Риос, Хуан Антонио

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Хуан Антонио Риос Моралес»)
Перейти к: навигация, поиск
Хуан Антонио Риос Моралес
исп. Juan Antonio Ríos<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
президент Чили
1942 — 1946
Предшественник: Херонимо Мендес
Преемник: Альфредо Дуальде
 
Рождение: 10 ноября 1888(1888-11-10)
Каньете
Смерть: 27 июня 1946(1946-06-27) (57 лет)
Сантьяго
 
Автограф:

Хуан Антонио Риос Моралес (исп. Juan Antonio Ríos; 10 ноября 1888, Каньете — 27 июня 1946, Сантьяго) — чилийский политик, президент Чили с 1942 по 1946 год. Член Радикальной партии. Был выдвинут кандидатом от Демократического альянса на президентских выборах 1942 года, проведённых после смерти президента Педро Агирре Серда, победил на них Карлоса Ибаньеса дель Кампо.

Его правительство первоначально пыталось сохранять нейтралитет во время Второй мировой войны, но экономическое и дипломатическое давление в конечном итоге привело к разрыву отношений с державами оси. Это способствовало тому, что Чили получила право на поставки по ленд-лизу, осуществлявшиеся США, и на получение кредитов, которые которые способствовали восстановлению экономики. Тесные отношения с Соединенными Штатами не представляли серьезной проблемы для него вскоре после окончания войны, в октябре 1945 года, его кабинет ушел в отставку после государственного визита в Вашингтон.

На экономическом фронте ему пришлось иметь дело с ростом безработицы и падением заработной платы, которые были вызваны падением мировых цен на медь. Из-за ухудшения состояния здоровья ему пришлось уйти с поста президента в январе 1946 года, передав пост своему министру внутренних дел Альфредо Дуальде Васкесу. Он умер несколько месяцев спустя.

Напишите отзыв о статье "Риос, Хуан Антонио"



Ссылки

  • [historiapolitica.bcn.cl/resenas_parlamentarias/wiki/Juan_Antonio_Ríos_Morales Биография]

Отрывок, характеризующий Риос, Хуан Антонио

В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.