба убила вместе с отцом. Мальчику взрывом оторвало ноги.

Внешние изображения
	Александр Коц. [s5.stc.all.kpcdn.net/f/4/image/36/88/818836.jpg Соотношение сил на юго-востоке Украины]. Комсомольская правда (3 июля 2014 г.). [www.kp.md/daily/26251.4/3131443/ оригинальная статья]

3 июля украинскими силовиками был взят под контроль населённый пункт Закотное Луганской области.

3 июля 2014 года новым министром обороны был назначен Валерий Гелетей, пообещавший провести провести парад победы в «украинском Севастополе».

3 июля около 11 утра повстанцы осуществили миномётный обстрел пункта пропуска «Должанский», в результате атаки были ранены девять украинских пограничников, некоторые постройки на территории КПП получили серьёзные повреждения. Несколько снарядов попали на территорию России и разорвались на территории пограничного пункта пропуска «Новошахтинск». В результате обстрела здание КПП получило повреждения. Несколькими часами позже украинская армия в ходе боёв у российско-украинской границы в Луганской области установила контроль над пропускным пунктом «Изварино». В тот же день продолжались массированные обстрелы Славянска, Краматорска, Ямполя, Семёновки и Николаевки с использованием РСЗО «Ураган» и «Град», миномётов и танковых пушек. В результате погибли и были ранены один повстанец и несколько мирных жителей. Ночью повстанцами был взорван мост через реку Казённый Торец на трассе Харьков — Ростов в окрестностях Славянска (деревня Семёновка). 4 июля армия отвоевала от повстанцев Николаевку.

5 июля повстанцы покинули Славянск. С боем колонна бронетехники прорвалась через кольцо окружения, созданное вокруг Славянска украинской армией, в Краматорск. По сообщению начальника Генерального штаба Вооружённых сил Украины Виктора Муженко, во время прорыва были подбиты танк, две БМП и две БМД повстанцев из бронегруппы, которая осуществляла отвлекающую атаку на стеле «Славянск» и способствовала прорыву основной бронегруппы повстанцев. По словам Стрелкова, бо́льшая часть отвлекающей бронегруппы была уничтожена. По словам Павла Губарева, силы повстанцев передислоцируются в Донецк и Горловку. В тот же день Славянск перешёл под контроль украинских военных, над Славянским городским советом поднят государственный флаг Украины. Позже стало известно, что вслед за Славянском повстанцы оставили Краматорск, Дружковку и Константиновку, в Константиновке был поднят украинский флаг.

6 июля украинский флаг был поднят над Дружковкой и Артёмовском, артиллерия обстреляла Луганск, По словам повстанцев, их атаковал батальон «Азов», который попытался взять высоту Саур-Могила, но был отброшен батальоном «Восток».

10 июля силы АТО установили контроль над городом Северском, ранее оставленным повстанцами.

В ночь с 11 на 12 июля город Марьинка был обстрелян украинцами с применением реактивной системы залпового огня «Град». Было убито 4 мирных жителя, включая трёх членов одной семьи: муж, жена и её сестра-инвалид. Сиротой осталась 16-летняя девушка.

11 июля ВВС Украины нанесли авиаудар по Дзержинску. Удар пришёлся по кладбищу и трансформаторной будке.

11 июля в районе населённого пункта Зеленополье повстанцами был впервые применён РСЗО «Град». Из установок «Град» были обстреляны части 79-й ОМБр и 24-й ОМБр, пытавшихся отрезать народные республики от границы с Россией. По официальным данным Министерства обороны Украины, погибли 19 военнослужащих, ещё 93 получили ранения различной степени тяжести. По свидетельству очевидцев, во время ракетного обстрела было убито более 50 солдат и офицеров ВСУ, более 100 ранены. Было уничтожено большое количество военной техники и боеприпасов.

13 июля появились сообщения о штурме Луганска украинскими частями в составе 110 танков и двух штурмовиков со стороны посёлков Металлист, Роскошное, Юбилейное и Александровск. В тот же день обстрелам подверглись посёлки Марьинка, Карповка, Гольмовский и город Красногоровка. Повреждения получили гражданские объекты (школа, жилые дома), есть пострадавшие. 13—14 июля часть бронегруппы украинских войск — до 40—45 единиц танков, БМП и САУ — прорвалась к гарнизону окружённого аэродрома Луганск.

14 июля повстанцы сбили транспортный самолёт Ан-26 ВВС Украины близ Краснодона.

15 июля российские СМИ на основе сообщений от местных жителей опубликовали информацию, что ВВС Украины нанесли авиаудар по городу Снежное, где были сосредоточены значительные силы повстанцев. Однако в СНБО Украины заявили, что украинская авиация не может быть причастна к бомбардировке, так как с начала поисково-спасательной операции, направленной на поиск украинских лётчиков со сбитого Ан-26, ВВС Украины не осуществили ни одного вылета, в украинских СМИ появились сообщения, что это был «авиаудар вероятно российского военного самолёта». В российских СМИ была распространена информация, что вечером того же дня самолёты ВВС Украины нанесли авиаудар по городу Шахтёрску.

15 июля в российских СМИ появились сообщения, что украинские военные оставили ранее занятые позиции под Краснодоном, ушли из Александровки и начинают отход из города Счастье, а повстанцам удалось восстановить блокаду аэропорта Луганска.

16 июля ОБСЕ по запросу России согласилась провести мониторинг ситуации на пропускных пунктах «Донецк» и «Гуково».

16 июля бойцы ДНР перешли в наступление около населённых пунктов Степановка, Мариновка и Амвросиевка Донецкой области. В районе Мариновки повстанцы не дошли до украино-российской границы около полутора километров, почти блокировав тем самым всю южную группировку украинских сил. По словам повстанцев, около Дмитриевки в окружение попали батальоны «Азов» (частично) и «Шахтёрск». Восточнее, у пограничного КПП «Изварино», в окружение попали 72-я, 24-я мехбригады и 79-я аэромобильная бригада.

17 июля произошла авиационная катастрофа самолёта Boeing 777 авиакомпании Malaysia Airlines, выполнявшего плановый рейс из Амстердама в Куала-Лумпур, на востоке Донецкой области Украины в районе села Грабово недалеко от города Торез. Украинские власти обвинили в катастрофе Россию и самопровозглашённые республики на востоке Украины, при этом вторые заявили, что не располагают средствами, которыми можно было бы сбить самолёт на такой высоте. Крушение пассажирского лайнера привело к усилению международного давления на Россию. США и их союзники придерживаются версии, что самолёт был сбит ракетой класса «земля — воздух» с использованием зенитно-ракетного комплекса «Бук-М» принадлежавшим российским военным.

18 июля самолёты украинских ВВС (по сообщению Первого канала и LifeNews) обстреливали жилые районы Луганска, что привело к жертвам среди населения. Интенсивному артиллерийскому и миномётному обстрелу в течение дня подвергались окраины города и жилые кварталы в самом центре. Так, при разрыве мины рядом с пешеходным переходом осколками были убиты 8 мирных граждан. Наблюдателям из ОБСЕ, находившимся в это время в Луганске, пришлось скрываться от обстрела в бомбоубежище вместе с горожанами. Был возобновлён обстрел посёлка Металлист.

21 июля украинские силы предприняли попытку штурма Донецка с использованием танков. Боевые действия велись в районе аэропорта и вокзала. Под удар попали рынок, супермаркет и жилые дома. Погибли 5 мирных жителей.

По словам И. Безлера, в тот же день украинская армия обстреляла Дзержинск из установок БМ-21 «Град» и попыталась войти в город; к повстанцам прибыло подкрепление из Горловки; в Дзержинске погибли семеро повстанцев и был уничтожен отряд Национальной гвардии численностью 50 человек. После этого повстанцы оставили Дзержинск.

21 июля украинские войска взяли под контроль города Рубежное, Дзержинск и Соледар.

22 июля повстанцы отступили из Северодонецка, Лисичанска, Кировска и Попасной. В этот же день Верховная Рада Украины призвала международное сообщество признать ДНР и ЛНР террористическими организациями.

23 июля повстанцы заявили, что вернули контроль над Лисичанском. Два украинских штурмовика Су-25 были сбиты повстанцами в районе Саур-Могилы. Атаку украинских военных на Горловку обороняющиеся отбили, при этом один из участвовавших в атаке танков был сожжён. Украинские войска взяли под контроль сёла Карловку, Нетайлово и Первомайское.

25 июля, согласно сообщению руководителя Центра военно-политических исследований Дмитрия Тымчука, Лисичанск вновь полностью перешёл под контроль украинских войск.

27 июля, по сообщению депутата Верховной рады от фракции «Батькивщина» Александра Бригинца, был нанесён авиаудар по Горловке, в результате чего был разрушен штаб одного из командиров повстанцев Безлера.

По сообщению украинских военных, 28 июля они взяли под контроль Дебальцево и Саур-Могилу. Пресс-служба АТО сообщила о взятии Дебальцева, Шахтёрска, Лутугина и Тореза. Повстанцы отрицают эту информацию, по их словам бои за Шахтёрск и Торез продолжаются.

29 июля канал CNN сообщил, что правительственные войска Украины применяли баллистические ракеты малой дальности «Точка-У» с 454-килограммовыми боеголовками и радиусом действия 89 км. 30 июля военный комендант Луганска Сергей Грачёв сообщил, что были найдены неразорвавшиеся части украинских баллистических ракет. Корреспондент канала ABC News Кирит Радиа, основываясь на имеющихся у него сведениях, высказал мнение, что всего было осуществлено три выстрела, целью которых были не повстанцы, а место падения самолёта «Малайзийских авиалиний», поскольку ракеты упали в 15 км от села Грабово, где расположены обломки Боинга. Официальный представитель Государственного департамента США Джен Псаки во время пресс-конференции затруднилась ответить на вопрос об использовании баллистических ракет. 1 августа Deutsche Welle со ссылкой на неназванного представителя пресс-службы НАТО сообщило, что организация на базе данных разведки США подтверждает факт применения украинской армией баллистических ракет на востоке страны. 1 августа, согласно УНИАН, глава миссии Украины при НАТО Игорь Долгов заявил, что представители альянса не делали никаких заявлений о баллистических ракетах, а неназванный источник РИА-Новости сказал, что «на данный момент НАТО не располагает официальным подтверждением того, что баллистическая ракета была использована украинскими войсками». Позже НАТО опровергла своё заявление об украинских баллистических ракетах, назвав его «ошибкой в коммуникации».

30 июля украинские военные сообщили, что взяли под контроль Авдеевку. В тот же день повстанцы сообщили, что города Шахтёрск, Торез, Снежное, Первомайское, Иловайск, Горловка находятся под их контролем, а также, что бои продолжают идти «возле и в приграничных населённых пунктах: Красная Заря, Кожевня, Дмитровка, Степановка».

Бои в августе 2014

2 августа телепередача ТСН украинского канала 1+1 сообщила, что силовики заняли Красногоровку и Старомихайловку.

4 августа, по заявлению одного из бойцов батальона Шахтёрск, под их контроль перешла Марьинка. В свою очередь повстанцы сообщили, что были отбиты атаки на Красногоровку и Марьинку, а также попытка украинских подразделений прорваться к Донецку. 6 августа повстанцы осуществили стратегическое отступление из Марьинки «в Донецк, в прилегающий к Марьинке Петровский район».

5 августа командование АТО объявило о передислокации своих сил к Донецку и Луганску с целью разрыва связи между ними. Наиболее жёсткие бои шли за город Шахтёрск.

7 августа председатель Совета Министров ДНР Александр Бородай объявил о своем уходе в отставку. Новым председателем Совета Министров стал Александр Захарченко. В этот же день новый председатель Совета Министров ДНР А. В. Захарченко сообщил, что в настоящее время бои ведутся в районе Еленовки и Амвросиевки, в южном котле «осталось 800 человек», а украинские военные удерживают «позиции в посёлке Пески и Донецком аэропорту». Также А. В. Захарченко заявил, что 150 украинских солдат записались в ряды вооружённых формирований ДНР, а также повстанцы захватили «18 установок „Града“, множество танков и БТР…».

8 августа повстанцам удалось сбить МиГ-29. В тот же день СНБО Украины заявил, что украинская армия заняла Круглик, Миусинск и Пантелеймоновку^{[неавторитетный источник? 3535 дней]}. Позднее повстанцы заявили, что бои за Миусинск продолжаются, а недалеко от посёлка Пантелеймоновка уничтожена крупная колонна украинских войск.

9 августа Александр Ходаковский сообщил, что повстанцы оставили Саур-Могилу, поскольку «с того момента, как мы стали активно применять артиллерию против нашего противника, тактическая значимость этой высоты сократилась».

9 августа Игорь Стрелков сообщил о том, что украинские силовики захватили город Красный Луч Луганской области, Донецк и Горловка оказались в окружении. В то же время Андрей Пургин заявил ИТАР-ТАСС, что «Город не блокирован. Есть коридор через Макеевку и ГРЭС», а также отметил, что Донецк «давно взят в полукольцо», однако сопротивление продолжается. В свою очередь представитель СНБО Андрей Лысенко не подтвердил взятие Красного Луча. Позднее повстанцы заявили, что Красный Луч освобождён от украинских войск. В тот же день штаб повстанцев сообщил, что от украинских войск освобождены 12 населённых пунктов Донецкой и Луганской областей, включая Дьяково, Нижний Нагольчик и Должанский; остаются под контролем повстанцев КПП «Изварино» в Луганской области и 20-километровый участок границы в Донецкой области. 10 августа украинские военные снова заняли Дьяково.

10 августа штаб повстанцев сообщил, что отбито наступление украинских войск на Иловайск, в ходе которого было уничтожено 10 единиц бронетехники. В тот же день штаб повстанцев сообщил, что в ночь с 9 на 10 августа на трассе Горловка-Донецк группой бойцов под руководством Игоря Безлера в ходе боёв была уничтожена колонна украинских войск (более 20 единиц различной бронетехники, среди которой 3 танка), пытавшаяся закрепиться в районе Ясиноватского поста и склада продуктовых магазинов «АТБ».

К 10 августа повстанцы смогли восстановить контроль над большей частью границы Донецкой и Луганской областей с Россией. В то же время украинская армия захватила ряд населённых пунктов, расположенных на трассах, соединяющих различные группировки сторонников Луганской и Донецкой республик.

11 августа председатель Совета Министров ДНР А. В. Захарченко заявил, что повстанцы готовы перейти в наступление, поскольку украинская армия «полностью деморализована», а заявления украинских военных о «полном окружении и блокировании столицы республики» являются «обычным блефом», а его заместитель Андрей Пургин высказал мнение, что не видит смысла в переговорах с украинскими силовиками об обмене пленными маленькими группами (поскольку повстанцы могут это делать без переговоров на высоком уровне) и предложил менять пленных по принципу «всех на всех». В тот же день сопредседатель общественного движения «Донецкая республика» Татьяна Дворядкина в интервью латвийской радиостанции Baltcom заявила, что в бою под Иловайском погибло 500 украинских военных, а в составе батальона «Азов» есть граждане Латвии.

12 августа пресс-служба ДНР сообщила, что сербский добровольческий отряд четников «Йован Шевич» отбил наступление украинских военных на трассу Луганск — Краснодон, а также уничтожил 2 танка и 1 САУ вместе с экипажами, и 1 горное орудие. В тот же день штаб ДНР сообщил о занятии украинскими военными сёл и посёлков Корсунь, Верхняя Крынка, Монахово и Криничное, а также о попытке прорваться к Макеевке, которая закончилась уничтожением 2 танков и захватом 1 БМП; кроме того он сообщил, что бои продолжаются рядом с Миусинском, с посёлком Грабское и в посёлка Новопавловки на окраине Красного Луча, сёл Фёдоровка и Зелёное, при этом по сообщению штаба посёлок находится под контролем повстанцев, а в сёлах окружены украинские военные, уничтожено около 10 танков, 4 единицы лёгкой бронетехники и батарея «Град», а 11 августа 2 танка в Миусинске. Также стало известно, что войска ДНР подготовили 200 единиц бронетехники (имевшиеся резервы, трофейная бронетехника из «южного котла» и отремонтированная из украинских военных частей) для контрнаступления под Донецком. В свою очередь штаб ЛНР сообщил, что между Антрацитом и Красным Лучом в окружение попали подразделения 30-й и 95-й бригад украинской армии. В свою очередь представитель СНБО Андрей Лысенко на брифинге заявил, что батальоны спецназначения «Азов», «Днепр», «Донбасс» и «Шахтёрск» взяли Первомайск, Угледар, Камышеваха, Калиново, а Пётр Порошенко написал в своём твиттере, что также взят Углегорск. В этот же день представитель повстанцев Игорь Иванов сообщил, что продолжаются бои за Иловайск.

13 августа штаб повстанцев сообщил, что украинские войска заняли посёлок Пески, но не смогли закрепиться в Авдеевке и Марьинке, а также что продолжается бой за село Степановка. В тот же день агентство «Новороссия» сообщало, что Игорь Стрелков тяжело ранен, хотя позднее это опровергали Андрей Пургин, Олег Царёв и руководитель движения «Юго-Восточный фронт» Константин Кнырик, руководитель отдела международной информационной службы политотдела министерства обороны ДНР Владислав Бриг назвал это сообщение бредом, добавив что оно появилось на «каком-то непонятном фейковом ресурсе, созданном специально для вброса дезинформации», а член Совета Безопасности ДНР Сергей Кавтарадзе заявил, что «Это — полная ерунда. Очередной виток информационной войны».

14 августа повстанцы вернули приграничные посёлки Степановка и Мариновка. В этот же день Игорь Стрелков подал в отставку с поста министра обороны ДНР. Его место занял Владимир Кононов.

15 августа повстанцы сообщили, что РСЗО «Град» уничтожили ровенский батальон «Горынь», а штаб вооружённых сил ЛНР сообщил, что в пригороде Луганска была задержана «Шевроле-Нива» с 3 диверсантами, в багажнике которой находились три гранатомёта и восемь выстрелов к ним, а также семь противотанковых мин, стрелковое оружие и металлический ящик для хранения боеприпасов, целью которых было минирование участка дороги от Комиссаровка до Придорожного и срыв доставок гуманитарного груза российским конвоем. В свою очередь заместитель председателя Совета Министров ДНР Андрей Пургин заявил, что в течение дня повстанцами было уничтожено «порядка 100 единиц» украинской бронетехники.

16 августа Пётр Порошенко у себя в микроблоге в Твиттере заявил, что украинские военные взяли Ждановку, но штаб повстанцев сообщил, что в районе населённых пунктов Ждановка и Углегорск «идут позиционные бои». Спикер Совета национальной безопасности и обороны Украины Андрей Лысенко заявил на брифинге, что уличные бои идут в Луганске и Донецке, а по сообщению штаба повстанцев: бои идут в районе городов Горловка, Иловайск и Моспино, а также в Луганской — Успенка; рядом с Зелёное артиллерией повстанцев был разгромлен блокпост, а также уничтожено две единицы бронетехники, и убито 45 украинских военных; отбита попытка украинских военных блокировать транспортную магистраль между Донецком и Шахтёрском; в тот же день в районе Хрящеватое было было нанесено поражение подразделениям национальной гвардии и батальону Айдар: уничтожено 2 танка, 6 единиц БМП и БТР, до 5 автомобилей, убиты 25 бойцов; разведывательная группа одного из отрядов повстанцев в районе Саур-Могила уничтожила миномётный расчёт; общие потери украинских военных составили 2 танка, 2 артиллерийских орудия, до 10 единиц БМП и БТР, 19 автомобилей и до 135 убитыми и ранеными. Сотрудник информационного пресс-центра «Восток» с позывным «Памир» сообщил Regnum, что боевые действия продолжаются в Донецке, Енакиево, Иловайске и Луганске; на днях были освобождены Фащевка, Миусинск; 15 августа освобождены сёла Степановка и Мариновка; украинские войска выбиты из Красного Луча в сторону Дебальцево.

17 августа в своём микроблоге в Facebook Семен Семенченко отметил, что «В последние дни несмотря на странные мантры СМИ — „боевики в агонии и уже разбегаются“ — ситуация наоборот осложнилась», поскольку продолжаются «серьёзные бои на Саур-Могиле», а повстанцы контратакуют. В этот же день Порошенко написал в Twitter, что украинские войска взяли под контроль Ясиноватую, но повстанцы сообщили, что отбили эту атаку. Также повстанцы сообщили, что в ходе ожесточённых боёв рядом с селом Нижняя Крынка было уничтожено 32 единицы военной техники, включая 6 установок БМ-21 «Град»; предотвращены попытки украинских войск занять Иловайск; в районе Саур-Могилы уничтожено 2 БТР; занят посёлок Червоный Жовтень; артиллерийский налёт в районе компрессорной станции севернее посёлка Хрящеватое уничтожил до 30 человек подразделения Нацгвардии; в районе посёлка Нижний Нагольчик было уничтожено 2 БТР и 14 военнослужащих противника, захвачены гаубица Д-30 и автомобиль «Камаз»; артиллерийский обстрел колонны украинской армии рядом с селом Новоанновка уничтожил 7 единиц техники, включая один РСЗО БМ-21 «Град», а также полевой склад боеприпасов; в районе посёлка Терновое артиллерийский удар по танковой роте и миномётной батарее противника уничтожил 2 топливозаправщика; в районе села Переможное обстрелами уничтожен полевой склад боеприпасов. В свою очередь спикер информационного центра СНБО Украины Андрей Лысенко на брифинге заявил, что украинским военным в боях за «жилой район Большая Вергунка в Луганске» удалось установить «контроль над зданием Октябрьского райотдела милиции», а также что «украинские военные полностью освободили город Ждановка». Лысенко добавил, что украинские военные пытаются взять под контроль Донецк, Луганск, Горловку, Первомайск, Иловайск и Красный Луч, а также удерживают высоту неподалеку от кургана Саур-Могила. В тот же день штаб повстанцев сообщил, что бои велись и на юге Донецка, в Петровском районе.

18 августа представитель СНБО Украины Андрей Лысенко заявил на брифинге, что украинские военные установили контроль над частью Луганска, а также взяли его в кольцо окружения; украинские военные заняли сёла Малоивановка и Адрианополь, Чернухино (Луганская область) и вошли в Хрящеватое; полностью заблокировали Горловку; завершают изоляцию Алчевска; ведутся бои за города Ясиноватая, Ждановка, посёлки Станица Луганская и Нижняя Крынка. Также Лысенко сообщил, что рядом с селом Новокатериновкой украинские военные впервые подверглись обстрелу из реактивной системы залпового огня «Ураган» советского производства. В эфире программы «Свобода слова» на украинском телеканале ICTV Лысенко заявил, что бои идут на улицах Луганска. «Украинская правда» со ссылкой на пресс-центр оперативного командования «Север» ВС Украины сообщила, что украинские силовики заявляют о полном окружении Луганска в течение 24 часов. В свою очередь руководитель информационного центра «Юго-Восточный фронт» Константин Кнырик заявил Интерфаксу о том, что «бои ведутся на территории, равной трети Луганска» и «определённые участки улиц постоянно переходят из рук в руки», поэтому «говорить о контроле украинских военных над частью Луганска не приходится», а штаб министерства обороны ДНР сообщил, что было остановлено наступление украинских войск на город Ясиноватая, а также, что «предотвращены все попытки взять Иловайск». Также по сообщению пресс-центра ДНР повстанцы окружили в районе посёлка Фащевка Луганской области 80-ю отдельную механизированную бригаду ВС Украины, а штаб повстанцев со ссылкой на руководившего операцией генерал-майора ДНР с позывным «Плохой солдат», сообщил, что при попытке выйти из окружения у села Степановка Шахтёрского района у границы с Россией была разгромлена 30-я отдельная механизированная бригада и в плен попали её солдаты, и офицеры бригады, в том числе майор и подполковник — заместителя командир В тот же день министр обороны ДНР Владимир Кононов в интервью каналу «Россия 24» сообщил, что «на данный момент Донецк не заблокирован, он заблокирован только со стороны Мариуполя и Песков», а также опроверг сведения об окружении Донецка украинскими военными заявив, что «На данный момент ситуация под Донецком я бы не сказал, что крайне критичная, но по поводу окружения — я глубоко в этом сомневаюсь», а также добавил, что «благодаря нашим солдатам мы сдерживаем наступление». Позднее Кононов заявил, что «недавно были зачищены населённые пункты Жёлтое и Красное, отражена атака на город Ясиноватая».

