Хуан-Фернандес

Эта статья — об архипелаге. О мореплавателе см. Фернандес, Хуан.

Хуан-ФернандесХуан-Фернандес

</tt>

</tt>

Хуан-Фернандес исп. Archipiélago Juan Fernández
Вид на посёлок Сан-Хуан-Батиста
33°38′45″ ю. ш. 78°49′23″ з. д.33.64583° ю. ш. 78.82306° з. д. / -33.64583; -78.82306
Акватория	Тихий океан
Количество островов	3
Крупнейший остров	Робинзон-Крузо
Общая площадь	99,6 км²
Наивысшая точка	1329 м
Страна	Чили Чили
АЕ первого уровня	Вальпараисо
Хуан-Фернандес
Население (2002 год)	633 чел.
Плотность населения	6,355 чел./км²

Хуáн-Фернáндес (исп. Archipiélago Juan Fernández) — группа островов в составе Чили, расположенная в юго-восточной части Тихого океана примерно в 670 км к западу от побережья Америки на широте Сантьяго.

География

Архипелаг состоит из трёх островов:

№	Остров (русск.)	Остров (исп.)	Адм. центр	Площадь, км²	Население, чел. (2002)	Координаты
1	Робинзон-Крузо	Robinson Crusoe Island	Сан-Хуан-Баутиста	47,9	633	33°46′00″ ю. ш. 80°47′00″ з. д.33.76667° ю. ш. 80.78333° з. д. / -33.76667; -80.78333
2	Санта-Клара	Santa Clara Island		2,2	0	33°42′07″ ю. ш. 79°00′05″ з. д.33.70194° ю. ш. 79.00139° з. д. / -33.70194; -79.00139
3	Александр-Селькирк	Alejandro Selkirk Island		49,5	0	33°46′00″ ю. ш. 80°47′00″ з. д.33.76667° ю. ш. 80.78333° з. д. / -33.76667; -80.78333
	Всего	Total	Сан-Хуан-Баутиста	99,6	633

В административном отношении острова являются частью чилийской провинции Вальпараисо в области Вальпараисо.

Природа

В 1935 году архипелаг был объявлен заповедником, общая площадь которого составляет 99,6 км². Острова очень гористые, высшей точкой острова Робинзон-Крузо является пик Эль-Хунке, достигающий 915 м. Высшей точкой архипелага является гора Лос Инносентес (Гора Невинных), высотой, по разным оценкам, от 1319 до 1650 м над уровнем моря, расположенная на острове Александр-Селькирк. Существует острый контраст между пустынной береговой линией и зелёными горными склонами, покрытыми едва проходимыми зарослями из деревьев, папоротников и кустарников. На островах встречаются более чем 100 эндемических видов растений, помимо этого то и дело встречаются виды, считавшиеся вымершими в других частях планеты. Огромные папоротники высотой в дерево растут на горных склонах. На островах встречается и особый подвид коз, так называемые козы Хуана Фернандеса. Они произошли от обычных домашних коз, которых при открытии острова оставили на нём как резерв провианта и которые со временем образовали отдельный мелкий подвид бурого цвета. Сегодня архипелаг Хуан-Фернандес в качестве биосферного заповедника состоит под охраной ЮНЕСКО. Климат — субтропический океанический.

История

Острова были впервые открыты 22 ноября 1574 года испанским мореплавателем Хуаном Фернандесом. Первый остров, нынешний остров Робинзон-Крузо, он назвал Más a Tierra, что в переводе означает «ближайший к материку». Вторым он обнаружил Más Afuera («дальнейший от материка»), сегодняшний остров Александр-Селькирк.

Первая попытка заселить острова 600 индейцами, которым были даны козы и куры, провалилась, и архипелаг вплоть до 1750 года оставался необитаемым, если не считать непродолжительных исключений. Так, например, в 1580 году английский пират Джон Уотлинг использовал его как временный опорный пункт для нападения на чилийский город Арика. С 1704 по 1709 годы на острове Más a Tierra в полном одиночестве жил шотландский моряк Александр Селькирк, после того как рассорился с капитаном своего судна и изъявил желание высадиться на берег. Писатель Даниэль Дефо использовал эту историю как основу для своего романа «Робинзон Крузо». В связи с этим в 1970 году остров был переименован в остров Робинзон-Крузо.

