Хронология изобретений человечества
Поделись знанием:
– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.
Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.
На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.
Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.
Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.
Мари».
В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».
После долгих колебаний, сомнений и молитв, княжна Марья передала письмо отцу. На другой день старый князь сказал ей спокойно:
– Напиши брату, чтоб подождал, пока умру… Не долго – скоро развяжу…
Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.
Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.
Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.
Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
 |
Эта статья или раздел нуждается в переработке. Пожалуйста, улучшите статью в соответствии с правилами написания статей.
|
 |
Проверить информацию. Необходимо проверить точность фактов и достоверность сведений, изложенных в этой статье.
На странице обсуждения должны быть пояснения. |
См. также: Хронология открытий человечества
Хронология изобретений человечества — упорядоченный в хронологическом порядке[1] список технологических изобретений человечества.
Эпоха палеолита
Ранний палеолит
- 2,6 млн лет назад: Обработка камня в Африке[2]
- 2-1,5 млн лет назад: Начало освоения огня[3][4].
- 800—400 тыс. лет назад: Топор в виде колуна в Кении[5]
- 790 тыс. лет назад: Homo erectus или Homo ergaster научились добывать огонь в Африке[6]
- 400 тыс. лет назад: Краска в Замбии[7]
- 400 тыс. лет назад: Копьё в Европе[8]
- 164 тыс. лет назад: Каменный нож в Африке[9]
- 100 тыс. лет назад: Пошив одежды[10]
Средний палеолит
- 50 тыс. лет назад: Флейта в Европе[11]
- 50 тыс. лет назад: Лук и стрелы в Африке[12]
- 42 тыс. лет назад: Люди научились ловить рыбу в открытом море.[13]
- 37 тыс. лет назад: Счётные палочки в Африке (Свазиленд)[14]
- 35 тыс. лет назад: Первые художественные произведения. Африка.
Поздний палеолит
- 29-25 тыс. лет назад: Керамика (Вестоницкая Венера) в Европе[15]
- 27 тыс. лет назад: Копьеметалка (атлатль) в Северо-Западной Африке[16]
- 15 тыс. лет назад: Бумеранг в Австралии[17]
- 13 тыс. лет назад: Керамика в Японии.
Мезолит и эпипалеолит (Европа, Африка)
- 8 тыс. до н. э. — каноэ из Пессе — первая известная лодка-долблёнка[18][неавторитетный источник? 2756 дней]
Эпоха неолита (Ближний Восток, с 6 тыс. — также Европа)
10-е тысячелетие до н. э.
- Земледелие в Плодородном полумесяце[19]
- 9500 г. до н. э.: Зернохранилище в долине реки Иордан[20]
7-е тысячелетие до н. э.
- 6200 г. до н. э.: Карта в Чатал-Гуюке[21]
5 тысячелетие до н. э.
4 тысячелетие до н. э.
- 4 тысячелетие до н. э.: Цемент в Древнем Египте.
- 4000 г. до н. э.: Папирус в Древнем Египте.
- 4000 г. до н. э.: Бронза: Сузы (Иран), Луристан (Иран), Древняя Месопотамия (Ирак)[24]
- 4000 г. до н. э.: Мощение дорог: камнем в г. Ур, Древняя Месопотамия и деревом (гати) в г. Гластонбери, Англия[25]
- 3500 г. до н. э.: Фанера в Древнем Египте[26][неавторитетный источник? 2756 дней]
Бронзовый век
3-е тысячелетие до н. э.
- 3000 г. до н. э.: Гончарный круг в Древнем Египте[27]
- 3000 г. до н. э.: Свеча в Древнем Египте[28]
- 3000 г. до н. э.: Коньки в Скандинавии[29]
- 2800 г. до н. э.: Мыло в Вавилоне.
- 2800 г. до н. э.: Пуговица в цивилизациях долины Инда (вероятно, как украшение)[30][неавторитетный источник? 2756 дней]
- 2600 г. до н. э.: Колесница в Древней Месопотамии (Штандарт из Ура)[31][неавторитетный источник? 2756 дней]
- 2600 г. до н. э.: Канализация в цивилизациях долины Инда[32]
- 2500 г. до н. э.: Туалеты со спуском воды в Мохенджо-Даро (цивилизации долины Инда)[32]
- 2400 г. до н. э.: Судостроительная верфь в Лотхале (цивилизации долины Инда)
2-е тысячелетие до н. э.
- Стекло в Древнем Египте[33]
- Выплавка железа в Анатолии, на Кавказе и в Индии[34]
- Каучук в Месоамерике[35]
- 1800 г. до н. э.: Алфавит в Финикии[36]
1 тысячелетие до н. э.
- VII век до н. э.: Монеты в Китае и Лидии.
- VI век до н. э.: Зубной протез в этрусской цивилизации[37]
- V век до н. э.: Катапульта в Сиракузах (Италия)[38]
- IV век до н. э.: Компас в Древнем Китае[39]
- IV век до н. э.: Винт: Архит Тарентский[40][неавторитетный источник? 2756 дней]
- До 250-й года до н. э.: Архимедов винт: Архимед[41]
- 150-й год до н. э.: Астролябия: Гиппарх[42]
- II век до н. э.: Пергамент в Пергаме[43]
- 87-й год до н. э.: Антикитерский астрономический вычислитель на базе многоступенчатого редуктора (с использованием дифференциала) в Греции.
Первое тысячелетие
- I век: Прототип паровой турбины: Герон Александрийский
- I век: Вертикальный судовой руль в Китае
- 105: Бумага: Цай Лунь, Китай
- 132: Простейший сейсмометр: Чжан Хэн, Китай
- III век: Тачка: Чжугэ Лян, Китай
- III век: Колесница, указывающая на юг: Ма Цзюнь, Китай
- III век: Подкова в Германии
- IV век: Стремя в династии Цзинь, Китай
- IV век: Зубная паста в Римском Египте
- VI век-VIII век: Фарфор в Китае[44]
- VI—IX век: Гравюра на дереве (ксилография) в Китае
- VII век: Отвал плуга в Восточной Европе
- VII век: Шахматы в Индии[45] (Чатуранга)
- VII век: Ветряная мельница в Персии
- 673: Греческий огонь: Каллиник из Гелиополя[46][неавторитетный источник? 2756 дней]
- IX век: Дымный (чёрный) порох в Китае
- 852: Парашют: Аббас ибн Фирнас, Кордовский халифат[47]
- 875: Дельтаплан: Аббас ибн Фирнас, Кордовский халифат[47]
- X век: Прядильное колесо в Индии или Китае[27]
- X век: Седло в Евразии
- X век: Вилка — столовый прибор, в Византии.
2-е тысячелетие
XI век
XII век
XIII век
- ок. 1200: Стеклянное зеркало в Европе[17]
- XIII век: Петля для застёгивания пуговиц в Германии[17]
- Вторая половина XIII века: Коленчатый вал: Исмаил ибн аль-Раззаз аль-Джазари[47]
- 1232: Неуправляемые реактивные снаряды класса «земля — земля» применены Китаем в бою с монголами[48]
- 1232: В Китае используют воздушные змеи для связи в войсках
- 1280: Очки в Италии
XIV век
- В Китае впервые используются счёты (абак)
- 1335: Механические башенные часы в Милане[49]
- 1339: Кулеврина во Франции.
- Середина XIV века: Астрономические часы на основе астролябии: Ибн аш-Шатир[50]
- Середина XIV века: Круговая шкала компаса: Ибн аш-Шатир[50]
- Середина XIV века: Доменная печь в Европе.
- 1379: Аркебуза в Германии.[51]
XV век
- Первая треть XV века: Аркебуза в Европе[54]
- 1440: Первый гигрометр из шерсти: Николай Кузанский[55]
- 1450: Ручной типографский станок: Иоганн Гутенберг[53]
- 1451: Рассеивающая линза для очков: Николай Кузанский
- 1494: Двойная запись в бухгалтерском учёте: Лука Пачоли.
- 1498: Зубная щетка из щетины в Китае[56]
XVI век
- Ок. 1500: Современные ножницы: Леонардо да Винчи[57][неавторитетный источник? 2756 дней]
- Ок. 1500: Современный подшипник качения: Леонардо да Винчи.
- Начало XVI века: Мушкет в Испании[58]
- 1510: Карманные часы: Петер Хенляйн.
- 1525: Зернистый порох в Европе.
- 1535: В Италии построили стеклянный водолазный колокол[52]
- 1540: Технология получения диэтилового эфира: Валерий Кордус
- 1543: В Германии построили сухопутную яхту (колесный аппарат с парусами)[52]
- 1554: В Англии Джерардом Германом введен в употребление сургуч[52]
- 1565: Карандаш: Конрад Геснер[59]
- 1569: Фламандский картограф Герард Меркатор опубликовал карту мира в новой проекции, получившей его имя[52]
- 1576: Первый броненосец: Ода Нобунага[60]
- 1589
- Вязальный станок: Уильям Ли[61]
- Ватерклозет: Джон Харрингтон[52]
- ок. 1590: Микроскоп: Ханс Янссен, Захарий Янсен
- 1593: Термоскоп: Галилео Галилей
XVII век
- 1608: Телескоп: Ханс Липперсгей, Захарий Янсен
- 1610: Ударный кремнёвый замок: Марэн ле Буржуа[62]
- 1610: Усовершенствованный телескоп: Галилео Галилей[63]
- 1617: Джон Непер создал деревянную машину для выполнения простейших вычислений — палочки Непера
- 1620: Логарифмическая линейка: Уильям Отред[52]
- 1623: Механический калькулятор (Арифмометр): Вильгельм Шиккард[64][неавторитетный источник? 2756 дней]
- 1629: Паровая турбина: Джованни Бранка
- 1631: Штангенциркуль для точных измерений :Французский математик Пьер Вернье[52]
- 1641: Стеклянный жидкостный термометр.Итальянский аристократ Фердинанд II[52]
- 1642: Суммирующая машина Паскаля: Блез Паскаль
- 1643: Барометр: Эванджелиста Торричелли[65][неавторитетный источник? 2756 дней]
- 1645: Блез Паскаль изобрёл механическую счётную машину.
- 1650: Многоступенчатая ракета: Казимир Семеонович
- 1650: Вакуумный насос: Отто фон Герике[66]
- 1654: Англичанин Роберт Биссакар (и независимо от него в 1657 году — С.Патридж) усовершенствовал логарифмическую линейку (добавил бегунок)[67].
- 1657: Маятниковые часы: Христиан Гюйгенс[68]
- 1660: Водяной барометр: Отто фон Герике[66]
- 1662: Английский экономист и инженер Уильям Петти строит яхту-катамаран
- 1663: Изобретён зеркальный телескоп
- 1663: Электрическая машина: Отто фон Герике[66]
- 1666: Исаак Ньютон получает спектр солнечного света при помощи оптической призмы.
- 1666: Роберт Гук изобретает спиртовой уровень и винтовые зубчатые колёса.
- 1672: Телескоп-рефлектор: Исаак Ньютон[69]
- 1673: Антони Ван Левенгук, научился изготовлять линзы с 150—300-кратным увеличением и первый пронаблюдал и зарисовал микроорганизмы в капельке воды, капиллярные сосуды в хвосте головастика, красные кровяные тельца и сотни других удивительных вещей, о которых никто и не подозревал.
- 1673: Готфрид Вильгельм Лейбниц изготовил арифмометр (первый механический калькулятор), позволявший легко выполнять вычитание, умножение и деление.
- 1674: Сэмюэль Морленд изготовил арифмометр, счётная машина Морленда.
- 1677: Симон Матвеевич Гутовский построил первый русский стан глубокой печати. Начало нотопечатания.
- 1680: Изобретён паровой котёл — так называемый котёл Папена, сконструированный и изготовленный французским физиком и инженером Д. Папеном.
- 1683: Усовершенствование конструкции прямоугольной логарифмической линейки: Томас Эверард, на этой линейке впервые применена обратная шкала. Её использование позволяло находить глубину различных бочонков стандартного объёма.
- 1698: Водяной насос с паровым двигателем: Томас Севери
XVIII век
1700-е годы
- 1701: Рядовая сеялка: Джетро Талл[52]
- 1703: Газовый термометр: Г. Амонтон
- 1705: Пароатмосферный насос: Томас Ньюкомен
- 1709: Фортепиано: Бартоломео Кристофори ди Франческо
1710-е годы
- 1710: Спиртовой термометр: Рене Реомюр
- 1711: Камертон: Джон Шор
- 1714: Ртутный термометр Фаренгейта: Габриель Фаренгейт
- 1717: Токарно-винторезный станок с механизированным суппортом: Андрей Нартов
1720-е годы
1730-е годы
- 1731: Секстант: Джон Хадли, Томас Годфри.
- 1733: ткацкий станок с челноком-самолётом: Джон Кей[70]
- 1733: Изобретены первые ахроматические линзы
- 1738: Изобретен кессон для строительства опор моста под водой: французский инженер Шарль де Лабели[52]
1740-е годы
- 1741:Изготовлен зуборезный станок : шведский инженер Кристофер Полем[52]
- 1742: Печь Франклина: Бенджамин Франклин
- 1745 год: электрический конденсатор — лейденская банка: Эвальд Юрген фон Клейст, Питер ван Мушенбрук
- 1749 : Шариковый подшипник : Филипп Воган[52]
1750-е годы
- 1752: Громоотвод: Бенджамин Франклин
- 1752: Механический верстомер: Леонтий Шамшуренков
- 1756: Повторно (после римлян) открыт цемент, твердеющий под водой : Джон Смитон[52]
1760-е годы
- 1765: Прядильная машина «Дженни»: Джеймс Харгривз[70]
- 1767: Газированная вода: Джозеф Пристли
- 1769: Прядильная машина с приводом от водяного колеса (Ватер-машина): Ричард Аркрайт[70]
- 1769: Первый полноразмерный автомобиль с пароатмосферном двигателем: Николя Жозеф Кюньо[52]. Автомобиль оказался неуправляемым; во время первых же испытаний он врезался в стену дома и сломал её.
1770-е годы
- 1775: Боевая подводная лодка — Дэвид Бушнелл[71]
- 1775: Англичанин Джон Утрэм изобретает трамвай на конной тяге — конку
- 1776: Швейцарский часовщик Жан-Муаз Понзе создаёт секундомер[52]
- 1777: Высокоскоростная кардочесальная машина: Оливер Эванс[72]
- 1777: Циркулярная пила (патент): Сэмюэл Миллер[73]
- 1779: Прядильная мюль-машина: Сэмюэл Кромптон[74]
1780-е годы
- 1780-е: Боевые ракеты с железным корпусом: Типу Султан в Индии[54]
- 1783: Жаротрубный паровой котёл Джон Стивенс[75]
- 1783: Парашют: Луи-Себастьян Ленорман, Жан Пьер Бланшар[76].
- 1783: Воздушный шар, заполненный горячим воздухом — монгольфьер: Братья Монгольфье
- 1783: Воздушный шар, заполненный водородом — шарльер: Жак Шарль
- 1784:Процесс пудлингования (переработка чугуна в сталь) изобрел английский инженер Джон Робак.
- 1784: Универсальная паровая машина: Джеймс Уатт[70]
- 1784: Бифокальная линза: Бенджамин Франклин
- 1784: Эффективный масляный светильник: Эми Арганд[77][неавторитетный источник? 2756 дней]
- 1784: Шрапнель: Генри Шрапнель
- 1785: Механический ткацкий станок: Эдмунд Картрайт[70]
- 1785: Автоматизированная водяная мельница с поточным производством: Оливер Эванс.
- 1786: Молотилка: Эндрю Мейкл[78]
- 1787: Паровой двигатель высокого давления: Оливер Эванс[79]
- 1790: Станок для изготовления гвоздей: Джекоб Перкинс
1790-е годы
- 1791: Зубной протез: Николя Дюбуа де Шеман[80]
- 1792: Оптический телеграф: Клод Шапп[81]
- 1794: Металлообрабатывающий станок и пресс: Г. Модсли.
