Хрущёва, Нина Петровна
| Нина Хрущёва | |
 | |
| Имя при рождении: |
Нина Петровна Кухарчук |
|---|---|
| Род деятельности: | |
| Место рождения: |
Василив, Люблинская губерния, Российская империя |
| Отец: |
Петр Васильевич Кухарчук |
| Мать: |
Екатерина Григорьевна Бондарчук |
| Супруг: | |
| Дети: |
Рада Аджубей (1929—2016) |
Биография
Нина Кухарчук родилась в украинской семье в селе Василев на Холмщине, входившей в то время в состав Российской империи. Её отец, Пётр Васильевич, был обычным крестьянином. Мать — Екатерина Григорьевна Бондарчук — происходила также из простой крестьянской семьи[2].
В 9 лет Нина пошла в сельскую школу, а в 12 лет приехала с семьёй в Люблин и поступила в местную гимназию. Во время Первой мировой войны жила в Холме, где служил её отец-военный. Далее по ходу войны поступила за казённый счет в холмское Мариинское женское училище, с которым позже уехала в эвакуацию в Одессу, работала в его канцелярии.
В начале 1920 года подпольно вступила в ВКП(б), в июне по партийной линии была послана агитатором на Польский фронт. В образованном в том же году ЦК компартии Западной Украины была назначена заведующей отделом по работе среди женщин. Осенью Кухарчук была отправлена на учёбу в Коммунистический университет имени Я. М. Свердлова, находившийся в Москве. Летом 1921 года её направили преподавателем в губернскую партийную школу в Донбассе, в городе Бахмут.
В начале 1922 года тяжело переболела сыпным тифом, но уже летом партийный руководитель Серафима Гопнер устроила её на работу на губернские курсы учителей в Таганроге. Осенью Нина прибыла в Юзовку в качестве преподавателя окружной партшколы, здесь она познакомилась с Никитой Хрущёвым, ставшим её мужем. На тот момент у него уже были сын и дочь. Свой брак они зарегистрируют только после отправки Хрущёва на пенсию, в 1965 году.
Никита и Нина вместе работали на Петровском руднике Юзовского округа. В 1926 году Нина вновь отправилась в Москву, на учёбу в Коммунистической академии им. Крупской на отделении политической экономии, после чего была направлена преподавателем в Киевскую межокружную партийную школу. В 1929 году в Киеве у них родилась дочь Рада.
В 1930 году Никиту Сергеевича перевели в Москву, куда за ним отправилась вся семья, включая детей от первого брака, живших с ними. Нина Петровна работала на Московском электрозаводе имени Куйбышева (МЭЛЗ), где она была членом парткома и руководила отделом агитации и пропаганды. Семья поселилась в четырёхкомнатной квартире Дома на набережной вместе с родителями Никиты Сергеевича. На заводе Нина проработала до 1935 года, когда у них родился сын Сергей. В 1937 году у них родилась дочь Елена, которая обладала слабым здоровьем и умерла в молодости. В дальнейшем Нина Петровна не прекращала общественной работы.
В 1938 году Хрущёвы вернулись в Киев: Никита стал первым секретарём ЦК КП(б) Украины, а Нина начала изучать английский язык (также свободно владела русским, украинским, польским и французским). Во время Великой Отечественной войны с детьми жила в эвакуации в Куйбышеве.
После смерти Сталина, когда Никита Сергеевич фактически возглавил Советский Союз и КПСС, стала «первой леди» государства. Участвовала в зарубежных поездках Хрущёва, встречалась с первыми лицами других государств и их жёнами, что до неё в СССР не было принято.
Нина Петровна пережила Никиту Сергеевича (умер в 1971 году) и дочь Елену. Проживала на государственной даче в Жуковке, имела пенсию в 200 рублей.
Похоронена на Новодевичьем кладбище Москвы.
Напишите отзыв о статье "Хрущёва, Нина Петровна"
Примечания
Ссылки
- [archive.is/20121225153920/belopolye.narod.ru/known_people/april/chrusheva.htm Биография на сайте о Белополье]
- [www.vnk39.ru/articles/detail.php?SECTION_ID=739&ELEMENT_ID=25785 Женские судьбы: Нина Хрущева] Биография на сайте «Вестник недвижимости Калининград»
Отрывок, характеризующий Хрущёва, Нина Петровна
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.
После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