В начале XIX века архипелаг стал служить местом ссылки для патриотически настроенных борцов за независимость Чили от Испании. Многие годы они жили в пещерах, в том числе и будущие президенты Мануэль Бланко Энкалада и Агустин Эйсагирре. С 1818 года острова Хуан-Фернандес принадлежат Чили. В 1823 году их посетил английский лорд Томас Кокрэйн, служивший адмиралом чилийского флота.

В 1877 году Чили начало заселять архипелаг. В частности, на островах поселился aвстро-венгерский барон Альфред фон Родт, спонсировавший их освоение и заселение. Во время Первой мировой войны, 14 марта 1915 года на острове Más a Tierra причалил немецкий крейсер «Дрезден», преследуемый тремя английскими крейсерами, и сдался чилийским властям. Тем не менее, англичане открыли по нему огонь, в результате чего на корабле начался пожар. В конце концов капитан крейсера приказал его взорвать, эвакуировав всю команду. В наше время на этом месте стоит памятник.

В 1998 году на остров прилетел американский бизнесмен Бернард Кейсер, желавший найти самый крупный клад всех времён. Имея в распоряжении древние морские карты и бюджет из нескольких миллионов долларов, он прорыл немало туннелей в красной земле, однако всё было безуспешно. Кейсер был ведом слухами о том, что высадившиеся на остров немцы везли с собой богатства немцев, которые во время Первой мировой войны жили в Мексике.

Население

Сегодня на архипелаге живут 633 человека (2002), главным источником доходов которых является туризм и ловля омаров.

Ссылки

• [www.comunajuanfernandez.cl/ Официальный сайт коммуны]
• [www.chile.ru/travel/ikruzo.shtml Описание острова Робинзона Крузо на сайте Чили. Ru]
• [www.latamerica.ru/dos/huan_fern Об архипелаге Хуана Фернандеса]
• [www.orgdosug.ru/pub.php?pid=1577&cid=272 Статья об архипелаге и сокровищах конкистадоров]