19 августа представитель СНБО Украины Андрей Лысенко заявил на брифинге, что украинские военные взяли под контроль один из районов Луганска и наряду с Иловайском полностью блокировали город Алчевск, а также продолжают наступление, закрепляются в пригородах Донецка, Луганска, Горловки, Первомайска и сосредотачивают усилия на удержании высот вблизи кургана Саур-Могила., а советник главы МВД Украины Зорян Шкиряк в эфире телеканала «Украина» заявил, что думает, что «в ближайшее время мы всё-таки будем говорить об освобождении Луганска». В свою очередь в штабе повстанцев заявили, что им удалось в ходе активных наступательных действий занять населённый пункт Нижняя Крынка, расположенный между Горловкой и Донецком, а в районе посёлок Коммунар удалось обстрелять РСЗО БМ-21 «Град» и танками расположение 25-й бригады украинских ВДВ. Со ссылкой на собственную разведку повстанцы сообщили о 12 убитых десантниках и нескольких десятках раненых. Также повстанцам удалось выбить из Станицы Луганской роту украинских военных. Кроме того, повстанцы отбили атаку на Иловайск, в результате которой, по их словам, украинские войска потеряли до 80 человек, около 40 единиц бронетехники, а также осколочные ранения в бедро и спину получил командир батальона «Донбасс» Семен Семенченко. Ранение Семенченко в своём микроблоге в Facebook подтвердил Арсен Аваков. В тот же день пресс-центр армии Юго-Востока по Краснодонскому району сообщил, что артиллерией в районе посёлка Новосветловка, которая занята подразделениями нацгвардии Украины в количестве до 400 человек к которым пытаются прийти на помощь бойцы батальона «Днепр», было уничтожено «не менее шести танков и одна БМП» украинских военных, а вооружённые силы ЛНР применили в бою установки залпового огня «Град».

20 августа пресс-служба нацгвардии Украины заявила, что батальоны «Донбасс», «Днепр», «Шахтёрск» и «Азов» полностью контролирую Иловайск. В свою очередь штаб повстанцев сообщил, что украинские военные захватили лишь один из кварталов на южной окраине города; в окружение попал батальон «Шахтёрск», часть которого, по данным ДНР, при выходе из окружения потеряла 9 и ещё до 30 человек получили ранения; Подразделения Нацгвардии была предпринята попытка захватить посёлок Старомихайловка и город Макеевка, в ходе боя за которые, по данным ДНР, погибли или получили ранения около 30 украинских силовиков. По оценкам повстанцев, общие потери украинских военных в ночь на среду составили 150 человек убитыми и ранеными, наряду с частью военной техники. Также повстанцы заявили, что контролируют весь Луганск. Позже повстанцам рядом с посёлком Георгиевка под Луганском удалось сбить два вертолёта Ми-24 и самолёт. В тот же день представитель штаба повстанцев сообщил, что Иловайск освобождён от украинских военных, которые, по его словам, потеряли 40 человек убитыми.

Внешние изображения
	[ic.pics.livejournal.com/kot_ivanov/71733898/22025/22025_original.jpg Карта боевых действий на востоке Украины]. Новороссия (10-21 августа 2014 г.). [novorossia.ml/posts/karta-boevyh-dejstvij-21-avgusta оригинальная статья]

21 августа пресс-центр спецоперации сообщил, что украинские военные обороняют Новосветловку и Хрящеватое, а также ведут бои в населённых пунктах Иллирия, Малониколаевка, Станично-Луганское, Ясиновка, Землянка. Также было заявлено, что украинские военные уничтожили авиаударами три танка, два БМД и две реактивные установки «Град» повстанцев, а также захватили две БМД и два танка. А советник главы МВД Украины Антон Геращенко сообщил, что в ходе боев под Иловайском погибли 16 из 64 украинских военнослужащих, а ранения получили около 50 бойцов различных спецбатальонов МВД и нацгвардии, при этом Геращенко уверял, что Арсен Аваков назвал главным приоритетом «сохранение жизни и здоровья бойцов, а не взятие Иловайска любой ценой к Дню Независимости». 24 августа. В свою очередь штаб повстанцев заявил, что в ходе ожесточённых боев в районе населённого пункта Георгиевка сумели уничтожить два вертолёта, два танка и другую бронетехнику; украинские военные частично закрепились на окраине Малониколаевки Луганской области и удерживают под контролем участок дороги между Красным Лучом и Лутугино; главные боевые действия происходили вблизи Иловайска; в течение ночи продолжались бои с окружённым в центральной и западной части Иловайска батальоном «Шахтёрск»; по данным ДНР, во время ночных боев потери украинских военных составили около 30 убитыми и 50 раненными. Также министр обороны ДНР Владимир Кононов сообщил, что повстанцы взяли под контроль населённые пункты Петровское и Мануиловку юго-западнее Снежного.

Контрнаступление повстанцев

23 августа повстанцы сообщили о повторном нанесении удара тактической ракетой «Точка-У» по жилым кварталам населённого пункта Ровеньки (ЛНР). Под натиском вооружённых формирований ДНР украинская армия начала отвод своих подразделений с позиций в районе населённых пунктов Торез и Снежное. Также, поступили сообщения о проведении масштабного контрнаступления повстанцев по направлению Северодонецка, Дебальцево и Новоазовска. В течение дня продолжались бои в районе Станицы-Луганской^{[неавторитетный источник? 2914 дней]}. Контрнаступление повстанцев было подтверждено и в штабе АТО, в частности сообщалось о захвате Тельманово и попытке прорыва в Мариуполь. Из-за обстрелов был закрыт контрольно-пропускной пункт «Новоазовск». Также от пресс-службы штаба вооружённых сил ДНР поступило сообщение о формировании дополнительно трёх пехотных бригад и одного добровольческого полка и о смене тактики ведения боевых действий:

На базе существующих отрядов народного повстанцев сформированы три пехотные бригады. Из числа украинских военнослужащих, добровольно перешедших на сторону ДНР, и шахтёров Донбасса дополнительно создан отдельный добровольческий полк

Принято решение об отказе от проведения действий небольшими подразделениями и переходе к ведению боевых действий полноценными соединениями и отдельными воинскими частями, которые имеют в своем составе полный комплект средств огневой поддержки

24 августа штаб повстанцев сообщил, что за последние двое суток уничтожены 4 системы залпового огня «Смерч», 12 установок «Град», 17 танков, более 30 боевых бронированных машин, около 50 автомобилей с боеприпасами и более 150 украинских военных. Также захвачены семь складов с большим количеством боеприпасов, материальных средств, продовольствия, изъятого нацгвардейцами у населения во время «зачисток», включая автомобили повышенной проходимости. Кроме того, штаб повстанцев сообщил о завершении блокирования ещё двух крупных группировок украинских войск, в районе населённых пунктов Войковский, Кутейниково, Благодатное, Алексеевское, Успенка и Ульяновское (около 5 тыс. силовиков) и в районе населённого пункта Оленовское (около 2 тыс. силовиков), где по данным разведки, в окружение попали штаб 8-го армейского корпуса, 28-я и 30-я механизированные бригады, 95-я аэромобильная бригада ВСУ, а также батальоны «Айдар», «Донбасс» и «Шахтёрск».

В тот же день на площади Ленина в центре Донецка состоялся импровизированный парад уничтоженной украинской военной техники и марш около сотни пленных украинских военных. Акция имела цель спародировать военный парад в Киеве, посвящённый Дню независимости Украины, который проходил в этот же день, а также повторить марш пленных нацистов по Москве, поскольку за колонной пленных двигались поливальные машины и омывали улицу. На заключительном митинге после парада председатель Совета Министров ДНР А. Захарченко торжественно объявил о начале полномасштабного наступления повстанцев по всем направлениям. По словам главы правительства ДНР, Амвросиевка, Кутейниково, Благодатная полностью окружены. При этом он подчеркнул, что 4000 украинских силовиков попали в кольцо. А на пресс-конференции Захарченко заявил, что накануне повстанцы начали наступать на село Еленовку и, по его словам, у украинских военных «сорок пять единиц боевой техники уничтожено, 14 единиц уже у нас». В свою очередь, в тот же день спикер СНБО Андрей Лысенко на брифинге заявил, что «за последние трое суток ни один человек не попадал в окружение» и, по его словам, украинские военные удерживают позиции и продолжают наступление.

В тот же день командир украинского батальона «Донбасс» Семён Семенченко сообщил, что украинские военные были вынуждены оставить правую сторону Иловайска, чтобы удерживать левую. Также он отметил, что «военнослужащих Украины не ввели вообще, а другие части ввели в абсолютно недостаточном количестве», указав, что ему «достоверно известно, что все приказы министром внутренних дел отданы». Также он предупредил, что дальнейшее промедление с подкреплением может привести к отказу его подчинённых выполнять приказы украинского правительства и затягиванием операции на востоке страны на неопределенно долгий срок: «АТО это годами будет идти? Кто не хочет воевать — принимайте решения, набирайте тех, кто хочет. Но это завтра. А сегодня — ждем обещанного. Или вы отобьете у солдат, готовых воевать, желание выполнять приказы, желание побеждать». По его данным, в субботу вечером повстанцы, которых не видно, в очередной раз обстреляли позиции батальона «Донбасс». Также он сообщил, что «отправил в Иловайск журналиста, чтобы люди знали правду», поскольку, по его словам, «всё не так радужно, как говорят по телевидению», и подчеркнул, что «многие бойцы, да и я не понимаем, что конкретно мы там делаем в таком количестве и чего ждём»

Внешние изображения
	[cs620619.vk.me/v620619240/141e2/Fcb8C-nxiVk.jpg Карта боевых действий на востоке Украины]. Сводки повстанцев Новороссии (10-24 августа 2014 г.). [vk.com/wall-57424472_13509 оригинальная статья]

25 августа повстанцы (по данным представителей нацгвардии) контратаковали силовиков в районе Новоазовска, при этом губернатор Донецкой области Тарута заявил, что это была передислокация украинских войск. Событие вызвало панику в Мариуполе. По сообщению телеканала Life News, мариупольский гарнизон Национальной Гвардии Украины был поднят по тревоге, в городе началась спешная эвакуация силовиков и временно размещённой там Донецкой ОГА, на западном выезде из города были зафиксированы пробки. В свою очередь, в пресс-службе АТО отчитались об уничтожении 247 «террористов», двух танков, восьми бронемашин, двух установок РСЗО «Град», и одной пушки.

26 августа штаб ДНР отчитался о ликвидации Старобешевского полукольца и взятии Саур-Могилы. Продолжилась зачистка Иловайска и Новоазовска. Штаб Армии Юго-Востока отрезал Лутугино от коридора сообщения с Северодонецком, тем самым образовав новый котёл, и доложил о разведке боем под Лутугино. К утру 27 августа ударная группировка ДНР вплотную подошла к Мариуполю, оперативный охват с юго-западного направления достиг города Розовка Запорожской области.

27 августа, по данным повстанцев, не менее 129 солдат и офицеров Вооружённых сил и Национальной гвардии Украины сдались в плен повстанцам в населённом пункте Старобешево. В ходе ночных боев в Авдеевке и Ясиноватой, указывается в сообщении, украинские войска потеряли 25 человек ранеными и убитыми, а также часть военной техники — два БТР, танк и склад с боеприпасами. В районе Красногоровки уничтожены четыре реактивные системы залпового огня «Град» с расчетами, два танка и две бронированные машины. Разведка армии ДНР обнаружила в районе населённого пункта Воровское (юго-западнее Донецка) крупное сосредоточение противника, по которому были нанесены артиллерийские удары: уничтожено 11 единиц бронетехники, включая танки Т-64; потери в живой силе уточняются. В районе населённого пункта Кутейниково, говорится в сводке, в результате переговоров в плен сдались 94 военнослужащих украинской армии. В Старобешеве бойцы армии ДНР захватили четыре самоходные артиллерийские установки «Мста-С» и уничтожили 12 БМП и БТР; потери противника в живой силе составили 19 человек и более 40 раненых. Повстанцы установили полный контроль над Иловайском — по сообщениям властей ДНР, город покинули все украинские силовики: это батальоны «Донбасс» и «Азов». На юге Донецкой области ополченцы ДНР заняли КПП «Новоазовск» и вышли к Азовскому морю. Таким образом вся граница Донецкой области с Россией перешла под контроль ополченцев ДНР.

28 августа на донецком направлении украинские подразделения, окружённые в районе Степановки — Амвросиевки — Степано-Крынки, безуспешно стремились вырваться из кольца. Обнаруженная разведгруппой повстанцев колонна резервов противника, выдвигавшаяся для деблокирования окруженной амвросиевской группировки, была разгромлена огнём артиллерии и РСЗО. Уничтожено до трёх танков, двенадцати бронетранспортёров, две САУ, пять автомобилей, ранено и убито до пятидесяти силовиков.
В ходе боестолкновения с отступающими подразделениями противника в районе Новокатериновки повстанцами уничтожено до двадцати БМП и бронетранспортёров, до пятнадцати автомобилей. Потери силовиков в живой силе составили до ста пятидесяти человек убитыми и ранеными.
В результате огневого поражения артиллерией повстанцев позиций противника в районе Ждановки уничтожены один танк, пять бронетранспортёров, четыре автомобиля с боеприпасами и ГСМ, а также до тридцати украинских военных убито и ранено.
На Мариупольском направлении ополченцы ДНР заняли город Новоазовск. По сообщениям ополченцев ДНР, дорога на Мариуполь фактически открыта.

На Луганском направлении отдельные боестолкновения происходили вблизи Хрящеватого и Новосветловки. Отражено наступление подразделения нацгвардии на позиции повстанцев, обороняющих населённый пункт Металлист. В ходе боя потери противника составили до 25 человек.

В течение 29 августа основные усилия украинских силовиков сосредоточивались на попытках деблокирования окружённых группировок.
На Донецком направлении осуществлялись активные попытки выхода из котлов в районах Многополье, Агрономичное, Старобешево. Группировкой силовиков в составе до двух батальонов, усиленных пятнадцатью танками, была предпринята попытка прорыва из окружения в районе Осыково. Огнём реактивной и ствольной артиллерии армии ДНР по выдвигающейся колонне был нанесен огневой удар. Колонна была остановлена и рассеяна на отдельные группы, уничтожено до двадцати единиц бронетанковой и автомобильной техники. Окружённой в районе Старобешево группировкой противника, численностью до батальонной тактической группы, была предпринята безуспешная попытка прорыва через Новокатериновку. После понесенных потерь украинские войска были вынуждены отступить в направлении Ленинского. В ходе боестолкновения уничтожено до пяти единиц бронетехники.
В результате неудачной танковой атаки противника на позиции армии ДНР вблизи посёлка Чумаки было уничтожено пять боевых машин.

При попытке нанесения авиационного удара по позициям подразделений ДНР в районе Новокатериновки с применением ПЗРК были сбиты два штурмовика Су-25. Кроме того, были ещё сбиты два Су-25 у населённых пунктов Войково и Мережки. Позже украинская сторона подтвердила информацию лишь об одном сбитом штурмовике.

На мариупольском направлении силами повстанцев удерживаются позиции в районе населённых пунктов Щербак, Люксембург, Новоазовск. В течение дня украинские военные укрепляли оборону Мариуполя, возводя инженерные сооружения и минируя танкоопасные направления.

На луганском направлении украинские военные активных наступательных действий не вели, сосредоточив основные усилия на удержании ранее занимаемых рубежей. Южнее Луганска силами повстанцев освобождены населённые пункты Славяносербск, Крымское, Новосветловка и Хрящеватое.

30 августа на Донецком направлении командование украинских войск после неудавшейся попытки прорыва из окружения, в условиях предоставленного повстанцами режима «прекращения огня», с 15:00 осуществляло эвакуацию личного состава, а также раненых и убитых, задействовав при этом 53 автомобиля.

Также штаб ДНР заявил о взятии Волновахи, образования второго кольца окружения украинской группировки и что в связи с этим прорывом Киев окончательно утратил контроль над участком фронта между Донецком и Мариуполем.

В центре самого Донецка было совершено покушение на главу ДНР Александра Захарченко. Сам он не пострадал, однако водитель машины, на которой он ехал, получил ранение.

На мариупольском направлении подразделения ДНР, совершив манёвр и обойдя Мариуполь с северной стороны, установили контроль над участком автодороги между населёнными пунктами Мангуш и Осипенко, затем вышли к побережью Азовского моря и заняли посёлок Ялта.

На луганском направлении действия войск противника носили в основном оборонительный характер. Боестолкновения повстанцев с киевскими силовиками происходили в окрестностях населённых пунктов Шишково, Станично-Луганское, Иллирия, Брянка, Красный Луч. Подразделения Армии Юго-Востока выбили противника из Приветного, Новосветловки и Лутугино (бои в окрестностях Лутугино продолжились).

За 31 августа в ходе боёв с отступающими подразделениями силовиков повстанцами были заняты населённые пункты Благодатное, Новоамвросиевское, Артемовка, Семеновское, Металлист, Многополье, Кобзари, Третяки, Широкое, Зелёное, Грабское и Павлоградское. По состоянию на 16:00 начался полномасштабный штурм аэропорта Донецка.
Также, поступило сообщение о полной ликвидации котла под Иловайском.

На луганском направлении в течение дня велись бои за аэропорт Луганска. Разрушены два полевых укрепления, выведено из строя 3 автомобиля и убито до 5 военнослужащих противника. В результате действий повстанцев остатки подразделений батальона «Айдар» понесли потери и были выбиты с территории аэропорта.

Общие потери украинских военных за этот день составили до 6 танков, 7 БМП и БТР, 12 единиц автомобильной техники, до 15 минометов, 5 РСЗО, до 97 человек убитыми и ранеными.

Бои и соглашения в сентябре 2014

За 1 сентября по сообщениям штаба повстанцев, в ходе военно-гуманитарной операции на донецком направлении уже взяты под контроль посёлки Благодатное, Радчанский и Вахрушево. Под самим Донецком в районе Георгиевки артиллерия армии ДНР нанесла удар по скоплению военной техники, уничтожив 2 автомобиля «Урал» и бронетранспортёр.

На луганском направлении бои накануне развернулись за Малониколаевку и Лугутино. Повстанцы заняли населённый пункт Весёлая гора, уничтожив таким образом последний плацдарм для наступления украинских войск на Луганск. Также, поступали сообщения о взятии под контроль донецкого и луганского аэропортов. К концу дня аэропорт Луганска перешел под контроль ЛНР. В донецком аэропорту продолжились бои.

Как говорят в руководстве повстанцы, за 1 сентября им удалось уничтожить одну установку «Град», три бронетранспортёра и семь автомобилей, принадлежащих силовикам. Потери в рядах нацгвардии оценили до 40 человек убитыми и ранеными.

За 2 сентября повстанцы ЛНР заняли город Лугутино, пгт. Георгиевка и Успенка. Между Луганском и Алчевском была уничтожена украинская военная техника. По данным ДНР украинские военные оставили Марьинку. К концу дня повстанцы заняли населённые пункты Родниковое, Коммунаровка, Андреевка, Стыла, Шишково, Александровка, Успенка, Ленина. По данным повстанцев было уничтожено 6 украинских танков, 4 БМП и БТРОВ, убито и ранено 120 украинских военных.

3 сентября повстанцы сообщили, что они сбили украинский военный самолёт СУ-25. По данным повстанцев было убито 35 украинских военных и уничтожены 5 грузовиков, 3 автомобиля и 1 бронетранспортёр. повстанцы вошли в населённый пункт Красный Яр, который находится на луганском направлении.

4 сентября повстанцы заняли населённые пункты Дмитровка и Победа. За день повстанцы уничтожили 16 бронемашин и убили 130 украинских военных. Также повстанцы нанесли артиллерийский удар по украинским военным в микрорайоне "Восточный, " который находится на восточной окраине Мариуполя.

5 сентября повстанцы ДНР заняли пригород Горловки поселок Фащевку. Под Мариуполем повстанцы вошли в села Широкино и Коминтерново. Несколько групп повстанцев входили в микрорайон «Восточный» на восточной окраине Мариуполя. Бои шли в 3 км от Мариуполя. За 5 сентября повстанцы уничтожили 2 танка, 6 бронемашин, 3 миномета, убиты и ранены около 80 украинских военных. С 18:00 по местному времени вступил в силу режим прекращения огня. Активные боевые действия прекратились.

Минское соглашение о прекращении огня

5 сентября в Минске после переговоров было достигнуто соглашение о прекращении огня.

Тем не менее, после 18:00 по местному времени (время, в которое должен был прекратиться огонь с обеих сторон) в СМИ продолжали появляться сообщения о боестолкновениях и о ведении огня с обеих сторон.

16 сентября Верховная Рада Украины приняла два закона, предложенных Порошенко: «Об особом порядке самоуправления отдельных районов Донбасса» и «Про недопущение преследования и наказания участников событий на территории Донецкой и Луганской области». В пояснении к закону об амнистии указано, что она распространяется на участвовавших в боях на востоке (за исключением подозреваемых и обвиняемых в тяжких преступлениях и причастных к крушению Боинга), которые за месяц с начала вступления в действие закона сложат оружие и отпустят заложников. Закон об особом статусе предусматривает особый порядок управления на 3 года, содействие использованию русского языка, восстановление промышленных объектов и инфраструктуры, трансграничное сотрудничество в указанных районах с РФ, создание народной милиции из местных жителей.

19 сентября, в ходе второго раунда переговоров в Минске, стороны конфликта подписали меморандум, согласно которому при посредничестве ОБСЕ будет определена демилитаризованная зона по линии соприкосновения сторон. Интенсивность боевых действий заметно снизилась.

21 сентября президент Украины Петр Порошенко заявил, что территории Донбасса с особым статусом будут по периметру контролироваться украинскими пограничниками. По его словам, это делается для того, чтобы обезопасить остальную территорию Украины от распространения конфликта.

26 сентября начала работу рабочая группа совместного Центра по контролю и координации (СЦКК) вопросов прекращения огня и поэтапной стабилизации линии разграничения сторон на востоке Украины, в состав которого вошли представители украинской стороны, мониторинговая группа ОБСЕ и 76 военнослужащих ВС РФ во главе с заместителем главнокомандующего Сухопутных войск РФ генерал-лейтенантом Ленцовым А. И. В обязанности рабочей группы входит реализация мероприятий по установлению режима полного прекращения огня.

Противостояние в октябре-ноябре 2014

1 октября С утра в Донецке возобновились обстрелы. В 10.00 снаряд системы залпового огня "ДНР" попал в маршрутное такси. Ранее очевидцы сообщили, что снаряд попал в остановку общественного транспорта. В результате взрыва, по предварительным данным, погибли 8 человек. Позже появилось видео, снятое на месте происшествия, которое подтверждает факт обстрела. Во время обстрела Киевского района в пяти метрах от общеобразовательной школы №57 упал снаряд, сообщалось о четверых погибших, учащиеся не пострадали.

4 октября представители повстанцев ДНР заявили об окончательном взятии под контроль территории донецкого аэропорта, при этом подчеркнув, что продолжаются бои за подземные терминалы и близлежащую лесополосу.

10 октября Петр Порошенко назначил нового губернатора Донецкой области в ходе своей рабочей поездки на Донбасс. Новым губернатором Донецкой области стал Александр Кихтенко. 13 октября он решил перенести Донецкую областную государственную администрацию (ДОГА) в Краматорск, оставив в Мариуполе УВД, СБУ, прокуратуру и другие ведомства.

14 октября новым министром обороны Украины был назначен командующий Нацгвардией Украины Степан Полторак. И. о. командующего Нацгвардией Украины стал Александр Кривенко.

21 октября по распоряжению Кихтенко было решено, что ДОГА и её структурные подразделения будут располагаться в городах Краматорск, Славянск и Мариуполь.

26 октября 2014 года на Украине состоялись парламентские выборы. Выборы не состоялись в российском Крыму, в ДНР и ЛНР. Большинство в Верховной Раде заняли партии «Народный фронт» и Блок Петра Порошенко (БПП).

31 октября, по утверждению ДНР, повстанцам удалось отбить танковую атаку на Горловку. В штабе повстанцев сообщается, что отряд силовиков при поддержке бронетехники пытались войти в Горловку со стороны Дзержинска. В результате завязавшегося боя 2 силовиков погибли, 10 получили ранения; подбиты 1 БМП и 2 танка. Также, по сообщению штаба повстанцев, силовики активизировали обстрел позиций повстанцев из артиллерии и миномётов. В ответ повстанцы обстреляли позиции силовиков в посёлке Майорск.

2 ноября в ДНР и ЛНР прошли выборы глав республик. В ДНР победил Александр Захарченко (за него проголосовало 765 тысяч человек, то есть 75 % граждан ДНР), в ЛНР победил Игорь Плотницкий (за него проголосовало 63,17 % жителей ЛНР). МИД РФ заявил об уважении волеизъявления граждан ДНР и ЛНР. США, Евросоюз, руководство Украины, а также генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун назвали прошедшие выборы нелегитимными и нарушающими сентябрьские Минские соглашения.

3 ноября сообщается о возобновлении обстрелов Донецка. По сообщению агентства «Новороссия», начиная с 12.30 слышны разрывы снарядов. В районе Песок продолжаются боестолкновения, слышна работа крупнокалиберных пулемётов и стрелкового оружия, а над районом боевых действий постоянно летают беспилотники. Возобновились бои за донецкий аэропорт. В районе взлётной полосы слышны разрывы от гаубичной артиллерии. повстанцы работают на подавление огневых точек противника.