- 1795: Консервирование: Николя Аппер
- 1797: Чугунный плуг: Чарльз Ньюболд[82]
- 1798: Вакцинация: Эдвард Дженнер
- 1798: Литография: Иоганн Зенефельдер
- 1799: Сеялка (патент): Элиаким Спунер[83]
- 1800: Электрическая батарея: Алессандро Вольта
XIX век
1800-е годы
- 1800—1804: Подводная лодка «Наутилус»: Роберт Фултон
- 1802: Проект парохода с гребным винтом: Стивенс, Джон[75]
- 1802: Освещения от электрической дуги: Василий Владимирович Петров
- 1803: Электрическая дуговая сварка: Василий Владимирович Петров[84]
- 1804: Жаккардовый ткацкий станок для изготовления узорчатых тканей: Жозеф Мари Жаккар
- 1804: Паровоз: Ричард Тревитик
- 1805: Проект холодильника: Оливер Эванс[85]
- 1807: Пароход: Роберт Фултон
- 1807: Примитивный поршневой двигатель внутреннего сгорания (De Rivaz engine), работающий на газообразном водороде (Франсуа Исаак де Риваз)[86]
- 1808: Ленточная пила (патент): Вильям Ньюберри.
- 1809: Дуговая лампа: Гемфри Дэви.
1810-е годы
- 1810-е: Консервирование пищи. Метод изобретен французом Николой Аппером[53]
- 1812: Метроном: Дитрих Винкель.
- 1814 Скоростной печатный пресс с приводом от паровой машины: Фридрих Кёниг[53]
- 1814: Первый практичный паровой локомотив «Блюхер»: Джордж Стефенсон.
- 1816: Безопасная шахтёрская лампа (лампа Дэви): Гемфри Дэви
- 1816: Двигатель Стирлинга: Роберт Стирлинг
- 1816: Стетоскоп: Рене Лаэннек[87]
- 1817: Калейдоскоп: Дэвид Брюстер
- 1817: «Машина для ходьбы» (прообраз велосипеда): Карл Дрез[88]
- 1819: Усовершенствованное казнозарядное кремнёвое ружьё: Джон Холл.
1820-е годы
- 1821: Электромотор: Майкл Фарадей[89]
- 1823: Электромагнит: Уильям Стёрджен
- 1823: Зажигалка: Иоганн Дёберейнер
- 1824: Портландцемент: Уильям Аспдин[90]
- 1824: Двигатель внутреннего сгорания, адаптация парового двигателя к работе на газе: Сэмюэль Браун.
- 1826: Фотография, способ закрепления изображения: Жозеф Ньепс[91]
- 1826: Газовая плита: Джеймс Шарп.
- 1827: Спички, зажигающиеся трением: Джон Уолкер[92]
- 1827: Первый практичный гребной винт: Джозеф Рессел[93]
- 1827: Авторучка: Петраче Поенару.
- 1830: Газонокосилка: Эдвин Баддинг.
1830-е годы
- 1831: Электромагнит с многослойной обмоткой: Джозеф Генри
- 1831: Реле: Джозеф Генри
- 1831: Акустический магнитный телеграф: Джозеф Генри
- 1831: Электрический генератор: Майкл Фарадей, Аньош Йедлик
- 1831: Жатка: Сайрус Маккормик.
- 1832: Электрический телеграф: Павел Львович Шиллинг[94]
- 1833: Аналитическая машина (прообраз компьютера): Чарльз Бэббидж[95]
- 1833: Электродвигатель постоянного тока: Уильям Стерджен, Томас Дэвенпорт[96][97]
- 1834: Наждачная бумага (патент): Исаак Фишер.
- 1834: Шрифт Брайля: Луи Брайль
- 1834: Компрессионный холодильник: Джекоб Перкинс
- 1835: Фотография, негативно-позитивный процесс: Уильям Тальбот
- 1835: Электромеханическое реле: Джозеф Генри
- 1835: Лампа накаливания: Джеймс Линдсей.
- 1836: Пароход с гребным винтом: Джон Эрикссон, Френсис Смит
- 1836: Швейная машина с двумя нитками, игла с ушком у острия: Йозеф Мадерспергер
- 1836: Зерноуборочный комбайн: Хайрам Мур, Джозеф Хаскалл
- 1837: Фотография: Луи Дагер
- 1837: Стальной плуг: Джон Дир
- 1837: Закрытый водолазный костюм с жёстким шлемом: Август Зибе
- 1838: Азбука Морзе: Сэмюэл Морзе
- 1839: Получение резины вулканизацией каучука: Чарльз Гудьир
- 1839: Современный велосипед с педалями и седлом: Киркпатрик Макмиллан.
- 1839 (запатентован 1842): Паровой молот: Джеймс Несмит
- 1840: Первое минеральное удобрение: Юстус Либих
- 1840: Фотографический объектив с исправленными аберрациями: Йозеф Петцваль
1840-е годы
- 1841: Саксофон: Адольф Сакс
- 1842: Анестезия: Кроуфорд Лонг
- 1842: Минеральное удобрение суперфосфат: Джон Беннет Лоус
- 1843: Факсимильный аппарат: Александр Бэйн
- 1843: Мешалка для приготовления мороженого: Нэнси Джонсон
- 1843: Копёр: Джеймс Несмит
- 1844: Безопасные спички: Густав Эрик Паш.
- 1844: Производство бумаги из древесной целлюлозы: Чарльз Фенерти
- 1845: Пневматическая шина: Роберт Томсон
- 1846: Швейная машина с челночным стежком: Элиас Хоу[98]
- 1846: Ротационная печатная машина: Ричард Хоу
- 1849: Английская булавка: Уолтер Хант
- 1849: Радиально-осевая турбина (турбина Френсиса): Джеймс Фрэнсис
1850-е годы
- 1852: Дирижабль: Анри Жиффар
- 1852: Безопасный лифт: Элиша Отис
- 1852: Гироскоп: Фуко
- 1853: Планёр: Джордж Кэйли
- 1853: Шприц: Чарльз Габриэль Праваз
- 1855: Горелка Бунзена: Роберт Бунзен
- 1855: Бессемеровский процесс: Генри Бессемер
- 1856: Целлулоид: Александр Паркес
- 1857: Фоноавтограф: Эдуар Леон Скотт де Мартенвиль.
- 1858: Подводный телеграфный кабель: Фредерик Ньютон Гисборн[99][неавторитетный источник? 2756 дней]
- 1858: Швейная машина для шитья обуви: Лиман Рид Блэйк
- 1858: Банка с завинчивающейся крышкой для консервирования (банка Мейсона): Джон Мейсон
- 1859: Нефтегазовая буровая установка: Эдвин Дрэйк
- 1859: Свинцово-кислотный аккумулятор: Гастон Планте
- 1859: Цельнометаллический броненосец La Gloire: Дюпюи де Лом
- 1859: Двухтактный двигатель внутреннего сгорания, работающий на газе: Жан Ленуар
- 1860: Линолеум: Фредерик Уолтон
- 1860: Магазинная винтовка: Оливер Винчестер, Кристофер Спенсер
- 1860: Самодвижущаяся торпеда: Джованни Луппис, Роберт Уайтхед
1860-е годы
- 1861: Первый броненосец USS Monitor: Джон Эрикссон
- 1861: Регенеративная печь Сименса: Сименс, Вернер фон
- 1862: Картечница Гатлинга: Ричард Гатлинг
- 1862: Механическая подводная лодка: Нарсис Монтуриоль
- 1862: Пастеризация: Луи Пастер, Клод Бернар
- 1863: Механическое пианино: Анри Фурно
- 1863: Метрополитен: Джон Фаулер
- 1864: Мартеновская печь: Пьер Мартен
- 1865: Американские горки: Джон Тейлор[100]
- 1866: Динамит: Альфред Нобель
- 1867: Железобетон: Монье
- 1868: Современная пишущая машинка: Кристофер Шоулз, Карлос Глидден и Самуэль Соул в сотрудничестве с Джеймсом Денсмором
- 1868: Пневматический тормоз паровоза: Джордж Вестингауз
- 1868: Маргарин: Ипполит Меже-Мурье
- 1869: Периодическая система химических элементов: Д. И. Менделеев
- 1869: Пылесос: Айвз Макгаффни[101]
- 1869: Гектограф (копировальный аппарат): Михаил Иванович Алисов
- 1870: Тикерный аппарат: Томас Эдисон
1870-е годы
- 1871: Трамвай на канатной тяге: Эндрю Смит Холлиди
- 1871: Паровая буровая установка: Симон Ингерсолл
- 1873: Целлулоид: Джон Хайетт[102]
- 1873: Железнодорожная автосцепка: Эли Джанней
- 1873: Современный электродвигатель постоянного тока: Зеноб Грамм
- 1873: Джинсы: Леви Страусс
- 1873: Электровакуумный диод: Фредерик Гутри
- 1874: Моноплан с двигателем: Феликс дю Темпле
- 1874: Колючая проволока: Джозеф Глидден[103]
- 1874: ДДТ: Отмар Цайдлер[104]
- 1874: Синтез героина: Чарльз Райт
- 1876: Телефон: Александер Белл
- 1876: Громкоговоритель: Александер Белл
- 1876: Механическое устройство для чистки ковров: Мелвилл Биссел
- 1876: Четырёхтактный газовый двигатель внутреннего сгорания: Николаус Отто
- 1876: Бензиновый карбюратор: Готлиб Даймлер
- 1876: Безрегуляторная дуговая лампа: Павел Николаевич Яблочков
- 1877: Асинхронный электродвигатель: Никола Тесла
- 1877: Фонограф: Томас Эдисон
- 1877: Угольный микрофон: Эмиль Берлинер
- 1877 Пиролиз нефти: Александр Александрович Летний
- 1877: Фрикционный пресс: Г. Симон
- 1878: Электронно-лучевая трубка: Уильям Крукс
- 1878: Изолирующий дыхательный аппарат (ребризер): Генри Флюсс
- 1878: Лампа накаливания: Джозеф Сван
- 1879: Ковшовая турбина Пелтона: Лестер Пелтон
- 1879: Автомобильный бензиновый двигатель: Карл Бенц
- 1879: Кассовый аппарат: Джеймс Ритти
- 1879: Автомобиль: Джордж Селден (патент)
- 1879: Электрифицированная железная дорога: Вернер фон Сименс
- 1880: Рулонная фотоплёнка: Джордж Истмен
- 1880: Безопасная бритва: Фредерик Кемпфе, Ричард Кемпфе, Отто Кемпфе
- 1880: Горизонтальный маятниковый сейсмограф: Джон Милн
1880-е годы
- 1881: Металлоискатель: Александер Белл
- 1881: Электрический трамвай: Вернер фон Сименс
- 1881: Рефрижераторное судно: New Zealand and Australian Land Company
- 1882: Электрический вентилятор: Шуйлер Скаатс Вилер
- 1882: Электрический утюг: Генри Сили
- 1882: Электросварка на угольных электродах: Николай Бенардос
- 1882: Троллейбус: Вернер фон Сименс
- 1882: Паяльная лампа: Карл Ниберг
- 1882: Моноплан с двумя двигателями: Александр Можайский
- 1883: Электродвигатель переменного тока: Никола Тесла
- 1883: Электрическая плита: Томас Ахерн
- 1883: Паровая турбина Лаваля: Густаф Лаваль
- 1883: Свисток Гальтона, первый практический способ получения ультразвука: Фрэнсис Гальтон
- 1884: Линотип: Оттмар Мергенталер
- 1884: Авторучка с капиллярной системой: Льюис Уотерман
- 1884: Перфокарта: Герман Холлерит
- 1884: Паровая турбина Парсонса: Чарлз Парсонс
- 1885: Первый коммерческий автомобиль с бензиновым двигателем: Карл Бенц
- 1885: Турбокомпрессор бензинового двигателя внутреннего сгорания: Готтлиб Даймлер
- 1885: Пулемёт Максима («Максим»): Хайрам Максим
- 1885: Мотоцикл: Готлиб Даймлер, Вильгельм Майбах
- 1885: Трансформатор: Уильям Стенли
- 1885: Безопасный велосипед: Джон Старлей
- 1886: Посудомоечная машина: Джозефина Кокрейн
- 1886: Нефтяной двигатель: Экройд Стюарт
- 1886: Бензиновый двигатель внутреннего сгорания: Готтлиб Даймлер
- 1886: Усовершенствованный цилиндр фонографа: Чарльз Тэйнтер, Александер Белл
- 1886: Контактная электросварка: Элиху Томсон
- 1886: Процесс эффективного получения алюминия: Чарльз Мартин Холл (США) и, независимо, Поль Эру (Франция)
- 1887: Монотип (полиграфия): Толберт Лэнстон
- 1887: Контактные линзы: Адольф Фик, Юджин Кальт, Август Мюллер
- 1887: Граммофон: Эмиль Берлинер
- 1887: Автомобиль на газолине: Готтлиб Даймлер
- 1887: Магнето: Роберт Бош
- 1887: Потолочный вентилятор: Филипп Диэль
- 1888: Гусеничный трактор: Фёдор Блинов
- 1888: Многофазные электрические системы переменного тока: Никола Тесла (30 взаимосвязанных патентов.)
- 1888: Электросварка на металлических электродах под слоем флюса: Николай Славянов
- 1888: Малогабаритная фотокамера: Джордж Истмен
- 1888: Шариковая ручка: Джон Лауд (патент на принцип действия).
- 1888: Пневматические шины: Джон Бойд Данлоп
- 1888: Первый кинофильм («Сцена в саду Роундхэй»): Луи Лепренс
- 1888: Усовершенствованный электрический трамвай: Фрэнк Спрейг
- 1889: Бюстгальтер: Эрмини Кадоль
- 1889: Ткацкий станок Нортропа: Джеймс Нортроп
1890-е годы
- 1891: Эскалатор: Джесс Рено
- 1891: Духовой шкаф
- 1891: Электрический чайник
- 1891: Застёжка-молния: Уитком Джадсон
- 1891: Промышленный крекинг нефти: В. Г. Шухов, С. П. Гаврилов
- 1891: Карборунд: Эдвард Гудрих Ачесон
- 1891: Трансформатор Теслы: Никола Тесла
- 1892: Разводной ключ: Юхан Юханссон[105]
- 1892: Процесс Липпмана получения цветной фотографии: Габриэль Липпман
- 1892: Автоматическая телефонная станция: Алмон Браун Строугер
- 1892: Сосуд Дьюара: Джеймс Дьюар
- 1892: Примус: Франц Вильгельм Линдквист
- 1892: Бензиновый трактор: Джон Фрелих
- 1893: Радиопередатчик: Никола Тесла
- 1893: Боросиликатное стекло: Отто Шотт
- 1893: Искусственный жемчуг: Кокичи Микимото
- 1893: Распылительный карбюратор: Янош Чонка, Донат Банки
- 1894: Доильный аппарат: Густав Лаваль
- 1894: Пневматический отбойный молоток: Чарльз Кинг
- 1895: Дизельный двигатель: Рудольф Дизель
- 1895: Радиоприёмник : Александр Попов
- 1895: Радиосвязь: Маркони, Гульельмо
- 1895: Рентгеновское излучение: Вильгельм Рентген
- 1895: Кинематограф: Братья Люмьер
- 1896: Кинопроектор витаскоп: Томас Армат, Френсис Дженкинс[106]
- 1896: Двухступенчатая паровая турбина: Чарльз Кёртис
- 1898: Радиоуправление: Никола Тесла
- 1898: Конический роликовый подшипник: Генри Тимкен
- 1898: Катушка зажигания: Никола Тесла
- 1898: Бескомпрессорный нефтяной двигатель высокого давления: Густав Тринклер
- 1899: Магнитная запись звука: Поульсен, Вальдемар
- 1899: Газовая турбина: Чарльз Кёртис
- 1900: Цеппелин (жёсткий дирижабль): Фердинанд фон Цеппелин
- 1900: Самоподогревающиеся консервы.
