Хрустальный башмачок (фильм-балет, 1960)
Поделись знанием:
К:Фильмы 1960 года
– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
Об американском фильме см. Хрустальный башмачок (фильм, 1955).
| Хрустальный башмачок | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Автор сценария |
Александр Роу |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Хрустальный башмачок» — фильм-балет, поставленный на Московской киностудии имени М. Горького в 1960 году кинорежиссёром Александром Роу и режиссёром-балетмейстером Ростиславом Захаровым.
Экранизация балета Сергея Прокофьева «Золушка».
Сюжет
Традиционная сказка о Золушке, рассказанная с помощью танца.
В главных ролях
- Золушка — Раиса Стручкова
- Принц — Геннадий Ледях
- Мачеха — Елена Ванке
- Кривляка — Лесма Чадарайн
- Злюка — Наталья Рыженко
- Отец Золушки — Анатолий Павлинов
- Феи времени года:
- Весна — Екатерина Максимова
- Лето — Елена Рябинкина
- Осень — Марина Колпакчи
- Зима — Наталия Таборко
- Шут — Юрий Выренков
- Церемониймейстер — Александр Радунский
- Распорядитель бала — Г. Тарасов
- Иноземные гости:
Александр Лапаури, Владимир Захаров, Ю. Игнатов - Гном двенадцатого часа — Леонид Швачкин
- Андалузка — Нина Симонова
- Андалузец — Владимир Кудряшов
- Танец со змеёй — Юламей Скотт
- Соло мазурки — Валентина Фаэрбах, Юрий Папко (в титрах – Н. Папко)
- Балетная труппа, миманс и оркестр
Государственного ордена Ленина академического Большого театра СССР
Дирижёр — Юрий Файер
Съёмочная группа
- Сценарно-хореографический план
Александра Гинцбурга, Ростислава Захарова, Александра Роу
по мотивам либретто Николая Волкова - Постановка — Александра Роу, Ростислава Захарова
- Главный оператор — Александр Гинцбург
- Декорации и костюмы по эскизам Петра Вильямса
выполнены художественными мастерскими Большого театра СССР - Звукооператор — Анатолий Дикан
- Режиссёр-балетмейстер — Владимир Захаров
- Монтаж — Евгения Абдиркина
- Редактор — Вера Бирюкова
- Главный художник — Михаил Петровский
- Художник-декоратор — А. Иващенко
- Художники-гримёры:
Н. Мардисова, Ю. Шарова, В. Шаров, В. Жабокритская - Комбинированные съёмки:
Оператор — Леонид Акимов
Художник — Арсений Клопотовский - Директор картины — Андрей Демьяненко
Награды
- Почетный диплом IV МКФ в Ванкувере, Канада (1961).[1]
Напишите отзыв о статье "Хрустальный башмачок (фильм-балет, 1960)"
Примечания
- ↑ [russiancinema.ru/template.php?dept_id=3&e_dept_id=2&e_movie_id=7072 «Хрустальный башмачок». Энциклопедия отечественного кино]
Ссылки
- [mkrf.ru/registr/detail.php?ID=110206609&ganr=&strana=&year_from=1&year_to=106&kateg=&color=&nud=&firm_z=&keywords=&q=%D5%F0%F3%F1%F2%E0%EB%FC%ED%FB%E9+%E1%E0%F8%EC%E0%F7%EE%EA «Хрустальный башмачок»]. Государственный регистр фильмов. Министерство Культуры Российской Федерации. Проверено 23 июля 2013. [www.webcitation.org/6JBqi3ywl Архивировано из первоисточника 27 августа 2013].
- [megabook.ru/article?%D0%A5%D0%A0%D0%A3%D0%A1%D0%A2%D0%90%D0%9B%D0%AC%D0%9D%D0%AB%D0%99%20%D0%91%D0%90%D0%A8%D0%9C%D0%90%D0%A7%D0%9E%D0%9A «Хрустальный башмачок»]. Статья. Онлайн энциклопедия Кирилла и Мефодия. Проверено 23 июля 2013. [www.webcitation.org/6JBvJnhwW Архивировано из первоисточника 27 августа 2013].