4 ноября пресс-служба Мариупольского горсовета сообщила, что в 7.30 утра западнее населённого пункта Павлополь повстанцами был осуществлён обстрел из танков по позициям украинских вооружённых сил, а в 9.00 был осуществлён миномётный обстрел позиций украинских военных из н. п. Тавричная. В результате инцидентов никто не пострадал и ни одна единица боевой техники не получила повреждений.--> В этот же день состоялись инаугурации глав ДНР и ЛНР. Инаугурация Захарченко прошла в Донецком академическом музыкально-драматическом театре. Александр Владимирович принял присягу, положив руку на Библию. Инаугурация Игоря Плотницкого состоялась в колонном здании Луганского областного совета. Плотницкий принял присягу, положив руку на Библию.

5 ноября ВСУ обстреляли школу и рядом находившийся стадион в Донецке. Погибли двое школьников, трое были ранены.

6 ноября 2014 года власти ДНР обвинили украинских силовиков в развязывании полномасштабной войны и нарушении режима прекращения огня. Зафиксированы два прорыва линии фронта. В Киеве утверждают, что придерживаются положений Минского меморандума, и обвиняют повстанцев в обстреле своих позиций. Обострение ситуации в Донбассе стало темой совещания Владимира Путина с Совбезом России. На каких конкретно участках соприкосновения произошел прорыв не уточнили, однако точно известно что танковая колонна Вооружённых Сил Украины вошла в город Ясиноватая, после чего была сожжена. По предварительной информации, погибли два мирных жителя, семь получили ранения, уничтожены около пяти единиц вражеской бронетехники.

13 ноября представитель ДНР на переговорах в Минске Денис Пушилин заявил о необходимости нового созыва минской группы при участии представителей ДНР, ЛНР, ОБСЕ, Украины и России.

15 ноября президент Украины П. Порошенко подписал указ, согласно которому с 28 ноября на территории ДНР и ЛНР перестают выплачивать украинские зарплаты, пенсии и пособия, а также закрывают украинские государственные учреждения.

19 ноября глава ЛНР Игорь Плотницкий вызвал президента Украины на дуэль. Свое решение он обосновал желанием «закончить войну». Также Плотницкий предложил президенту Украины самому выбрать место дуэли.

27 ноября состоялось первое заседание Верховной Рады Украины 8 созыва. Спикером Рады был избран Владимир Гройсман. В ходе заседания народные депутаты почтили минутой молчания память людей, погибших в 2014 году в ходе вооруженного конфликта на востоке Украины.

28 ноября начался вывод украинских гос. учреждений, банков с территории ДНР и ЛНР. В ответ власти ДНР и ЛНР остановили поставки угля на Украину.

Зима 2014—2015

В декабре на линии соприкосновения наступило затишье. Стороны конфликта начали отвод тяжелого вооружения от линии соприкосновения.

16 декабря Петр Порошенко назначил нового секретаря СНБО Украины. Им стал Александр Турчинов.

19 декабря пресс-служба ОБСЕ сообщила о том, что представители Совместного Центра по Контролю и Координации (участники которого включают украинских, российских военных и повстанцев ДНР и ЛНР) готовы приступить к патрулированию контролируемых ДНР и ЛНР территорий с 28 декабря. Однако 22 декабря Турчинов опроверг данную информацию.

24 декабря на переговорах в Минске Контактная группа по Украине договорилась о самом крупном обмене пленными за время конфликта на востоке Украины. 26 декабря 2014 года на нейтральной территории произошел обмен пленными между повстанцами ДНР и украинскими военными по формуле «222 на 150».

В конце 2014 года обострились противоречия между главой ЛНР и казачьими формированиями, когда Игорь Плотницкий предложил казакам либо служить в армии, в составе казачьего полка с дислокацией в Стаханове, либо заняться сельским хозяйством. За отказ подчиниться решениям ЛНР Плотницким пригрозил казакам соответствующими законными мерами. В ответ в своем последнем обращении, Дремов прямо назвал Плотницкого вором, обвинил в шантаже по отношению к избирателям и назвал ставленником Наталии Королевской. От имени казачьего полка, насчитывающего полторы тысячи человек, Дремов потребовал отставки главы ЛНР и предупредил, что располагает флешкой с некими материалами, которые могут быть обнародованы, если с его соратниками что-нибудь случится. Официальной реакции со стороны руководства ЛНР не последовало, однако 1 января 2015 года, в районе Лутугино, был убит командир батальона «Бэтмен» Александр Беднов вместе с шестью охранниками. Власти ЛНР заявили, что он был убит в результате спецоперации, а бойцов батальона обвинили в пытках местного населения. По словам повстанцев, Беднов и его сопровождение уничтожены по приказу Плотницкого, и им был отдан приказ на зачистку всех непримиримых командиров.

5 января 2016 года спикер СНБО Украины А. Турчинов объявил об ограничении передвижения через линию фронта на Донбассе. Осталось только семь коридоров для свободного передвижения через линию на фронта, которые Турчинов также пригрозил закрыть.

С 7 января по всей линии соприкосновения на Донбассе были созданы 7 КПП для пересечения линии соприкосновения.

Возобновление активной фазы боевых действий

13 января 2015 года произошёл обстрел автобуса под Волновахой с многочисленными жертвами, после которого в Украине был объявлен траур и состоялись массовые акции солидарности. Стороны конфликта обменялись взаимными обвинениями в инциденте, место обстрела было обследовано миссией ОБСЕ с объявлением заключения о направлении обстрела со стороны территорий, контролируемых повстанцами.

14 января, по заявлению бойцов ДНР, ими был занят Донецкий аэропорт. Штаб АТО Украины периодически заявлял о его удержании и восстановлении контроля над ним. В ходе боев из-за обстрела в Донецком аэропорту рухнула диспетчерская вышка.

16 января в Минске так и не состоялись переговоры Контактной группы по Украине из-за того, что представитель Киева не прибыл на переговоры в Минск.

17 января министр обороны ДНР сообщил, что украинские силовики при поддержке 10 танков и БМП и роты мотопехоты предприняли контрнаступление на Донецкий аэропорт, в ход которого украинская армия потеряла 4 танка, 1 БМП и 15 солдат.

18 января, согласно сообщению советника президента Украины Юрия Бирюкова, украинская армия возобновляет активную фазу войсковой операции в Донбассе. По заявлению повстанцев, ими в этот же день были заняты посёлок Пески на окраине Донецка и пригороды Мариуполя; это периодически опровергалось украинской стороной.

22 января произошел артобстрел остановки в Донецке, приведший к многочисленным жертвам. В этот же день ВСУ подтвердили, что ополченцы ДНР взяли под свой контроль аэропорт Донецка.

Также, во второй половине января были заявления повстанцев об украинских потерях в январе в 200, затем 500, позже — 700 убитых; украинские заявления о 300, затем 500 убитых повстанцев, а также заявления властей Украины о вводе новых сил и техники с территории России, нахождении на территории Украины 9 тыс. российских военных, о усилении концентрации Вооружённых сил России в приграничном районе (у Ростова) и заявления сил ДНР о намерении продолжить наступление.

23 января было объявлено о гибели в результате обстрела «народного мэра» Первомайска Евгения Ищенко, а глава ДНР Александр Захарченко объявил о намерении наступать до границ Донецкой области, и попутно отказался от дальнейших инициатив начать переговоры о перемирии и обмена пленными.

Смысла вести их [переговоры] не вижу. Один раз ошибку эту мы уже совершили, больше не будем. Приедет Порошенко — будем говорить. Мы сейчас наступаем, какие переговоры?

— Александр Захарченко, глава ДНР

24 января руководители ДНР заявили о желании заключить в котёл силы противника у Дебальцево и о начале наступления на Мариуполь.

Во второй половине дня произошёл артобстрел восточной окраины Мариуполя из систем залпового огня, в результате погибло 30 человек. Украина потребовала созыв срочного заседания Совбеза ООН. Находящиеся в городе наблюдатели ОБСЕ, изучив кратеры от разорвавшихся боеприпасов констатировали, что огонь по жилым районам вёлся ракетами типа «Град» и «Ураган» с северо-восточного направления из населённого пункта Зайченко, контролируемого ДНР. В этот же день ополченцы ДНР заняли населённый пункт Красный Партизан.

Наиболее активные боевые действия в конце января — начале февраля 2015 развернулись в районе Дебальцевского выступа, где в полуокруженении была заключена крупная группировка ВСУ. 25 января бойцы ЛНР отчитались о взятии господствующей высоты в районе села Санжаровка.

27 января Верховная Рада Украины обвинила Россию в обострении ситуации на Донбассе. По итогам заседания Верховная Рада приняла постановление об обращении к мировому сообществу с просьбой признать Россию государством-агрессором. 28 января ПАСЕ отказалась признавать ДНР и ЛНР террористическими организациями.

30 января в результате внезапной атаки бойцы ДНР заняли город Углегорск. После чего трасса М103 Артёмовск — Дебальцево эффективно простреливалась повстанцами, что сделало невозможным подвоз подкреплений и боеприпасов, а также эвакуацию раненых из окруженной группировки.

31 января в Минске состоялись переговоры Контактной группы по Украине, которые зашли в тупик и фактически провалились. В срыве переговоров стороны конфликта обвинили друг друга.

2 февраля Киев объявил о введении пограничного режима в зоне вооруженного конфликта на Донбассе. Вокруг Дебальцево ополченцы заняли 13 населённых пунктов. По словам главы ДНР, через 10 дней начнется добровольная мобилизация. Ополченцы ЛНР сбили под Луганском ракету «Точка-у».

3 февраля ополченцы закрепились на западной окраине Дебальцево.

9 февраля повстанцы заняли село Логвиново, тем самым физически перерезав трассу на Артёмовск и захлопнув Дебальцевский котёл.

10 февраля полк Азов начал отвлекающие маневры на южном фронте, и попытался занять поселок Широкино. В результате в Широкино развернулись ожесточенные бои между ополчением ДНР и ВСУ. Эти бои длились до начала июля. Вокруг Дебальцево ополченцы заняли все высоты и закрепились на восточной окраине города. В этот же день в Минске состоялись переговоры Контактной группы по Украине. В ходе этих переговоров представители ДНР и ЛНР передали свои предложения Украине по мирному урегулированию конфликта на Донбассе.

11-12 февраля 2015 года на саммите в Минске лидерами России, Германии, Франции и Украины был согласован комплекс мер по выполнению Минских соглашений, направленный на деэскалацию конфликта.

17 февраля повстанцы начали штурм Дебальцева, по состоянию на вечер ими было занято порядка 90 % города, включая ключевые объекты. В этот же день в ходе боев за Дебальцево был ранен в ногу глава ДНР Александр Захарченко, из-за чего он длительное время передвигался на костылях или с тростью.

18 февраля последний опорный пункт ВСУ в Дебальцеве был взят штурмом, в пресс-службе министерства обороны ДНР отчитались о полном взятии Дебальцева под контроль.

Второе минское соглашение

11-12 февраля лидеры России, Германии, Франции и Украины согласовали Комплекс мер по выполнению Минских соглашений. Согласно Комплексу мер с 15 февраля в силу вступил режим прекращения огня. Несмотря на вступившее в силу перемирие до 18 февраля в Дебальцево шли бои. Лишь после занятия Дебальцево повстанцами на линии соприкосновения наступило затишье. 17 февраля Совет Безопасности ООН единогласно принял предложенную Россией резолюцию в поддержку Минских соглашений. 21 февраля представители ДНР, ЛНР, Украины, России и ОБСЕ подписали план отвода тяжелых вооружений от линии соприкосновения. 24 февраля ДНР и ЛНР начали отвод тяжелых вооружений. 26 февраля украинская сторона также начала отвод тяжелых вооружений. 1 марта ДНР и ЛНР заявили о завершении отвода тяжелых вооружений под наблюдением представителей ОБСЕ. 9 марта на брифинге официальный представитель АТО Андрей Лысенко заявил, что Украина не может полностью оголять передовую в Донбассе в рамках согласованного в Минске отвода вооружений, поскольку у них нет подтверждения об отводе техники со стороны повстанцев.

Весна 2015

2 марта представитель Генштаба украинской армии Владислав Селезнев сообщил, что на начало марта украинской армией было потеряно 968 единиц бронетехники, погибло 1541 военных, из которых 58 человек умерло и 328 было ранено уже после 15 февраля, когда начало действовать новое минское соглашение.

17 марта Верховная Рада Украины приняла постановление о признании отдельных районов Донецкой и Луганской областей временно оккупированными территориями. ДНР и ЛНР назвали это постановление нарушением Минских соглашений.

9 апреля представитель Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ Майкл Боцюрков заявил, что нужна демилитаризация Широкино. 15 апреля аналогичное предложение было высказано переговорной группой во главе с экс-президентом Леонидом Кучмой при условии обязательного присутствия в Широкино наблюдателей ОБСЕ.

26 апреля в районе Широкино произошел мощный обстрел из установок «Град» и «Ураган». Стороны конфликта возложили вину друг на друга.

3 мая украинские военные впервые с февраля обстреляли Донецк. Повстанцы также сообщили, что боевики полка «Азов» попытались наступать в районе Широкино. Повстанцы отбили атаку.

6 мая в составе Контактной группы по Украине заработали 4 подгруппы. Первая подгруппа отвечает за безопасность (прекращение огня, отвод вооружений и верификация отведенного вооружения наблюдателями СММ ОБСЕ), вторая подгруппа — гуманитарные вопросы (поставки гуманитарной помощи и обмен пленными), третья подгруппа — экономика (восстановление инфраструктуры, банковской системы, снятие экономической блокады), четвёртая подгруппа — политические вопросы (конституционная реформа, местные выборы).

13 мая заместитель председателя Специальной мониторинговой миссии ОБСЕ Александр Хуг констатировал невыполнения соглашения обеими сторонами: «Ни правителство, ни вооруженные формирования не закончили отвод тяжелых вооружений так, как это должно произойти по минским соглашениям». В отчете о работе СММ на 20 мая указывается что «несмотря на заявления всех сторон о завершении отвода тяжелых вооружений наблюдатели СММ ежедневно видят присутствие и/или использование такого вооружения».

23 мая в районе Алчевска был убит популярный командир бригады «Призрак» Алексей Мозговой. Ответственность за убийство Мозгового взял на себя отряд украинских псевдодиверсантов «Тени». 27 мая Алексей Борисович Мозговой был похоронен в городе Алчевске.

26 мая Горловка подверглась интенсивному обстрелу со стороны украинских военных. Погибло двое мирных жителей. Траур по погибшим был назначен на 29 мая.

Лето 2015

3 июня осложнилась ситуация в районе Марьинки и Донецка — силы ДНР вступили в центр Марьинки отрядом в 1000 человек при поддержке 10 танков и самоходных установок «Гвоздика». По версии украинской стороны — силы ДНР «перешли в наступление» (позже появилась версия о «разведке боем»). О бое в Марьинке сообщили и российские источники, опровергнув факт «широкомасштабного наступления».

Позднее, подтянув подкрепления, части ВСУ перешли в контратаку, бойцы ДНР отошли на исходные позиции. Расстановка сил в городе по итогам боёв не изменилась.
По итогам боёв украинская сторона заявила о гибели 5 и ранениях 38 своих бойцов; сторонние источники заявляют о бо́льших потерях. Со стороны ВС ДНР 15 чел. погибших. По версии ДНР украинские военные хотели выдавить повстанцев из восточной части Марьинки, а затем войти в Петровский район Донецка, но повстанцы отбили атаку и отбросили украинских военных на западную окраину Марьинки.

11 июня Петр Порошенко назначил нового губернатора Донецкой области. Им стал Павел Жебровский, который является сторонником продолжения военных действий на Донбассе.

15 июня на сторону ЛНР перешли сотрудники Службы внешней разведки Украины(СВР) братья Алексей и Юрий Мирошниченко.

18 июня на сторону ЛНР перешел начальник Луганской таможни Министерства доходов и сборов Украины Олег Белоусов.

22 июня о своем переходе на сторону ДНР заявил бывший помощник министра обороны Украины, главный аналитик ВСУ Александр Коломиец. Вместе с ним на сторону ДНР перешли семеро старших офицеров.

25 июня ПАСЕ приняла резолюцию о пропавших без вести в ходе конфликта на Украине, в которой сам конфликт был назван «российской агрессией», а Крым и территории Донецкой и Луганской областей, контролируемые самопровозглашенными ДНР и ЛНР-«оккупированными территориями».

2 июля повстанцы покинули село Широкино и отступили к населённым пунктам Саханка и Безыменное.

3 июля миссия ОБСЕ констатировала, что Широкино покинули все гражданские лица. 5 июля министр обороны ДНР Владимир Кононов в интервью РИА Новости заявил, что Широкино не имеет для ополченцев стратегического значения. Кроме того Кононов отметил, что посёлок находится в низине, а высоты занимают ВСУ и поэтому отход сил ДНР на 2 километра от посёлка был выгоден для ополчения. Также министр обороны ДНР сказал, что Широкино объявлено демилитаризованной зоной и поэтому ВСУ тоже должны выйти из поселка.

15 июля Порошенко назначил губернатора Луганской области Геннадия Москаля губернатором Закарпатья. И. о. главы Луганской области стал Юрий Клименко.

18 июля повстанцы ДНР и ЛНР начали отвод тяжелого вооружения калибром менее 100 миллиметров. Представитель армии ДНР Эдуард Басурин заявил, что техника не будет отводиться из Дебальцево, Горловки, Донецка и из района под поселком Счастье. 21 июля Контактная группа в Минске согласовала план отвода тяжелого вооружения калибром менее 100 мм.

22 июля Петр Порошенко назначил нового губернатора Луганской области. Им стал Георгий Тука.

6 августа в Донецке прошёл митинг людей, которые недовольны работой ОБСЕ.

В ночь с 9 на 10 августа на Мариупольском направлении произошло столкновение у населённого пункта Старогнатовка. По версии ДНР украинские военные на нескольких БТР пошли в атаку на позиции ДНР. После боя украинские военные отступили на прежние позиции. Были убиты 11 украинских военных и 1 ополченец. По версии Украины ночную атаку совершили повстанцы ДНР. Также украинские военные заявили, что ключевые высоты вокруг Старогнатовки были якобы заняты ВСУ. Однако представитель Минобороны ДНР Эдуард Басурин заявил, что ключевые высоты вокруг Старогнатовки итак находятся под контролем ВСУ. Также Басурин заявил, что в случае необходимости повстанцы вернут все тяжёлое вооружение на линию соприкосновения.

Вечером 16 августа были обстреляны украинские поселки Лебединское (бывш. Новоазовский район) и Сартана (Ильичевский район Мариуполя). В результате погибли два мирных жителя, шестеро получили ранения, были повреждены около 50 домов. 17 августа в Мариуполе был объявлен траур по погибшим. Представители ОБСЕ изучив воронки от снарядов установили, что обстрел шёл с основном с востока с применением 122-мм или 152-мм артиллерийских снарядов. 20 августа Басурин заявил, что на линии соприкосновения сосредоточено 90 тысяч украинских военных. 23 августа Эдуард Басурин заявил, что украинская армия готовит провокации с целью обвинить повстанцев в нарушениях перемирия, чтобы затем перейти в наступление. Также Басурин заявил, что поселки Лебединское и Сартана были обстреляны не повстанцами, а украинскими военными. повстанцы заявили, что готовы отразить наступление со стороны Украины. В свою очередь украинский Генштаб заявил, что это повстанцы готовят атаки на 24 августа (День независимости Украины).

В ходе переговоров в Берлине 24 августа Меркель, Олланд и Порошенко заявили, что Минские соглашения являются фундаментом мирного урегулирования конфликта на Донбассе.

25 августа украинские военные начали атаку на позиции повстанцев в Тельмановском районе ДНР. «Противник атакует Белую Каменку с северного и западного направления»,- сообщили 25 августа бойцы батальона «Викинг» 1-й Славянской бригады армии ДНР. Местные жители заявляли о непрекращающихся минометных обстрелах. В итоге повстанцы отбили атаку. По данным повстанцев украинские военные потеряли 7 человек убитыми и 11 человек ранеными. Также повстанцы сообщили что в ходе боя были уничтожены две украинские бронемашины.

26 августа Контактная группа договорилась о прекращении огня к 1 сентября. После этого должна начаться реализация Минских соглашений.

Осень 2015

1 сентября в силу вступил режим прекращения огня, который был согласован 26 августа на переговорах в Минске. По данным ОБСЕ за 1 сентября не было зафиксировано никаких нарушений режима прекращения огня. На линии соприкосновения установилось затишье. По словам обеих сторон конфликта должна начаться реализация Минских соглашений от 12 февраля 2015 года. 3 сентября МИД РФ заявил, что удовлетворён прекращением огня в Донбассе. Также МИД РФ заявил, что Киев должен выполнить свои обязательства прописанные в Минске-2. 8 сентября ДНР прекратила поставки угля на Украину. По словам властей ДНР поставки угля на Украину возобновятся лишь после снятия или ослабления экономической блокады Донбасса. 27 сентября официальный представитель администрации президента Украины по вопросам спецоперации Александр Мотузиняк заявил, что около месяца на Донбассе сохраняется затишье. 28 сентября глава ПАСЕ Анн Брассер заявила, что миссия наблюдателей от ПАСЕ будет участвовать в мониторинге выборов в ДНР и ЛНР. 29 сентября Контактная группа по Украине подписала документ об отводе тяжелых вооружений калибром менее 100 мм. От Украины подпись поставил Леонид Кучма, от России Азамат Кульмухаметов, от ОБСЕ Мартин Сайдик. Документ об отводе вооружений калибром менее 100 миллиметров является дополнением к Комплексу мер от 12 февраля 2015 года. Согласно документу вооружение калибром менее 100 мм должно быть отведено обеими сторонами от линии соприкосновения на 15 км. 30 сентября главы ДНР и ЛНР подписали документ об отводе тяжелого вооружения калибром менее 100 мм. В этот же день Денис Пушилин заявил, что соглашение об отводе тяжелого вооружения калибром менее 100 мм фактически является окончанием войны на Донбассе.

2 октября в Минске прошли переговоры лидеров стран нормандской четверки. Это была первая встреча лидеров стран нормандской четверки с 12 февраля. Стороны договорились о переносе местных выборов в ДНР и ЛНР с 2015 на 2016 год. Лидеры стран нормандской четверки договорились об открытии пунктов пропуска на линии соприкосновения. Также нормандская четверка призвала стороны конфликта начать отвод вооружений калибром менее 100 мм от линии соприкосновения в Донбассе.

3 октября ЛНР начала отвод вооружения калибром менее 100 мм. 5 октября украинские военные тоже начали отвод вооружения от линии соприкосновения. В этот же день ДНР возобновила поставки угля на Украину. По словам властей ДНР Украина начала поставлять топливо в ДНР, а это значит, что экономическая блокада Донбасса ослаблена. Также стало известно, что украинские власти будут оплачивать поставки угля из ДНР. Деньги от поставок угля будут идти в бюджет ДНР. 6 октября украинские военные заявили, что закончили отвод танков в Луганской области. 7 октября украинские военные заявили что повстанцы ЛНР якобы обстреляли опорный пункт в поселке Троицком который находится в Луганской области. Осколки ракеты повредили трактор укреплявший опорный пункт ВСУ в Троицком. Четверо украинских военных получило ранения. Троицкое находится под контролем ВСУ. В ЛНР заявили, что не обстреливали поселок. По мнению ЛНР обстрела вообще не было. Представители Народной милиции ЛНР заявили что трактор работавший на опорном пункте силовиков подорвался на противопехотной мине. Этот подрыв ВСУ выдали за обстрел со стороны повстанцев. По мнению ЛНР Киев свалил вину на ополчение чтобы не отводить вооружение от линии соприкосновения в Донбассе. 10 октября украинские военные обстреляли из танков Киевский район Донецка. Погиб 1 ополченец, 1 мирный житель тяжело ранен. В этот же день украинские военные начали отвод артиллерийских пушек от линии соприкосновения в Донбассе. 11 октября ВСУ закончили отвод артиллерии калибром менее 100 мм от линии соприкосновения. 13 октября представитель Украины в Контактной группе Леонид Кучма заявил, что на разминирование Донбасса уйдет пять лет. Утром 15 октября повстанцы ЛНР начали отвод минометов от линии соприкосновения. Через несколько часов стало известно, что повстанцы ЛНР закончили отвод минометов от линии соприкосновения. В этот же день украинские военные тоже начали отвод минометов от линии соприкосновения. 16 октября ВСУ завершили отвод минометов от линии соприкосновения. 17 октября официальный представитель минобороны ДНР Эдуард Басурин заявил, что ВС ДНР перенесли отвод вооружения калибром менее 100 мм с 18 на 21 октября, так как было зафиксировано несколько нарушений режима прекращения огня. 20 октября ВСУ начали отвод вооружения калибром менее 100 мм от линии соприкосновения в Донецкой области. В этот же день украинские военные пытались перейти в наступление под Донецком. повстанцы ДНР отбили атаку. Среди силовиков по словам повстанцев есть потери. Украинский Генштаб в свою очередь заявил что украинские военные не вели активных боевых действий под Донецком. 21 октября повстанцы ДНР начали отвод вооружения калибром менее 100 мм. В этот же день ДНР отвела танки из прифронтовой зоны Новоазовского района. 22 октября повстанцы начали отвод танков из Горловки, Донецка и других прифронтовых городов. В этот же день обе стороны конфликта завершили отвод танков. Утром 28 октября повстанцы ДНР и ВСУ начали отвод артиллерии от линии соприкосновения. Вечером того же дня повстанцы ДНР и ВСУ закончили отвод артиллерии от линии соприкосновения.