- 1900: Синтетический адреналин (эпинефрин): Ёкиси Такаминэ, Кэйдзо Уэнака
XX век
1900-е годы
- 1900-е: Крескограф: Джагдиш Чандра Бос
- 1901: Ртутная лампа: Питер Хьюитт
- 1901: Скрепка: Юхан Волер
- 1901: Концевая мера: Карл Юханссон
- 1902: Радиотелефон: Вальдемар Поульсен, Реджинальд Фессенден
- 1902: Вискозное волокно: Чарльз Кросс, Эдвард Беван, Клайтон Бидл
- 1902: Кондиционирование воздуха: Уиллис Кэррьер
- 1902: Получение азотной кислоты (процесс Оствальда): Вильгельм Оствальд
- 1902: Неоновая лампа: Джордж Клауде
- 1903: Электрокардиограф: Виллем Эйнтховен
- 1903: Бритва со сменным лезвием: Кинг Жиллетт
- 1903: Самолёт: Братья Райт (первый полёт)
- 1903: Бутылочная машина: Майкл Оуэнс[107]
- 1903: Первый теплоход и одновременно первый дизель-электроход (танкер «Вандал»): фирма «Товарищество братьев Нобель»
- 1903: Термос: Рейнольд Бюргер (нем.)
- 1903: Стеклоочиститель для автомобилей: Джеймс Генри Апджон
- 1904: Вакуумный диод: Джон Амброз Флеминг
- 1904: Драглайн: Джон Пейдж
- 1904: Розетка и вилка: Харви Хаббелл.
- 1904: Миномёт: мичман Власов и капитан Гобято [rpg.sagath.ru/files/zelenin_art.pdf][неавторитетный источник? 3309 дней]
- 1906: Триод: Ли де Форест
- 1906: Гидролокатор: Льюис Никсон
- 1907: Бытовой пылесос: Джеймс Спенглер
- 1907: Вертолёт: Поль Корню
- 1907: Глутамат натрия — первая пищевая добавка: Икэда Кикунаэ
- 1908: Гирокомпас: Герман Аншютц-Кемпфе
- 1908: Электрическая стиральная машина: Алва Фишер
- 1908: Синтез аммиака: Фриц Габер
- 1908: Фен: фирма AEG
- 1908: Целлофан: Жак Бранденбергер
- 1909: Бакелит: Лео Бакеланд
- 1909: Оружейный глушитель: Хайрам Перси Максим
- 1909: Звукометрическая станция [rpg.sagath.ru/files/zelenin_art.pdf][неавторитетный источник? 3309 дней]
- 1909: Полугусеничный автомобиль — А. Кегресс
- 1910: Самолёт с воздушно-реактивным двигателем: Анри Коанда
- 1910: Гидросамолёт: Анри Фабр
- 1910: Неоновое освещение: Жорж Клод
- 1910: Панельное домостроение: Гросвенор Атербери
1910-е годы
- 1911: Ранцевый парашют: Глеб Котельников
- 1911: Усовершенствованный автомобильный стартер: Чарлз Кеттеринг
- 1911: Сверхпроводимость: Камерлинг-Онесс
- 1911: Газотермическое напыление Шооп, Макс Ульрих
- 1911: Автомат перекоса: Б. М. Юрьев[108]
- 1912: Масс-спектрометр: Джон Томсон
- 1912: Электрический камин
- 1912: Низкопольный трамвай: компания Hedley-Doyle
- 1912: Электрический автомобильный стартёр: Клайд Колеман
- 1913: Кроссворд: Артур Уинн
- 1913: Усовершенствованная рентгеновская трубка (трубка Кулиджа): Уильям Кулидж
- 1913: Счётчик Гейгера: Ганс Вильгельм Гейгер
- 1913: Гетеродинный радиоприёмник: Реджинальд Фессенден
- 1913: Нержавеющая сталь: Гарри Бреарли
- 1913: Установка пулемёта на самолёте: поручик Поплавко[109][110].
- 1914: Жидкостный реактивный двигатель: Роберт Годдард
- 1914: Боевой танк: Уильям Триттон, Уолтер Вильсон
- 1914: Регенеративный радиоприёмник: Эдвин Армстронг
- 1915: Судно на воздушной подушке: Дагоберт Мюллер
- 1915: Торирование катода электронных ламп: Ленгмюр, Ирвинг
- 1915: Противогаз: Н.Д. Зелинский
- 1915: Прожектор: Элмер Сперри
- 1915: Ламповый генератор: Ли де Форест
- 1916: Газонаполненная лампа накаливания: Ленгмюр, Ирвинг
- 1917: Гидролокатор: Поль Ланжевен
- 1918: Супергетеродин: Эдвин Армстронг, Вальтер Шоттки
- 1918: Синхронизатор стрельбы пулемёта через пропеллер: Антон Фоккер
- 1918: Кварцевый генератор: Александр Николсон
- 1919: Автоматический Тостер: Чарльз Страйт
- 1919: Терменвокс: Л. С. Термен
- 1919: Триггер: М. А. Бонч-Бруевич, Уильям Икклз, Франк Джордан
- 1919: Миксер: компания Troy Metal Products
- 1920: Грейдер: Russell Grader Manufacturing Company
1920-е годы
- 1920-е: синтетический инсулин: Пауль Лангерганс
- 1921: полиграф: Джон Ларсон
- 1921: Машинка для стрижки волос: компания Wahl Clipper
- 1922: кристадин — прообраз транзистора: Олег Лосев
- 1922: абсорбционный холодильник: Бальтазар фон Платен, Карл Мунтерс
- 1923: звуковое кино: Ли де Форест
- 1923: электронное телевидение (диссектор): Фило Фарнсуорт
- 1923: аэродинамическая труба: Макс Мунк
- 1923: автожир: Хуан де ла Сиерва
- 1923: ксеноновая лампа-вспышка: Харольд Эдгертон
- 1925: ультрацентрифуга (использование для определения молекулярной массы): Теодор Сведберг
- 1925: иконоскоп: Владимир Зворыкин
- 1925: телевизионная система с механической разверткой: Чарльз Дженкинс
- 1925: Авторефрижератор
- 1926: электромеханическое телевидение: Джон Бэрд
- 1926: аэрозольный баллон: Эрик Ротейм
- 1926: антенна «волновой канал»: Синтаро Удо, Хидэцугу Яги
- 1927: хлопкоуборочный комбайн: Джон Руст
- 1928: электробритва: Джекоб Шик
- 1928: Пенициллин: Александр Флеминг
- 1929: электроэнцефалограф (ЭЭГ): Ганс Бергер
- 1929: рентгеновская кинокамера: Артур Кларенс Пиллсбери
- 1929: Бульдозер: фирма Caterpillar
- 1929: Асфальтоукладчик: Barber Greene Co.
- 1929: Нож для чистки картошки
- 1930: неопрен: Уоллес Карозерс
- 1930: подводная кинокамера: Артур Кларенс Пиллсбери
1930-е годы
- 1930-е: Ядерная медицина: Фредерик Жолио-Кюри, Ирен Жолио-Кюри, Таро Такеми
- 1931: Радиотелескоп: Карл Янский, Гроут Ребер
- 1931: Электронный микроскоп: Макс Кнолль, Эрнст Руска
- 1931: Аэрогель: Стивен Кистлер
- 1931: Магнитно-резистивная сталь: Котаро Хонда
- 1931: сплав альнико: Токухити Мисима
- 1931: Кинескоп: Владимир Зворыкин
- 1932: Поляроидное стекло: Эдвин Герберт Лэнд
- 1933: Частотная модуляция: Эдвин Армстронг
- 1933: Автомобильный кондиционер
- 1934: электроорган: Лоренс Хаммонд
- 1934: Судно-амфибия на воздушной подушке: Владимир Левков
- 1935: Радар: Роберт Уотсон-Уотт
- 1935: Батут: Джордж Ниссен, Ларри Грисволд
- 1935: Спектрофотометр: Артур Харди
- 1935: Казеиновое волокно ланитал: Феррети
- 1937: Воздушно-реактивный двигатель: Фрэнк Уиттл и Ханс-Иоахим Пабст фон Охайн
- 1937: Турбовинтовой двигатель: Жоржи Йендрассик
- 1937: Нейлон: Уоллес Карозерс
- 1937: Портативный электрокардиограф: Таро Такэми
- 1937: Многорезонансный магнетрон: Н. Ф. Алексеев и Д. Е. Маляров
- 1938: Стекловолокно: Рассел Слейтер
- 1938: Компьютер: Конрад Цузе (Германия) и Джон Атанасов (США)
- 1938: Ксерография: Честер Карлсон
- 1938: LSD-25: Альберт Хоффман
- 1938: Шариковая ручка: Ласло Биро
- 1939: Банкомат: Лютер Джордж Симьян
- 1939: Ракета с прямоточным воздушно-реактивным двигателем: РВ-3 (СССР)
1940-е годы
- 1941: Компьютер на электромеханических элементах: Конрад Цузе
- 1942: Динамореактивный гранатомёт (базука): Лесли Скиннер, Кларенс Хикман
- 1942: Ядерный реактор: Энрико Ферми[111]
- 1942: Подводный нефтепровод: Артур Хартли, Англо-Иранская нефтяная компания, Siemens (операция Pluto)
- 1942: Скачкообразная перестройка частоты: Хэди Ламарр и Джордж Антейл
- 1942: Пайкерит: Джеффри Пайк
- 1942: первая серийная управляемая баллистическая ракета Фау-2: Вернер фон Браун
- 1943: Акваланг: Жак-Ив Кусто и Эмиль Ганьян
- 1943: Компьютер на электронных лампах: Томми Флауэрс[112][113]
- 1944: Электронный спектрометр: Эллиот Эванс
- 1944: Противотанковая управляемая ракета: Макс Крамер[114]
- 1945: Атомная бомба: Манхэттенский проект (но заметим: теория цепной ядерной реакции разработана в 1933)
- 1946: Микроволновая печь: Перси Спенсер
- 1947: Транзистор: Уильям Шокли, Уолтер Браттейн, Джон Бардин
- 1947: Фотоаппарат «Полароид»: Эдвин Герберт Лэнд
- 1947: Портативный механический калькулятор: Курт Херцштарк
- 1948: Долгоиграющая пластинка: Питер Карл Голдмарк
- 1948: Голография: Дэннис Габор
- 1949: Атомные часы: Национальный институт стандартов и технологий (США)
- 1949: Пластмассовые кубики LEGO
- 1949: Первые станки с ЧПУ
- 1949: Радиоуглеродное датирование: Уиллард Либби
- 1950: Кредитная карточка: Фрэнк Макнамара
- 1950: Подвесной штатив «стедикам»: Акира Куросава
1950-е годы
- 1950-е: Высокоскоростной железнодорожный транспорт: система Синкансэн фирмы Kawasaki Heavy Industries
- 1951: Гормональная контрацепция: Луис Мирамонтес, Джордж Розенкранц, Карл Джерасси
- 1952: Волоконная оптика: Нариндер Капани
- 1952: Термоядерный заряд (экспериментальная установка): Эдвард Теллер и Станислав Улам
- 1952: Судно на воздушной подушке с нежёстким днищем: Кристофер Коккерелл
- 1952: Дискета: Ёсиро Накамацу
- 1953: Термоядерная бомба: институты и отделы Академии Наук СССР
- 1953: Мазер: Чарльз Таунс
- 1953: Чёрный ящик (Бортовой самописец, в авиации): Дэвид Уоррен
- 1953: Ультразвуковое исследование: Джон Уайлд, Дуглас Хаури.
- 1954: серийный транзисторный радиоприёмник: фирма I.D.E.A., модель Regency TR-1
- 1954: Первая атомная электростанция (в Обнинске)
- 1954: Геодезический купол: Бакминстер Фуллер
- 1954: Полицейский радар: Брайс Браун
- 1954: Искусственный алмаз: Трейси Холл
- 1955: Застёжка-липучка: Жорж де Местраль (Патент. Торговая марка Velcro зарегистрирована в 1958)
- 1955: Жёсткий диск: Рейнольд Джонсон, фирма IBM
- 1955: Видеотелефон: Грегорио Зара
- 1955: Освещение отражённым светом: Субрата Митра
- 1955: Пульт дистанционного управления для телевизора: Юджин Полли
- 1956: Видеомагнитофон: фирма Ampex
- 1956: Атомный ледокол: Адмиралтейский завод[115]
- 1951: Судно-контейнеровоз:
- 1957: Судно с водомётным движителем: Чарльз Уильям Фейлден Гамильтон
- 1957: Искусственный спутник Земли: Советский Союз
- 1957: Электроэнцефалографическая топография: Уильям Грей Уолтер
- 1957: Портативный электронный калькулятор: фирма Casio
- 1957: Межконтинентальная баллистическая ракета: Р-7 (СССР)[116]
- 1958: Интегральная микросхема: Джек Килби, Роберт Нойс
- 1958: Лапша быстрого приготовления: Момофуку Андо
- 1958: Тепловой насос: фирма Daikin
- 1959: Имплантируемый кардиостимулятор: Siemens-Elema
- 1959: Снегоход: Жозеф-Арман Бомбардье
- 1959: Прототипы МЭМС (микроэлектромеханические системы)
- 1959: Межконтинентальная крылатая ракета: «Буря» (СССР)[117]
- 1959: Автомобильный ремень безопасности: Нильс Болин
- 1960: Лазер: Теодор Майман
1960-е годы
- 1960-е годы: Коммутация пакетов: Дональд Дэвис и Пауль Баран независимо.
- 1960-е: Апертурная решётка: фирма Sony
- 1960-е: КМОП-матрица
- 1961: Пилотируемый космический полёт: Юрий Гагарин, Сергей Королёв
- 1961: Тонкоплёночный транзистор: П. К. Веймер
- 1961: Оптический диск: Дэвид Пауль Грегг
- 1961: Первое поражение баллистической ракеты средствами ПРО: полигон в степи Бетпак-Дала (СССР) [vpk-news.ru/site_media/pdf/issue_149.pdf]
- 1962: Спутники связи: предложен Артуром Кларком
- 1962: Светодиод: Ник Холоньяк[118]
- 1962: Первая космическая обсерватория: фирма Ball Aerospace & Technologies Corp
- 1963: Спутниковое телевидение: компании AT&T и Bell Labs
- 1963: Компьютерная мышь: Дуглас Энгельбарт
- 1964: Видеотелефон: фирма AT&T.
- 1964: Восьмидорожечная кассета: Уильям Лир
- 1965: Электронная почта: Ноэль Моррис, Том Ван Влек
- 1966: Стыковка в космосе: космический корабль «Джемини-8» и ракетная ступень «Аджена»
- 1967: Гипертекст: Тед Нельсон, Андриес ван Дам
- 1967: Банкомат: Джон Шепард-Баррон[119]
- 1967: Кварцевые наручные часы: фирма Seiko
- 1968: Игровая консоль: Ральф Байер
- 1968: Токамак: Лев Арцимович, Андрей Сахаров, Игорь Тамм
- 1968: Жидкокристаллический дисплей: Джордж Грей
- 1968: Сверхзвуковой пассажирский самолёт: Ту-144 (СССР) [www.oaokapo.ru/upload/newspaper/vpered-11-08.pdf]
- 1969: ARPANET, предшественник сети Internet: Министерство обороны США.
- 1969: Видеокассета: фирма Sony
- 1969: Приборы с зарядовой связью: Уиллард Бойл, Джордж Смит.
1970-е годы
- 1970-е: Сдуватель листвы: Дом Квинто
- 1970-е: Ракета с наведением по рельефу местности: крылатая ракета «Томагавк»
- 1971: Микропроцессор: Марсиан Хофф, Масатоси Сима, Стенли Мэйзор, Федерико Феджин
- 1971: Орбитальная станция: орбитальная станция Салют[120]
- 1971: Карманный калькулятор: фирма Sharp
- 1971: Магнитно-резонансная томография: Реймонд Дамадьян
- 1971: Жидкокристаллический дисплей: Джеймс Фергасон[121][нет в источнике 2800 дней]К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)
- 1971: Кассетный видеомагнитофон: фирма Sony
- 1971: Караоке: Дайсуке Иноуэ.
