Хуан Алонсо де Гусман, 1-й герцог Медина-Сидония

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Хуан Алонсо де Гусман и Суарес де Фигероа
исп. Juan Alonso Pérez de Guzmán y Suárez de Figueroa<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>

<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб герцогов Медина-Сидония</td></tr>

3-й граф Ньебла
1436 — 1468
Предшественник: Энрике Перес де Гусман и Кастилия
Преемник: Энрике Перес де Гусман и Фонсека
1-й герцог Медина-Сидония
1445 — 1468
Предшественник: первая креация
Преемник: Энрике Перес де Гусман и Фонсека
 
Рождение: около 1410
Ньебла
Смерть: декабрь 1468
Севилья
Род: Герцоги Медина-Сидония
Отец: Энрике Перес де Гусман и Кастилия
Мать: Тереза Суарес де Фигероа и Ороско
Супруга: Мария де ла Серда и де Сармьенто (брак бездетен)
Дети: от внебрачной связи с доньей Изабеллой де Фонсека два сына: Энрике и Альваро

от внебрачной связи с доньей Эльвирой де Гусман дочь Тереза

Дон Хуан Алонсо де Гусман и Суарес де Фигероа Ороско (исп. Juan Alonso Pérez de Guzmán y Suárez de Figueroa; ок. 1410 — декабрь 1468) — испанский дворянин и военный деятель периода Реконкисты, 3-й граф Ньебла (14361468), 1-й герцог Медина-Сидония (14451468), гранд Кастилии.

Биография

Единственный сын Энрике Переса де Гусмана и Кастилия (13711436), 2-го графа Ньебла (13961436), от первого брака с Терезой Суарес де Фигероа и Ороско, сеньоры де Эскамилья, дочери Лоренцо Суареса де Фигероа (13451409), магистра Ордена Сантьяго, и его второй жены Марии де Ороско, сеньоры де Эскамилья и Санта-Олалья.

В 1436 году после смерти своего отца, утонувшего во время осады кастильцами Гибралтара, Хуан Алонсо де Гусман унаследовал титул и владения графа Ньебла.

17 февраля 1445 года король Кастилии Хуан II (14061454) пожаловал Хуану Алонсо де Гусману титул герцога Медина-Сидония.

15 февраля 1460 года новый кастильский король Энрике IV (14541474) утвердил за Хуаном Алонсо де Гусманом наследственный титул герцога Медина-Сидония.

Семья и дети

С 1434 года был женат на донье Марии де ла Серда и де Сармьенто (ум. 1468), дочери Луиса де ла Серда и Мендоса (ум. 1447), 3-го графа де Мединасели (14041447), и Хуаны Сармьенто (ум. 1435), сеньоры де Энсисо.

От связи и с Изабеллой де Фонсека (ок. 14201494) у него было два внебрачных сына:

От связи со своей двоюродной сестрой Эльвирой де Гусман, дочери Альфонсо Переса де Гусмана, 2-го сеньора Аямонте, и Менсии Фигероа, у него была внебрачная дочь:

Источники

  • Valverde Fraikin, Jorge. (Granada, 1991) «Títulos Nobiliarios Andaluces», Jorge Editorial Andalucia, p. 80 y 388  (исп.)

Напишите отзыв о статье "Хуан Алонсо де Гусман, 1-й герцог Медина-Сидония"

Отрывок, характеризующий Хуан Алонсо де Гусман, 1-й герцог Медина-Сидония

– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.