27 октября Киев открыл пешеходный пункт пропуска в Станице Луганской на линии соприкосновения.

29 октября в 19:30 по местному времени в Сватово, которое находится под контролем украинских военных, произошел пожар на артиллерийских складах, начали взрываться снаряды реактивной системы залпового огня «Ураган» калибром 220 миллиметров. В результате этого пожара погибло 2 человека и 8 было ранено. После пожара было повреждено 1,7 тысяч квартир.

3 ноября в Донбасс прибыл замгенсека ООН О’Брайен. Он ознакомился с гуманитарной ситуацией в ДНР и ЛНР и выразил надежду, что надежное перемирие продолжит соблюдаться обеими сторонами конфликта. В этот же день было открыто ночное грузовое ж/д сообщение между ДНР и Украиной. Утром 5 ноября повстанцы ДНР начали отвод минометов от линии соприкосновения. Через несколько часов стало известно, что повстанцы ДНР закончили отвод минометов от линии соприкосновения. В этот же день украинские военные тоже начали отвод минометов от линии соприкосновения. Вечером того же дня ДНР приостановила поставки угля на Украину. Министр транспорта ДНР заявил, что Киев не платит за уголь властям ДНР и поэтому все поставки угля на Украину остановлены. 6 ноября министр транспорта ДНР Семен Кузьменко заявил, что за весь вооруженный конфликт на Донбассе погибло 70 железнодорожников и что также повреждено на ж/д дорогах повреждено почти три тысячи объектов. Также стало известно, что ДНР намерена восстановить в 2016 году свою транспортную инфраструктуру.

6 ноября прошли переговоры министров иностранных дел стран нормандской четверки. Стороны договорились о продлении сроков реализации Минских соглашений на 2016 год.

7 ноября украинские военные обстреляли из РЗСО «Град» центральную часть Донецка. Снаряд повредил жилой дом, пробив его стену. Сам снаряд не разорвался и поэтому никто не пострадал. В этот же день ВСУ завершили отвод минометов от линии соприкосновения. 10 ноября мэр Дебальцево Алексей Грановский заявил, что украинские силовики пытались наступать на Дебальцево. По словам мэра Дебальцево повстанцы отбили атаку. Генштаб Украины в свою очередь заявил, что украинские военные не наступали в районе Дебальцево.

12 ноября отвод вооружений на Донбассе официально завершился после верификации отведенного вооружения наблюдателями СММ ОБСЕ.

13 ноября президент России Владимир Путин заявил, что есть угроза замораживания вооруженного конфликта на Донбассе. В этот же день в Донецк прибыл депутат Госдумы РФ, лидер политической партии «Родина» Алексей Журавлев. Он заявил, что Россия может помочь восстановить ДНР и ЛНР свою промышленность и наладить с обеими республиками сотрудничество.

15 ноября президент Украины Порошенко заявил, что разминирование в Донбассе будет финансировать ЕС. Разминирование территорий Донбасса будет проходить под эгидой миссии ОБСЕ.

17 ноября украинские военные заявили об обстреле своих позиций в Красногоровке под Донецком из реактивных систем залпового огня Град. Украинские силовики заявили, что обстрел вели повстанцы ДНР. повстанцы ДНР сообщения об обстреле назвали вбросом украинских СМИ.

19 ноября заместитель главы СММ ОБСЕ Александр Хуг заявил, что тяжелое вооружение полностью с линии соприкосновения не отведено обеими сторонами конфликта. В этот же день депутаты немецкого бундестага (парламента) ФРГ прибыли в ДНР. В ходе визита депутаты посетили Горловку, район аэропорта Донецка. В конце своего визита, 20 ноября депутаты ФРГ встретились с председателем Народного совета и полпредом ДНР в Контактной группе по Украине Денисом Пушилиным.

24 ноября ДНР полностью приостановила поставки угля на Украину. В этот же день в ДНР приехали итальянские депутаты от партии «Лига Севера». В ходе своего двухдневного визита они посетили аэропорт Донецка и город Углегорск.

26 ноября Леонид Кучма заявил, что Минские соглашения не могут быть реализованы в полной мере до конца 2015 года. Таким образом сроки полной реализации Минска-2 сдвигаются на 2016 год.

30 ноября Эдуард Басурин заявил, что разведка ДНР фиксирует неотведенную военную технику украинских военных на линии соприкосновения. Басурин также заявил, что Киев продолжает нагнетать обстановку в Донбассе и не желает урегулировать конфликт мирным путём. В свою очередь, повстанцы ДНР не поддаются на провокации.

Зима 2015—2016

• 1 декабря стало известно, что работу делегации ООН в ДНР будет курировать аппарат омбудсмена ДНР по правам человека.
• 2 декабря Александр Хуг заявил, что разминирование в Донбассе может завершиться к концу 2015 года. В этот же день Россия заявила, что она против расширения мандата наблюдателей ОБСЕ на российско-украинской границе, но согласна на продление мандата ОБСЕ до 31 января 2016 года.
• 3 декабря председатель Народного совета ДНР Денис Пушилин заявил, что за время вооруженного конфликта на востоке Украины погибло более 8 тысяч человек, около 80-90 % из них-это гражданские лица. Эта информация совпадает с данными последнего доклада ООН. По словам Пушилина, жители Донбасса активно возвращаются в свои дома, численность населения городов уже приблизилась к уровню, который был до вооруженного конфликта на юго-востоке Украины. Также стало известно, что на сторону ДНР перешел генерал-майор СБУ Александр Третьяк.

В этот же день глава ЛНР Игорь Плотницкий заявил, что ООН готова усилить оказание помощи Донбассу. Также по словам Плотницкого, ООН готова расследовать преступления украинских военных на Донбассе. В тот же день председатель ОБСЕ и министр иностранных дел Сербии Ивица Дачич заявил, что мандат миссии ОБСЕ на Украине продлен на год. По данным омбудсмена по правам ребёнка ЛНР, по состоянию на 3 декабря 2015 года, в Донбассе погибло 78 детей, 313 детей получили ранения. В тот же день глава ЛНР Игорь Плотницкий заявил, что конфликт на Донбассе завершится в 2016 году.

• 4 декабря Эдуард Басурин заявил, что украинские военные занимают нейтральные населённые пункты, пытаясь как можно ближе приблизиться к линии соприкосновения. По словам Басурина, украинские военные заняли нейтральные села Павлополь и Пищевик (на момент подписания минских соглашений от 12 февраля 2015 года населенные пункты Широкино, Виноградное, Павлополь, Пищевик, Жеванка и Гнутово находились в буферной зоне и были неподконтрольны ВСУ или ополчению, то есть были нейтральными сёлами). Занятие нейтральных населённых пунктов является нарушением Минска-2. Позже Денис Пушилин заявил, что ДНР уведомила ОБСЕ о захвате украинскими военными нейтральных населённых пунктов. В этот же день в ДНР прибыли представители французской организации «Спасём детей Донбасса». Они перечислили деньги на ремонт системы отопления «Центра социально-психологической реабилитации детей» и передали средства на лечение четырёх детей из ДНР, пострадавших при обстрелах.
• 6 декабря разведка ДНР заявила, что украинские военные обстреляли из миномётов собственные позиции к северу от Горловки в районе населенного пункта Бахмутка. По мнению ДНР, украинские военные совершили провокацию с целью обвинения повстанцев в обстрелах.
• 7 декабря глава Генштаба Украины Виктор Муженко заявил, что режим прекращения огня снизил боевые потери украинских военных в Донбассе. В этот же день спикер Госдумы РФ Сергей Нарышкин заявил, что Киев может сделать ставку на обострение ситуации в Донбассе с 1 января 2016 года. В этот же день украинская сторона в СЦКК заявила, что 5 и 6 декабря ситуация в Донбассе обострилась, но остается контролируемой. Также украинская сторона заявила об обстреле своих позиций в Донбассе на всех направлениях. В тот же день ОБСЕ заявила, что готова помочь диалогу сторон конфликта в Донбассе.
• 8 декабря представитель повстанцев ДНР Эдуард Басурин заявил, что граница ДНР с РФ находится под контролем повстанцев, которые пресекают нелегальный вывоз оружия из ДНР в РФ. В этот же день вице-президент США Джозеф Байден, находясь с визитом в Киеве, заявил, что Донбасс должен остаться в составе Украины, но при этом Киеву необходимо выполнить Минские соглашения. Также Байден заявил, что Киеву необходимо дать амнистию повстанцам и провести децентрализацию управления в Донбассе. Таким образом Донбасс должен получить особый статус и расширенные полномочия в составе Украины. В тот же день Украина обратилась к Германии с просьбой расширить мандат миссии ОБСЕ в Донбассе. Также в тот же день Пушилин заявил, что украинские военные заняли семь населенных пунктов в буферной зоне. По словам Пушилина эти семь населенных пунктов изначально не находились под контролем ВСУ или повстанцев, то есть эти населенные пункты с февраля 2015 года являлись нейтральной зоной, в которой нет повстанцев и украинских военных.
• 9 декабря был опубликован доклад ООН по правам человека на Украине. Согласно докладу, с начала вооруженного конфликта на Украине погибло 9098 человек, 20732 ранены. В этот же день заместитель начальника штаба Народной милиции ЛНР Игорь Ященко заявил, что ситуация в Луганской области обострилась. По словам Ященко украинские военные готовят проведение масштабных провокаций на 19 декабря. В тот же день глава ЛНР Игорь Плотницкий заявил, что вооруженный конфликт на юго-востоке Украины завершится в 2016 году. Утром 9 декабря под надзором миссии ОБСЕ ополченцы ДНР демилитаризовали посёлок Коминтерново
• 12 декабря 2015 года в районе Первомайска погиб при взрыве в собственном автомобиле лидер казаков и командир шестого отдельного мотострелкового казачьего полка Народной милиции ЛНР Павел Дремов. В ЛНР заявили, что к убийству Дремова причастны украинские спецслужбы.
• 14 декабря секретарь СНБО Украины Турчинов заявил, что главной задачей минских договоренностей является возобновление контроля украинских пограничников над российско-украинской границей. В этот же день постпред РФ при ОБСЕ Александр Лукашевич заявил, что Киев может планировать масштабные провокации в Донбассе.
• 15 декабря мэр Донецка заявил, что власти ДНР отменят комендантский час в новогоднюю ночь. В этот же день замглавы СММ ОБСЕ Александр Хуг заявил, что все стороны конфликта передали ОБСЕ списки отведенного вооружения.
• 16 декабря Басурин заявил, что в ближайшее время украинская армия не начнет военные действия на Донбассе. В этот же день МИД РФ заявил, что 15 декабря Контактная группа по Украине договорилась о полном прекращении огня на время новогодних праздников.
• 17 декабря действующий сотрудник МВД Украины Юрий Давыдов перешел на сторону повстанцев ЛНР.
• 20 декабря Киев заявил, что непричастен к убийству Павла Дремова. По мнению Киева Дремов был убит в ходе спора между повстанцами.
• 21 декабря в ЛНР заявили, что боевики «Правого сектора» наращивают свою группировку вдоль линии соприкосновения. В этот же день Россия заявила, что только Киев может сдвинуть выполнение Минска-2 с мертвой точки. В тот же день на трамвайной остановке в Донецке произошел взрыв. В результате взрыва никто не пострадал. ДНР обвинила во взрыве украинских диверсантов. Взрыв был квалифицирован как теракт.
• 22 декабря ВСУ заявили, что населённый пункт Коминтерново в буферной зоне был занят повстанцами ДНР. Сюда были переброшены танки и несколько БТР. В этот же день Контактная группа договорилась о продолжении своей работы в 2016 году. Также Контактная группа договорилась о полном прекращении огня с 00.00 в ночь с 22 на 23 декабря 2015 года.
• 26 декабря полпредом РФ в Контактной группе стал помощник президента России Борис Грызлов.
• 27 декабря в районе Коминтерново под снайперский огонь журналисты ВГТРК, замкомандующего штабом повстанцев ДНР и официальный представитель Минобороны ДНР Эдуард Басурин, представители ОБСЕ и представители Совместного цента по контролю и координации по прекращению огня (СЦКК). В результате обстрела никто не погиб и не пострадал. Вся инспекция под эгидой ОБСЕ вернулась в Донецк. Наблюдатели ОБСЕ установили, что обстрел велся с северо-западного направления, т.е с позиций украинских военных.
• 28 декабря в Донецк прибыл лидер партии «Справедливая Россия» и депутат ГД РФ Сергей Михайлович Миронов. Он заявил, что становление государственности позволит ДНР и ЛНР объединиться в одно государство. Также он заявил, что Россия в ближайшее время может признать независимость ДНР и ЛНР. Кроме того Миронов назвал ДНР и ЛНР «форпостом борьбы с нацизмом». В этот же день украинские военные заявили, что ополченцы ДНР вновь заняли Коминтерново.
• 1 января 2016 года МИД ФРГ приветствовал установление стабильного режима прекращения огня на юго-востоке Украины.
• 11 января в Донецк прибыли два французских юриста и представитель партии Марин Ле Пен «Национальный фронт». Они должны заняться расследованием преступлений со стороны ВСУ.
• 13 января Контактная группа по Украине поддержала инициативу Бориса Грызлова о полном прекращении огня с 14 января.
• 15 января председатель Народного совета ДНР Денис Пушилин заявил, что возвращение Донбасса в состав Украины невозможно.
• 20 января Контактная группа по Украине договорилась о разминировании ключевых объектов в Донбассе до 21 марта. 23 января свою работу начала оценочная миссия ООН по Донбассу.
• В ночь с 26 на 27 января неизвестные пытались взорвать памятник Ленину на центральной площади Донецка. В результате взрыва никто не пострадал, но была повреждена нога памятника. Власти ДНР обвинили в теракте украинских националистов. Взрыв был квалифицирован как теракт.

Февраль 2016

• 4 февраля в ДНР начались учения всех родов войск.
• 5 февраля глава ДНР Александр Захарченко заявил, что ВСУ готовят масштабную провокацию против ДНР. В этот же день стало известно, что летом в ДНР и ЛНР могут приехать члены Совбеза ООН.

9 февраля

Представители ВС Украины заявили, что за минувшие сутки было зафиксировано 45 случаев открытия огня по позициям ВСУ. Противник применял крупнокалиберные пулеметы и стрелковое оружие, минометы калибра 82 мм, а также зенитную установку и БМП.. Cпикер администрации Президента Украины по вопросам АТО полковник Александр Мотузяник заявил что, за минувшие сутки в результате боевых действий ни один украинский военнослужащий не погиб и не был ранен.

По данным штаба АТО — к вечеру 9 февраля, по позициям армии зафиксировано 18 случаев обстрела.

10 февраля

Спикер штаба Антитеррористической операции — полковник Андрей Задубинный заявивл, что за прошедшие сутки зафиксировано 45 случаев открытия огня. Стрельба велась из гранатометов различных систем и стрелкового оружия.. Cпикер администрации Президента Украины по вопросам АТО полковник Александр Мотузяник заявил что, за минувшие 24 часа в результате боевых действий ни один украинский военнослужащий не погиб и не был ранен

На украинском блокпосту возле возле КПП в Марьинском районе Донецкой области подорвался микроавтобус Volkswagen Transporter. В ходе взрыва на мине погибло четырёх человек, пострадало трое, в том числе ребёнок.

24 февраля ВСУ окончательно установили контроль над разрушенным и демилитаризованным посёлком Широкино.

Весна 2016

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

2 марта Контактная группа по Украине подписала соглашение о разминировании в Донбассе. До 31 марта стороны конфликта должны обеспечить обозначение заминированных районов. В этот же день стороны конфликта договорились полностью прекратить учения с боевой стрельбой на линии соприкосновения с 1:00 (мск) 4 марта.

В первых числах марта обстановка в районе Ясиноватой обострилась. 6 марта под Ясиноватой украинские силовики обстреляли из РПГ, пулеметов, зенитной установки и стрелкового оружия российских представителей в СЦКК (Совместный центр по контролю и координации за прекращением огня) и наблюдателей ОБСЕ. Российских представителей возглавлял генерал-майор Рустам Муратов. В результате обстрела никто не пострадал. 8 марта украинские военные вновь обстреляли позиции повстанцев ДНР под Ясиноватой. На этот раз под обстрел украинских силовиков попали российские журналисты. В результате обстрела никто не пострадал. 9 марта украинские силовики пытались захватить нейтральную зону в районе Ясиноватой, но повстанцы ДНР сорвали эту попытку. В этот же день в ДНР заявили, что украинские военные частично заняли нейтральную зону Донбасса не по всей линии соприкосновения в направлении Донецка, Горловки и юга ДНР. По словам официального представителя Минобороны ДНР Эдуарда Басурина, украинские силовики заняли нейтральную зону на мариупольском (южном) направлении в районе населенных пунктов Павлополь, Пищевик, Гнутово, Водяное, была занята нейтральная зона под Ясиноватой, под Горловкой была занята нейтральная зона в районе Широкой Балки и в районе Зайцево.

10 марта Госдеп США заявил, что США надеются на имплементацию (реализацию) Минских соглашений в 2016 году.

12 марта Минобороны ДНР заявило, что украинские силовики начали эвакуацию мирного населения Марьинки для подготовки наступления на позиции повстанцев ДНР. В связи с обострением обстановки ДНР «подтягивает резервы на линию фронта к западу от Донецка».

13 марта украинские силовики обстреляли территорию Донецкой фильтровальной станции. Работа станции, обеспечивающей водой ряд районов Донбасса, была на несколько часов полностью прекращена.

14 марта в поселке Зайцево под Горловкой под обстрел украинских военных попали корреспонденты ВГТРК, Первого канала, китайского агентства Синьхуа и журналисты ДНР.

15 марта губернатор Луганской области Георгий Тука заявил, что разминирование Луганской области займет 10 лет. По словам Туки, к разминированию привлечены иностранные специалисты.

16 марта МЧС ЛНР приступили к разминированию в зоне бывшего «Дебальцевского котла».

17 марта МИД Украины выразил свою обеспокоенность по поводу обострения ситуации в Донбассе. 18 марта Денис Пушилин заявил, что выполнение «Минска-2» может растянуться на 10-15 лет.

19 марта разведгруппа ВСУ подорвалась на собственном минном поле. Сам инцидент произошел около Авдеевки, которая находится под Донецком.

20 марта в Минобороны ДНР заявили, что украинские военные активно готовятся к городским боям. 21 марта замглавы ОБСЕ Александр Хуг заявил, что ситуация в районе Ясиноватского блокпоста и Донецкой фильтровальной станции стабилизировалась.

С 22 марта ситуация на линии соприкосновения вновь обострилась, так как развернулись локальные бои между ВС ДНР и ВСУ в районе промышленной зоны Авдеевки (пригород Донецка). Армия ДНР пытается выбить украинских военных с территории Авдеевки, чтобы получить контроль над трассой Е50 Донецк-Горловка и улучшить снабжение собственных войск. Кроме того, стороны продолжают обвинять друг друга во взаимных обстрелах по всей линии соприкосновения.

3 апреля к северу от города Дебальцево повстанцы ДНР нашли братскую могилу, в которой были захоронены 10 украинских военных.

5 апреля пресс-центр ООН привел данные Всемирной продовольственной программы (ВПП) по Донбассу. Согласно этим данным в результате конфликта на Украине 1,5 миллиона человек столкнулись с угрозой голода, из них 300 тысяч человек испытывают острую нехватку продовольствия и нуждаются в срочной помощи.

10 апреля Арсений Яценюк объявил о своем уходе в отставку. В ДНР и ЛНР заявили, что за 2 года своего премьерства Яценюк провоцировал войну и ничего не делал для выполнения Минских соглашений.

11 апреля глава ДНР Александр Захарченко опроверг сообщение о том, что украинские силовики якобы заняли район ясиноватского блок-поста и продвинулись на территорию республики. По словам Захарченко, в ответ на обстрелы украинских военных ополченцы заняли серую зону, в которой располагается Донецкая фильтровальная станция. Также ополченцы ДНР заняли огороды Авдеевки (пригород Донецка), которые ВСУ хотели использовать в качестве площадок для размещения своего тяжелого вооружения.

14 апреля Верховная Рада Украины отправила Яценюка в отставку. Новым премьер-министром Украины стал спикер парламента Украины Владимир Гройсман. Новым спикером Верховной Рады стал Андрей Парубий. По мнению ДНР и ЛНР, Гройсман и Парубий являются сторонниками продолжения войны на Донбассе. Также в ДНР и ЛНР заявили, что формирование нового кабмина Украины не завершит политический кризис.

19 апреля глава ДНР Александр Захарченко заявил, что надеется на завершение вооруженного конфликта в Донбассе до конца 2016 года.

27 апреля украинские силовики обстреляли КПП в Еленовке. Шесть человек погибло, более десяти получили ранения.

28 апреля Министерство государственной безопасности (МГБ) ДНР заявило о предотвращении покушения на главу ДНР Александра Захарченко. Террористы с Украины и их пособники тщательно следили за маршрутами следования кортежа главы ДНР. По данным МГБ ДНР, взрыв должен был произойти в стрелковом корпусе «Артемида» при очередном его посещении главой ДНР. Взрыв должна была устроить группа украинцев, прибывших с подконтрольных Киеву территорий Донецкой области. МГБ ДНР задержало всех подозреваемых и проводит в данное время следственные мероприятия.

29 апреля Контактная группа по Украине договорилась о прекращении огня на Пасху и на майские праздники. Перемирие вступило в силу 30 апреля с 00:00. В этот же день Порошенко подписал указ о назначении депутата Верховной Рады от Блока Петра Порошенко Юрия Гарбуза главой Луганской области. Экс-глава Луганской области Георгий Тука стал заместителем министра по делам временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц.

30 апреля ополченцы ЛНР сбили украинский беспилотник.

3 мая министр обороны ДНР Владимир Кононов заявил, что форма управления войсками в ДНР изменена с системы корпусов на оперативное командование. Для этого было создано оперативное командование под названием «Донецк». Командующим этим соединением стал Денис Синенков.

14 мая в центре Донецка взорвался автомобиль. Один человек (водитель) погиб, двое (пассажиры) пострадали.

15 мая съемочная группа телеканала Россия-1 попала в районе Ясиноватой под минометный обстрел. В результате обстрела никто не погиб и не пострадал. ВГТРК выразила благодарность ополченцам ДНР, которые своими телами прикрывали российских журналистов.

17 мая съемочная группа телеканала НТВ попала под снайперский огонь в районе ясиноватского блокпоста. Огонь велся со стороны украинских военных. Кроме того, по съемочной группе НТВ стреляли из крупнокалиберных пулеметов. В результате обстрела никто не погиб и не пострадал.

21 мая украинские силовики сообщили, что из-за обстрелов их позиций в районе Авдеевки они эвакуировали представителей Совместного центра по контролю и координации ситуации в Донбассе. В Минобороны ДНР это заявление опровергли, подчеркнув, что таким образом Киев пытается ускорить введение полицейской миссии ОБСЕ в Донбасс.

22 мая в Донецке прошла акция протеста мирных жителей против бездействия миссии ОБСЕ в Донбассе. Протестующие выступили против введения полицейской миссии ОБСЕ в Донбасс. В этот же день в ДНР заявили о предотвращении «кровавой провокации» со стороны ВСУ у Авдеевки. По словам представителя Минобороны ДНР Эдуарда Басурина, ВСУ хотели применить авиацию при обстреле жилых кварталов, а также с помощью авиации обстрелять свои же позиции, что бы потом обвинить в этом ополченцев ДНР и Россию. Басурин заявил, что с помощью этой провокации Киев хотел втянуть в вооруженный конфликт на Донбассе вооружённые силы иностранных государств или международные полицейские силы.

28 мая неизвестные обстреляли из автоматических и противотанковых гранатометов Станицу Луганскую (Станица Луганская находится под контролем украинских военных). В результате обстрела снаряд попал в актовый зал районной государственной администрации, сгорел двухэтажный дом. ВСУ обвинили в обстреле ополченцев ЛНР. В свою очередь ополченцы ЛНР заявили, что в обстреле районной администрации виноваты не ополченцы, а украинские военные, которые нарушили правила обращения с боеприпасами.

29 мая украинские силовики предприняли очередную попытку прорыва в районе города Ясиноватая. Ополченцы ДНР отбили эту попытку прорыва в районе Ясиноватой.