- 1972: Компьютерная томография: Годфри Ньюболд Хаунсфилд
- 1972: Цифровая запись аудиосигнала: фирма Denon[122][неавторитетный источник? 2756 дней]
- 1972: Сенсорный экран
- 1973: Ethernet: Роберт Меткалф и Дэвид Боггс
- 1973: Радиочастотная идентификация (RFID): Кардулло, Марио (первый пассивный транспондер RFID)
- 1973: Мобильный телефон: Купер, Мартин
- 1974: Первый спутник связи для GPS
- 1974: Гибридный автомобиль: Виктор Воук
- 1974: Домашний кинотеатр: Стив Лафонтен
- 1974: Телетекст: BBC
- 1975: Цифровая фотокамера: Стивен Сассон
- 1976: Материал Gore-Tex: Билл Гор
- 1976: Персональный компьютер (первые персональные компьютеры были выпущены несколькими фирмами, в частности Commodore и Tandy)
- 1977: Секвенирование ДНК: Фредерик Сенгер
- 1977: Электропроводящие полимеры: Алан Хигер, Алан Макдиармид, Хидеки Ширакава
- 1977: Проект вагона-фитинговой платформы: Малкольм Маклин
- 1978: Philips представил плеер лазерных дисков
- 1978: Подпружиненное кулачковое устройство для альпинизма («френд»): Рэй Жардин
- 1978: Табличный процессор: Дэн Бриклин
- 1979: Портативный аудиоплеер Walkman: Акио Морита, Масару Ибука, Нобутоси Кихара
- 1979: Сотовый телефон: NTT (первая коммерчески ориентированная модель).
- 1980: Компакт-диск: корпорации Sony и Philips
- 1980: Флеш-память: Фудзи Масуока[123]
1980-е годы
- 1980-е: Адаптер импульсно-кодовой модуляции: фирма Sony
- 1980-е: Синтезатор на разделении гласных-согласных: фирма Casio
- 1981: WIMP — графический интерфейс пользователя: корпорация Xerox PARC
- 1981: Сканирующий туннельный микроскоп: Герд Бинниг, Генрих Рорер
- 1981: Портативный фотоаппарат с записью на ПЗС-матрицу: фирма Sony, модель Sony Mavica.
- 1982: Проигрыватель компакт-дисков: фирма Sony, модель CDP-101.
- 1982: Искусственное сердце: Роберт Джарвик (разработка и имплантация практичной модификации Jarvic-7 на базе опытных образцов)[124]
- 1982: Игровой манипулятор D-pad: Гунпэй Ёкои
- 1982: Parallax scrolling (имитация движения в компьютерной графике): фирма Irem
- 1982: Лазерное оружие (Омега-2М)
- 1983: Интернет (первая сеть на протоколах TCP/IP): Боб Кан, Винтон Серф
- 1983: Интернет (система доменных имён): Пол Мокапетрис
- 1983: Карманный персональный компьютер: фирма Casio
- 1983: Цветной ЖК-дисплей: фирма Seiko
- 1983: Биполярный транзистор с изолированным затвором: фирма International Rectifier
- 1983: Автоматический определитель номера (АОН): Кэролин Доути
- 1984: Цифровой синтезатор: фирма Yamaha
- 1984: Портативный проигрыватель компакт-дисков: фирма Sony
- 1984: Синтезатор на фазовых искажениях: фирма Casio
- 1985: Полимеразная цепная реакция: Кэри Мюллис
- 1985: Фуллерен: Роберт Кёрл, Гарольд Крото, Ричард Смолли
- 1985: ДНК-дактилоскопия: Алек Джеффрис
- 1985: Графический калькулятор: фирма Casio
- 1986: Оптический пинцет: Стивен Блок, Говард Берг
- 1986: Атомно-силовой микроскоп: Герд Бинниг, Кристоф Гербер
- 1986: Стереолитографический 3D-принтер: Чарльз Халл[125]
- 1987: Органические светодиоды (OLED): Чинг Танг, Стивен ван Слайк[126]
- 1987: Фотонный кристалл: Эли Яблонович и Саджив Джон[127]
- 1987: Технология цифровой обработки света: Лари Хорнбек, фирма Texas Instruments
- 1987: Электронная бесступенчатая трансмиссия: фирма Subaru
- 1987: Хлебопечка (бытовой прибор для изготовления хлеба): японская фирма Matsushita Electric Industrial Company, Ltd. (название в настоящее время — Panasonic Corporation)
- 1989: Всемирная паутина: Тим Бернерс-Ли
- 1989: Голубой лазер: Исаму Акасаки
- 1989: Цифровой волноводный синтезатор: фирма Yamaha, Стенфордский университет
- 1989: Силденафил (виагра): фирма Пфайзер
- 1989: Цифровая компакт-кассета: фирма Sony
- 1989: Карманный персональный компьютер от Atari (Atari Portfolio)[128]
1990-е годы
- 1990-е: Виртуальный аналоговый (аналогово-моделирующий) синтезатор: фирма Korg, Япония.
- 1990-е: Полупроводник InGaN (нитрид индия и галлия) для производства светодиодов: Сюдзи Накамура.
- 1991: Углеродные нанотрубки: Сумио Иидзима
- 1992: Цветной плазменный дисплей: корпорация Fujitsu
- 1993: Синий светодиод: Сюдзи Накамура
- 1995: DVD, разрабатывался компаниями Philips и Sony
- 1996: Deep Blue (шахматная программа, выигравшая матч у чемпиона мира Гарри Каспарова): IBM
- 1997: Портативный немеханический цифровой плеер (MP3-плеер): корпорация SaeHan Information Systems
- 1997: Плазменный телевизор: корпорация Pioneer
- 1997: Робот-пылесос: компания Electrolux
- 1998: Нанотранзистор: Кеес Деккер[129]
- 1998: Нейрокомпьютерный интерфейс с участием человека (ранее проводились опыты исключительно на животных)
- 2000: Бытовой робот для домашнего хозяйства: ASIMO.
- 2000: Blu-ray, разработан консорциумом BDA.
- 2000: Виртуальный ретинальный монитор (проектор видеоизображения на сетчатку глаза).
- 2000: Устройства дистанционного мониторинга состояния пациентов: Digital Angel Corporation.
- 2000: Камерофон (сотовый телефон с встроенной цифровой видеокамерой): корпорация Sharp, модель J-SH04[130].
- 2000: Сегвей (самокат с динамической стабилизацией): Дин Кеймен[131]
3 тысячелетие
XXI век
2000-е годы
- 2002: Искусственная сетчатка глаза.[132][133][неавторитетный источник? 2756 дней][134][135]
- 2003: Интерфейс для мысленного управления объектами (без вживления электродов)[136].
- 2004: Нейтронный микроскоп (создан в NIST.)
- 2004: Бионический глаз[137]
- 2005: Робот, создающий свои копии (репликатор)[138]
- 2006: Самовосстанавливающиеся краски и покрытия[139]
- 2008: Мемристор[140][неавторитетный источник? 2756 дней][141][142]
- 2009: Передача мысли в Интернет: университет Висконсина.[143]
- 2009: Первый биологический 3D-принтер.[144]
 |
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
2010-е годы
|
Этот раздел статьи ещё не написан. Согласно замыслу одного из участников Википедии, на этом месте должен располагаться специальный раздел.
Вы можете помочь проекту, написав этот раздел. |
- 2012: Шлем виртуальной реальности: Oculus Rift.
- 2012: Разработан способ производства растворимой электроники.[145]
- 2012: Нано-электронное робо-устройство (NERD) — «спящая» бактерия, которую ученые заставили играть роль сверхчувствительного датчика влажности при помощи ряда наноструктур, размещенных на её поверхности.[146]
См. также
- Изобретение
- Хронологическая таблица
- Список изобретателей
- Государственный реестр научных открытий СССР
Напишите отзыв о статье "Хронология изобретений человечества"
Примечания
- ↑ Даты многих изобретений противоречивы. Часто одни и те же изобретения делаются несколькими изобретателями почти одновременно, или изобретение усовершенствуется и доводится до практического использования другими изобретателями. В случае таких противоречий в список попадает первое упоминание изобретения в истории. В некоторых особо важных случаях сделано исключение, и изобретение включено в список более одного раза.
- ↑ Semaw, S., 2003. 2.6-Million-year-old stone tools and associated bones from OGS-6 and OGS-7, Gona, Afar, Ethiopia. Journal of Human Evolution 45:169-177 (англ.)
- ↑ [www.membrana.ru/particle/17825 Найдены следы древнейшего рукотворного огня.]
- ↑ [www.grani.ru/Society/Science/m.64712.html Наши предки освоили огонь полтора миллиона лет назад.]
- ↑ [istorya.ru/articles/topor.php История топора]
- ↑ [lenta.ru/news/2008/10/28/fire1/ Предки людей научились разводить огонь 790 тысяч лет назад, по материалам New Scientist]
- ↑ [news.bbc.co.uk/2/hi/science/nature/733747.stm Найдены древнейшие наскальные рисунки (англ.)]
- ↑ [www.archaeology.org/9705/newsbriefs/spears.html Самое древнее копьё (англ.)]
- ↑ [www.icr.org/article/ancient-stone-knives-made-by-smart/ Древние каменные ножи, сделанные «человеком умелым» (англ.)]
- ↑ [www.cell.com/current-biology/fulltext/S0960-9822(04)00985-6 Molecular Evolution of Pediculus humanus and the Origin of Clothing (англ.)]
- ↑ [earthenchivalry.wordpress.com/2008/10/29/first-flute-found-in-slovenia/ В Словении найдена самая древняя флейта (англ.)]
- ↑ [www.mnsu.edu/emuseum/prehistory/egypt/history/paleolithic%20egypt.htm Paleolithic Egypt (англ.)]
- ↑
- www.sciencemag.org/content/334/6059/1117 (англ.)
- lenta.ru/news/2011/11/25/hook/
- ↑ [mathworld.wolfram.com/LebomboBone.html Lebombo Bone (англ.)]
- ↑ [www.uh.edu/engines/epi359.htm THE DOLNI VESTONICE CERAMICS]
- ↑ [www.depts.ttu.edu/museumttu/lll/lubbock%20lake/tech.htm Technology. Atlatls.]
- ↑ 1 2 3 [corporate.britannica.com/press/inventions.html Encyclopædia Britannica’s Great Inventions (англ.)]
- ↑ [www.bootvanpesse.com/ boot van Pesse]
- ↑ [elementy.ru/news/430190 Элементы — новости науки: Пшеница не сразу окультурилась]
- ↑ [www.gazeta.ru/science/2009/06/23_a_3214400.shtml Самый древний амбар — Газета. Ru]
- ↑ [rnd.cnews.ru/tech/news/line/index_science.shtml?2009/03/18/341009 Картография: 8 тысяч лет спустя]
- ↑ [wysinger.homestead.com/canoe.html Africa’s Oldest Known Boat (англ.)]
- ↑ [www.sciencemag.org/cgi/content/summary/296/5574/1791 Report of Oldest Boat Hints at Early Trade Routes (англ.)]
- ↑ [encyclopedia.stateuniversity.com/pages/3278/bronze.html Bronze — History, Properties, Classification of copper and its alloys]
- ↑ [books.google.com/books?visbn=0813526914&id=flvS-nJga8QC&pg=PR3&lpg=PR3&ots=DvEHtwROGm&dq=%22Ways+of+the+world%22+Rutgers+University+Press,+New+Brunswick&sig=tK2dgY-CJ8S2DSeTaMJKKi82Uew#v=onepage&q=Glastonbury&f=false Ways of the World (англ.)]
- ↑ [mindhobby.com/?p=1855 Старые новые изобретения]
- ↑ 1 2 [invhistory.blogspot.com/2008/05/blog-post_10.html История изобретения колеса]
- ↑ [www.domsvechei.ru/?show=articles&id=12 История свечей]
- ↑ [www.timesonline.co.uk/tol/news/science/article3090363.ece Dashing Finns were first to get their skates on 5,000 years ago (англ.)]
- ↑ [www.pugoviza.ru/files/other_cut1.shtml?simpl_butt.htm Обыкновенная пуговица]
- ↑ [annals.xlegio.ru/other/kovalevsk/02.htm Первые коневоды]
- ↑ 1 2 [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000016/st059.shtml Древнейшая цивилизация в долине Инда.]
- ↑ [www.sciencemag.org/cgi/content/full/305/5689/1407 A World of Glass (англ.)]
- ↑ E. Photos The Question of Meteoritic versus Smelted Nickel-Rich Iron: Archaeological Evidence and Experimental Results. World Archaeology, 20(3), 1989, pp 403—421 (англ.)
- ↑ [www.iter.org.ua/info/kauchuk.html Натуральный каучук. История открытия и применения.]
- ↑ [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000016/st051.shtml Финикия, Палестина и Сирия во II тысячелетии до н. э.]
- ↑ [www.beseder.co.il/borba-za-krepkiy-zub Борьба за крепкий зуб]
- ↑ [www.drizob.ru/voennaya-texnika/katapulty-i-arbalety/#more-102 Катапульты и арбалеты]
- ↑ Merrill Ronald T. The Earth's magnetic field: Its history, origin and planetary perspective. — 2nd printing. — San Francisco: Academic press, 1983. — P. 1. — ISBN 0-12-491242-7.
- ↑ [infogroup.com.ua/archives/15 Развитие военной техники в древнем мире]
- ↑ Архимедов винт // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [www.hps.cam.ac.uk/starry/hippaslabe.html Starry Messenger: Hipparchus and the Astrolabe]
- ↑ [gedcomindex.com/Reference/Brookes/brookes592l.html Brookes' Universal Gazetteer (1850) Page 592 Left Column]
- ↑ [www.roses-art.ru/Artilcles/gostinaya История фарфора]
- ↑ Губанов А., Киланова А. [www.chesspro.ru/_events/2009/sultan.html В какие шахматы играл Султан-Хан?] // chesspro.ru
- ↑ [xlegio.ru/throwing-machines/antiquity/greek-fire-archimedes-mirrors/ Греческий огонь и зеркала Архимеда]
- ↑ 1 2 3 [www.mirf.ru/Articles/art2552_2.htm Изобретения Востока]
- ↑ [history.msfc.nasa.gov/rocketry/04.html history.msfc.nasa.gov Chinese repulse mongols (англ.)]
- ↑ [n-t.ru/ri/mh/ch21.htm От гномона до атомных часов]
- ↑ 1 2 [www.pereplet.ru/gorm/ahist/arabastr.htm Астрономия стран ислама]
- ↑ [mega.km.ru/weaponry/encyclop.asp?TopicNumber=1229 Мегаэнциклопедия Кирилла и МефодиЯ]
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 Иллюстрированная Хроника открытий и изобретений. — Москва: АСТ и Астрель, 2002. — С. 16. — ISBN 5-17-012310-8.
- ↑ 1 2 3 4 Иллюстрированная Хроника открытий изобретений. Москва 2002 ISBN 5-17-012310-8
- ↑ 1 2 [bibliotekar.ru/CentrOruzh/12.htm История огнестрельного оружия с древнейших времен до XX века]
- ↑ [supercook.ru/chron-physics-04.html Хронология физики]
- ↑ [zoom.cnews.ru/publication/item/2225/1 История зубной щётки: от древности до наших дней]
- ↑ [digestweb.ru/4970-kak-byli-izobreteny-neobxodimye-veshhi-chast-2.html Как были изобретены необходимые вещи?]
