Арриаса, Хуан Баутиста

Хуан Баутиста Арриаса
Juan Bautista Arriaza y Superviela
Хуан Баутиста Арриаса
Род деятельности:	поэт, дипломат, государственный деятель
Дата рождения:	27 февраля 1770(1770-02-27)
Место рождения:	Мадрид
Подданство:	Испания Испания
Дата смерти:	22 января 1837(1837-01-22) (66 лет)
Место смерти:	Мадрид

Хуан Баутиста Арриаса (исп. Juan Bautista Arriaza y Superviela; 1770-1837) — испанский поэт, дипломат и государственный деятель.

Биография

Хуан Баутиста Арриаса родился в столице Испании городе Мадриде 27 февраля 1770 года в семье офицера и в тот же день был крещён в католическом приходе Святого Себастьяна. Стал третьим сыном в семье. Сначала Арриаса воспитывался в католической школе, затем перешёл в артиллерийское училище в городе Сеговии и затем поступил на службу в королевский военно-морской флот.

В 1798 году по болезни вынужден был оставить военную службу и посвятил себя дипломатической карьере. Был сперва секретарём посольства в Лондоне, потом в Париже. Возвратившись в Испанию в 1807 году, Хуан Баутиста Арриаса, в качестве строгого роялиста, выступил против партии «los afrancesados» (сторонников французских идей просвещения, букв - «офранцуженные»); во время революций 1812 и 1820 годов это противостояние было особенно сильным. Ввиду этого король Испании Фердинанд VII назначил его королевским советником и секретарем кабинета, а впоследствии oficial segundo jubilado в министерство иностранных дел и камергером.

В конце XIX - начале XX века на страницах Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона была дана следующая оценка литературному творчеству Арриазы: «Поэзия его носит характер импровизации и не отличается глубоким содержанием. В 1796 г. написал большое стихотворение на смерть последнего герцога Альбы, а в 1797 году выпустил в свет первое собрание своих юношеских поэтических произведений: «Los primicias ó coleccion de los primeros frutos poéticos de D. I. В.» (6-е изд., 2 т, Мадрид, 1829—32). К 1803 г. относится его не особенно удачная дидактическая поэма «Emilia», названная им так в честь одной благотворительницы, воспитывавшей на свой счет сирот, одаренных артистическими талантами. В 1810 г. А. воодушевлял испанцев к борьбе за национальную независимость своими «Poesias patrióticas» (Лонд., 1810; 8-е изд, Мадрид, 1815). Избранные его стихотворения «Poesias liricas» (6-е изд., 2 т., Мадрид, 1829—32) вместе с биографически-критическими замечаниями помещены в «Floresta de rimas modernas castellanas» Ф. Вольфа (т. 2, Пар., 1837)».

Также им был сделан художественный перевод с французского на испанский язык произведений Никола Буало-Депрео. В 1824 году был избран в члены Real Academia de Bellas Artes de San Fernando.

Хуан Баутиста Арриаза скончался в городе Мадриде 22 января 1837 года.

Ссылки

• [es.wikisource.org/wiki/Juan_Bautista_Arriaza Стихотворения поэта в Викитеке]  (исп.)

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Арриаса, Хуан Баутиста

Княжна Марья пожала его руку. Он чуть заметно поморщился от пожатия ее руки. Он молчал, и она не знала, что говорить. Она поняла то, что случилось с ним за два дня. В словах, в тоне его, в особенности во взгляде этом – холодном, почти враждебном взгляде – чувствовалась страшная для живого человека отчужденность от всего мирского. Он, видимо, с трудом понимал теперь все живое; но вместе с тем чувствовалось, что он не понимал живого не потому, чтобы он был лишен силы понимания, но потому, что он понимал что то другое, такое, чего не понимали и не могли понять живые и что поглощало его всего.
– Да, вот как странно судьба свела нас! – сказал он, прерывая молчание и указывая на Наташу. – Она все ходит за мной.
Княжна Марья слушала и не понимала того, что он говорил. Он, чуткий, нежный князь Андрей, как мог он говорить это при той, которую он любил и которая его любила! Ежели бы он думал жить, то не таким холодно оскорбительным тоном он сказал бы это. Ежели бы он не знал, что умрет, то как же ему не жалко было ее, как он мог при ней говорить это! Одно объяснение только могло быть этому, это то, что ему было все равно, и все равно оттого, что что то другое, важнейшее, было открыто ему.
Разговор был холодный, несвязный и прерывался беспрестанно.
– Мари проехала через Рязань, – сказала Наташа. Князь Андрей не заметил, что она называла его сестру Мари. А Наташа, при нем назвав ее так, в первый раз сама это заметила.
– Ну что же? – сказал он.
– Ей рассказывали, что Москва вся сгорела, совершенно, что будто бы…
Наташа остановилась: нельзя было говорить. Он, очевидно, делал усилия, чтобы слушать, и все таки не мог.
– Да, сгорела, говорят, – сказал он. – Это очень жалко, – и он стал смотреть вперед, пальцами рассеянно расправляя усы.
– А ты встретилась с графом Николаем, Мари? – сказал вдруг князь Андрей, видимо желая сделать им приятное. – Он писал сюда, что ты ему очень полюбилась, – продолжал он просто, спокойно, видимо не в силах понимать всего того сложного значения, которое имели его слова для живых людей. – Ежели бы ты его полюбила тоже, то было бы очень хорошо… чтобы вы женились, – прибавил он несколько скорее, как бы обрадованный словами, которые он долго искал и нашел наконец. Княжна Марья слышала его слова, но они не имели для нее никакого другого значения, кроме того, что они доказывали то, как страшно далек он был теперь от всего живого.
– Что обо мне говорить! – сказала она спокойно и взглянула на Наташу. Наташа, чувствуя на себе ее взгляд, не смотрела на нее. Опять все молчали.
– Andre, ты хоч… – вдруг сказала княжна Марья содрогнувшимся голосом, – ты хочешь видеть Николушку? Он все время вспоминал о тебе.
Князь Андрей чуть заметно улыбнулся в первый раз, но княжна Марья, так знавшая его лицо, с ужасом поняла, что это была улыбка не радости, не нежности к сыну, но тихой, кроткой насмешки над тем, что княжна Марья употребляла, по ее мнению, последнее средство для приведения его в чувства.
– Да, я очень рад Николушке. Он здоров?

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.