30 мая Ополченцы ДНР отбили у украинских военных один километр территории в районе поселка Зайцево, под Горловкой. В свою очередь украинские военные опровергли информацию о своем отступлении на километр в районе Зайцево.

Лето 2016

1 июня помощник генсека ООН Иван Шиманович посетил аэропорт Донецка, контролируемый ополченцами ДНР.

10 июня в США заявили, что Минские соглашения могут быть выполнены до ухода Обамы с поста президента США в январе 2017 года. В этот же день в центре Донецка десятки тысяч местных жителей провели митинг против размещения вооруженной миссии ОБСЕ на Донбассе.

В ночь на 11 июня украинские силовики предприняли попытку продвинуться на 700 метров вглубь обороны ополченцев ДНР, под Горловкой. Ополченцы ДНР отбили атаку. Шестеро украинских военных были убиты и 12 ранены.

29 июня украинские силовики пытались прорвать оборону ополченцев ДНР и ЛНР под Дебальцево. Сначала ВСУ продвинулись на четыре километра вглубь обороны ополченцев, но потом ополченцы отбросили украинских военных на четыре километра назад, т.е. к их прежним позициям.

11 июля украинские военные пытались прорвать оборону ополченцев ДНР в районе Донецкого аэропорта. Ополченцы отбили атаку. Три украинских солдата были убиты, семеро солдат были ранены. В этот же день Порошенко встретился с премьер-министром Канады Джастином Трюдо. На этой встрече Порошенко заявил, что якобы Украина выполнила Минские соглашения на 95%.

15 июля глава ДНР Александр Захарченко посетил позиции ополченцев в районе Авдеевки, под Донецком. Там он попал под обстрел со стороны украинских военных. В результате обстрела никто не погиб и не пострадал.

20 июля в результате взрыва автомобиля погиб украинский тележурналист Павел Шеремет.

6 августа 2016 года в Луганске было совершено покушение на главу ЛНР Игоря Плотницкого. Была взорвана машина главы ЛНР. Взрыв произошел на пересечении улиц Карпинского и Ватутина. По словам очевидцев, автомобиль Плотницкого взорвался из-за срабатывания бомбы на столбе, мимо которого проезжала машина. В результате покушения, Игорь Венедиктович Плотницкий получил тяжелые ранения. После взрыва, главу ЛНР доставили в тяжелом состоянии в одну из больниц Луганска. Плотницкого удачно прооперировали и на следующий день он выступил с аудиобращением к народу ЛНР.

18 августа было подписано соглашение между предприятиями Украины и ЛНР по поставкам воды.

26 августа Контактная группа провела очередные переговоры в Минске. По итогам этих переговоров, Контактная группа призвала к бессрочному прекращению огня с 1 сентября.

Осень 2016

1 сентября 2016 года в силу вступило очередное перемирие. Это перемирие через несколько дней стало нарушаться. 15 сентября в силу вступило очередное перемирие.

21 сентября 2016 года Контактная группа по Украине подписала рамочное соглашение о разведении сил в Донбассе от линии фронта на 1 километр с каждой стороны. Разведение сил в рамках соответствующего соглашения запланировано на трёх участках. Оно предполагает введение запрета на использование стрелкового оружия. 22 сентября глава ЛНР Игорь Плотницкий подписал соглашение о разводе сил, а 23 сентября это соглашение подписал глава ДНР Александр Захарченко.

Однако отвод сил сорвался в начале октября из-за отказа Киева выполнять соглашение о разводе сил. Отвод сил лишь состоялся у села Петровское, в ДНР.

10 октября 2016 года на митинг протеста против вооруженной миссии ОБСЕ в Луганске вышли 20 тысяч человек. Митинг прошёл на центральной площади Луганска.

16 октября 2016 года был убит Арсен Павлов («Моторола»). Убийство произошло в лифте дома 121 на улице Челюскинцев в Донецке, где проживал Павлов. Сработало самодельное взрывное устройство, закрепленное на тросе лифта. Моторола в этот момент находился в эпицентре взрыва и получил травмы, несовместимые с жизнью. В связи с гибелью Арсена Павлова в Донецкой Народной Республике был объявлен трехдневный траур.

Отрывок, характеризующий Хронология вооружённого конфликта на востоке Украины

– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.
Выехав на дорогу, Долохов поехал не назад в поле, а вдоль по деревне. В одном месте он остановился, прислушиваясь.
– Слышишь? – сказал он.
Петя узнал звуки русских голосов, увидал у костров темные фигуры русских пленных. Спустившись вниз к мосту, Петя с Долоховым проехали часового, который, ни слова не сказав, мрачно ходил по мосту, и выехали в лощину, где дожидались казаки.
– Ну, теперь прощай. Скажи Денисову, что на заре, по первому выстрелу, – сказал Долохов и хотел ехать, но Петя схватился за него рукою.
– Нет! – вскрикнул он, – вы такой герой. Ах, как хорошо! Как отлично! Как я вас люблю.
– Хорошо, хорошо, – сказал Долохов, но Петя не отпускал его, и в темноте Долохов рассмотрел, что Петя нагибался к нему. Он хотел поцеловаться. Долохов поцеловал его, засмеялся и, повернув лошадь, скрылся в темноте.

Х
Вернувшись к караулке, Петя застал Денисова в сенях. Денисов в волнении, беспокойстве и досаде на себя, что отпустил Петю, ожидал его.
– Слава богу! – крикнул он. – Ну, слава богу! – повторял он, слушая восторженный рассказ Пети. – И чег'т тебя возьми, из за тебя не спал! – проговорил Денисов. – Ну, слава богу, тепег'ь ложись спать. Еще вздг'емнем до утг'а.
– Да… Нет, – сказал Петя. – Мне еще не хочется спать. Да я и себя знаю, ежели засну, так уж кончено. И потом я привык не спать перед сражением.
Петя посидел несколько времени в избе, радостно вспоминая подробности своей поездки и живо представляя себе то, что будет завтра. Потом, заметив, что Денисов заснул, он встал и пошел на двор.
На дворе еще было совсем темно. Дождик прошел, но капли еще падали с деревьев. Вблизи от караулки виднелись черные фигуры казачьих шалашей и связанных вместе лошадей. За избушкой чернелись две фуры, у которых стояли лошади, и в овраге краснелся догоравший огонь. Казаки и гусары не все спали: кое где слышались, вместе с звуком падающих капель и близкого звука жевания лошадей, негромкие, как бы шепчущиеся голоса.
Петя вышел из сеней, огляделся в темноте и подошел к фурам. Под фурами храпел кто то, и вокруг них стояли, жуя овес, оседланные лошади. В темноте Петя узнал свою лошадь, которую он называл Карабахом, хотя она была малороссийская лошадь, и подошел к ней.
– Ну, Карабах, завтра послужим, – сказал он, нюхая ее ноздри и целуя ее.
– Что, барин, не спите? – сказал казак, сидевший под фурой.
– Нет; а… Лихачев, кажется, тебя звать? Ведь я сейчас только приехал. Мы ездили к французам. – И Петя подробно рассказал казаку не только свою поездку, но и то, почему он ездил и почему он считает, что лучше рисковать своей жизнью, чем делать наобум Лазаря.
– Что же, соснули бы, – сказал казак.
– Нет, я привык, – отвечал Петя. – А что, у вас кремни в пистолетах не обились? Я привез с собою. Не нужно ли? Ты возьми.
Казак высунулся из под фуры, чтобы поближе рассмотреть Петю.
– Оттого, что я привык все делать аккуратно, – сказал Петя. – Иные так, кое как, не приготовятся, потом и жалеют. Я так не люблю.
– Это точно, – сказал казак.
– Да еще вот что, пожалуйста, голубчик, наточи мне саблю; затупи… (но Петя боялся солгать) она никогда отточена не была. Можно это сделать?
– Отчего ж, можно.
Лихачев встал, порылся в вьюках, и Петя скоро услыхал воинственный звук стали о брусок. Он влез на фуру и сел на край ее. Казак под фурой точил саблю.
– А что же, спят молодцы? – сказал Петя.
– Кто спит, а кто так вот.
– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.


О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.
В Дорогобуже, в то время как, заперев пленных в конюшню, конвойные солдаты ушли грабить свои же магазины, несколько человек пленных солдат подкопались под стену и убежали, но были захвачены французами и расстреляны.
Прежний, введенный при выходе из Москвы, порядок, чтобы пленные офицеры шли отдельно от солдат, уже давно был уничтожен; все те, которые могли идти, шли вместе, и Пьер с третьего перехода уже соединился опять с Каратаевым и лиловой кривоногой собакой, которая избрала себе хозяином Каратаева.
С Каратаевым, на третий день выхода из Москвы, сделалась та лихорадка, от которой он лежал в московском гошпитале, и по мере того как Каратаев ослабевал, Пьер отдалялся от него. Пьер не знал отчего, но, с тех пор как Каратаев стал слабеть, Пьер должен был делать усилие над собой, чтобы подойти к нему. И подходя к нему и слушая те тихие стоны, с которыми Каратаев обыкновенно на привалах ложился, и чувствуя усилившийся теперь запах, который издавал от себя Каратаев, Пьер отходил от него подальше и не думал о нем.
В плену, в балагане, Пьер узнал не умом, а всем существом своим, жизнью, что человек сотворен для счастья, что счастье в нем самом, в удовлетворении естественных человеческих потребностей, и что все несчастье происходит не от недостатка, а от излишка; но теперь, в эти последние три недели похода, он узнал еще новую, утешительную истину – он узнал, что на свете нет ничего страшного. Он узнал, что так как нет положения, в котором бы человек был счастлив и вполне свободен, так и нет положения, в котором бы он был бы несчастлив и несвободен. Он узнал, что есть граница страданий и граница свободы и что эта граница очень близка; что тот человек, который страдал оттого, что в розовой постели его завернулся один листок, точно так же страдал, как страдал он теперь, засыпая на голой, сырой земле, остужая одну сторону и пригревая другую; что, когда он, бывало, надевал свои бальные узкие башмаки, он точно так же страдал, как теперь, когда он шел уже босой совсем (обувь его давно растрепалась), ногами, покрытыми болячками. Он узнал, что, когда он, как ему казалось, по собственной своей воле женился на своей жене, он был не более свободен, чем теперь, когда его запирали на ночь в конюшню. Из всего того, что потом и он называл страданием, но которое он тогда почти не чувствовал, главное были босые, стертые, заструпелые ноги. (Лошадиное мясо было вкусно и питательно, селитренный букет пороха, употребляемого вместо соли, был даже приятен, холода большого не было, и днем на ходу всегда бывало жарко, а ночью были костры; вши, евшие тело, приятно согревали.) Одно было тяжело в первое время – это ноги.
Во второй день перехода, осмотрев у костра свои болячки, Пьер думал невозможным ступить на них; но когда все поднялись, он пошел, прихрамывая, и потом, когда разогрелся, пошел без боли, хотя к вечеру страшнее еще было смотреть на ноги. Но он не смотрел на них и думал о другом.
Теперь только Пьер понял всю силу жизненности человека и спасительную силу перемещения внимания, вложенную в человека, подобную тому спасительному клапану в паровиках, который выпускает лишний пар, как только плотность его превышает известную норму.
Он не видал и не слыхал, как пристреливали отсталых пленных, хотя более сотни из них уже погибли таким образом. Он не думал о Каратаеве, который слабел с каждым днем и, очевидно, скоро должен был подвергнуться той же участи. Еще менее Пьер думал о себе. Чем труднее становилось его положение, чем страшнее была будущность, тем независимее от того положения, в котором он находился, приходили ему радостные и успокоительные мысли, воспоминания и представления.


22 го числа, в полдень, Пьер шел в гору по грязной, скользкой дороге, глядя на свои ноги и на неровности пути. Изредка он взглядывал на знакомую толпу, окружающую его, и опять на свои ноги. И то и другое было одинаково свое и знакомое ему. Лиловый кривоногий Серый весело бежал стороной дороги, изредка, в доказательство своей ловкости и довольства, поджимая заднюю лапу и прыгая на трех и потом опять на всех четырех бросаясь с лаем на вороньев, которые сидели на падали. Серый был веселее и глаже, чем в Москве. Со всех сторон лежало мясо различных животных – от человеческого до лошадиного, в различных степенях разложения; и волков не подпускали шедшие люди, так что Серый мог наедаться сколько угодно.
Дождик шел с утра, и казалось, что вот вот он пройдет и на небе расчистит, как вслед за непродолжительной остановкой припускал дождик еще сильнее. Напитанная дождем дорога уже не принимала в себя воды, и ручьи текли по колеям.
Пьер шел, оглядываясь по сторонам, считая шаги по три, и загибал на пальцах. Обращаясь к дождю, он внутренне приговаривал: ну ка, ну ка, еще, еще наддай.
Ему казалось, что он ни о чем не думает; но далеко и глубоко где то что то важное и утешительное думала его душа. Это что то было тончайшее духовное извлечение из вчерашнего его разговора с Каратаевым.
Вчера, на ночном привале, озябнув у потухшего огня, Пьер встал и перешел к ближайшему, лучше горящему костру. У костра, к которому он подошел, сидел Платон, укрывшись, как ризой, с головой шинелью, и рассказывал солдатам своим спорым, приятным, но слабым, болезненным голосом знакомую Пьеру историю. Было уже за полночь. Это было то время, в которое Каратаев обыкновенно оживал от лихорадочного припадка и бывал особенно оживлен. Подойдя к костру и услыхав слабый, болезненный голос Платона и увидав его ярко освещенное огнем жалкое лицо, Пьера что то неприятно кольнуло в сердце. Он испугался своей жалости к этому человеку и хотел уйти, но другого костра не было, и Пьер, стараясь не глядеть на Платона, подсел к костру.
– Что, как твое здоровье? – спросил он.
– Что здоровье? На болезнь плакаться – бог смерти не даст, – сказал Каратаев и тотчас же возвратился к начатому рассказу.
– …И вот, братец ты мой, – продолжал Платон с улыбкой на худом, бледном лице и с особенным, радостным блеском в глазах, – вот, братец ты мой…
Пьер знал эту историю давно, Каратаев раз шесть ему одному рассказывал эту историю, и всегда с особенным, радостным чувством. Но как ни хорошо знал Пьер эту историю, он теперь прислушался к ней, как к чему то новому, и тот тихий восторг, который, рассказывая, видимо, испытывал Каратаев, сообщился и Пьеру. История эта была о старом купце, благообразно и богобоязненно жившем с семьей и поехавшем однажды с товарищем, богатым купцом, к Макарью.
Остановившись на постоялом дворе, оба купца заснули, и на другой день товарищ купца был найден зарезанным и ограбленным. Окровавленный нож найден был под подушкой старого купца. Купца судили, наказали кнутом и, выдернув ноздри, – как следует по порядку, говорил Каратаев, – сослали в каторгу.
– И вот, братец ты мой (на этом месте Пьер застал рассказ Каратаева), проходит тому делу годов десять или больше того. Живет старичок на каторге. Как следовает, покоряется, худого не делает. Только у бога смерти просит. – Хорошо. И соберись они, ночным делом, каторжные то, так же вот как мы с тобой, и старичок с ними. И зашел разговор, кто за что страдает, в чем богу виноват. Стали сказывать, тот душу загубил, тот две, тот поджег, тот беглый, так ни за что. Стали старичка спрашивать: ты за что, мол, дедушка, страдаешь? Я, братцы мои миленькие, говорит, за свои да за людские грехи страдаю. А я ни душ не губил, ни чужого не брал, акромя что нищую братию оделял. Я, братцы мои миленькие, купец; и богатство большое имел. Так и так, говорит. И рассказал им, значит, как все дело было, по порядку. Я, говорит, о себе не тужу. Меня, значит, бог сыскал. Одно, говорит, мне свою старуху и деток жаль. И так то заплакал старичок. Случись в их компании тот самый человек, значит, что купца убил. Где, говорит, дедушка, было? Когда, в каком месяце? все расспросил. Заболело у него сердце. Подходит таким манером к старичку – хлоп в ноги. За меня ты, говорит, старичок, пропадаешь. Правда истинная; безвинно напрасно, говорит, ребятушки, человек этот мучится. Я, говорит, то самое дело сделал и нож тебе под голова сонному подложил. Прости, говорит, дедушка, меня ты ради Христа.
Каратаев замолчал, радостно улыбаясь, глядя на огонь, и поправил поленья.
– Старичок и говорит: бог, мол, тебя простит, а мы все, говорит, богу грешны, я за свои грехи страдаю. Сам заплакал горючьми слезьми. Что же думаешь, соколик, – все светлее и светлее сияя восторженной улыбкой, говорил Каратаев, как будто в том, что он имел теперь рассказать, заключалась главная прелесть и все значение рассказа, – что же думаешь, соколик, объявился этот убийца самый по начальству. Я, говорит, шесть душ загубил (большой злодей был), но всего мне жальче старичка этого. Пускай же он на меня не плачется. Объявился: списали, послали бумагу, как следовает. Место дальнее, пока суд да дело, пока все бумаги списали как должно, по начальствам, значит. До царя доходило. Пока что, пришел царский указ: выпустить купца, дать ему награждения, сколько там присудили. Пришла бумага, стали старичка разыскивать. Где такой старичок безвинно напрасно страдал? От царя бумага вышла. Стали искать. – Нижняя челюсть Каратаева дрогнула. – А его уж бог простил – помер. Так то, соколик, – закончил Каратаев и долго, молча улыбаясь, смотрел перед собой.
Не самый рассказ этот, но таинственный смысл его, та восторженная радость, которая сияла в лице Каратаева при этом рассказе, таинственное значение этой радости, это то смутно и радостно наполняло теперь душу Пьера.


– A vos places! [По местам!] – вдруг закричал голос.
Между пленными и конвойными произошло радостное смятение и ожидание чего то счастливого и торжественного. Со всех сторон послышались крики команды, и с левой стороны, рысью объезжая пленных, показались кавалеристы, хорошо одетые, на хороших лошадях. На всех лицах было выражение напряженности, которая бывает у людей при близости высших властей. Пленные сбились в кучу, их столкнули с дороги; конвойные построились.
– L'Empereur! L'Empereur! Le marechal! Le duc! [Император! Император! Маршал! Герцог!] – и только что проехали сытые конвойные, как прогремела карета цугом, на серых лошадях. Пьер мельком увидал спокойное, красивое, толстое и белое лицо человека в треугольной шляпе. Это был один из маршалов. Взгляд маршала обратился на крупную, заметную фигуру Пьера, и в том выражении, с которым маршал этот нахмурился и отвернул лицо, Пьеру показалось сострадание и желание скрыть его.
Генерал, который вел депо, с красным испуганным лицом, погоняя свою худую лошадь, скакал за каретой. Несколько офицеров сошлось вместе, солдаты окружили их. У всех были взволнованно напряженные лица.
– Qu'est ce qu'il a dit? Qu'est ce qu'il a dit?.. [Что он сказал? Что? Что?..] – слышал Пьер.
Во время проезда маршала пленные сбились в кучу, и Пьер увидал Каратаева, которого он не видал еще в нынешнее утро. Каратаев в своей шинельке сидел, прислонившись к березе. В лице его, кроме выражения вчерашнего радостного умиления при рассказе о безвинном страдании купца, светилось еще выражение тихой торжественности.
Каратаев смотрел на Пьера своими добрыми, круглыми глазами, подернутыми теперь слезою, и, видимо, подзывал его к себе, хотел сказать что то. Но Пьеру слишком страшно было за себя. Он сделал так, как будто не видал его взгляда, и поспешно отошел.
Когда пленные опять тронулись, Пьер оглянулся назад. Каратаев сидел на краю дороги, у березы; и два француза что то говорили над ним. Пьер не оглядывался больше. Он шел, прихрамывая, в гору.
Сзади, с того места, где сидел Каратаев, послышался выстрел. Пьер слышал явственно этот выстрел, но в то же мгновение, как он услыхал его, Пьер вспомнил, что он не кончил еще начатое перед проездом маршала вычисление о том, сколько переходов оставалось до Смоленска. И он стал считать. Два французские солдата, из которых один держал в руке снятое, дымящееся ружье, пробежали мимо Пьера. Они оба были бледны, и в выражении их лиц – один из них робко взглянул на Пьера – было что то похожее на то, что он видел в молодом солдате на казни. Пьер посмотрел на солдата и вспомнил о том, как этот солдат третьего дня сжег, высушивая на костре, свою рубаху и как смеялись над ним.
Собака завыла сзади, с того места, где сидел Каратаев. «Экая дура, о чем она воет?» – подумал Пьер.
Солдаты товарищи, шедшие рядом с Пьером, не оглядывались, так же как и он, на то место, с которого послышался выстрел и потом вой собаки; но строгое выражение лежало на всех лицах.


Депо, и пленные, и обоз маршала остановились в деревне Шамшеве. Все сбилось в кучу у костров. Пьер подошел к костру, поел жареного лошадиного мяса, лег спиной к огню и тотчас же заснул. Он спал опять тем же сном, каким он спал в Можайске после Бородина.
Опять события действительности соединялись с сновидениями, и опять кто то, сам ли он или кто другой, говорил ему мысли, и даже те же мысли, которые ему говорились в Можайске.
«Жизнь есть всё. Жизнь есть бог. Все перемещается и движется, и это движение есть бог. И пока есть жизнь, есть наслаждение самосознания божества. Любить жизнь, любить бога. Труднее и блаженнее всего любить эту жизнь в своих страданиях, в безвинности страданий».
«Каратаев» – вспомнилось Пьеру.
И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый, кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию. «Постой», – сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.
– Вот жизнь, – сказал старичок учитель.
«Как это просто и ясно, – подумал Пьер. – Как я мог не знать этого прежде».
– В середине бог, и каждая капля стремится расшириться, чтобы в наибольших размерах отражать его. И растет, сливается, и сжимается, и уничтожается на поверхности, уходит в глубину и опять всплывает. Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез. – Vous avez compris, mon enfant, [Понимаешь ты.] – сказал учитель.
– Vous avez compris, sacre nom, [Понимаешь ты, черт тебя дери.] – закричал голос, и Пьер проснулся.
Он приподнялся и сел. У костра, присев на корточках, сидел француз, только что оттолкнувший русского солдата, и жарил надетое на шомпол мясо. Жилистые, засученные, обросшие волосами, красные руки с короткими пальцами ловко поворачивали шомпол. Коричневое мрачное лицо с насупленными бровями ясно виднелось в свете угольев.
– Ca lui est bien egal, – проворчал он, быстро обращаясь к солдату, стоявшему за ним. – …brigand. Va! [Ему все равно… разбойник, право!]
И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.
Все шли, сами не зная, куда и зачем они идут. Еще менее других знал это гений Наполеона, так как никто ему не приказывал. Но все таки он и его окружающие соблюдали свои давнишние привычки: писались приказы, письма, рапорты, ordre du jour [распорядок дня]; называли друг друга:
«Sire, Mon Cousin, Prince d'Ekmuhl, roi de Naples» [Ваше величество, брат мой, принц Экмюльский, король Неаполитанский.] и т.д. Но приказы и рапорты были только на бумаге, ничто по ним не исполнялось, потому что не могло исполняться, и, несмотря на именование друг друга величествами, высочествами и двоюродными братьями, все они чувствовали, что они жалкие и гадкие люди, наделавшие много зла, за которое теперь приходилось расплачиваться. И, несмотря на то, что они притворялись, будто заботятся об армии, они думали только каждый о себе и о том, как бы поскорее уйти и спастись.