- ↑ [www.razreshilovka.ru/book_str_3.htm Мушкеты]
- ↑ [bibliotekar.ru/bek/232.htm Карандаш]
- ↑ [minnakiri.sengoku.ru/docs/oda.htm Ода Нобунага (1534—1582)]
- ↑ [bibliotekar.ru/biznes-9/54.htm Индустриально-техническая революция]
- ↑ [rugunner.ru/?page_id=5 Замковое оружие]
- ↑ [www.astronet.ru/db/msg/1237382 Телескоп Галилея]
- ↑ [www.compinvent.ru/predshestvenniki-i-konceptualisty/blez-paskal-i-vilgelm-shikkard/ Блез Паскаль И Вильгельм Шиккард]
- ↑ [www.kipstory.ru/pribori/barometr/ История изобретения барометра]
- ↑ 1 2 3 [www.physchem.chimfak.rsu.ru/Source/History/Persones/Guericke.html Герике (Guericke), Отто фон]
- ↑ [global.britannica.com/EBchecked/topic/67115/Robert-Bissaker Encyclopedia Britannica]
- ↑ [www.krugosvet.ru/enc/nauka_i_tehnika/astronomiya/GYUGENS_HRISTIAN.html Христиан Гюйгенс]
- ↑ [www.tonnel.ru/?l=kniga&407 Телескоп]
- ↑ 1 2 3 4 5 Цейтлин Е. А. Очерки истории текстильной техники — М. : Издательство АН СССР, 1940.
- ↑ [militera.lib.ru/h/kemp_pk/01.html Военная литература]
- ↑ [encyclopedia2.thefreedictionary.com/Evans,+Oliver Evans, Oliver (англ.)]
- ↑ [inventors.about.com/library/inventors/bltools.htm The History of Hardware Tools (англ.)]
- ↑ [n-t.ru/ri/cg/id04.htm У истоков дизайна]
- ↑ 1 2 [www.krugosvet.ru/enc/nauka_i_tehnika/transport_i_svyaz/STIVENS_DZHON.html Стивенс, Джон]
- ↑ [theorphysics.info/publ/1-1-0-16 Парашют. Кафедра теоретической физики Стерлитамакской государственной педагогической академии.]
- ↑ [www.oillamp.ru/links/11.shtml Происхождение и развитие керосиновой калильной лампы]
- ↑ [lib.meta.ua/?book_id=13253 Экономическое развитие общества]
- ↑ [vivovoco.astronet.ru/VV/BOOKS/STEPHENSON/CHAPTER_04/CHAPTER_04.HTM Стефенсон]
- ↑ [stom-ch.ru/articles/article_2.htm История стоматологии — от Древнего Египта до наших дней]
- ↑ Шапп, Клод // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ [inventors.about.com/od/pstartinventions/a/plow.htm History of the Plow (англ.)]
- ↑ [www.foodreference.com/html/html/food-timeline-1795-1799.html Food History Timeline (англ.)]
- ↑ [www.weldworld.ru/history_petrov.html Петров Василий Владимирович]
- ↑ Burstall Aubrey F. A History of Mechanical Engineering. — The MIT Press, 1965. — ISBN 0-262-52001-X.
- ↑ [www.eoearth.org/view/article/151661/ De Rivaz, François Isaac]. www.eoearth.org. Проверено 7 октября 2015.
- ↑ Scherer J. R. [journals.viamedica.pl/cardiology_journal/article/download/21677/17281 Before cardiac MRI: Rene Laennec (1781-1826) and the invention of the stethoscope.] (англ.) // Cardiology journal. — 2007. — Vol. 14, no. 5. — P. 518—519. — PMID 18651515.
- ↑ [www.velorama.ru/persons/karl_drais.phtml Карл фон Дрез]
- ↑ [www.physchem.chimfak.rsu.ru/Source/History/Persones/Faraday.html Майкл Фарадей]
- ↑ [bibliotekar.ru/spravochnik-104-stroymaterialy/45.htm Производство портландцемента]
- ↑ [akvis.com/ru/articles/photo-history/niepce.php История фотографии. Снимки Ньепса]
- ↑ [him.1september.ru/article.php?ID=200300601 Шведские и другие… спички]
- ↑ [www.czech.cz/ru/ekonomika-predprinimatelstvo-nauka/nauka/ostroumnye-izobretenija/izobretatel-grebnogo-vinta?i= Изобретатель гребного винта]
- ↑ [www.computer-museum.ru/connect/shilling2.htm П. Л. Шиллинг и первые шаги электросвязи в России]
- ↑ [chernykh.net/content/view/15/39/ Аналитическая машина Бэббиджа]
- ↑ [nts.sci-lib.com/article0004564.html Стерджен]
- ↑ [www.peoples.ru/technics/designer/thomas_davenport/ Томас Дэвенпорт]
- ↑ Л. Белюсева [www.nkj.ru/archive/articles/3264/ Наглядная история швейной машины] (рус.) // Наука и жизнь. — 2003. — № 8.
- ↑ [vivovoco.astronet.ru/VV/BOOKS/VOICE/CHAPTER04.HTM Голос через океан]
- ↑ Татьяна Пронина [technicamolodezhi.ru/rubriki_tm/veschi_kotoryie_nas_okrujayut/triumf_ugolnoy_vagonetki Триумф угольной вагонетки] (рус.) // Техника — молодёжи. — 2009. — № 9.
- ↑ [www.calend.ru/event/3685/ Американец Айвз Макгаффни запатентовал пылесос «Whirlwind»]
- ↑ Запарий В. В., Нефедов С. А. [www.gumer.info/bibliotek_Buks/Science/Zapar/03.php История науки и техники] (рус.) // Уральский Государственный Технический Университет. — 2003.
- ↑ Юрий Москаленко [shkolazhizni.ru/archive/0/n-32248/ Джозеф Глидден: что мы знаем о человеке, опутавшем мир колючей проволокой?] (рус.) // Shkolazhizni.ru. — 2009.
- ↑ Евгений Гордеев [old.computerra.ru/offline/2007/702/333682/ Молекулы, которые изменили мир] (рус.) // Компьютерра. — 2007. — № 34.
- ↑ Andreas Bergh. [books.google.com/books?id=60kjBAAAQBAJ&pg=PA11 Sweden and the Revival of the Capitalist Welfare State]. — Edward Elgar Publishing. — P. 11–. — ISBN 978-1-78347-350-2.
- ↑ [motion.kodak.com/motion/uploadedFiles/02_History_ru.pdf История кинематографии]
- ↑ [supercook.ru/glass-history-05.html Из истории стекла]
- ↑ Б. Руденко. По материалам журнала «Хобби для всех» [www.nkj.ru/archive/articles/8107/ У нас в гостях журнал «Хобби для всех». Мы — пилоты вертолётов!] (рус.) // Наука и жизнь. — 2006. — № 11.
- ↑ [militera.lib.ru/memo/russian/spirin_it2/02.html История первой мировой войны 1914—1918 гг.] — М.: Наука, 1975.
- ↑ «Österreich-Ungarns Aussenpolitik von der Bosnischen Krise 1908 bis zum Kriegsausbruch 1914». Diplomatische Aktenstücke des Österreichisch-Ungarischen Ministerium der Aüssern", Bd. l — 9. Wien, 1930.
- ↑ [www.hrono.ru/biograf/bio_f/fermi.html Энрико Ферми]
- ↑ [c2.com/cgi/wiki?TommyFlowers Томми Флауэрс (англ.)]
- ↑ Киви Берд [www.popmech.ru/technologies/5472-koloss-britanskiy-sekretnyy-predok-kompyuterov/ Колосс британский: Секретный предок компьютеров] (рус.) // Популярная механика. — 2006.
- ↑ Александр Широкорад [dlib.eastview.com/browse/doc/2231068 ПТУР первого поколения] (рус.) // Техника и вооружение. — 2000. — № 9. — С. 35-40.
- ↑ Светлана Цыганкова [www.rg.ru/2009/05/07/reg-szapad/lenin-anons.html Атомный ледокол «Ленин» стал на вечную стоянку] (рус.) // Российская газета. — 2009.
- ↑ Н. Ходус, А. Сорокин, В. Антипов под редакцией генерал-майора В. Томчука [www.federalspace.ru/download/vestnik_baikonura_24_10_05.pdf/ Из истории создания МБР второго поколения Р-16] (рус.) // Информационный вестник пресс-службы космодрома Байконур. — 2005. [web.archive.org/web/20130426113759/www.federalspace.ru/download/vestnik_baikonura_24_10_05.pdf Архивировано] из первоисточника 26 апреля 2013.
- ↑ Ченцов Н.Н. [www.keldysh.ru/memory/keldysh/chentsov.htm М. В. Келдыш — человек и учёный] (рус.) // Келдыш М.В. Творческий портрет по воспоминаниям современников. — М.: Наука, 2002. — С. 91-102.
- ↑ [web.mit.edu/invent/a-winners/a-holonyak.html Nick Holonyak, Jr. 2004 Lemelson-MIT Prize Winner]. Lemenson-MIT Program. Проверено 13 августа 2007. [www.webcitation.org/6DnjsIly3 Архивировано из первоисточника 20 января 2013].
- ↑ [lenta.ru/news/2010/05/19/cash Банкомат]
- ↑ [militera.lib.ru/explo/chertok_be/32.html Рождение орбитальных станций]
- ↑ [www.popmech.ru/article/4121-bitva-tehnologiy/ Битва технологий: LCD против плазмы]
- ↑ [www.brandpedia.ru/index.php?name=Encyclopedia&op=content&tid=178 История бренда Denon]
- ↑ [www.forbes.com/global/2002/0624/030.html Unsung hero, Forbes, 24 June 2002 (англ.)]
- ↑ [n-t.ru/tp/ts/sn.htm Сердечная недостаточность произвела на свет искусственные сердца]
- ↑ [www.3dnews.ru/peripheral/3d-print/print 3D-принтеры]
- ↑ [scitation.aip.org/dbt/dbt.jsp?KEY=APPLAB&Volume=51&Issue=12 Tang CW, VanSlyke SA Organic electroluminescent Diodes. Applied Physics Letters, 51(12), 913—915 Sept 1987 (англ.)]
- ↑ [www.physics.utoronto.ca/~john/john/p2486_1.pdf S.John Strong localization of photons in certain disordered dielectric superlattices. Physical Review Letters, 58(23), 2486—2489 PDF (англ.)]
- ↑ 7 Jun 2007 at 11:59, Tony Smith tweet_btn() Tony Smith Get email alert when this author posts Common Topics Ipad, Samsung Recent Articles UK's National Museum of Computing celebrates 10 glorious years Hackable media box based on the Raspberry Pi compute module: Five Ninjas Slice Chewier than a slice of Pi: MIPS Creator CI20 development board. [www.theregister.co.uk/2007/06/07/forgotten_tech_atari_portfolio/ Atari's Portfolio: the world's first palmtop]. Проверено 6 октября 2015.
- ↑ S.J. Tans, A.R.M. Verschueren, and C. Dekker Room-temperature transistor based on a single carbon nanotube Nature, 393, 49-52 (1998) (англ.)
- ↑ [k-tai.impress.co.jp/cda/article/showcase_top/3913.html Камерофоны (яп.)]
- ↑ [news.bbc.co.uk/hi/russian/sci/tech/newsid_1689000/1689980.stm Открытие XXI века оказалось самокатом]
- ↑ [www.medlinks.ru/article.php?sid=30236 Создана искусственная сетчатка глаза, которая может быть имплантирована незрячим]
- ↑ [www.grandex.ru/medicine/news/8860.html Операция по пересадке искусственной сетчатки глаза]
- ↑ [www.medinfo.ru/mednews/6387.html Искусственная сетчатка глаза будет работать на нанобатарейках]
- ↑ [artificialretina.energy.gov/howartificialretinaworks.shtml How the Artificial Retina Works (англ.)]
- ↑ www.membrana.ru/lenta/?6794 Мысленное управление робота.
- ↑ [ru.science.wikia.com/wiki/Бионический_глаз Бионический глаз].
- ↑ [news.bbc.co.uk/2/hi/science/nature/4538547.stm BBC NEWS | Science/Nature | US robot builds copies of itself]
- ↑ archive.is/20120907071337/www.rbcdaily.ru/2008/12/12/cnews/394527 Неуязвимое покрытие.
- ↑ www.nanonewsnet.ru/blog/nikst/memristor-novyi-bazovyi-element-skhemotekhniki Мемристор — новый базовый элемент схемотехники.
- ↑ www.3dnews.ru/news/pamyat_na_memristorah_poyavitsya_v_blizhaishee_vremya/ Память на мемристорах будет работать подобно мозгу человека
- ↑ www.dpk.itc.ua/blog/15904.html Блог — Мемристор.
- ↑ www.rbcdaily.ru/cnews/562949979001140 Сканирование мысли
- ↑ [www.membrana.ru/particle/14466 Создан первый серийный биопринтер]
- ↑ [gizmod.ru/2012/09/30/rastvorimaya-yelektronika-dlya-implantatov/ Растворимая электроника для имплантатов — Имплантат Электроника Шелк Растворимая — Наука]
- ↑ [ria.ru/science/20150325/1054343401.html Графен помог биоинженерам создать первую в мире бактерию — «робокопа»]
Ссылки
- [home.entouch.net/dmd/chron.htm История технологий человечества (англ.)]
- [corporate.britannica.com/press/inventions.html Великие изобретения в энциклопедии Британника (англ.)]
- [www.krysstal.com/inventions.html Крисс Тал, История и география изобретений (англ.)]
- [www.greatachievements.org/?id=2984 Хронология крупнейших инженерных достижений в XX веке Национальной Технической Академии США (англ.)]
| ||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Хронология изобретений человечества
– Любит, я знаю, – сердито закричал Пьер.– Нет, слушай, – сказал князь Андрей, останавливая его за руку. – Ты знаешь ли, в каком я положении? Мне нужно сказать все кому нибудь.
– Ну, ну, говорите, я очень рад, – говорил Пьер, и действительно лицо его изменилось, морщина разгладилась, и он радостно слушал князя Андрея. Князь Андрей казался и был совсем другим, новым человеком. Где была его тоска, его презрение к жизни, его разочарованность? Пьер был единственный человек, перед которым он решался высказаться; но зато он ему высказывал всё, что у него было на душе. То он легко и смело делал планы на продолжительное будущее, говорил о том, как он не может пожертвовать своим счастьем для каприза своего отца, как он заставит отца согласиться на этот брак и полюбить ее или обойдется без его согласия, то он удивлялся, как на что то странное, чуждое, от него независящее, на то чувство, которое владело им.
– Я бы не поверил тому, кто бы мне сказал, что я могу так любить, – говорил князь Андрей. – Это совсем не то чувство, которое было у меня прежде. Весь мир разделен для меня на две половины: одна – она и там всё счастье надежды, свет; другая половина – всё, где ее нет, там всё уныние и темнота…
– Темнота и мрак, – повторил Пьер, – да, да, я понимаю это.
– Я не могу не любить света, я не виноват в этом. И я очень счастлив. Ты понимаешь меня? Я знаю, что ты рад за меня.
– Да, да, – подтверждал Пьер, умиленными и грустными глазами глядя на своего друга. Чем светлее представлялась ему судьба князя Андрея, тем мрачнее представлялась своя собственная.
Для женитьбы нужно было согласие отца, и для этого на другой день князь Андрей уехал к отцу.
Отец с наружным спокойствием, но внутренней злобой принял сообщение сына. Он не мог понять того, чтобы кто нибудь хотел изменять жизнь, вносить в нее что нибудь новое, когда жизнь для него уже кончалась. – «Дали бы только дожить так, как я хочу, а потом бы делали, что хотели», говорил себе старик. С сыном однако он употребил ту дипломацию, которую он употреблял в важных случаях. Приняв спокойный тон, он обсудил всё дело.
Во первых, женитьба была не блестящая в отношении родства, богатства и знатности. Во вторых, князь Андрей был не первой молодости и слаб здоровьем (старик особенно налегал на это), а она была очень молода. В третьих, был сын, которого жалко было отдать девчонке. В четвертых, наконец, – сказал отец, насмешливо глядя на сына, – я тебя прошу, отложи дело на год, съезди за границу, полечись, сыщи, как ты и хочешь, немца, для князя Николая, и потом, ежели уж любовь, страсть, упрямство, что хочешь, так велики, тогда женись.
– И это последнее мое слово, знай, последнее… – кончил князь таким тоном, которым показывал, что ничто не заставит его изменить свое решение.
Князь Андрей ясно видел, что старик надеялся, что чувство его или его будущей невесты не выдержит испытания года, или что он сам, старый князь, умрет к этому времени, и решил исполнить волю отца: сделать предложение и отложить свадьбу на год.