- [www.youtube.com/watch?v=s0dCYX2XoRk Фильм «Хрустальный башмачок»] (рус.) на [www.youtube.com/ YouTube]
- «Хрустальный башмачок» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- Елена Ванке. [www.russianballet.ru/line/line2009/line07_09.html На съёмках «Золушки» мы со Стручковой пели песни!]. Журнал «Балет». Проверено 15 октября 2012. [www.webcitation.org/6CLLtdUC7 Архивировано из первоисточника 21 ноября 2012].
| ||||||
| ||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Хрустальный башмачок (фильм-балет, 1960)
И Наташа, распустив свой большой рот и сделавшись совершенно дурною, заревела, как ребенок, не зная причины и только оттого, что Соня плакала. Соня хотела поднять голову, хотела отвечать, но не могла и еще больше спряталась. Наташа плакала, присев на синей перине и обнимая друга. Собравшись с силами, Соня приподнялась, начала утирать слезы и рассказывать.– Николенька едет через неделю, его… бумага… вышла… он сам мне сказал… Да я бы всё не плакала… (она показала бумажку, которую держала в руке: то были стихи, написанные Николаем) я бы всё не плакала, но ты не можешь… никто не может понять… какая у него душа.
И она опять принялась плакать о том, что душа его была так хороша.
– Тебе хорошо… я не завидую… я тебя люблю, и Бориса тоже, – говорила она, собравшись немного с силами, – он милый… для вас нет препятствий. А Николай мне cousin… надобно… сам митрополит… и то нельзя. И потом, ежели маменьке… (Соня графиню и считала и называла матерью), она скажет, что я порчу карьеру Николая, у меня нет сердца, что я неблагодарная, а право… вот ей Богу… (она перекрестилась) я так люблю и ее, и всех вас, только Вера одна… За что? Что я ей сделала? Я так благодарна вам, что рада бы всем пожертвовать, да мне нечем…
Соня не могла больше говорить и опять спрятала голову в руках и перине. Наташа начинала успокоиваться, но по лицу ее видно было, что она понимала всю важность горя своего друга.
– Соня! – сказала она вдруг, как будто догадавшись о настоящей причине огорчения кузины. – Верно, Вера с тобой говорила после обеда? Да?
– Да, эти стихи сам Николай написал, а я списала еще другие; она и нашла их у меня на столе и сказала, что и покажет их маменьке, и еще говорила, что я неблагодарная, что маменька никогда не позволит ему жениться на мне, а он женится на Жюли. Ты видишь, как он с ней целый день… Наташа! За что?…
И опять она заплакала горьче прежнего. Наташа приподняла ее, обняла и, улыбаясь сквозь слезы, стала ее успокоивать.
– Соня, ты не верь ей, душенька, не верь. Помнишь, как мы все втроем говорили с Николенькой в диванной; помнишь, после ужина? Ведь мы всё решили, как будет. Я уже не помню как, но, помнишь, как было всё хорошо и всё можно. Вот дяденьки Шиншина брат женат же на двоюродной сестре, а мы ведь троюродные. И Борис говорил, что это очень можно. Ты знаешь, я ему всё сказала. А он такой умный и такой хороший, – говорила Наташа… – Ты, Соня, не плачь, голубчик милый, душенька, Соня. – И она целовала ее, смеясь. – Вера злая, Бог с ней! А всё будет хорошо, и маменьке она не скажет; Николенька сам скажет, и он и не думал об Жюли.
И она целовала ее в голову. Соня приподнялась, и котеночек оживился, глазки заблистали, и он готов был, казалось, вот вот взмахнуть хвостом, вспрыгнуть на мягкие лапки и опять заиграть с клубком, как ему и было прилично.
– Ты думаешь? Право? Ей Богу? – сказала она, быстро оправляя платье и прическу.
– Право, ей Богу! – отвечала Наташа, оправляя своему другу под косой выбившуюся прядь жестких волос.
И они обе засмеялись.
– Ну, пойдем петь «Ключ».
– Пойдем.
– А знаешь, этот толстый Пьер, что против меня сидел, такой смешной! – сказала вдруг Наташа, останавливаясь. – Мне очень весело!
И Наташа побежала по коридору.
Соня, отряхнув пух и спрятав стихи за пазуху, к шейке с выступавшими костями груди, легкими, веселыми шагами, с раскрасневшимся лицом, побежала вслед за Наташей по коридору в диванную. По просьбе гостей молодые люди спели квартет «Ключ», который всем очень понравился; потом Николай спел вновь выученную им песню.
В приятну ночь, при лунном свете,
Представить счастливо себе,
Что некто есть еще на свете,
Кто думает и о тебе!
Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.
Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