Действия русского и французского войск во время обратной кампании от Москвы и до Немана подобны игре в жмурки, когда двум играющим завязывают глаза и один изредка звонит колокольчиком, чтобы уведомить о себе ловящего. Сначала тот, кого ловят, звонит, не боясь неприятеля, но когда ему приходится плохо, он, стараясь неслышно идти, убегает от своего врага и часто, думая убежать, идет прямо к нему в руки.
Сначала наполеоновские войска еще давали о себе знать – это было в первый период движения по Калужской дороге, но потом, выбравшись на Смоленскую дорогу, они побежали, прижимая рукой язычок колокольчика, и часто, думая, что они уходят, набегали прямо на русских.
При быстроте бега французов и за ними русских и вследствие того изнурения лошадей, главное средство приблизительного узнавания положения, в котором находится неприятель, – разъезды кавалерии, – не существовало. Кроме того, вследствие частых и быстрых перемен положений обеих армий, сведения, какие и были, не могли поспевать вовремя. Если второго числа приходило известие о том, что армия неприятеля была там то первого числа, то третьего числа, когда можно было предпринять что нибудь, уже армия эта сделала два перехода и находилась совсем в другом положении.
Одна армия бежала, другая догоняла. От Смоленска французам предстояло много различных дорог; и, казалось бы, тут, простояв четыре дня, французы могли бы узнать, где неприятель, сообразить что нибудь выгодное и предпринять что нибудь новое. Но после четырехдневной остановки толпы их опять побежали не вправо, не влево, но, без всяких маневров и соображений, по старой, худшей дороге, на Красное и Оршу – по пробитому следу.
Ожидая врага сзади, а не спереди, французы бежали, растянувшись и разделившись друг от друга на двадцать четыре часа расстояния. Впереди всех бежал император, потом короли, потом герцоги. Русская армия, думая, что Наполеон возьмет вправо за Днепр, что было одно разумно, подалась тоже вправо и вышла на большую дорогу к Красному. И тут, как в игре в жмурки, французы наткнулись на наш авангард. Неожиданно увидав врага, французы смешались, приостановились от неожиданности испуга, но потом опять побежали, бросая своих сзади следовавших товарищей. Тут, как сквозь строй русских войск, проходили три дня, одна за одной, отдельные части французов, сначала вице короля, потом Даву, потом Нея. Все они побросали друг друга, побросали все свои тяжести, артиллерию, половину народа и убегали, только по ночам справа полукругами обходя русских.
Ней, шедший последним (потому что, несмотря на несчастное их положение или именно вследствие его, им хотелось побить тот пол, который ушиб их, он занялся нзрыванием никому не мешавших стен Смоленска), – шедший последним, Ней, с своим десятитысячным корпусом, прибежал в Оршу к Наполеону только с тысячью человеками, побросав и всех людей, и все пушки и ночью, украдучись, пробравшись лесом через Днепр.
От Орши побежали дальше по дороге к Вильно, точно так же играя в жмурки с преследующей армией. На Березине опять замешались, многие потонули, многие сдались, но те, которые перебрались через реку, побежали дальше. Главный начальник их надел шубу и, сев в сани, поскакал один, оставив своих товарищей. Кто мог – уехал тоже, кто не мог – сдался или умер.


Казалось бы, в этой то кампании бегства французов, когда они делали все то, что только можно было, чтобы погубить себя; когда ни в одном движении этой толпы, начиная от поворота на Калужскую дорогу и до бегства начальника от армии, не было ни малейшего смысла, – казалось бы, в этот период кампании невозможно уже историкам, приписывающим действия масс воле одного человека, описывать это отступление в их смысле. Но нет. Горы книг написаны историками об этой кампании, и везде описаны распоряжения Наполеона и глубокомысленные его планы – маневры, руководившие войском, и гениальные распоряжения его маршалов.
Отступление от Малоярославца тогда, когда ему дают дорогу в обильный край и когда ему открыта та параллельная дорога, по которой потом преследовал его Кутузов, ненужное отступление по разоренной дороге объясняется нам по разным глубокомысленным соображениям. По таким же глубокомысленным соображениям описывается его отступление от Смоленска на Оршу. Потом описывается его геройство при Красном, где он будто бы готовится принять сражение и сам командовать, и ходит с березовой палкой и говорит:
– J'ai assez fait l'Empereur, il est temps de faire le general, [Довольно уже я представлял императора, теперь время быть генералом.] – и, несмотря на то, тотчас же после этого бежит дальше, оставляя на произвол судьбы разрозненные части армии, находящиеся сзади.
Потом описывают нам величие души маршалов, в особенности Нея, величие души, состоящее в том, что он ночью пробрался лесом в обход через Днепр и без знамен и артиллерии и без девяти десятых войска прибежал в Оршу.
И, наконец, последний отъезд великого императора от геройской армии представляется нам историками как что то великое и гениальное. Даже этот последний поступок бегства, на языке человеческом называемый последней степенью подлости, которой учится стыдиться каждый ребенок, и этот поступок на языке историков получает оправдание.
Тогда, когда уже невозможно дальше растянуть столь эластичные нити исторических рассуждений, когда действие уже явно противно тому, что все человечество называет добром и даже справедливостью, является у историков спасительное понятие о величии. Величие как будто исключает возможность меры хорошего и дурного. Для великого – нет дурного. Нет ужаса, который бы мог быть поставлен в вину тому, кто велик.
– «C'est grand!» [Это величественно!] – говорят историки, и тогда уже нет ни хорошего, ни дурного, а есть «grand» и «не grand». Grand – хорошо, не grand – дурно. Grand есть свойство, по их понятиям, каких то особенных животных, называемых ими героями. И Наполеон, убираясь в теплой шубе домой от гибнущих не только товарищей, но (по его мнению) людей, им приведенных сюда, чувствует que c'est grand, и душа его покойна.
«Du sublime (он что то sublime видит в себе) au ridicule il n'y a qu'un pas», – говорит он. И весь мир пятьдесят лет повторяет: «Sublime! Grand! Napoleon le grand! Du sublime au ridicule il n'y a qu'un pas». [величественное… От величественного до смешного только один шаг… Величественное! Великое! Наполеон великий! От величественного до смешного только шаг.]
И никому в голову не придет, что признание величия, неизмеримого мерой хорошего и дурного, есть только признание своей ничтожности и неизмеримой малости.
Для нас, с данной нам Христом мерой хорошего и дурного, нет неизмеримого. И нет величия там, где нет простоты, добра и правды.


Кто из русских людей, читая описания последнего периода кампании 1812 года, не испытывал тяжелого чувства досады, неудовлетворенности и неясности. Кто не задавал себе вопросов: как не забрали, не уничтожили всех французов, когда все три армии окружали их в превосходящем числе, когда расстроенные французы, голодая и замерзая, сдавались толпами и когда (как нам рассказывает история) цель русских состояла именно в том, чтобы остановить, отрезать и забрать в плен всех французов.
Каким образом то русское войско, которое, слабее числом французов, дало Бородинское сражение, каким образом это войско, с трех сторон окружавшее французов и имевшее целью их забрать, не достигло своей цели? Неужели такое громадное преимущество перед нами имеют французы, что мы, с превосходными силами окружив, не могли побить их? Каким образом это могло случиться?
История (та, которая называется этим словом), отвечая на эти вопросы, говорит, что это случилось оттого, что Кутузов, и Тормасов, и Чичагов, и тот то, и тот то не сделали таких то и таких то маневров.
Но отчего они не сделали всех этих маневров? Отчего, ежели они были виноваты в том, что не достигнута была предназначавшаяся цель, – отчего их не судили и не казнили? Но, даже ежели и допустить, что виною неудачи русских были Кутузов и Чичагов и т. п., нельзя понять все таки, почему и в тех условиях, в которых находились русские войска под Красным и под Березиной (в обоих случаях русские были в превосходных силах), почему не взято в плен французское войско с маршалами, королями и императорами, когда в этом состояла цель русских?
Объяснение этого странного явления тем (как то делают русские военные историки), что Кутузов помешал нападению, неосновательно потому, что мы знаем, что воля Кутузова не могла удержать войска от нападения под Вязьмой и под Тарутиным.
Почему то русское войско, которое с слабейшими силами одержало победу под Бородиным над неприятелем во всей его силе, под Красным и под Березиной в превосходных силах было побеждено расстроенными толпами французов?
Если цель русских состояла в том, чтобы отрезать и взять в плен Наполеона и маршалов, и цель эта не только не была достигнута, и все попытки к достижению этой цели всякий раз были разрушены самым постыдным образом, то последний период кампании совершенно справедливо представляется французами рядом побед и совершенно несправедливо представляется русскими историками победоносным.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление французов из Москвы есть ряд побед Наполеона и поражений Кутузова.
Но, оставив совершенно в стороне народное самолюбие, чувствуется, что заключение это само в себе заключает противуречие, так как ряд побед французов привел их к совершенному уничтожению, а ряд поражений русских привел их к полному уничтожению врага и очищению своего отечества.
Источник этого противуречия лежит в том, что историками, изучающими события по письмам государей и генералов, по реляциям, рапортам, планам и т. п., предположена ложная, никогда не существовавшая цель последнего периода войны 1812 года, – цель, будто бы состоявшая в том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с маршалами и армией.
Цели этой никогда не было и не могло быть, потому что она не имела смысла, и достижение ее было совершенно невозможно.
Цель эта не имела никакого смысла, во первых, потому, что расстроенная армия Наполеона со всей возможной быстротой бежала из России, то есть исполняла то самое, что мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
Во вторых, бессмысленно было становиться на дороге людей, всю свою энергию направивших на бегство.
В третьих, бессмысленно было терять свои войска для уничтожения французских армий, уничтожавшихся без внешних причин в такой прогрессии, что без всякого загораживания пути они не могли перевести через границу больше того, что они перевели в декабре месяце, то есть одну сотую всего войска.
В четвертых, бессмысленно было желание взять в плен императора, королей, герцогов – людей, плен которых в высшей степени затруднил бы действия русских, как то признавали самые искусные дипломаты того времени (J. Maistre и другие). Еще бессмысленнее было желание взять корпуса французов, когда свои войска растаяли наполовину до Красного, а к корпусам пленных надо было отделять дивизии конвоя, и когда свои солдаты не всегда получали полный провиант и забранные уже пленные мерли с голода.
Весь глубокомысленный план о том, чтобы отрезать и поймать Наполеона с армией, был подобен тому плану огородника, который, выгоняя из огорода потоптавшую его гряды скотину, забежал бы к воротам и стал бы по голове бить эту скотину. Одно, что можно бы было сказать в оправдание огородника, было бы то, что он очень рассердился. Но это нельзя было даже сказать про составителей проекта, потому что не они пострадали от потоптанных гряд.
Но, кроме того, что отрезывание Наполеона с армией было бессмысленно, оно было невозможно.
Невозможно это было, во первых, потому что, так как из опыта видно, что движение колонн на пяти верстах в одном сражении никогда не совпадает с планами, то вероятность того, чтобы Чичагов, Кутузов и Витгенштейн сошлись вовремя в назначенное место, была столь ничтожна, что она равнялась невозможности, как то и думал Кутузов, еще при получении плана сказавший, что диверсии на большие расстояния не приносят желаемых результатов.
Во вторых, невозможно было потому, что, для того чтобы парализировать ту силу инерции, с которой двигалось назад войско Наполеона, надо было без сравнения большие войска, чем те, которые имели русские.
В третьих, невозможно это было потому, что военное слово отрезать не имеет никакого смысла. Отрезать можно кусок хлеба, но не армию. Отрезать армию – перегородить ей дорогу – никак нельзя, ибо места кругом всегда много, где можно обойти, и есть ночь, во время которой ничего не видно, в чем могли бы убедиться военные ученые хоть из примеров Красного и Березины. Взять же в плен никак нельзя без того, чтобы тот, кого берут в плен, на это не согласился, как нельзя поймать ласточку, хотя и можно взять ее, когда она сядет на руку. Взять в плен можно того, кто сдается, как немцы, по правилам стратегии и тактики. Но французские войска совершенно справедливо не находили этого удобным, так как одинаковая голодная и холодная смерть ожидала их на бегстве и в плену.
В четвертых же, и главное, это было невозможно потому, что никогда, с тех пор как существует мир, не было войны при тех страшных условиях, при которых она происходила в 1812 году, и русские войска в преследовании французов напрягли все свои силы и не могли сделать большего, не уничтожившись сами.
В движении русской армии от Тарутина до Красного выбыло пятьдесят тысяч больными и отсталыми, то есть число, равное населению большого губернского города. Половина людей выбыла из армии без сражений.
И об этом то периоде кампании, когда войска без сапог и шуб, с неполным провиантом, без водки, по месяцам ночуют в снегу и при пятнадцати градусах мороза; когда дня только семь и восемь часов, а остальное ночь, во время которой не может быть влияния дисциплины; когда, не так как в сраженье, на несколько часов только люди вводятся в область смерти, где уже нет дисциплины, а когда люди по месяцам живут, всякую минуту борясь с смертью от голода и холода; когда в месяц погибает половина армии, – об этом то периоде кампании нам рассказывают историки, как Милорадович должен был сделать фланговый марш туда то, а Тормасов туда то и как Чичагов должен был передвинуться туда то (передвинуться выше колена в снегу), и как тот опрокинул и отрезал, и т. д., и т. д.
Русские, умиравшие наполовину, сделали все, что можно сделать и должно было сделать для достижения достойной народа цели, и не виноваты в том, что другие русские люди, сидевшие в теплых комнатах, предполагали сделать то, что было невозможно.
Все это странное, непонятное теперь противоречие факта с описанием истории происходит только оттого, что историки, писавшие об этом событии, писали историю прекрасных чувств и слов разных генералов, а не историю событий.
Для них кажутся очень занимательны слова Милорадовича, награды, которые получил тот и этот генерал, и их предположения; а вопрос о тех пятидесяти тысячах, которые остались по госпиталям и могилам, даже не интересует их, потому что не подлежит их изучению.
А между тем стоит только отвернуться от изучения рапортов и генеральных планов, а вникнуть в движение тех сотен тысяч людей, принимавших прямое, непосредственное участие в событии, и все, казавшиеся прежде неразрешимыми, вопросы вдруг с необыкновенной легкостью и простотой получают несомненное разрешение.
Цель отрезывания Наполеона с армией никогда не существовала, кроме как в воображении десятка людей. Она не могла существовать, потому что она была бессмысленна, и достижение ее было невозможно.
Цель народа была одна: очистить свою землю от нашествия. Цель эта достигалась, во первых, сама собою, так как французы бежали, и потому следовало только не останавливать это движение. Во вторых, цель эта достигалась действиями народной войны, уничтожавшей французов, и, в третьих, тем, что большая русская армия шла следом за французами, готовая употребить силу в случае остановки движения французов.
Русская армия должна была действовать, как кнут на бегущее животное. И опытный погонщик знал, что самое выгодное держать кнут поднятым, угрожая им, а не по голове стегать бегущее животное.



Когда человек видит умирающее животное, ужас охватывает его: то, что есть он сам, – сущность его, в его глазах очевидно уничтожается – перестает быть. Но когда умирающее есть человек, и человек любимый – ощущаемый, тогда, кроме ужаса перед уничтожением жизни, чувствуется разрыв и духовная рана, которая, так же как и рана физическая, иногда убивает, иногда залечивается, но всегда болит и боится внешнего раздражающего прикосновения.
После смерти князя Андрея Наташа и княжна Марья одинаково чувствовали это. Они, нравственно согнувшись и зажмурившись от грозного, нависшего над ними облака смерти, не смели взглянуть в лицо жизни. Они осторожно берегли свои открытые раны от оскорбительных, болезненных прикосновений. Все: быстро проехавший экипаж по улице, напоминание об обеде, вопрос девушки о платье, которое надо приготовить; еще хуже, слово неискреннего, слабого участия болезненно раздражало рану, казалось оскорблением и нарушало ту необходимую тишину, в которой они обе старались прислушиваться к незамолкшему еще в их воображении страшному, строгому хору, и мешало вглядываться в те таинственные бесконечные дали, которые на мгновение открылись перед ними.
Только вдвоем им было не оскорбительно и не больно. Они мало говорили между собой. Ежели они говорили, то о самых незначительных предметах. И та и другая одинаково избегали упоминания о чем нибудь, имеющем отношение к будущему.
Признавать возможность будущего казалось им оскорблением его памяти. Еще осторожнее они обходили в своих разговорах все то, что могло иметь отношение к умершему. Им казалось, что то, что они пережили и перечувствовали, не могло быть выражено словами. Им казалось, что всякое упоминание словами о подробностях его жизни нарушало величие и святыню совершившегося в их глазах таинства.
Беспрестанные воздержания речи, постоянное старательное обхождение всего того, что могло навести на слово о нем: эти остановки с разных сторон на границе того, чего нельзя было говорить, еще чище и яснее выставляли перед их воображением то, что они чувствовали.

Но чистая, полная печаль так же невозможна, как чистая и полная радость. Княжна Марья, по своему положению одной независимой хозяйки своей судьбы, опекунши и воспитательницы племянника, первая была вызвана жизнью из того мира печали, в котором она жила первые две недели. Она получила письма от родных, на которые надо было отвечать; комната, в которую поместили Николеньку, была сыра, и он стал кашлять. Алпатыч приехал в Ярославль с отчетами о делах и с предложениями и советами переехать в Москву в Вздвиженский дом, который остался цел и требовал только небольших починок. Жизнь не останавливалась, и надо было жить. Как ни тяжело было княжне Марье выйти из того мира уединенного созерцания, в котором она жила до сих пор, как ни жалко и как будто совестно было покинуть Наташу одну, – заботы жизни требовали ее участия, и она невольно отдалась им. Она поверяла счеты с Алпатычем, советовалась с Десалем о племяннике и делала распоряжения и приготовления для своего переезда в Москву.
Наташа оставалась одна и с тех пор, как княжна Марья стала заниматься приготовлениями к отъезду, избегала и ее.
Княжна Марья предложила графине отпустить с собой Наташу в Москву, и мать и отец радостно согласились на это предложение, с каждым днем замечая упадок физических сил дочери и полагая для нее полезным и перемену места, и помощь московских врачей.
– Я никуда не поеду, – отвечала Наташа, когда ей сделали это предложение, – только, пожалуйста, оставьте меня, – сказала она и выбежала из комнаты, с трудом удерживая слезы не столько горя, сколько досады и озлобления.
После того как она почувствовала себя покинутой княжной Марьей и одинокой в своем горе, Наташа большую часть времени, одна в своей комнате, сидела с ногами в углу дивана, и, что нибудь разрывая или переминая своими тонкими, напряженными пальцами, упорным, неподвижным взглядом смотрела на то, на чем останавливались глаза. Уединение это изнуряло, мучило ее; но оно было для нее необходимо. Как только кто нибудь входил к ней, она быстро вставала, изменяла положение и выражение взгляда и бралась за книгу или шитье, очевидно с нетерпением ожидая ухода того, кто помешал ей.
Ей все казалось, что она вот вот сейчас поймет, проникнет то, на что с страшным, непосильным ей вопросом устремлен был ее душевный взгляд.
В конце декабря, в черном шерстяном платье, с небрежно связанной пучком косой, худая и бледная, Наташа сидела с ногами в углу дивана, напряженно комкая и распуская концы пояса, и смотрела на угол двери.
Она смотрела туда, куда ушел он, на ту сторону жизни. И та сторона жизни, о которой она прежде никогда не думала, которая прежде ей казалась такою далекою, невероятною, теперь была ей ближе и роднее, понятнее, чем эта сторона жизни, в которой все было или пустота и разрушение, или страдание и оскорбление.
Она смотрела туда, где она знала, что был он; но она не могла его видеть иначе, как таким, каким он был здесь. Она видела его опять таким же, каким он был в Мытищах, у Троицы, в Ярославле.
Она видела его лицо, слышала его голос и повторяла его слова и свои слова, сказанные ему, и иногда придумывала за себя и за него новые слова, которые тогда могли бы быть сказаны.
Вот он лежит на кресле в своей бархатной шубке, облокотив голову на худую, бледную руку. Грудь его страшно низка и плечи подняты. Губы твердо сжаты, глаза блестят, и на бледном лбу вспрыгивает и исчезает морщина. Одна нога его чуть заметно быстро дрожит. Наташа знает, что он борется с мучительной болью. «Что такое эта боль? Зачем боль? Что он чувствует? Как у него болит!» – думает Наташа. Он заметил ее вниманье, поднял глаза и, не улыбаясь, стал говорить.
«Одно ужасно, – сказал он, – это связать себя навеки с страдающим человеком. Это вечное мученье». И он испытующим взглядом – Наташа видела теперь этот взгляд – посмотрел на нее. Наташа, как и всегда, ответила тогда прежде, чем успела подумать о том, что она отвечает; она сказала: «Это не может так продолжаться, этого не будет, вы будете здоровы – совсем».
Она теперь сначала видела его и переживала теперь все то, что она чувствовала тогда. Она вспомнила продолжительный, грустный, строгий взгляд его при этих словах и поняла значение упрека и отчаяния этого продолжительного взгляда.
«Я согласилась, – говорила себе теперь Наташа, – что было бы ужасно, если б он остался всегда страдающим. Я сказала это тогда так только потому, что для него это было бы ужасно, а он понял это иначе. Он подумал, что это для меня ужасно бы было. Он тогда еще хотел жить – боялся смерти. И я так грубо, глупо сказала ему. Я не думала этого. Я думала совсем другое. Если бы я сказала то, что думала, я бы сказала: пускай бы он умирал, все время умирал бы перед моими глазами, я была бы счастлива в сравнении с тем, что я теперь. Теперь… Ничего, никого нет. Знал ли он это? Нет. Не знал и никогда не узнает. И теперь никогда, никогда уже нельзя поправить этого». И опять он говорил ей те же слова, но теперь в воображении своем Наташа отвечала ему иначе. Она останавливала его и говорила: «Ужасно для вас, но не для меня. Вы знайте, что мне без вас нет ничего в жизни, и страдать с вами для меня лучшее счастие». И он брал ее руку и жал ее так, как он жал ее в тот страшный вечер, за четыре дня перед смертью. И в воображении своем она говорила ему еще другие нежные, любовные речи, которые она могла бы сказать тогда, которые она говорила теперь. «Я люблю тебя… тебя… люблю, люблю…» – говорила она, судорожно сжимая руки, стискивая зубы с ожесточенным усилием.
И сладкое горе охватывало ее, и слезы уже выступали в глаза, но вдруг она спрашивала себя: кому она говорит это? Где он и кто он теперь? И опять все застилалось сухим, жестким недоумением, и опять, напряженно сдвинув брови, она вглядывалась туда, где он был. И вот, вот, ей казалось, она проникает тайну… Но в ту минуту, как уж ей открывалось, казалось, непонятное, громкий стук ручки замка двери болезненно поразил ее слух. Быстро и неосторожно, с испуганным, незанятым ею выражением лица, в комнату вошла горничная Дуняша.
– Пожалуйте к папаше, скорее, – сказала Дуняша с особенным и оживленным выражением. – Несчастье, о Петре Ильиче… письмо, – всхлипнув, проговорила она.


Кроме общего чувства отчуждения от всех людей, Наташа в это время испытывала особенное чувство отчуждения от лиц своей семьи. Все свои: отец, мать, Соня, были ей так близки, привычны, так будничны, что все их слова, чувства казались ей оскорблением того мира, в котором она жила последнее время, и она не только была равнодушна, но враждебно смотрела на них. Она слышала слова Дуняши о Петре Ильиче, о несчастии, но не поняла их.
«Какое там у них несчастие, какое может быть несчастие? У них все свое старое, привычное и покойное», – мысленно сказала себе Наташа.
Когда она вошла в залу, отец быстро выходил из комнаты графини. Лицо его было сморщено и мокро от слез. Он, видимо, выбежал из той комнаты, чтобы дать волю давившим его рыданиям. Увидав Наташу, он отчаянно взмахнул руками и разразился болезненно судорожными всхлипываниями, исказившими его круглое, мягкое лицо.
– Пе… Петя… Поди, поди, она… она… зовет… – И он, рыдая, как дитя, быстро семеня ослабевшими ногами, подошел к стулу и упал почти на него, закрыв лицо руками.
Вдруг как электрический ток пробежал по всему существу Наташи. Что то страшно больно ударило ее в сердце. Она почувствовала страшную боль; ей показалось, что что то отрывается в ней и что она умирает. Но вслед за болью она почувствовала мгновенно освобождение от запрета жизни, лежавшего на ней. Увидав отца и услыхав из за двери страшный, грубый крик матери, она мгновенно забыла себя и свое горе. Она подбежала к отцу, но он, бессильно махая рукой, указывал на дверь матери. Княжна Марья, бледная, с дрожащей нижней челюстью, вышла из двери и взяла Наташу за руку, говоря ей что то. Наташа не видела, не слышала ее. Она быстрыми шагами вошла в дверь, остановилась на мгновение, как бы в борьбе с самой собой, и подбежала к матери.
Графиня лежала на кресле, странно неловко вытягиваясь, и билась головой об стену. Соня и девушки держали ее за руки.
– Наташу, Наташу!.. – кричала графиня. – Неправда, неправда… Он лжет… Наташу! – кричала она, отталкивая от себя окружающих. – Подите прочь все, неправда! Убили!.. ха ха ха ха!.. неправда!
Наташа стала коленом на кресло, нагнулась над матерью, обняла ее, с неожиданной силой подняла, повернула к себе ее лицо и прижалась к ней.
– Маменька!.. голубчик!.. Я тут, друг мой. Маменька, – шептала она ей, не замолкая ни на секунду.
Она не выпускала матери, нежно боролась с ней, требовала подушки, воды, расстегивала и разрывала платье на матери.
– Друг мой, голубушка… маменька, душенька, – не переставая шептала она, целуя ее голову, руки, лицо и чувствуя, как неудержимо, ручьями, щекоча ей нос и щеки, текли ее слезы.
Графиня сжала руку дочери, закрыла глаза и затихла на мгновение. Вдруг она с непривычной быстротой поднялась, бессмысленно оглянулась и, увидав Наташу, стала из всех сил сжимать ее голову. Потом она повернула к себе ее морщившееся от боли лицо и долго вглядывалась в него.
– Наташа, ты меня любишь, – сказала она тихим, доверчивым шепотом. – Наташа, ты не обманешь меня? Ты мне скажешь всю правду?
Наташа смотрела на нее налитыми слезами глазами, и в лице ее была только мольба о прощении и любви.
– Друг мой, маменька, – повторяла она, напрягая все силы своей любви на то, чтобы как нибудь снять с нее на себя излишек давившего ее горя.
И опять в бессильной борьбе с действительностью мать, отказываясь верить в то, что она могла жить, когда был убит цветущий жизнью ее любимый мальчик, спасалась от действительности в мире безумия.
Наташа не помнила, как прошел этот день, ночь, следующий день, следующая ночь. Она не спала и не отходила от матери. Любовь Наташи, упорная, терпеливая, не как объяснение, не как утешение, а как призыв к жизни, всякую секунду как будто со всех сторон обнимала графиню. На третью ночь графиня затихла на несколько минут, и Наташа закрыла глаза, облокотив голову на ручку кресла. Кровать скрипнула. Наташа открыла глаза. Графиня сидела на кровати и тихо говорила.
– Как я рада, что ты приехал. Ты устал, хочешь чаю? – Наташа подошла к ней. – Ты похорошел и возмужал, – продолжала графиня, взяв дочь за руку.
– Маменька, что вы говорите!..
– Наташа, его нет, нет больше! – И, обняв дочь, в первый раз графиня начала плакать.