Через три недели после своего последнего вечера у Ростовых, князь Андрей вернулся в Петербург.
На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».
Лакей хотел войти, чтобы убрать что то в зале, но она не пустила его, опять затворив за ним дверь, и продолжала свою прогулку. Она возвратилась в это утро опять к своему любимому состоянию любви к себе и восхищения перед собою. – «Что за прелесть эта Наташа!» сказала она опять про себя словами какого то третьего, собирательного, мужского лица. – «Хороша, голос, молода, и никому она не мешает, оставьте только ее в покое». Но сколько бы ни оставляли ее в покое, она уже не могла быть покойна и тотчас же почувствовала это.
В передней отворилась дверь подъезда, кто то спросил: дома ли? и послышались чьи то шаги. Наташа смотрелась в зеркало, но она не видала себя. Она слушала звуки в передней. Когда она увидала себя, лицо ее было бледно. Это был он. Она это верно знала, хотя чуть слышала звук его голоса из затворенных дверей.
Наташа, бледная и испуганная, вбежала в гостиную.
– Мама, Болконский приехал! – сказала она. – Мама, это ужасно, это несносно! – Я не хочу… мучиться! Что же мне делать?…
Еще графиня не успела ответить ей, как князь Андрей с тревожным и серьезным лицом вошел в гостиную. Как только он увидал Наташу, лицо его просияло. Он поцеловал руку графини и Наташи и сел подле дивана.
– Давно уже мы не имели удовольствия… – начала было графиня, но князь Андрей перебил ее, отвечая на ее вопрос и очевидно торопясь сказать то, что ему было нужно.
– Я не был у вас всё это время, потому что был у отца: мне нужно было переговорить с ним о весьма важном деле. Я вчера ночью только вернулся, – сказал он, взглянув на Наташу. – Мне нужно переговорить с вами, графиня, – прибавил он после минутного молчания.
Графиня, тяжело вздохнув, опустила глаза.
– Я к вашим услугам, – проговорила она.
Наташа знала, что ей надо уйти, но она не могла этого сделать: что то сжимало ей горло, и она неучтиво, прямо, открытыми глазами смотрела на князя Андрея.
«Сейчас? Сию минуту!… Нет, это не может быть!» думала она.
Он опять взглянул на нее, и этот взгляд убедил ее в том, что она не ошиблась. – Да, сейчас, сию минуту решалась ее судьба.
– Поди, Наташа, я позову тебя, – сказала графиня шопотом.
Наташа испуганными, умоляющими глазами взглянула на князя Андрея и на мать, и вышла.
– Я приехал, графиня, просить руки вашей дочери, – сказал князь Андрей. Лицо графини вспыхнуло, но она ничего не сказала.
– Ваше предложение… – степенно начала графиня. – Он молчал, глядя ей в глаза. – Ваше предложение… (она сконфузилась) нам приятно, и… я принимаю ваше предложение, я рада. И муж мой… я надеюсь… но от нее самой будет зависеть…
– Я скажу ей тогда, когда буду иметь ваше согласие… даете ли вы мне его? – сказал князь Андрей.
– Да, – сказала графиня и протянула ему руку и с смешанным чувством отчужденности и нежности прижалась губами к его лбу, когда он наклонился над ее рукой. Она желала любить его, как сына; но чувствовала, что он был чужой и страшный для нее человек. – Я уверена, что мой муж будет согласен, – сказала графиня, – но ваш батюшка…
– Мой отец, которому я сообщил свои планы, непременным условием согласия положил то, чтобы свадьба была не раньше года. И это то я хотел сообщить вам, – сказал князь Андрей.
– Правда, что Наташа еще молода, но так долго.
– Это не могло быть иначе, – со вздохом сказал князь Андрей.
– Я пошлю вам ее, – сказала графиня и вышла из комнаты.
– Господи, помилуй нас, – твердила она, отыскивая дочь. Соня сказала, что Наташа в спальне. Наташа сидела на своей кровати, бледная, с сухими глазами, смотрела на образа и, быстро крестясь, шептала что то. Увидав мать, она вскочила и бросилась к ней.
– Что? Мама?… Что?
– Поди, поди к нему. Он просит твоей руки, – сказала графиня холодно, как показалось Наташе… – Поди… поди, – проговорила мать с грустью и укоризной вслед убегавшей дочери, и тяжело вздохнула.
Наташа не помнила, как она вошла в гостиную. Войдя в дверь и увидав его, она остановилась. «Неужели этот чужой человек сделался теперь всё для меня?» спросила она себя и мгновенно ответила: «Да, всё: он один теперь дороже для меня всего на свете». Князь Андрей подошел к ней, опустив глаза.
– Я полюбил вас с той минуты, как увидал вас. Могу ли я надеяться?
Он взглянул на нее, и серьезная страстность выражения ее лица поразила его. Лицо ее говорило: «Зачем спрашивать? Зачем сомневаться в том, чего нельзя не знать? Зачем говорить, когда нельзя словами выразить того, что чувствуешь».
Она приблизилась к нему и остановилась. Он взял ее руку и поцеловал.
– Любите ли вы меня?
– Да, да, – как будто с досадой проговорила Наташа, громко вздохнула, другой раз, чаще и чаще, и зарыдала.
– Об чем? Что с вами?
– Ах, я так счастлива, – отвечала она, улыбнулась сквозь слезы, нагнулась ближе к нему, подумала секунду, как будто спрашивая себя, можно ли это, и поцеловала его.
Князь Андрей держал ее руки, смотрел ей в глаза, и не находил в своей душе прежней любви к ней. В душе его вдруг повернулось что то: не было прежней поэтической и таинственной прелести желания, а была жалость к ее женской и детской слабости, был страх перед ее преданностью и доверчивостью, тяжелое и вместе радостное сознание долга, навеки связавшего его с нею. Настоящее чувство, хотя и не было так светло и поэтично как прежнее, было серьезнее и сильнее.
– Сказала ли вам maman, что это не может быть раньше года? – сказал князь Андрей, продолжая глядеть в ее глаза. «Неужели это я, та девочка ребенок (все так говорили обо мне) думала Наташа, неужели я теперь с этой минуты жена , равная этого чужого, милого, умного человека, уважаемого даже отцом моим. Неужели это правда! неужели правда, что теперь уже нельзя шутить жизнию, теперь уж я большая, теперь уж лежит на мне ответственность за всякое мое дело и слово? Да, что он спросил у меня?»
– Нет, – отвечала она, но она не понимала того, что он спрашивал.
– Простите меня, – сказал князь Андрей, – но вы так молоды, а я уже так много испытал жизни. Мне страшно за вас. Вы не знаете себя.
Наташа с сосредоточенным вниманием слушала, стараясь понять смысл его слов и не понимала.
– Как ни тяжел мне будет этот год, отсрочивающий мое счастье, – продолжал князь Андрей, – в этот срок вы поверите себя. Я прошу вас через год сделать мое счастье; но вы свободны: помолвка наша останется тайной и, ежели вы убедились бы, что вы не любите меня, или полюбили бы… – сказал князь Андрей с неестественной улыбкой.
– Зачем вы это говорите? – перебила его Наташа. – Вы знаете, что с того самого дня, как вы в первый раз приехали в Отрадное, я полюбила вас, – сказала она, твердо уверенная, что она говорила правду.
– В год вы узнаете себя…
– Целый год! – вдруг сказала Наташа, теперь только поняв то, что свадьба отсрочена на год. – Да отчего ж год? Отчего ж год?… – Князь Андрей стал ей объяснять причины этой отсрочки. Наташа не слушала его.
– И нельзя иначе? – спросила она. Князь Андрей ничего не ответил, но в лице его выразилась невозможность изменить это решение.
– Это ужасно! Нет, это ужасно, ужасно! – вдруг заговорила Наташа и опять зарыдала. – Я умру, дожидаясь года: это нельзя, это ужасно. – Она взглянула в лицо своего жениха и увидала на нем выражение сострадания и недоумения.
– Нет, нет, я всё сделаю, – сказала она, вдруг остановив слезы, – я так счастлива! – Отец и мать вошли в комнату и благословили жениха и невесту.
С этого дня князь Андрей женихом стал ездить к Ростовым.
Обручения не было и никому не было объявлено о помолвке Болконского с Наташей; на этом настоял князь Андрей. Он говорил, что так как он причиной отсрочки, то он и должен нести всю тяжесть ее. Он говорил, что он навеки связал себя своим словом, но что он не хочет связывать Наташу и предоставляет ей полную свободу. Ежели она через полгода почувствует, что она не любит его, она будет в своем праве, ежели откажет ему. Само собою разумеется, что ни родители, ни Наташа не хотели слышать об этом; но князь Андрей настаивал на своем. Князь Андрей бывал каждый день у Ростовых, но не как жених обращался с Наташей: он говорил ей вы и целовал только ее руку. Между князем Андреем и Наташей после дня предложения установились совсем другие чем прежде, близкие, простые отношения. Они как будто до сих пор не знали друг друга. И он и она любили вспоминать о том, как они смотрели друг на друга, когда были еще ничем , теперь оба они чувствовали себя совсем другими существами: тогда притворными, теперь простыми и искренними. Сначала в семействе чувствовалась неловкость в обращении с князем Андреем; он казался человеком из чуждого мира, и Наташа долго приучала домашних к князю Андрею и с гордостью уверяла всех, что он только кажется таким особенным, а что он такой же, как и все, и что она его не боится и что никто не должен бояться его. После нескольких дней, в семействе к нему привыкли и не стесняясь вели при нем прежний образ жизни, в котором он принимал участие. Он про хозяйство умел говорить с графом и про наряды с графиней и Наташей, и про альбомы и канву с Соней. Иногда домашние Ростовы между собою и при князе Андрее удивлялись тому, как всё это случилось и как очевидны были предзнаменования этого: и приезд князя Андрея в Отрадное, и их приезд в Петербург, и сходство между Наташей и князем Андреем, которое заметила няня в первый приезд князя Андрея, и столкновение в 1805 м году между Андреем и Николаем, и еще много других предзнаменований того, что случилось, было замечено домашними.
В доме царствовала та поэтическая скука и молчаливость, которая всегда сопутствует присутствию жениха и невесты. Часто сидя вместе, все молчали. Иногда вставали и уходили, и жених с невестой, оставаясь одни, всё также молчали. Редко они говорили о будущей своей жизни. Князю Андрею страшно и совестно было говорить об этом. Наташа разделяла это чувство, как и все его чувства, которые она постоянно угадывала. Один раз Наташа стала расспрашивать про его сына. Князь Андрей покраснел, что с ним часто случалось теперь и что особенно любила Наташа, и сказал, что сын его не будет жить с ними.
– Отчего? – испуганно сказала Наташа.
– Я не могу отнять его у деда и потом…
– Как бы я его любила! – сказала Наташа, тотчас же угадав его мысль; но я знаю, вы хотите, чтобы не было предлогов обвинять вас и меня.
Старый граф иногда подходил к князю Андрею, целовал его, спрашивал у него совета на счет воспитания Пети или службы Николая. Старая графиня вздыхала, глядя на них. Соня боялась всякую минуту быть лишней и старалась находить предлоги оставлять их одних, когда им этого и не нужно было. Когда князь Андрей говорил (он очень хорошо рассказывал), Наташа с гордостью слушала его; когда она говорила, то со страхом и радостью замечала, что он внимательно и испытующе смотрит на нее. Она с недоумением спрашивала себя: «Что он ищет во мне? Чего то он добивается своим взглядом! Что, как нет во мне того, что он ищет этим взглядом?» Иногда она входила в свойственное ей безумно веселое расположение духа, и тогда она особенно любила слушать и смотреть, как князь Андрей смеялся. Он редко смеялся, но зато, когда он смеялся, то отдавался весь своему смеху, и всякий раз после этого смеха она чувствовала себя ближе к нему. Наташа была бы совершенно счастлива, ежели бы мысль о предстоящей и приближающейся разлуке не пугала ее, так как и он бледнел и холодел при одной мысли о том.
Накануне своего отъезда из Петербурга, князь Андрей привез с собой Пьера, со времени бала ни разу не бывшего у Ростовых. Пьер казался растерянным и смущенным. Он разговаривал с матерью. Наташа села с Соней у шахматного столика, приглашая этим к себе князя Андрея. Он подошел к ним.
– Вы ведь давно знаете Безухого? – спросил он. – Вы любите его?
– Да, он славный, но смешной очень.
И она, как всегда говоря о Пьере, стала рассказывать анекдоты о его рассеянности, анекдоты, которые даже выдумывали на него.
– Вы знаете, я поверил ему нашу тайну, – сказал князь Андрей. – Я знаю его с детства. Это золотое сердце. Я вас прошу, Натали, – сказал он вдруг серьезно; – я уеду, Бог знает, что может случиться. Вы можете разлю… Ну, знаю, что я не должен говорить об этом. Одно, – чтобы ни случилось с вами, когда меня не будет…
– Что ж случится?…
– Какое бы горе ни было, – продолжал князь Андрей, – я вас прошу, m lle Sophie, что бы ни случилось, обратитесь к нему одному за советом и помощью. Это самый рассеянный и смешной человек, но самое золотое сердце.
Ни отец и мать, ни Соня, ни сам князь Андрей не могли предвидеть того, как подействует на Наташу расставанье с ее женихом. Красная и взволнованная, с сухими глазами, она ходила этот день по дому, занимаясь самыми ничтожными делами, как будто не понимая того, что ожидает ее. Она не плакала и в ту минуту, как он, прощаясь, последний раз поцеловал ее руку. – Не уезжайте! – только проговорила она ему таким голосом, который заставил его задуматься о том, не нужно ли ему действительно остаться и который он долго помнил после этого. Когда он уехал, она тоже не плакала; но несколько дней она не плача сидела в своей комнате, не интересовалась ничем и только говорила иногда: – Ах, зачем он уехал!
Но через две недели после его отъезда, она так же неожиданно для окружающих ее, очнулась от своей нравственной болезни, стала такая же как прежде, но только с измененной нравственной физиогномией, как дети с другим лицом встают с постели после продолжительной болезни.
Здоровье и характер князя Николая Андреича Болконского, в этот последний год после отъезда сына, очень ослабели. Он сделался еще более раздражителен, чем прежде, и все вспышки его беспричинного гнева большей частью обрушивались на княжне Марье. Он как будто старательно изыскивал все больные места ее, чтобы как можно жесточе нравственно мучить ее. У княжны Марьи были две страсти и потому две радости: племянник Николушка и религия, и обе были любимыми темами нападений и насмешек князя. О чем бы ни заговорили, он сводил разговор на суеверия старых девок или на баловство и порчу детей. – «Тебе хочется его (Николеньку) сделать такой же старой девкой, как ты сама; напрасно: князю Андрею нужно сына, а не девку», говорил он. Или, обращаясь к mademoiselle Bourime, он спрашивал ее при княжне Марье, как ей нравятся наши попы и образа, и шутил…
Он беспрестанно больно оскорблял княжну Марью, но дочь даже не делала усилий над собой, чтобы прощать его. Разве мог он быть виноват перед нею, и разве мог отец ее, который, она всё таки знала это, любил ее, быть несправедливым? Да и что такое справедливость? Княжна никогда не думала об этом гордом слове: «справедливость». Все сложные законы человечества сосредоточивались для нее в одном простом и ясном законе – в законе любви и самоотвержения, преподанном нам Тем, Который с любовью страдал за человечество, когда сам он – Бог. Что ей было за дело до справедливости или несправедливости других людей? Ей надо было самой страдать и любить, и это она делала.
Зимой в Лысые Горы приезжал князь Андрей, был весел, кроток и нежен, каким его давно не видала княжна Марья. Она предчувствовала, что с ним что то случилось, но он не сказал ничего княжне Марье о своей любви. Перед отъездом князь Андрей долго беседовал о чем то с отцом и княжна Марья заметила, что перед отъездом оба были недовольны друг другом.
Вскоре после отъезда князя Андрея, княжна Марья писала из Лысых Гор в Петербург своему другу Жюли Карагиной, которую княжна Марья мечтала, как мечтают всегда девушки, выдать за своего брата, и которая в это время была в трауре по случаю смерти своего брата, убитого в Турции.
