Вальдивьесо, Хуан

Хуан Вальдивьесо
Общая информация
Полное имя	Хуан Умберто Вальдивьесо Падилья
Прозвища	Маг (El Mago)
Родился	6 мая 1910(1910-05-06) Лима, Перу
Умер	2 мая 2007(2007-05-02) (96 лет) Лима, Перу
Гражданство	Перу
Рост	174 см
Вес	70 кг
Позиция	вратарь и нападающий
Карьера
Клубная карьера*
1927—1941	Альянса (Лима)	87 (10)
Национальная сборная**
1930—1939	Перу	12 (−19)
Тренерская карьера
	Депортиво Мунисипаль
	Дефенсор (Лима)
	Спорт Бойз
1954—1955	Перу
Международные медали
Чемпионаты Южной Америки
Золото	Лима 1939
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Хуа́н Умбе́рто Вальдивье́со Пади́лья (исп. Juan Humberto Valdivieso Padilla; 6 мая 1910, Лима — 2 мая 2007, Лима) — перуанский футболист, вратарь, нападающий и тренер.

Биография

Участник чемпионата мира 1930 (был самым молодым вратарём турнира) и Олимпийских игр 1936 года в составе сборной Перу, также участвовал в нескольких Кубках Америки и выиграл турнир в 1939 году. Всю свою карьеру провёл в клубе «Альянса Лима», где выступал на позициях нападающего и голкипера. Он рекордсмен Перу по числу голов в одном матче — 7 мячей в ворота «Спортиво Юнион» (8:1 победа «Альянса Лима»).

После окончания карьеры был тренером, даже тренируя национальную сборную, работал столяром-краснодеревщиком, а затем 30 лет в муниципалитете Лимы. Умер Хуан Вальдивьесо 2 мая 2007 года от острой сердечной недостаточности за неделю до своего 97-летия

Сын Хуана Вальдивьесо — Луис Вальдивьесо Монтано — министр экономики и финансов Перу, внук — Хуан Пабло Вальдивьесо представлял сборную Перу по плаванию на Летних Олимпийских играх 2000 и 2004.

Достижения

Как игрок

• Чемпион Перу (5): 1927, 1928, 1931, 1932, 1933
• Чемпион Второго дивизиона чемпионата Перу (1): 1939
• Чемпион Южной Америки (1): 1939

Как тренер

• Чемпион Перу: 1943, 1950

Ссылки

• [metiendopata.blogspot.com/2007/05/pas-deportivo-desmemoriado.html País deportivo desmemoriado]

Отрывок, характеризующий Вальдивьесо, Хуан

Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.