Княжна Марья отложила свой отъезд. Соня, граф старались заменить Наташу, но не могли. Они видели, что она одна могла удерживать мать от безумного отчаяния. Три недели Наташа безвыходно жила при матери, спала на кресле в ее комнате, поила, кормила ее и не переставая говорила с ней, – говорила, потому что один нежный, ласкающий голос ее успокоивал графиню.
Душевная рана матери не могла залечиться. Смерть Пети оторвала половину ее жизни. Через месяц после известия о смерти Пети, заставшего ее свежей и бодрой пятидесятилетней женщиной, она вышла из своей комнаты полумертвой и не принимающею участия в жизни – старухой. Но та же рана, которая наполовину убила графиню, эта новая рана вызвала Наташу к жизни.
Душевная рана, происходящая от разрыва духовного тела, точно так же, как и рана физическая, как ни странно это кажется, после того как глубокая рана зажила и кажется сошедшейся своими краями, рана душевная, как и физическая, заживает только изнутри выпирающею силой жизни.
Так же зажила рана Наташи. Она думала, что жизнь ее кончена. Но вдруг любовь к матери показала ей, что сущность ее жизни – любовь – еще жива в ней. Проснулась любовь, и проснулась жизнь.
Последние дни князя Андрея связали Наташу с княжной Марьей. Новое несчастье еще более сблизило их. Княжна Марья отложила свой отъезд и последние три недели, как за больным ребенком, ухаживала за Наташей. Последние недели, проведенные Наташей в комнате матери, надорвали ее физические силы.
Однажды княжна Марья, в середине дня, заметив, что Наташа дрожит в лихорадочном ознобе, увела ее к себе и уложила на своей постели. Наташа легла, но когда княжна Марья, опустив сторы, хотела выйти, Наташа подозвала ее к себе.
– Мне не хочется спать. Мари, посиди со мной.
– Ты устала – постарайся заснуть.
– Нет, нет. Зачем ты увела меня? Она спросит.
– Ей гораздо лучше. Она нынче так хорошо говорила, – сказала княжна Марья.
Наташа лежала в постели и в полутьме комнаты рассматривала лицо княжны Марьи.
«Похожа она на него? – думала Наташа. – Да, похожа и не похожа. Но она особенная, чужая, совсем новая, неизвестная. И она любит меня. Что у ней на душе? Все доброе. Но как? Как она думает? Как она на меня смотрит? Да, она прекрасная».
– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.
Под Красным взяли двадцать шесть тысяч пленных, сотни пушек, какую то палку, которую называли маршальским жезлом, и спорили о том, кто там отличился, и были этим довольны, но очень сожалели о том, что не взяли Наполеона или хоть какого нибудь героя, маршала, и упрекали в этом друг друга и в особенности Кутузова.
Люди эти, увлекаемые своими страстями, были слепыми исполнителями только самого печального закона необходимости; но они считали себя героями и воображали, что то, что они делали, было самое достойное и благородное дело. Они обвиняли Кутузова и говорили, что он с самого начала кампании мешал им победить Наполеона, что он думает только об удовлетворении своих страстей и не хотел выходить из Полотняных Заводов, потому что ему там было покойно; что он под Красным остановил движенье только потому, что, узнав о присутствии Наполеона, он совершенно потерялся; что можно предполагать, что он находится в заговоре с Наполеоном, что он подкуплен им, [Записки Вильсона. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ] и т. д., и т. д.
Мало того, что современники, увлекаемые страстями, говорили так, – потомство и история признали Наполеона grand, a Кутузова: иностранцы – хитрым, развратным, слабым придворным стариком; русские – чем то неопределенным – какой то куклой, полезной только по своему русскому имени…


В 12 м и 13 м годах Кутузова прямо обвиняли за ошибки. Государь был недоволен им. И в истории, написанной недавно по высочайшему повелению, сказано, что Кутузов был хитрый придворный лжец, боявшийся имени Наполеона и своими ошибками под Красным и под Березиной лишивший русские войска славы – полной победы над французами. [История 1812 года Богдановича: характеристика Кутузова и рассуждение о неудовлетворительности результатов Красненских сражений. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ]
Такова судьба не великих людей, не grand homme, которых не признает русский ум, а судьба тех редких, всегда одиноких людей, которые, постигая волю провидения, подчиняют ей свою личную волю. Ненависть и презрение толпы наказывают этих людей за прозрение высших законов.
Для русских историков – странно и страшно сказать – Наполеон – это ничтожнейшее орудие истории – никогда и нигде, даже в изгнании, не выказавший человеческого достоинства, – Наполеон есть предмет восхищения и восторга; он grand. Кутузов же, тот человек, который от начала и до конца своей деятельности в 1812 году, от Бородина и до Вильны, ни разу ни одним действием, ни словом не изменяя себе, являет необычайный s истории пример самоотвержения и сознания в настоящем будущего значения события, – Кутузов представляется им чем то неопределенным и жалким, и, говоря о Кутузове и 12 м годе, им всегда как будто немножко стыдно.
А между тем трудно себе представить историческое лицо, деятельность которого так неизменно постоянно была бы направлена к одной и той же цели. Трудно вообразить себе цель, более достойную и более совпадающую с волею всего народа. Еще труднее найти другой пример в истории, где бы цель, которую поставило себе историческое лицо, была бы так совершенно достигнута, как та цель, к достижению которой была направлена вся деятельность Кутузова в 1812 году.
Кутузов никогда не говорил о сорока веках, которые смотрят с пирамид, о жертвах, которые он приносит отечеству, о том, что он намерен совершить или совершил: он вообще ничего не говорил о себе, не играл никакой роли, казался всегда самым простым и обыкновенным человеком и говорил самые простые и обыкновенные вещи. Он писал письма своим дочерям и m me Stael, читал романы, любил общество красивых женщин, шутил с генералами, офицерами и солдатами и никогда не противоречил тем людям, которые хотели ему что нибудь доказывать. Когда граф Растопчин на Яузском мосту подскакал к Кутузову с личными упреками о том, кто виноват в погибели Москвы, и сказал: «Как же вы обещали не оставлять Москвы, не дав сраженья?» – Кутузов отвечал: «Я и не оставлю Москвы без сражения», несмотря на то, что Москва была уже оставлена. Когда приехавший к нему от государя Аракчеев сказал, что надо бы Ермолова назначить начальником артиллерии, Кутузов отвечал: «Да, я и сам только что говорил это», – хотя он за минуту говорил совсем другое. Какое дело было ему, одному понимавшему тогда весь громадный смысл события, среди бестолковой толпы, окружавшей его, какое ему дело было до того, к себе или к нему отнесет граф Растопчин бедствие столицы? Еще менее могло занимать его то, кого назначат начальником артиллерии.
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.
Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.


5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
Одна кучка французов стояла близко у дороги, и два солдата – лицо одного из них было покрыто болячками – разрывали руками кусок сырого мяса. Что то было страшное и животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжавших, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Кутузов долго внимательно поглядел на этих двух солдат; еще более сморщившись, он прищурил глаза и раздумчиво покачал головой. В другом месте он заметил русского солдата, который, смеясь и трепля по плечу француза, что то ласково говорил ему. Кутузов опять с тем же выражением покачал головой.
– Что ты говоришь? Что? – спросил он у генерала, продолжавшего докладывать и обращавшего внимание главнокомандующего на французские взятые знамена, стоявшие перед фронтом Преображенского полка.
– А, знамена! – сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся. Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его сло ва, смотрели на него.
Перед Преображенским полком он остановился, тяжело вздохнул и закрыл глаза. Кто то из свиты махнул, чтобы державшие знамена солдаты подошли и поставили их древками знамен вокруг главнокомандующего. Кутузов помолчал несколько секунд и, видимо неохотно, подчиняясь необходимости своего положения, поднял голову и начал говорить. Толпы офицеров окружили его. Он внимательным взглядом обвел кружок офицеров, узнав некоторых из них.
– Благодарю всех! – сказал он, обращаясь к солдатам и опять к офицерам. В тишине, воцарившейся вокруг него, отчетливо слышны были его медленно выговариваемые слова. – Благодарю всех за трудную и верную службу. Победа совершенная, и Россия не забудет вас. Вам слава вовеки! – Он помолчал, оглядываясь.
– Нагни, нагни ему голову то, – сказал он солдату, державшему французского орла и нечаянно опустившему его перед знаменем преображенцев. – Пониже, пониже, так то вот. Ура! ребята, – быстрым движением подбородка обратись к солдатам, проговорил он.
– Ура ра ра! – заревели тысячи голосов. Пока кричали солдаты, Кутузов, согнувшись на седле, склонил голову, и глаз его засветился кротким, как будто насмешливым, блеском.
– Вот что, братцы, – сказал он, когда замолкли голоса…
И вдруг голос и выражение лица его изменились: перестал говорить главнокомандующий, а заговорил простой, старый человек, очевидно что то самое нужное желавший сообщить теперь своим товарищам.
В толпе офицеров и в рядах солдат произошло движение, чтобы яснее слышать то, что он скажет теперь.
– А вот что, братцы. Я знаю, трудно вам, да что же делать! Потерпите; недолго осталось. Выпроводим гостей, отдохнем тогда. За службу вашу вас царь не забудет. Вам трудно, да все же вы дома; а они – видите, до чего они дошли, – сказал он, указывая на пленных. – Хуже нищих последних. Пока они были сильны, мы себя не жалели, а теперь их и пожалеть можно. Тоже и они люди. Так, ребята?
Он смотрел вокруг себя, и в упорных, почтительно недоумевающих, устремленных на него взглядах он читал сочувствие своим словам: лицо его становилось все светлее и светлее от старческой кроткой улыбки, звездами морщившейся в углах губ и глаз. Он помолчал и как бы в недоумении опустил голову.
– А и то сказать, кто же их к нам звал? Поделом им, м… и… в г…. – вдруг сказал он, подняв голову. И, взмахнув нагайкой, он галопом, в первый раз во всю кампанию, поехал прочь от радостно хохотавших и ревевших ура, расстроивавших ряды солдат.
Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.
– А ничего не знают по нашему, – с улыбкой недоумения сказал плясун. – Я ему говорю: «Чьей короны?», а он свое лопочет. Чудесный народ!
– Ведь то мудрено, братцы мои, – продолжал тот, который удивлялся их белизне, – сказывали мужики под Можайским, как стали убирать битых, где страженья то была, так ведь что, говорит, почитай месяц лежали мертвые ихние то. Что ж, говорит, лежит, говорит, ихний то, как бумага белый, чистый, ни синь пороха не пахнет.
– Что ж, от холода, что ль? – спросил один.
– Эка ты умный! От холода! Жарко ведь было. Кабы от стужи, так и наши бы тоже не протухли. А то, говорит, подойдешь к нашему, весь, говорит, прогнил в червях. Так, говорит, платками обвяжемся, да, отворотя морду, и тащим; мочи нет. А ихний, говорит, как бумага белый; ни синь пороха не пахнет.
Все помолчали.
– Должно, от пищи, – сказал фельдфебель, – господскую пищу жрали.
Никто не возражал.
– Сказывал мужик то этот, под Можайским, где страженья то была, их с десяти деревень согнали, двадцать дён возили, не свозили всех, мертвых то. Волков этих что, говорит…
– Та страженья была настоящая, – сказал старый солдат. – Только и было чем помянуть; а то всё после того… Так, только народу мученье.
– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.
Старый человек, столь же опытный в придворном деле, как и в военном, тот Кутузов, который в августе того же года был выбран главнокомандующим против воли государя, тот, который удалил наследника и великого князя из армии, тот, который своей властью, в противность воле государя, предписал оставление Москвы, этот Кутузов теперь тотчас же понял, что время его кончено, что роль его сыграна и что этой мнимой власти у него уже нет больше. И не по одним придворным отношениям он понял это. С одной стороны, он видел, что военное дело, то, в котором он играл свою роль, – кончено, и чувствовал, что его призвание исполнено. С другой стороны, он в то же самое время стал чувствовать физическую усталость в своем старом теле и необходимость физического отдыха.
29 ноября Кутузов въехал в Вильно – в свою добрую Вильну, как он говорил. Два раза в свою службу Кутузов был в Вильне губернатором. В богатой уцелевшей Вильне, кроме удобств жизни, которых так давно уже он был лишен, Кутузов нашел старых друзей и воспоминания. И он, вдруг отвернувшись от всех военных и государственных забот, погрузился в ровную, привычную жизнь настолько, насколько ему давали покоя страсти, кипевшие вокруг него, как будто все, что совершалось теперь и имело совершиться в историческом мире, нисколько его не касалось.
Чичагов, один из самых страстных отрезывателей и опрокидывателей, Чичагов, который хотел сначала сделать диверсию в Грецию, а потом в Варшаву, но никак не хотел идти туда, куда ему было велено, Чичагов, известный своею смелостью речи с государем, Чичагов, считавший Кутузова собою облагодетельствованным, потому что, когда он был послан в 11 м году для заключения мира с Турцией помимо Кутузова, он, убедившись, что мир уже заключен, признал перед государем, что заслуга заключения мира принадлежит Кутузову; этот то Чичагов первый встретил Кутузова в Вильне у замка, в котором должен был остановиться Кутузов. Чичагов в флотском вицмундире, с кортиком, держа фуражку под мышкой, подал Кутузову строевой рапорт и ключи от города. То презрительно почтительное отношение молодежи к выжившему из ума старику выражалось в высшей степени во всем обращении Чичагова, знавшего уже обвинения, взводимые на Кутузова.
Разговаривая с Чичаговым, Кутузов, между прочим, сказал ему, что отбитые у него в Борисове экипажи с посудою целы и будут возвращены ему.
– C'est pour me dire que je n'ai pas sur quoi manger… Je puis au contraire vous fournir de tout dans le cas meme ou vous voudriez donner des diners, [Вы хотите мне сказать, что мне не на чем есть. Напротив, могу вам служить всем, даже если бы вы захотели давать обеды.] – вспыхнув, проговорил Чичагов, каждым словом своим желавший доказать свою правоту и потому предполагавший, что и Кутузов был озабочен этим самым. Кутузов улыбнулся своей тонкой, проницательной улыбкой и, пожав плечами, отвечал: – Ce n'est que pour vous dire ce que je vous dis. [Я хочу сказать только то, что говорю.]
В Вильне Кутузов, в противность воле государя, остановил большую часть войск. Кутузов, как говорили его приближенные, необыкновенно опустился и физически ослабел в это свое пребывание в Вильне. Он неохотно занимался делами по армии, предоставляя все своим генералам и, ожидая государя, предавался рассеянной жизни.
Выехав с своей свитой – графом Толстым, князем Волконским, Аракчеевым и другими, 7 го декабря из Петербурга, государь 11 го декабря приехал в Вильну и в дорожных санях прямо подъехал к замку. У замка, несмотря на сильный мороз, стояло человек сто генералов и штабных офицеров в полной парадной форме и почетный караул Семеновского полка.
Курьер, подскакавший к замку на потной тройке, впереди государя, прокричал: «Едет!» Коновницын бросился в сени доложить Кутузову, дожидавшемуся в маленькой швейцарской комнатке.
Через минуту толстая большая фигура старика, в полной парадной форме, со всеми регалиями, покрывавшими грудь, и подтянутым шарфом брюхом, перекачиваясь, вышла на крыльцо. Кутузов надел шляпу по фронту, взял в руки перчатки и бочком, с трудом переступая вниз ступеней, сошел с них и взял в руку приготовленный для подачи государю рапорт.
Беготня, шепот, еще отчаянно пролетевшая тройка, и все глаза устремились на подскакивающие сани, в которых уже видны были фигуры государя и Волконского.
Все это по пятидесятилетней привычке физически тревожно подействовало на старого генерала; он озабоченно торопливо ощупал себя, поправил шляпу и враз, в ту минуту как государь, выйдя из саней, поднял к нему глаза, подбодрившись и вытянувшись, подал рапорт и стал говорить своим мерным, заискивающим голосом.
Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».
Неудовольствие государя против Кутузова усилилось в Вильне в особенности потому, что Кутузов, очевидно, не хотел или не мог понимать значение предстоящей кампании.
Когда на другой день утром государь сказал собравшимся у него офицерам: «Вы спасли не одну Россию; вы спасли Европу», – все уже тогда поняли, что война не кончена.
Один Кутузов не хотел понимать этого и открыто говорил свое мнение о том, что новая война не может улучшить положение и увеличить славу России, а только может ухудшить ее положение и уменьшить ту высшую степень славы, на которой, по его мнению, теперь стояла Россия. Он старался доказать государю невозможность набрания новых войск; говорил о тяжелом положении населений, о возможности неудач и т. п.
При таком настроении фельдмаршал, естественно, представлялся только помехой и тормозом предстоящей войны.
Для избежания столкновений со стариком сам собою нашелся выход, состоящий в том, чтобы, как в Аустерлице и как в начале кампании при Барклае, вынуть из под главнокомандующего, не тревожа его, не объявляя ему о том, ту почву власти, на которой он стоял, и перенести ее к самому государю.
С этою целью понемногу переформировался штаб, и вся существенная сила штаба Кутузова была уничтожена и перенесена к государю. Толь, Коновницын, Ермолов – получили другие назначения. Все громко говорили, что фельдмаршал стал очень слаб и расстроен здоровьем.
Ему надо было быть слабым здоровьем, для того чтобы передать свое место тому, кто заступал его. И действительно, здоровье его было слабо.
Как естественно, и просто, и постепенно явился Кутузов из Турции в казенную палату Петербурга собирать ополчение и потом в армию, именно тогда, когда он был необходим, точно так же естественно, постепенно и просто теперь, когда роль Кутузова была сыграна, на место его явился новый, требовавшийся деятель.
Война 1812 го года, кроме своего дорогого русскому сердцу народного значения, должна была иметь другое – европейское.
За движением народов с запада на восток должно было последовать движение народов с востока на запад, и для этой новой войны нужен был новый деятель, имеющий другие, чем Кутузов, свойства, взгляды, движимый другими побуждениями.
Александр Первый для движения народов с востока на запад и для восстановления границ народов был так же необходим, как необходим был Кутузов для спасения и славы России.
Кутузов не понимал того, что значило Европа, равновесие, Наполеон. Он не мог понимать этого. Представителю русского народа, после того как враг был уничтожен, Россия освобождена и поставлена на высшую степень своей славы, русскому человеку, как русскому, делать больше было нечего. Представителю народной войны ничего не оставалось, кроме смерти. И он умер.


Пьер, как это большею частью бывает, почувствовал всю тяжесть физических лишений и напряжений, испытанных в плену, только тогда, когда эти напряжения и лишения кончились. После своего освобождения из плена он приехал в Орел и на третий день своего приезда, в то время как он собрался в Киев, заболел и пролежал больным в Орле три месяца; с ним сделалась, как говорили доктора, желчная горячка. Несмотря на то, что доктора лечили его, пускали кровь и давали пить лекарства, он все таки выздоровел.
Все, что было с Пьером со времени освобождения и до болезни, не оставило в нем почти никакого впечатления. Он помнил только серую, мрачную, то дождливую, то снежную погоду, внутреннюю физическую тоску, боль в ногах, в боку; помнил общее впечатление несчастий, страданий людей; помнил тревожившее его любопытство офицеров, генералов, расспрашивавших его, свои хлопоты о том, чтобы найти экипаж и лошадей, и, главное, помнил свою неспособность мысли и чувства в то время. В день своего освобождения он видел труп Пети Ростова. В тот же день он узнал, что князь Андрей был жив более месяца после Бородинского сражения и только недавно умер в Ярославле, в доме Ростовых. И в тот же день Денисов, сообщивший эту новость Пьеру, между разговором упомянул о смерти Элен, предполагая, что Пьеру это уже давно известно. Все это Пьеру казалось тогда только странно. Он чувствовал, что не может понять значения всех этих известий. Он тогда торопился только поскорее, поскорее уехать из этих мест, где люди убивали друг друга, в какое нибудь тихое убежище и там опомниться, отдохнуть и обдумать все то странное и новое, что он узнал за это время. Но как только он приехал в Орел, он заболел. Проснувшись от своей болезни, Пьер увидал вокруг себя своих двух людей, приехавших из Москвы, – Терентия и Ваську, и старшую княжну, которая, живя в Ельце, в имении Пьера, и узнав о его освобождении и болезни, приехала к нему, чтобы ходить за ним.
Во время своего выздоровления Пьер только понемногу отвыкал от сделавшихся привычными ему впечатлений последних месяцев и привыкал к тому, что его никто никуда не погонит завтра, что теплую постель его никто не отнимет и что у него наверное будет обед, и чай, и ужин. Но во сне он еще долго видел себя все в тех же условиях плена. Так же понемногу Пьер понимал те новости, которые он узнал после своего выхода из плена: смерть князя Андрея, смерть жены, уничтожение французов.
Радостное чувство свободы – той полной, неотъемлемой, присущей человеку свободы, сознание которой он в первый раз испытал на первом привале, при выходе из Москвы, наполняло душу Пьера во время его выздоровления. Он удивлялся тому, что эта внутренняя свобода, независимая от внешних обстоятельств, теперь как будто с излишком, с роскошью обставлялась и внешней свободой. Он был один в чужом городе, без знакомых. Никто от него ничего не требовал; никуда его не посылали. Все, что ему хотелось, было у него; вечно мучившей его прежде мысли о жене больше не было, так как и ее уже не было.
– Ах, как хорошо! Как славно! – говорил он себе, когда ему подвигали чисто накрытый стол с душистым бульоном, или когда он на ночь ложился на мягкую чистую постель, или когда ему вспоминалось, что жены и французов нет больше. – Ах, как хорошо, как славно! – И по старой привычке он делал себе вопрос: ну, а потом что? что я буду делать? И тотчас же он отвечал себе: ничего. Буду жить. Ах, как славно!
То самое, чем он прежде мучился, чего он искал постоянно, цели жизни, теперь для него не существовало. Эта искомая цель жизни теперь не случайно не существовала для него только в настоящую минуту, но он чувствовал, что ее нет и не может быть. И это то отсутствие цели давало ему то полное, радостное сознание свободы, которое в это время составляло его счастие.
Он не мог иметь цели, потому что он теперь имел веру, – не веру в какие нибудь правила, или слова, или мысли, но веру в живого, всегда ощущаемого бога. Прежде он искал его в целях, которые он ставил себе. Это искание цели было только искание бога; и вдруг он узнал в своем плену не словами, не рассуждениями, но непосредственным чувством то, что ему давно уж говорила нянюшка: что бог вот он, тут, везде. Он в плену узнал, что бог в Каратаеве более велик, бесконечен и непостижим, чем в признаваемом масонами Архитектоне вселенной. Он испытывал чувство человека, нашедшего искомое у себя под ногами, тогда как он напрягал зрение, глядя далеко от себя. Он всю жизнь свою смотрел туда куда то, поверх голов окружающих людей, а надо было не напрягать глаз, а только смотреть перед собой.
Он не умел видеть прежде великого, непостижимого и бесконечного ни в чем. Он только чувствовал, что оно должно быть где то, и искал его. Во всем близком, понятном он видел одно ограниченное, мелкое, житейское, бессмысленное. Он вооружался умственной зрительной трубой и смотрел в даль, туда, где это мелкое, житейское, скрываясь в тумане дали, казалось ему великим и бесконечным оттого только, что оно было неясно видимо. Таким ему представлялась европейская жизнь, политика, масонство, философия, филантропия. Но и тогда, в те минуты, которые он считал своей слабостью, ум его проникал и в эту даль, и там он видел то же мелкое, житейское, бессмысленное. Теперь же он выучился видеть великое, вечное и бесконечное во всем, и потому естественно, чтобы видеть его, чтобы наслаждаться его созерцанием, он бросил трубу, в которую смотрел до сих пор через головы людей, и радостно созерцал вокруг себя вечно изменяющуюся, вечно великую, непостижимую и бесконечную жизнь. И чем ближе он смотрел, тем больше он был спокоен и счастлив. Прежде разрушавший все его умственные постройки страшный вопрос: зачем? теперь для него не существовал. Теперь на этот вопрос – зачем? в душе его всегда готов был простой ответ: затем, что есть бог, тот бог, без воли которого не спадет волос с головы человека.