«Горести, видно, общий удел наш, милый и нежный друг Julieie».
«Ваша потеря так ужасна, что я иначе не могу себе объяснить ее, как особенную милость Бога, Который хочет испытать – любя вас – вас и вашу превосходную мать. Ах, мой друг, религия, и только одна религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие находить счастие в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других – призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые в тягость себе и другим. Первая смерть, которую я видела и которую никогда не забуду – смерть моей милой невестки, произвела на меня такое впечатление. Точно так же как вы спрашиваете судьбу, для чего было умирать вашему прекрасному брату, точно так же спрашивала я, для чего было умирать этому ангелу Лизе, которая не только не сделала какого нибудь зла человеку, но никогда кроме добрых мыслей не имела в своей душе. И что ж, мой друг, вот прошло с тех пор пять лет, и я, с своим ничтожным умом, уже начинаю ясно понимать, для чего ей нужно было умереть, и каким образом эта смерть была только выражением бесконечной благости Творца, все действия Которого, хотя мы их большею частью не понимаем, суть только проявления Его бесконечной любви к Своему творению. Может быть, я часто думаю, она была слишком ангельски невинна для того, чтобы иметь силу перенести все обязанности матери. Она была безупречна, как молодая жена; может быть, она не могла бы быть такою матерью. Теперь, мало того, что она оставила нам, и в особенности князю Андрею, самое чистое сожаление и воспоминание, она там вероятно получит то место, которого я не смею надеяться для себя. Но, не говоря уже о ней одной, эта ранняя и страшная смерть имела самое благотворное влияние, несмотря на всю печаль, на меня и на брата. Тогда, в минуту потери, эти мысли не могли притти мне; тогда я с ужасом отогнала бы их, но теперь это так ясно и несомненно. Пишу всё это вам, мой друг, только для того, чтобы убедить вас в евангельской истине, сделавшейся для меня жизненным правилом: ни один волос с головы не упадет без Его воли. А воля Его руководствуется только одною беспредельною любовью к нам, и потому всё, что ни случается с нами, всё для нашего блага. Вы спрашиваете, проведем ли мы следующую зиму в Москве? Несмотря на всё желание вас видеть, не думаю и не желаю этого. И вы удивитесь, что причиною тому Буонапарте. И вот почему: здоровье отца моего заметно слабеет: он не может переносить противоречий и делается раздражителен. Раздражительность эта, как вы знаете, обращена преимущественно на политические дела. Он не может перенести мысли о том, что Буонапарте ведет дело как с равными, со всеми государями Европы и в особенности с нашим, внуком Великой Екатерины! Как вы знаете, я совершенно равнодушна к политическим делам, но из слов моего отца и разговоров его с Михаилом Ивановичем, я знаю всё, что делается в мире, и в особенности все почести, воздаваемые Буонапарте, которого, как кажется, еще только в Лысых Горах на всем земном шаре не признают ни великим человеком, ни еще менее французским императором. И мой отец не может переносить этого. Мне кажется, что мой отец, преимущественно вследствие своего взгляда на политические дела и предвидя столкновения, которые у него будут, вследствие его манеры, не стесняясь ни с кем, высказывать свои мнения, неохотно говорит о поездке в Москву. Всё, что он выиграет от лечения, он потеряет вследствие споров о Буонапарте, которые неминуемы. Во всяком случае это решится очень скоро. Семейная жизнь наша идет по старому, за исключением присутствия брата Андрея. Он, как я уже писала вам, очень изменился последнее время. После его горя, он теперь только, в нынешнем году, совершенно нравственно ожил. Он стал таким, каким я его знала ребенком: добрым, нежным, с тем золотым сердцем, которому я не знаю равного. Он понял, как мне кажется, что жизнь для него не кончена. Но вместе с этой нравственной переменой, он физически очень ослабел. Он стал худее чем прежде, нервнее. Я боюсь за него и рада, что он предпринял эту поездку за границу, которую доктора уже давно предписывали ему. Я надеюсь, что это поправит его. Вы мне пишете, что в Петербурге о нем говорят, как об одном из самых деятельных, образованных и умных молодых людей. Простите за самолюбие родства – я никогда в этом не сомневалась. Нельзя счесть добро, которое он здесь сделал всем, начиная с своих мужиков и до дворян. Приехав в Петербург, он взял только то, что ему следовало. Удивляюсь, каким образом вообще доходят слухи из Петербурга в Москву и особенно такие неверные, как тот, о котором вы мне пишете, – слух о мнимой женитьбе брата на маленькой Ростовой. Я не думаю, чтобы Андрей когда нибудь женился на ком бы то ни было и в особенности на ней. И вот почему: во первых я знаю, что хотя он и редко говорит о покойной жене, но печаль этой потери слишком глубоко вкоренилась в его сердце, чтобы когда нибудь он решился дать ей преемницу и мачеху нашему маленькому ангелу. Во вторых потому, что, сколько я знаю, эта девушка не из того разряда женщин, которые могут нравиться князю Андрею. Не думаю, чтобы князь Андрей выбрал ее своею женою, и откровенно скажу: я не желаю этого. Но я заболталась, кончаю свой второй листок. Прощайте, мой милый друг; да сохранит вас Бог под Своим святым и могучим покровом. Моя милая подруга, mademoiselle Bourienne, целует вас.
Мари».
В середине лета, княжна Марья получила неожиданное письмо от князя Андрея из Швейцарии, в котором он сообщал ей странную и неожиданную новость. Князь Андрей объявлял о своей помолвке с Ростовой. Всё письмо его дышало любовной восторженностью к своей невесте и нежной дружбой и доверием к сестре. Он писал, что никогда не любил так, как любит теперь, и что теперь только понял и узнал жизнь; он просил сестру простить его за то, что в свой приезд в Лысые Горы он ничего не сказал ей об этом решении, хотя и говорил об этом с отцом. Он не сказал ей этого потому, что княжна Марья стала бы просить отца дать свое согласие, и не достигнув бы цели, раздражила бы отца, и на себе бы понесла всю тяжесть его неудовольствия. Впрочем, писал он, тогда еще дело не было так окончательно решено, как теперь. «Тогда отец назначил мне срок, год, и вот уже шесть месяцев, половина прошло из назначенного срока, и я остаюсь более, чем когда нибудь тверд в своем решении. Ежели бы доктора не задерживали меня здесь, на водах, я бы сам был в России, но теперь возвращение мое я должен отложить еще на три месяца. Ты знаешь меня и мои отношения с отцом. Мне ничего от него не нужно, я был и буду всегда независим, но сделать противное его воле, заслужить его гнев, когда может быть так недолго осталось ему быть с нами, разрушило бы наполовину мое счастие. Я пишу теперь ему письмо о том же и прошу тебя, выбрав добрую минуту, передать ему письмо и известить меня о том, как он смотрит на всё это и есть ли надежда на то, чтобы он согласился сократить срок на три месяца».
После долгих колебаний, сомнений и молитв, княжна Марья передала письмо отцу. На другой день старый князь сказал ей спокойно:
– Напиши брату, чтоб подождал, пока умру… Не долго – скоро развяжу…
Княжна хотела возразить что то, но отец не допустил ее, и стал всё более и более возвышать голос.
– Женись, женись, голубчик… Родство хорошее!… Умные люди, а? Богатые, а? Да. Хороша мачеха у Николушки будет! Напиши ты ему, что пускай женится хоть завтра. Мачеха Николушки будет – она, а я на Бурьенке женюсь!… Ха, ха, ха, и ему чтоб без мачехи не быть! Только одно, в моем доме больше баб не нужно; пускай женится, сам по себе живет. Может, и ты к нему переедешь? – обратился он к княжне Марье: – с Богом, по морозцу, по морозцу… по морозцу!…
После этой вспышки, князь не говорил больше ни разу об этом деле. Но сдержанная досада за малодушие сына выразилась в отношениях отца с дочерью. К прежним предлогам насмешек прибавился еще новый – разговор о мачехе и любезности к m lle Bourienne.
– Отчего же мне на ней не жениться? – говорил он дочери. – Славная княгиня будет! – И в последнее время, к недоуменью и удивлению своему, княжна Марья стала замечать, что отец ее действительно начинал больше и больше приближать к себе француженку. Княжна Марья написала князю Андрею о том, как отец принял его письмо; но утешала брата, подавая надежду примирить отца с этою мыслью.
Николушка и его воспитание, Andre и религия были утешениями и радостями княжны Марьи; но кроме того, так как каждому человеку нужны свои личные надежды, у княжны Марьи была в самой глубокой тайне ее души скрытая мечта и надежда, доставлявшая ей главное утешение в ее жизни. Утешительную эту мечту и надежду дали ей божьи люди – юродивые и странники, посещавшие ее тайно от князя. Чем больше жила княжна Марья, чем больше испытывала она жизнь и наблюдала ее, тем более удивляла ее близорукость людей, ищущих здесь на земле наслаждений и счастия; трудящихся, страдающих, борющихся и делающих зло друг другу, для достижения этого невозможного, призрачного и порочного счастия. «Князь Андрей любил жену, она умерла, ему мало этого, он хочет связать свое счастие с другой женщиной. Отец не хочет этого, потому что желает для Андрея более знатного и богатого супружества. И все они борются и страдают, и мучают, и портят свою душу, свою вечную душу, для достижения благ, которым срок есть мгновенье. Мало того, что мы сами знаем это, – Христос, сын Бога сошел на землю и сказал нам, что эта жизнь есть мгновенная жизнь, испытание, а мы всё держимся за нее и думаем в ней найти счастье. Как никто не понял этого? – думала княжна Марья. Никто кроме этих презренных божьих людей, которые с сумками за плечами приходят ко мне с заднего крыльца, боясь попасться на глаза князю, и не для того, чтобы не пострадать от него, а для того, чтобы его не ввести в грех. Оставить семью, родину, все заботы о мирских благах для того, чтобы не прилепляясь ни к чему, ходить в посконном рубище, под чужим именем с места на место, не делая вреда людям, и молясь за них, молясь и за тех, которые гонят, и за тех, которые покровительствуют: выше этой истины и жизни нет истины и жизни!»
Была одна странница, Федосьюшка, 50 ти летняя, маленькая, тихенькая, рябая женщина, ходившая уже более 30 ти лет босиком и в веригах. Ее особенно любила княжна Марья. Однажды, когда в темной комнате, при свете одной лампадки, Федосьюшка рассказывала о своей жизни, – княжне Марье вдруг с такой силой пришла мысль о том, что Федосьюшка одна нашла верный путь жизни, что она решилась сама пойти странствовать. Когда Федосьюшка пошла спать, княжна Марья долго думала над этим и наконец решила, что как ни странно это было – ей надо было итти странствовать. Она поверила свое намерение только одному духовнику монаху, отцу Акинфию, и духовник одобрил ее намерение. Под предлогом подарка странницам, княжна Марья припасла себе полное одеяние странницы: рубашку, лапти, кафтан и черный платок. Часто подходя к заветному комоду, княжна Марья останавливалась в нерешительности о том, не наступило ли уже время для приведения в исполнение ее намерения.
Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.
Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.
Первое время своего приезда Николай был серьезен и даже скучен. Его мучила предстоящая необходимость вмешаться в эти глупые дела хозяйства, для которых мать вызвала его. Чтобы скорее свалить с плеч эту обузу, на третий день своего приезда он сердито, не отвечая на вопрос, куда он идет, пошел с нахмуренными бровями во флигель к Митеньке и потребовал у него счеты всего. Что такое были эти счеты всего, Николай знал еще менее, чем пришедший в страх и недоумение Митенька. Разговор и учет Митеньки продолжался недолго. Староста, выборный и земский, дожидавшиеся в передней флигеля, со страхом и удовольствием слышали сначала, как загудел и затрещал как будто всё возвышавшийся голос молодого графа, слышали ругательные и страшные слова, сыпавшиеся одно за другим.
– Разбойник! Неблагодарная тварь!… изрублю собаку… не с папенькой… обворовал… – и т. д.
Потом эти люди с неменьшим удовольствием и страхом видели, как молодой граф, весь красный, с налитой кровью в глазах, за шиворот вытащил Митеньку, ногой и коленкой с большой ловкостью в удобное время между своих слов толкнул его под зад и закричал: «Вон! чтобы духу твоего, мерзавец, здесь не было!»
Митенька стремглав слетел с шести ступеней и убежал в клумбу. (Клумба эта была известная местность спасения преступников в Отрадном. Сам Митенька, приезжая пьяный из города, прятался в эту клумбу, и многие жители Отрадного, прятавшиеся от Митеньки, знали спасительную силу этой клумбы.)
Жена Митеньки и свояченицы с испуганными лицами высунулись в сени из дверей комнаты, где кипел чистый самовар и возвышалась приказчицкая высокая постель под стеганным одеялом, сшитым из коротких кусочков.
Молодой граф, задыхаясь, не обращая на них внимания, решительными шагами прошел мимо них и пошел в дом.
Графиня узнавшая тотчас через девушек о том, что произошло во флигеле, с одной стороны успокоилась в том отношении, что теперь состояние их должно поправиться, с другой стороны она беспокоилась о том, как перенесет это ее сын. Она подходила несколько раз на цыпочках к его двери, слушая, как он курил трубку за трубкой.
На другой день старый граф отозвал в сторону сына и с робкой улыбкой сказал ему:
– А знаешь ли, ты, моя душа, напрасно погорячился! Мне Митенька рассказал все.
«Я знал, подумал Николай, что никогда ничего не пойму здесь, в этом дурацком мире».
– Ты рассердился, что он не вписал эти 700 рублей. Ведь они у него написаны транспортом, а другую страницу ты не посмотрел.
– Папенька, он мерзавец и вор, я знаю. И что сделал, то сделал. А ежели вы не хотите, я ничего не буду говорить ему.
– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.
Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.
– Данила! – сказал Николай, робко чувствуя, что при виде этой охотничьей погоды, этих собак и охотника, его уже обхватило то непреодолимое охотничье чувство, в котором человек забывает все прежние намерения, как человек влюбленный в присутствии своей любовницы.
– Что прикажете, ваше сиятельство? – спросил протодиаконский, охриплый от порсканья бас, и два черные блестящие глаза взглянули исподлобья на замолчавшего барина. «Что, или не выдержишь?» как будто сказали эти два глаза.
– Хорош денек, а? И гоньба, и скачка, а? – сказал Николай, чеша за ушами Милку.
Данило не отвечал и помигал глазами.
– Уварку посылал послушать на заре, – сказал его бас после минутного молчанья, – сказывал, в отрадненский заказ перевела, там выли. (Перевела значило то, что волчица, про которую они оба знали, перешла с детьми в отрадненский лес, который был за две версты от дома и который был небольшое отъемное место.)
– А ведь ехать надо? – сказал Николай. – Приди ка ко мне с Уваркой.
– Как прикажете!
– Так погоди же кормить.
– Слушаю.
Через пять минут Данило с Уваркой стояли в большом кабинете Николая. Несмотря на то, что Данило был не велик ростом, видеть его в комнате производило впечатление подобное тому, как когда видишь лошадь или медведя на полу между мебелью и условиями людской жизни. Данило сам это чувствовал и, как обыкновенно, стоял у самой двери, стараясь говорить тише, не двигаться, чтобы не поломать как нибудь господских покоев, и стараясь поскорее всё высказать и выйти на простор, из под потолка под небо.
Окончив расспросы и выпытав сознание Данилы, что собаки ничего (Даниле и самому хотелось ехать), Николай велел седлать. Но только что Данила хотел выйти, как в комнату вошла быстрыми шагами Наташа, еще не причесанная и не одетая, в большом, нянином платке. Петя вбежал вместе с ней.
– Ты едешь? – сказала Наташа, – я так и знала! Соня говорила, что не поедете. Я знала, что нынче такой день, что нельзя не ехать.
– Едем, – неохотно отвечал Николай, которому нынче, так как он намеревался предпринять серьезную охоту, не хотелось брать Наташу и Петю. – Едем, да только за волками: тебе скучно будет.