Отрывок, характеризующий Хуан-Фернандес

Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»
Измученным, без пищи и без отдыха, людям той и другой стороны начинало одинаково приходить сомнение о том, следует ли им еще истреблять друг друга, и на всех лицах было заметно колебанье, и в каждой душе одинаково поднимался вопрос: «Зачем, для кого мне убивать и быть убитому? Убивайте, кого хотите, делайте, что хотите, а я не хочу больше!» Мысль эта к вечеру одинаково созрела в душе каждого. Всякую минуту могли все эти люди ужаснуться того, что они делали, бросить всо и побежать куда попало.
Но хотя уже к концу сражения люди чувствовали весь ужас своего поступка, хотя они и рады бы были перестать, какая то непонятная, таинственная сила еще продолжала руководить ими, и, запотелые, в порохе и крови, оставшиеся по одному на три, артиллеристы, хотя и спотыкаясь и задыхаясь от усталости, приносили заряды, заряжали, наводили, прикладывали фитили; и ядра так же быстро и жестоко перелетали с обеих сторон и расплюскивали человеческое тело, и продолжало совершаться то страшное дело, которое совершается не по воле людей, а по воле того, кто руководит людьми и мирами.
Тот, кто посмотрел бы на расстроенные зады русской армии, сказал бы, что французам стоит сделать еще одно маленькое усилие, и русская армия исчезнет; и тот, кто посмотрел бы на зады французов, сказал бы, что русским стоит сделать еще одно маленькое усилие, и французы погибнут. Но ни французы, ни русские не делали этого усилия, и пламя сражения медленно догорало.
Русские не делали этого усилия, потому что не они атаковали французов. В начале сражения они только стояли по дороге в Москву, загораживая ее, и точно так же они продолжали стоять при конце сражения, как они стояли при начале его. Но ежели бы даже цель русских состояла бы в том, чтобы сбить французов, они не могли сделать это последнее усилие, потому что все войска русских были разбиты, не было ни одной части войск, не пострадавшей в сражении, и русские, оставаясь на своих местах, потеряли половину своего войска.
Французам, с воспоминанием всех прежних пятнадцатилетних побед, с уверенностью в непобедимости Наполеона, с сознанием того, что они завладели частью поля сраженья, что они потеряли только одну четверть людей и что у них еще есть двадцатитысячная нетронутая гвардия, легко было сделать это усилие. Французам, атаковавшим русскую армию с целью сбить ее с позиции, должно было сделать это усилие, потому что до тех пор, пока русские, точно так же как и до сражения, загораживали дорогу в Москву, цель французов не была достигнута и все их усилия и потери пропали даром. Но французы не сделали этого усилия. Некоторые историки говорят, что Наполеону стоило дать свою нетронутую старую гвардию для того, чтобы сражение было выиграно. Говорить о том, что бы было, если бы Наполеон дал свою гвардию, все равно что говорить о том, что бы было, если б осенью сделалась весна. Этого не могло быть. Не Наполеон не дал своей гвардии, потому что он не захотел этого, но этого нельзя было сделать. Все генералы, офицеры, солдаты французской армии знали, что этого нельзя было сделать, потому что упадший дух войска не позволял этого.
Не один Наполеон испытывал то похожее на сновиденье чувство, что страшный размах руки падает бессильно, но все генералы, все участвовавшие и не участвовавшие солдаты французской армии, после всех опытов прежних сражений (где после вдесятеро меньших усилий неприятель бежал), испытывали одинаковое чувство ужаса перед тем врагом, который, потеряв половину войска, стоял так же грозно в конце, как и в начале сражения. Нравственная сила французской, атакующей армии была истощена. Не та победа, которая определяется подхваченными кусками материи на палках, называемых знаменами, и тем пространством, на котором стояли и стоят войска, – а победа нравственная, та, которая убеждает противника в нравственном превосходстве своего врага и в своем бессилии, была одержана русскими под Бородиным. Французское нашествие, как разъяренный зверь, получивший в своем разбеге смертельную рану, чувствовало свою погибель; но оно не могло остановиться, так же как и не могло не отклониться вдвое слабейшее русское войско. После данного толчка французское войско еще могло докатиться до Москвы; но там, без новых усилий со стороны русского войска, оно должно было погибнуть, истекая кровью от смертельной, нанесенной при Бородине, раны. Прямым следствием Бородинского сражения было беспричинное бегство Наполеона из Москвы, возвращение по старой Смоленской дороге, погибель пятисоттысячного нашествия и погибель наполеоновской Франции, на которую в первый раз под Бородиным была наложена рука сильнейшего духом противника.



Для человеческого ума непонятна абсолютная непрерывность движения. Человеку становятся понятны законы какого бы то ни было движения только тогда, когда он рассматривает произвольно взятые единицы этого движения. Но вместе с тем из этого то произвольного деления непрерывного движения на прерывные единицы проистекает большая часть человеческих заблуждений.
Известен так называемый софизм древних, состоящий в том, что Ахиллес никогда не догонит впереди идущую черепаху, несмотря на то, что Ахиллес идет в десять раз скорее черепахи: как только Ахиллес пройдет пространство, отделяющее его от черепахи, черепаха пройдет впереди его одну десятую этого пространства; Ахиллес пройдет эту десятую, черепаха пройдет одну сотую и т. д. до бесконечности. Задача эта представлялась древним неразрешимою. Бессмысленность решения (что Ахиллес никогда не догонит черепаху) вытекала из того только, что произвольно были допущены прерывные единицы движения, тогда как движение и Ахиллеса и черепахи совершалось непрерывно.