Пьер почти не изменился в своих внешних приемах. На вид он был точно таким же, каким он был прежде. Так же, как и прежде, он был рассеян и казался занятым не тем, что было перед глазами, а чем то своим, особенным. Разница между прежним и теперешним его состоянием состояла в том, что прежде, когда он забывал то, что было перед ним, то, что ему говорили, он, страдальчески сморщивши лоб, как будто пытался и не мог разглядеть чего то, далеко отстоящего от него. Теперь он так же забывал то, что ему говорили, и то, что было перед ним; но теперь с чуть заметной, как будто насмешливой, улыбкой он всматривался в то самое, что было перед ним, вслушивался в то, что ему говорили, хотя очевидно видел и слышал что то совсем другое. Прежде он казался хотя и добрым человеком, но несчастным; и потому невольно люди отдалялись от него. Теперь улыбка радости жизни постоянно играла около его рта, и в глазах его светилось участие к людям – вопрос: довольны ли они так же, как и он? И людям приятно было в его присутствии.
Прежде он много говорил, горячился, когда говорил, и мало слушал; теперь он редко увлекался разговором и умел слушать так, что люди охотно высказывали ему свои самые задушевные тайны.
Княжна, никогда не любившая Пьера и питавшая к нему особенно враждебное чувство с тех пор, как после смерти старого графа она чувствовала себя обязанной Пьеру, к досаде и удивлению своему, после короткого пребывания в Орле, куда она приехала с намерением доказать Пьеру, что, несмотря на его неблагодарность, она считает своим долгом ходить за ним, княжна скоро почувствовала, что она его любит. Пьер ничем не заискивал расположения княжны. Он только с любопытством рассматривал ее. Прежде княжна чувствовала, что в его взгляде на нее были равнодушие и насмешка, и она, как и перед другими людьми, сжималась перед ним и выставляла только свою боевую сторону жизни; теперь, напротив, она чувствовала, что он как будто докапывался до самых задушевных сторон ее жизни; и она сначала с недоверием, а потом с благодарностью выказывала ему затаенные добрые стороны своего характера.
Самый хитрый человек не мог бы искуснее вкрасться в доверие княжны, вызывая ее воспоминания лучшего времени молодости и выказывая к ним сочувствие. А между тем вся хитрость Пьера состояла только в том, что он искал своего удовольствия, вызывая в озлобленной, cyхой и по своему гордой княжне человеческие чувства.
– Да, он очень, очень добрый человек, когда находится под влиянием не дурных людей, а таких людей, как я, – говорила себе княжна.
Перемена, происшедшая в Пьере, была замечена по своему и его слугами – Терентием и Васькой. Они находили, что он много попростел. Терентий часто, раздев барина, с сапогами и платьем в руке, пожелав покойной ночи, медлил уходить, ожидая, не вступит ли барин в разговор. И большею частью Пьер останавливал Терентия, замечая, что ему хочется поговорить.
– Ну, так скажи мне… да как же вы доставали себе еду? – спрашивал он. И Терентий начинал рассказ о московском разорении, о покойном графе и долго стоял с платьем, рассказывая, а иногда слушая рассказы Пьера, и, с приятным сознанием близости к себе барина и дружелюбия к нему, уходил в переднюю.
Доктор, лечивший Пьера и навещавший его каждый день, несмотря на то, что, по обязанности докторов, считал своим долгом иметь вид человека, каждая минута которого драгоценна для страждущего человечества, засиживался часами у Пьера, рассказывая свои любимые истории и наблюдения над нравами больных вообще и в особенности дам.
– Да, вот с таким человеком поговорить приятно, не то, что у нас, в провинции, – говорил он.
В Орле жило несколько пленных французских офицеров, и доктор привел одного из них, молодого итальянского офицера.
Офицер этот стал ходить к Пьеру, и княжна смеялась над теми нежными чувствами, которые выражал итальянец к Пьеру.
Итальянец, видимо, был счастлив только тогда, когда он мог приходить к Пьеру и разговаривать и рассказывать ему про свое прошедшее, про свою домашнюю жизнь, про свою любовь и изливать ему свое негодование на французов, и в особенности на Наполеона.
– Ежели все русские хотя немного похожи на вас, – говорил он Пьеру, – c'est un sacrilege que de faire la guerre a un peuple comme le votre. [Это кощунство – воевать с таким народом, как вы.] Вы, пострадавшие столько от французов, вы даже злобы не имеете против них.
И страстную любовь итальянца Пьер теперь заслужил только тем, что он вызывал в нем лучшие стороны его души и любовался ими.
Последнее время пребывания Пьера в Орле к нему приехал его старый знакомый масон – граф Вилларский, – тот самый, который вводил его в ложу в 1807 году. Вилларский был женат на богатой русской, имевшей большие имения в Орловской губернии, и занимал в городе временное место по продовольственной части.
Узнав, что Безухов в Орле, Вилларский, хотя и никогда не был коротко знаком с ним, приехал к нему с теми заявлениями дружбы и близости, которые выражают обыкновенно друг другу люди, встречаясь в пустыне. Вилларский скучал в Орле и был счастлив, встретив человека одного с собой круга и с одинаковыми, как он полагал, интересами.
Но, к удивлению своему, Вилларский заметил скоро, что Пьер очень отстал от настоящей жизни и впал, как он сам с собою определял Пьера, в апатию и эгоизм.
– Vous vous encroutez, mon cher, [Вы запускаетесь, мой милый.] – говорил он ему. Несмотря на то, Вилларскому было теперь приятнее с Пьером, чем прежде, и он каждый день бывал у него. Пьеру же, глядя на Вилларского и слушая его теперь, странно и невероятно было думать, что он сам очень недавно был такой же.
Вилларский был женат, семейный человек, занятый и делами имения жены, и службой, и семьей. Он считал, что все эти занятия суть помеха в жизни и что все они презренны, потому что имеют целью личное благо его и семьи. Военные, административные, политические, масонские соображения постоянно поглощали его внимание. И Пьер, не стараясь изменить его взгляд, не осуждая его, с своей теперь постоянно тихой, радостной насмешкой, любовался на это странное, столь знакомое ему явление.
В отношениях своих с Вилларским, с княжною, с доктором, со всеми людьми, с которыми он встречался теперь, в Пьере была новая черта, заслуживавшая ему расположение всех людей: это признание возможности каждого человека думать, чувствовать и смотреть на вещи по своему; признание невозможности словами разубедить человека. Эта законная особенность каждого человека, которая прежде волновала и раздражала Пьера, теперь составляла основу участия и интереса, которые он принимал в людях. Различие, иногда совершенное противоречие взглядов людей с своею жизнью и между собою, радовало Пьера и вызывало в нем насмешливую и кроткую улыбку.
В практических делах Пьер неожиданно теперь почувствовал, что у него был центр тяжести, которого не было прежде. Прежде каждый денежный вопрос, в особенности просьбы о деньгах, которым он, как очень богатый человек, подвергался очень часто, приводили его в безвыходные волнения и недоуменья. «Дать или не дать?» – спрашивал он себя. «У меня есть, а ему нужно. Но другому еще нужнее. Кому нужнее? А может быть, оба обманщики?» И из всех этих предположений он прежде не находил никакого выхода и давал всем, пока было что давать. Точно в таком же недоуменье он находился прежде при каждом вопросе, касающемся его состояния, когда один говорил, что надо поступить так, а другой – иначе.
Теперь, к удивлению своему, он нашел, что во всех этих вопросах не было более сомнений и недоумений. В нем теперь явился судья, по каким то неизвестным ему самому законам решавший, что было нужно и чего не нужно делать.
Он был так же, как прежде, равнодушен к денежным делам; но теперь он несомненно знал, что должно сделать и чего не должно. Первым приложением этого нового судьи была для него просьба пленного французского полковника, пришедшего к нему, много рассказывавшего о своих подвигах и под конец заявившего почти требование о том, чтобы Пьер дал ему четыре тысячи франков для отсылки жене и детям. Пьер без малейшего труда и напряжения отказал ему, удивляясь впоследствии, как было просто и легко то, что прежде казалось неразрешимо трудным. Вместе с тем тут же, отказывая полковнику, он решил, что необходимо употребить хитрость для того, чтобы, уезжая из Орла, заставить итальянского офицера взять денег, в которых он, видимо, нуждался. Новым доказательством для Пьера его утвердившегося взгляда на практические дела было его решение вопроса о долгах жены и о возобновлении или невозобновлении московских домов и дач.
В Орел приезжал к нему его главный управляющий, и с ним Пьер сделал общий счет своих изменявшихся доходов. Пожар Москвы стоил Пьеру, по учету главно управляющего, около двух миллионов.
Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.


Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.
Но за первыми грабителями приезжали другие, третьи, и грабеж с каждым днем, по мере увеличения грабителей, становился труднее и труднее и принимал более определенные формы.
Французы застали Москву хотя и пустою, но со всеми формами органически правильно жившего города, с его различными отправлениями торговли, ремесел, роскоши, государственного управления, религии. Формы эти были безжизненны, но они еще существовали. Были ряды, лавки, магазины, лабазы, базары – большинство с товарами; были фабрики, ремесленные заведения; были дворцы, богатые дома, наполненные предметами роскоши; были больницы, остроги, присутственные места, церкви, соборы. Чем долее оставались французы, тем более уничтожались эти формы городской жизни, и под конец все слилось в одно нераздельное, безжизненное поле грабежа.
Грабеж французов, чем больше он продолжался, тем больше разрушал богатства Москвы и силы грабителей. Грабеж русских, с которого началось занятие русскими столицы, чем дольше он продолжался, чем больше было в нем участников, тем быстрее восстановлял он богатство Москвы и правильную жизнь города.
Кроме грабителей, народ самый разнообразный, влекомый – кто любопытством, кто долгом службы, кто расчетом, – домовладельцы, духовенство, высшие и низшие чиновники, торговцы, ремесленники, мужики – с разных сторон, как кровь к сердцу, – приливали к Москве.
Через неделю уже мужики, приезжавшие с пустыми подводами, для того чтоб увозить вещи, были останавливаемы начальством и принуждаемы к тому, чтобы вывозить мертвые тела из города. Другие мужики, прослышав про неудачу товарищей, приезжали в город с хлебом, овсом, сеном, сбивая цену друг другу до цены ниже прежней. Артели плотников, надеясь на дорогие заработки, каждый день входили в Москву, и со всех сторон рубились новые, чинились погорелые дома. Купцы в балаганах открывали торговлю. Харчевни, постоялые дворы устраивались в обгорелых домах. Духовенство возобновило службу во многих не погоревших церквах. Жертвователи приносили разграбленные церковные вещи. Чиновники прилаживали свои столы с сукном и шкафы с бумагами в маленьких комнатах. Высшее начальство и полиция распоряжались раздачею оставшегося после французов добра. Хозяева тех домов, в которых было много оставлено свезенных из других домов вещей, жаловались на несправедливость своза всех вещей в Грановитую палату; другие настаивали на том, что французы из разных домов свезли вещи в одно место, и оттого несправедливо отдавать хозяину дома те вещи, которые у него найдены. Бранили полицию; подкупали ее; писали вдесятеро сметы на погоревшие казенные вещи; требовали вспомоществований. Граф Растопчин писал свои прокламации.


В конце января Пьер приехал в Москву и поселился в уцелевшем флигеле. Он съездил к графу Растопчину, к некоторым знакомым, вернувшимся в Москву, и собирался на третий день ехать в Петербург. Все торжествовали победу; все кипело жизнью в разоренной и оживающей столице. Пьеру все были рады; все желали видеть его, и все расспрашивали его про то, что он видел. Пьер чувствовал себя особенно дружелюбно расположенным ко всем людям, которых он встречал; но невольно теперь он держал себя со всеми людьми настороже, так, чтобы не связать себя чем нибудь. Он на все вопросы, которые ему делали, – важные или самые ничтожные, – отвечал одинаково неопределенно; спрашивали ли у него: где он будет жить? будет ли он строиться? когда он едет в Петербург и возьмется ли свезти ящичек? – он отвечал: да, может быть, я думаю, и т. д.
О Ростовых он слышал, что они в Костроме, и мысль о Наташе редко приходила ему. Ежели она и приходила, то только как приятное воспоминание давно прошедшего. Он чувствовал себя не только свободным от житейских условий, но и от этого чувства, которое он, как ему казалось, умышленно напустил на себя.
На третий день своего приезда в Москву он узнал от Друбецких, что княжна Марья в Москве. Смерть, страдания, последние дни князя Андрея часто занимали Пьера и теперь с новой живостью пришли ему в голову. Узнав за обедом, что княжна Марья в Москве и живет в своем не сгоревшем доме на Вздвиженке, он в тот же вечер поехал к ней.
Дорогой к княжне Марье Пьер не переставая думал о князе Андрее, о своей дружбе с ним, о различных с ним встречах и в особенности о последней в Бородине.
«Неужели он умер в том злобном настроении, в котором он был тогда? Неужели не открылось ему перед смертью объяснение жизни?» – думал Пьер. Он вспомнил о Каратаеве, о его смерти и невольно стал сравнивать этих двух людей, столь различных и вместе с тем столь похожих по любви, которую он имел к обоим, и потому, что оба жили и оба умерли.
В самом серьезном расположении духа Пьер подъехал к дому старого князя. Дом этот уцелел. В нем видны были следы разрушения, но характер дома был тот же. Встретивший Пьера старый официант с строгим лицом, как будто желая дать почувствовать гостю, что отсутствие князя не нарушает порядка дома, сказал, что княжна изволили пройти в свои комнаты и принимают по воскресеньям.
– Доложи; может быть, примут, – сказал Пьер.
– Слушаю с, – отвечал официант, – пожалуйте в портретную.
Через несколько минут к Пьеру вышли официант и Десаль. Десаль от имени княжны передал Пьеру, что она очень рада видеть его и просит, если он извинит ее за бесцеремонность, войти наверх, в ее комнаты.
В невысокой комнатке, освещенной одной свечой, сидела княжна и еще кто то с нею, в черном платье. Пьер помнил, что при княжне всегда были компаньонки. Кто такие и какие они, эти компаньонки, Пьер не знал и не помнил. «Это одна из компаньонок», – подумал он, взглянув на даму в черном платье.
Княжна быстро встала ему навстречу и протянула руку.
– Да, – сказала она, всматриваясь в его изменившееся лицо, после того как он поцеловал ее руку, – вот как мы с вами встречаемся. Он и последнее время часто говорил про вас, – сказала она, переводя свои глаза с Пьера на компаньонку с застенчивостью, которая на мгновение поразила Пьера.
– Я так была рада, узнав о вашем спасенье. Это было единственное радостное известие, которое мы получили с давнего времени. – Опять еще беспокойнее княжна оглянулась на компаньонку и хотела что то сказать; но Пьер перебил ее.
– Вы можете себе представить, что я ничего не знал про него, – сказал он. – Я считал его убитым. Все, что я узнал, я узнал от других, через третьи руки. Я знаю только, что он попал к Ростовым… Какая судьба!
Пьер говорил быстро, оживленно. Он взглянул раз на лицо компаньонки, увидал внимательно ласково любопытный взгляд, устремленный на него, и, как это часто бывает во время разговора, он почему то почувствовал, что эта компаньонка в черном платье – милое, доброе, славное существо, которое не помешает его задушевному разговору с княжной Марьей.
Но когда он сказал последние слова о Ростовых, замешательство в лице княжны Марьи выразилось еще сильнее. Она опять перебежала глазами с лица Пьера на лицо дамы в черном платье и сказала:
– Вы не узнаете разве?
Пьер взглянул еще раз на бледное, тонкое, с черными глазами и странным ртом, лицо компаньонки. Что то родное, давно забытое и больше чем милое смотрело на него из этих внимательных глаз.
«Но нет, это не может быть, – подумал он. – Это строгое, худое и бледное, постаревшее лицо? Это не может быть она. Это только воспоминание того». Но в это время княжна Марья сказала: «Наташа». И лицо, с внимательными глазами, с трудом, с усилием, как отворяется заржавелая дверь, – улыбнулось, и из этой растворенной двери вдруг пахнуло и обдало Пьера тем давно забытым счастием, о котором, в особенности теперь, он не думал. Пахнуло, охватило и поглотило его всего. Когда она улыбнулась, уже не могло быть сомнений: это была Наташа, и он любил ее.
В первую же минуту Пьер невольно и ей, и княжне Марье, и, главное, самому себе сказал неизвестную ему самому тайну. Он покраснел радостно и страдальчески болезненно. Он хотел скрыть свое волнение. Но чем больше он хотел скрыть его, тем яснее – яснее, чем самыми определенными словами, – он себе, и ей, и княжне Марье говорил, что он любит ее.
«Нет, это так, от неожиданности», – подумал Пьер. Но только что он хотел продолжать начатый разговор с княжной Марьей, он опять взглянул на Наташу, и еще сильнейшая краска покрыла его лицо, и еще сильнейшее волнение радости и страха охватило его душу. Он запутался в словах и остановился на середине речи.
Пьер не заметил Наташи, потому что он никак не ожидал видеть ее тут, но он не узнал ее потому, что происшедшая в ней, с тех пор как он не видал ее, перемена была огромна. Она похудела и побледнела. Но не это делало ее неузнаваемой: ее нельзя было узнать в первую минуту, как он вошел, потому что на этом лице, в глазах которого прежде всегда светилась затаенная улыбка радости жизни, теперь, когда он вошел и в первый раз взглянул на нее, не было и тени улыбки; были одни глаза, внимательные, добрые и печально вопросительные.
Смущение Пьера не отразилось на Наташе смущением, но только удовольствием, чуть заметно осветившим все ее лицо.


– Она приехала гостить ко мне, – сказала княжна Марья. – Граф и графиня будут на днях. Графиня в ужасном положении. Но Наташе самой нужно было видеть доктора. Ее насильно отослали со мной.
– Да, есть ли семья без своего горя? – сказал Пьер, обращаясь к Наташе. – Вы знаете, что это было в тот самый день, как нас освободили. Я видел его. Какой был прелестный мальчик.
Наташа смотрела на него, и в ответ на его слова только больше открылись и засветились ее глаза.
– Что можно сказать или подумать в утешенье? – сказал Пьер. – Ничего. Зачем было умирать такому славному, полному жизни мальчику?
– Да, в наше время трудно жить бы было без веры… – сказала княжна Марья.
– Да, да. Вот это истинная правда, – поспешно перебил Пьер.
– Отчего? – спросила Наташа, внимательно глядя в глаза Пьеру.
– Как отчего? – сказала княжна Марья. – Одна мысль о том, что ждет там…
Наташа, не дослушав княжны Марьи, опять вопросительно поглядела на Пьера.
– И оттого, – продолжал Пьер, – что только тот человек, который верит в то, что есть бог, управляющий нами, может перенести такую потерю, как ее и… ваша, – сказал Пьер.
Наташа раскрыла уже рот, желая сказать что то, но вдруг остановилась. Пьер поспешил отвернуться от нее и обратился опять к княжне Марье с вопросом о последних днях жизни своего друга. Смущение Пьера теперь почти исчезло; но вместе с тем он чувствовал, что исчезла вся его прежняя свобода. Он чувствовал, что над каждым его словом, действием теперь есть судья, суд, который дороже ему суда всех людей в мире. Он говорил теперь и вместе с своими словами соображал то впечатление, которое производили его слова на Наташу. Он не говорил нарочно того, что бы могло понравиться ей; но, что бы он ни говорил, он с ее точки зрения судил себя.
Княжна Марья неохотно, как это всегда бывает, начала рассказывать про то положение, в котором она застала князя Андрея. Но вопросы Пьера, его оживленно беспокойный взгляд, его дрожащее от волнения лицо понемногу заставили ее вдаться в подробности, которые она боялась для самой себя возобновлять в воображенье.
– Да, да, так, так… – говорил Пьер, нагнувшись вперед всем телом над княжной Марьей и жадно вслушиваясь в ее рассказ. – Да, да; так он успокоился? смягчился? Он так всеми силами души всегда искал одного; быть вполне хорошим, что он не мог бояться смерти. Недостатки, которые были в нем, – если они были, – происходили не от него. Так он смягчился? – говорил Пьер. – Какое счастье, что он свиделся с вами, – сказал он Наташе, вдруг обращаясь к ней и глядя на нее полными слез глазами.
Лицо Наташи вздрогнуло. Она нахмурилась и на мгновенье опустила глаза. С минуту она колебалась: говорить или не говорить?
– Да, это было счастье, – сказала она тихим грудным голосом, – для меня наверное это было счастье. – Она помолчала. – И он… он… он говорил, что он желал этого, в ту минуту, как я пришла к нему… – Голос Наташи оборвался. Она покраснела, сжала руки на коленах и вдруг, видимо сделав усилие над собой, подняла голову и быстро начала говорить:
– Мы ничего не знали, когда ехали из Москвы. Я не смела спросить про него. И вдруг Соня сказала мне, что он с нами. Я ничего не думала, не могла представить себе, в каком он положении; мне только надо было видеть его, быть с ним, – говорила она, дрожа и задыхаясь. И, не давая перебивать себя, она рассказала то, чего она еще никогда, никому не рассказывала: все то, что она пережила в те три недели их путешествия и жизни в Ярославль.
Пьер слушал ее с раскрытым ртом и не спуская с нее своих глаз, полных слезами. Слушая ее, он не думал ни о князе Андрее, ни о смерти, ни о том, что она рассказывала. Он слушал ее и только жалел ее за то страдание, которое она испытывала теперь, рассказывая.
Княжна, сморщившись от желания удержать слезы, сидела подле Наташи и слушала в первый раз историю этих последних дней любви своего брата с Наташей.
Этот мучительный и радостный рассказ, видимо, был необходим для Наташи.
Она говорила, перемешивая ничтожнейшие подробности с задушевнейшими тайнами, и, казалось, никогда не могла кончить. Несколько раз она повторяла то же самое.
За дверью послышался голос Десаля, спрашивавшего, можно ли Николушке войти проститься.
– Да вот и все, все… – сказала Наташа. Она быстро встала, в то время как входил Николушка, и почти побежала к двери, стукнулась головой о дверь, прикрытую портьерой, и с стоном не то боли, не то печали вырвалась из комнаты.
Пьер смотрел на дверь, в которую она вышла, и не понимал, отчего он вдруг один остался во всем мире.
Княжна Марья вызвала его из рассеянности, обратив его внимание на племянника, который вошел в комнату.
Лицо Николушки, похожее на отца, в минуту душевного размягчения, в котором Пьер теперь находился, так на него подействовало, что он, поцеловав Николушку, поспешно встал и, достав платок, отошел к окну. Он хотел проститься с княжной Марьей, но она удержала его.
– Нет, мы с Наташей не спим иногда до третьего часа; пожалуйста, посидите. Я велю дать ужинать. Подите вниз; мы сейчас придем.
Прежде чем Пьер вышел, княжна сказала ему:
– Это в первый раз она так говорила о нем.


Пьера провели в освещенную большую столовую; через несколько минут послышались шаги, и княжна с Наташей вошли в комнату. Наташа была спокойна, хотя строгое, без улыбки, выражение теперь опять установилось на ее лице. Княжна Марья, Наташа и Пьер одинаково испытывали то чувство неловкости, которое следует обыкновенно за оконченным серьезным и задушевным разговором. Продолжать прежний разговор невозможно; говорить о пустяках – совестно, а молчать неприятно, потому что хочется говорить, а этим молчанием как будто притворяешься. Они молча подошли к столу. Официанты отодвинули и пододвинули стулья. Пьер развернул холодную салфетку и, решившись прервать молчание, взглянул на Наташу и княжну Марью. Обе, очевидно, в то же время решились на то же: у обеих в глазах светилось довольство жизнью и признание того, что, кроме горя, есть и радости.
– Вы пьете водку, граф? – сказала княжна Марья, и эти слова вдруг разогнали тени прошедшего.
– Расскажите же про себя, – сказала княжна Марья. – Про вас рассказывают такие невероятные чудеса.
– Да, – с своей, теперь привычной, улыбкой кроткой насмешки отвечал Пьер. – Мне самому даже рассказывают про такие чудеса, каких я и во сне не видел. Марья Абрамовна приглашала меня к себе и все рассказывала мне, что со мной случилось, или должно было случиться. Степан Степаныч тоже научил меня, как мне надо рассказывать. Вообще я заметил, что быть интересным человеком очень покойно (я теперь интересный человек); меня зовут и мне рассказывают.
Наташа улыбнулась и хотела что то сказать.
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.

Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.


Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
За завтраком Пьер сообщил княжне, что он был вчера у княжны Марьи и застал там, – можете себе представить кого? – Натали Ростову.