– Ты знаешь, что это самое большое мое удовольствие, – сказала Наташа.
– Это дурно, – сам едет, велел седлать, а нам ничего не сказал.
– Тщетны россам все препоны, едем! – прокричал Петя.
– Да ведь тебе и нельзя: маменька сказала, что тебе нельзя, – сказал Николай, обращаясь к Наташе.
– Нет, я поеду, непременно поеду, – сказала решительно Наташа. – Данила, вели нам седлать, и Михайла чтоб выезжал с моей сворой, – обратилась она к ловчему.
И так то быть в комнате Даниле казалось неприлично и тяжело, но иметь какое нибудь дело с барышней – для него казалось невозможным. Он опустил глаза и поспешил выйти, как будто до него это не касалось, стараясь как нибудь нечаянно не повредить барышне.
Старый граф, всегда державший огромную охоту, теперь же передавший всю охоту в ведение сына, в этот день, 15 го сентября, развеселившись, собрался сам тоже выехать.
Через час вся охота была у крыльца. Николай с строгим и серьезным видом, показывавшим, что некогда теперь заниматься пустяками, прошел мимо Наташи и Пети, которые что то рассказывали ему. Он осмотрел все части охоты, послал вперед стаю и охотников в заезд, сел на своего рыжего донца и, подсвистывая собак своей своры, тронулся через гумно в поле, ведущее к отрадненскому заказу. Лошадь старого графа, игреневого меренка, называемого Вифлянкой, вел графский стремянной; сам же он должен был прямо выехать в дрожечках на оставленный ему лаз.
Всех гончих выведено было 54 собаки, под которыми, доезжачими и выжлятниками, выехало 6 человек. Борзятников кроме господ было 8 человек, за которыми рыскало более 40 борзых, так что с господскими сворами выехало в поле около 130 ти собак и 20 ти конных охотников.
Каждая собака знала хозяина и кличку. Каждый охотник знал свое дело, место и назначение. Как только вышли за ограду, все без шуму и разговоров равномерно и спокойно растянулись по дороге и полю, ведшими к отрадненскому лесу.
Как по пушному ковру шли по полю лошади, изредка шлепая по лужам, когда переходили через дороги. Туманное небо продолжало незаметно и равномерно спускаться на землю; в воздухе было тихо, тепло, беззвучно. Изредка слышались то подсвистыванье охотника, то храп лошади, то удар арапником или взвизг собаки, не шедшей на своем месте.
Отъехав с версту, навстречу Ростовской охоте из тумана показалось еще пять всадников с собаками. Впереди ехал свежий, красивый старик с большими седыми усами.
– Здравствуйте, дядюшка, – сказал Николай, когда старик подъехал к нему.
– Чистое дело марш!… Так и знал, – заговорил дядюшка (это был дальний родственник, небогатый сосед Ростовых), – так и знал, что не вытерпишь, и хорошо, что едешь. Чистое дело марш! (Это была любимая поговорка дядюшки.) – Бери заказ сейчас, а то мой Гирчик донес, что Илагины с охотой в Корниках стоят; они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут.
– Туда и иду. Что же, свалить стаи? – спросил Николай, – свалить…
Гончих соединили в одну стаю, и дядюшка с Николаем поехали рядом. Наташа, закутанная платками, из под которых виднелось оживленное с блестящими глазами лицо, подскакала к ним, сопутствуемая не отстававшими от нее Петей и Михайлой охотником и берейтором, который был приставлен нянькой при ней. Петя чему то смеялся и бил, и дергал свою лошадь. Наташа ловко и уверенно сидела на своем вороном Арабчике и верной рукой, без усилия, осадила его.
Дядюшка неодобрительно оглянулся на Петю и Наташу. Он не любил соединять баловство с серьезным делом охоты.
– Здравствуйте, дядюшка, и мы едем! – прокричал Петя.
– Здравствуйте то здравствуйте, да собак не передавите, – строго сказал дядюшка.
– Николенька, какая прелестная собака, Трунила! он узнал меня, – сказала Наташа про свою любимую гончую собаку.
«Трунила, во первых, не собака, а выжлец», подумал Николай и строго взглянул на сестру, стараясь ей дать почувствовать то расстояние, которое должно было их разделять в эту минуту. Наташа поняла это.
– Вы, дядюшка, не думайте, чтобы мы помешали кому нибудь, – сказала Наташа. Мы станем на своем месте и не пошевелимся.
– И хорошее дело, графинечка, – сказал дядюшка. – Только с лошади то не упадите, – прибавил он: – а то – чистое дело марш! – не на чем держаться то.
Остров отрадненского заказа виднелся саженях во ста, и доезжачие подходили к нему. Ростов, решив окончательно с дядюшкой, откуда бросать гончих и указав Наташе место, где ей стоять и где никак ничего не могло побежать, направился в заезд над оврагом.
– Ну, племянничек, на матерого становишься, – сказал дядюшка: чур не гладить (протравить).
– Как придется, отвечал Ростов. – Карай, фюит! – крикнул он, отвечая этим призывом на слова дядюшки. Карай был старый и уродливый, бурдастый кобель, известный тем, что он в одиночку бирал матерого волка. Все стали по местам.
Старый граф, зная охотничью горячность сына, поторопился не опоздать, и еще не успели доезжачие подъехать к месту, как Илья Андреич, веселый, румяный, с трясущимися щеками, на своих вороненьких подкатил по зеленям к оставленному ему лазу и, расправив шубку и надев охотничьи снаряды, влез на свою гладкую, сытую, смирную и добрую, поседевшую как и он, Вифлянку. Лошадей с дрожками отослали. Граф Илья Андреич, хотя и не охотник по душе, но знавший твердо охотничьи законы, въехал в опушку кустов, от которых он стоял, разобрал поводья, оправился на седле и, чувствуя себя готовым, оглянулся улыбаясь.
Подле него стоял его камердинер, старинный, но отяжелевший ездок, Семен Чекмарь. Чекмарь держал на своре трех лихих, но также зажиревших, как хозяин и лошадь, – волкодавов. Две собаки, умные, старые, улеглись без свор. Шагов на сто подальше в опушке стоял другой стремянной графа, Митька, отчаянный ездок и страстный охотник. Граф по старинной привычке выпил перед охотой серебряную чарку охотничьей запеканочки, закусил и запил полубутылкой своего любимого бордо.
Илья Андреич был немножко красен от вина и езды; глаза его, подернутые влагой, особенно блестели, и он, укутанный в шубку, сидя на седле, имел вид ребенка, которого собрали гулять. Худой, со втянутыми щеками Чекмарь, устроившись с своими делами, поглядывал на барина, с которым он жил 30 лет душа в душу, и, понимая его приятное расположение духа, ждал приятного разговора. Еще третье лицо подъехало осторожно (видно, уже оно было учено) из за леса и остановилось позади графа. Лицо это был старик в седой бороде, в женском капоте и высоком колпаке. Это был шут Настасья Ивановна.
– Ну, Настасья Ивановна, – подмигивая ему, шопотом сказал граф, – ты только оттопай зверя, тебе Данило задаст.
– Я сам… с усам, – сказал Настасья Ивановна.
– Шшшш! – зашикал граф и обратился к Семену.
– Наталью Ильиничну видел? – спросил он у Семена. – Где она?
– Они с Петром Ильичем от Жаровых бурьяно встали, – отвечал Семен улыбаясь. – Тоже дамы, а охоту большую имеют.
– А ты удивляешься, Семен, как она ездит… а? – сказал граф, хоть бы мужчине в пору!
– Как не дивиться? Смело, ловко.
– А Николаша где? Над Лядовским верхом что ль? – всё шопотом спрашивал граф.
– Так точно с. Уж они знают, где стать. Так тонко езду знают, что мы с Данилой другой раз диву даемся, – говорил Семен, зная, чем угодить барину.
– Хорошо ездит, а? А на коне то каков, а?
– Картину писать! Как намеднись из Заварзинских бурьянов помкнули лису. Они перескакивать стали, от уймища, страсть – лошадь тысяча рублей, а седоку цены нет. Да уж такого молодца поискать!
– Поискать… – повторил граф, видимо сожалея, что кончилась так скоро речь Семена. – Поискать? – сказал он, отворачивая полы шубки и доставая табакерку.
– Намедни как от обедни во всей регалии вышли, так Михаил то Сидорыч… – Семен не договорил, услыхав ясно раздававшийся в тихом воздухе гон с подвыванием не более двух или трех гончих. Он, наклонив голову, прислушался и молча погрозился барину. – На выводок натекли… – прошептал он, прямо на Лядовской повели.
Граф, забыв стереть улыбку с лица, смотрел перед собой вдаль по перемычке и, не нюхая, держал в руке табакерку. Вслед за лаем собак послышался голос по волку, поданный в басистый рог Данилы; стая присоединилась к первым трем собакам и слышно было, как заревели с заливом голоса гончих, с тем особенным подвыванием, которое служило признаком гона по волку. Доезжачие уже не порскали, а улюлюкали, и из за всех голосов выступал голос Данилы, то басистый, то пронзительно тонкий. Голос Данилы, казалось, наполнял весь лес, выходил из за леса и звучал далеко в поле.
Прислушавшись несколько секунд молча, граф и его стремянной убедились, что гончие разбились на две стаи: одна большая, ревевшая особенно горячо, стала удаляться, другая часть стаи понеслась вдоль по лесу мимо графа, и при этой стае было слышно улюлюканье Данилы. Оба эти гона сливались, переливались, но оба удалялись. Семен вздохнул и нагнулся, чтоб оправить сворку, в которой запутался молодой кобель; граф тоже вздохнул и, заметив в своей руке табакерку, открыл ее и достал щепоть. «Назад!» крикнул Семен на кобеля, который выступил за опушку. Граф вздрогнул и уронил табакерку. Настасья Ивановна слез и стал поднимать ее.
Граф и Семен смотрели на него. Вдруг, как это часто бывает, звук гона мгновенно приблизился, как будто вот, вот перед ними самими были лающие рты собак и улюлюканье Данилы.
Граф оглянулся и направо увидал Митьку, который выкатывавшимися глазами смотрел на графа и, подняв шапку, указывал ему вперед, на другую сторону.
– Береги! – закричал он таким голосом, что видно было, что это слово давно уже мучительно просилось у него наружу. И поскакал, выпустив собак, по направлению к графу.
Граф и Семен выскакали из опушки и налево от себя увидали волка, который, мягко переваливаясь, тихим скоком подскакивал левее их к той самой опушке, у которой они стояли. Злобные собаки визгнули и, сорвавшись со свор, понеслись к волку мимо ног лошадей.
Волк приостановил бег, неловко, как больной жабой, повернул свою лобастую голову к собакам, и также мягко переваливаясь прыгнул раз, другой и, мотнув поленом (хвостом), скрылся в опушку. В ту же минуту из противоположной опушки с ревом, похожим на плач, растерянно выскочила одна, другая, третья гончая, и вся стая понеслась по полю, по тому самому месту, где пролез (пробежал) волк. Вслед за гончими расступились кусты орешника и показалась бурая, почерневшая от поту лошадь Данилы. На длинной спине ее комочком, валясь вперед, сидел Данила без шапки с седыми, встрепанными волосами над красным, потным лицом.
– Улюлюлю, улюлю!… – кричал он. Когда он увидал графа, в глазах его сверкнула молния.
– Ж… – крикнул он, грозясь поднятым арапником на графа.
– Про…ли волка то!… охотники! – И как бы не удостоивая сконфуженного, испуганного графа дальнейшим разговором, он со всей злобой, приготовленной на графа, ударил по ввалившимся мокрым бокам бурого мерина и понесся за гончими. Граф, как наказанный, стоял оглядываясь и стараясь улыбкой вызвать в Семене сожаление к своему положению. Но Семена уже не было: он, в объезд по кустам, заскакивал волка от засеки. С двух сторон также перескакивали зверя борзятники. Но волк пошел кустами и ни один охотник не перехватил его.
Николай Ростов между тем стоял на своем месте, ожидая зверя. По приближению и отдалению гона, по звукам голосов известных ему собак, по приближению, отдалению и возвышению голосов доезжачих, он чувствовал то, что совершалось в острове. Он знал, что в острове были прибылые (молодые) и матерые (старые) волки; он знал, что гончие разбились на две стаи, что где нибудь травили, и что что нибудь случилось неблагополучное. Он всякую секунду на свою сторону ждал зверя. Он делал тысячи различных предположений о том, как и с какой стороны побежит зверь и как он будет травить его. Надежда сменялась отчаянием. Несколько раз он обращался к Богу с мольбою о том, чтобы волк вышел на него; он молился с тем страстным и совестливым чувством, с которым молятся люди в минуты сильного волнения, зависящего от ничтожной причины. «Ну, что Тебе стоит, говорил он Богу, – сделать это для меня! Знаю, что Ты велик, и что грех Тебя просить об этом; но ради Бога сделай, чтобы на меня вылез матерый, и чтобы Карай, на глазах „дядюшки“, который вон оттуда смотрит, влепился ему мертвой хваткой в горло». Тысячу раз в эти полчаса упорным, напряженным и беспокойным взглядом окидывал Ростов опушку лесов с двумя редкими дубами над осиновым подседом, и овраг с измытым краем, и шапку дядюшки, чуть видневшегося из за куста направо.
«Нет, не будет этого счастья, думал Ростов, а что бы стоило! Не будет! Мне всегда, и в картах, и на войне, во всем несчастье». Аустерлиц и Долохов ярко, но быстро сменяясь, мелькали в его воображении. «Только один раз бы в жизни затравить матерого волка, больше я не желаю!» думал он, напрягая слух и зрение, оглядываясь налево и опять направо и прислушиваясь к малейшим оттенкам звуков гона. Он взглянул опять направо и увидал, что по пустынному полю навстречу к нему бежало что то. «Нет, это не может быть!» подумал Ростов, тяжело вздыхая, как вздыхает человек при совершении того, что было долго ожидаемо им. Совершилось величайшее счастье – и так просто, без шума, без блеска, без ознаменования. Ростов не верил своим глазам и сомнение это продолжалось более секунды. Волк бежал вперед и перепрыгнул тяжело рытвину, которая была на его дороге. Это был старый зверь, с седою спиной и с наеденным красноватым брюхом. Он бежал не торопливо, очевидно убежденный, что никто не видит его. Ростов не дыша оглянулся на собак. Они лежали, стояли, не видя волка и ничего не понимая. Старый Карай, завернув голову и оскалив желтые зубы, сердито отыскивая блоху, щелкал ими на задних ляжках.
– Улюлюлю! – шопотом, оттопыривая губы, проговорил Ростов. Собаки, дрогнув железками, вскочили, насторожив уши. Карай почесал свою ляжку и встал, насторожив уши и слегка мотнул хвостом, на котором висели войлоки шерсти.
– Пускать – не пускать? – говорил сам себе Николай в то время как волк подвигался к нему, отделяясь от леса. Вдруг вся физиономия волка изменилась; он вздрогнул, увидав еще вероятно никогда не виданные им человеческие глаза, устремленные на него, и слегка поворотив к охотнику голову, остановился – назад или вперед? Э! всё равно, вперед!… видно, – как будто сказал он сам себе, и пустился вперед, уже не оглядываясь, мягким, редким, вольным, но решительным скоком.
– Улюлю!… – не своим голосом закричал Николай, и сама собою стремглав понеслась его добрая лошадь под гору, перескакивая через водомоины в поперечь волку; и еще быстрее, обогнав ее, понеслись собаки. Николай не слыхал своего крика, не чувствовал того, что он скачет, не видал ни собак, ни места, по которому он скачет; он видел только волка, который, усилив свой бег, скакал, не переменяя направления, по лощине. Первая показалась вблизи зверя чернопегая, широкозадая Милка и стала приближаться к зверю. Ближе, ближе… вот она приспела к нему. Но волк чуть покосился на нее, и вместо того, чтобы наддать, как она это всегда делала, Милка вдруг, подняв хвост, стала упираться на передние ноги.
