Хубсугульское восстание

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Восстание в Монголии 1932 года
Дата

11 апреля — октябрь 1932

Место

МНР: Хубсугульский, Архангай, Увэр-Хангайский, Дзабханский аймаки

Итог

подавление восстания
усиление антирелигиозной политики
сворачивание коллективизации

Противники
буддийское духовенство, араты, скотовладельцы, отдельные партийно-административные работники правительство МНР
Командующие
неизвестно неизвестно
Силы сторон
неизвестно неизвестно
Потери
неизвестно неизвестно

Восстание в Монголии 1932 года (монг. 1932 оны зэвсэгт бослого), известное как Хубсугульское восстание (монг. Хөвсгөлийн бослого) было направлено против влияния ВКП(б)и её союзников в МНР — правительства и Монгольской Народно-Революционной партии, в частности против строительства социализма, за реставрацию теократической монархии в стране. Непосредственной причиной восстания был «левый курс», проводившийся МНРП под влиянием ВКП(б) и Коминтерна[1]. Оно охватило четыре аймака северо-восточной Монголии и продолжалось с апреля по ноябрь 1932 года. Руководителями восстания в основном выступало духовенство[2]. Основную часть рядовых повстанцев составляли миряне, преимущественно простые араты, а также многие представители МНРП и местной бюрократии.[3][4] Специальное исследование показало, что это восстание соответствует всем критериям гражданской войны. Предположения о том, что оно было инспирировано Японией или Панчен-ламой IX, не подтверждаются документами[5]





История

Предпосылки

С конца 1928 года правительство Монгольской народной республики и МНРП под давлением СССР начали проводить политику, направленную на быстрый переход к строительству социализма. Были запрещены частная торговля и частный транспорт, а собственность частных лиц, прежде всего скот, подлежала коллективизации. Собственность старой монгольской знати была экспроприирована, буддийское духовенство обложено тяжёлыми налогами, лам стали насильственно переводить в светское состояние, монастыри закрывать. Однако вновь образованные государственные транспортные и торговые организации не смогли сразу обеспечить потребности населения, а неустроенность быта колхозов (хамтрал) привела к колоссальному сокращению поголовья скота в стране (на 7 млн, то есть на треть по сравнению с уровнем 1929 года). Это вызвало масштабную эмиграцию населения из МНР во Внутреннюю Монголию и Синьцзян, а также привело к некоторым частным выступлениям, как-то восстание монастыря Тугсбуянт, восстание Улангомского и Буданчийского монастырей, продлившимся с марта по май 1930 года.[6][7][8][9]. Не только духовенство, но и простые араты были недовольны резко усилившейся политикой Коминтерна и ВКП(б) по уничтожению религии и по коллективизации хозяйств.

Цели и начало восстания

Восстание вспыхнуло 11 апреля 1932 года в монастыре Хялганат сомона Рашаант Хубсугульского аймака и быстро распространилось на близлежащие монастыри. Восставшие организовали т. н. «Военное министерство Очирбата» (монг. Очирбатын яам) и начали вооружение монахов, называемых «жёлтыми воинами» (шар цэрэг), а также разграбление и уничтожение госхозов и сомонных центров и убийства сторонников правительства МНР, особенно должностных лиц, партийных и ревсомольцев. Восстание протекало с особой жестокостью: так, главнокомандующий (жанжин) повстанцев Б. Тугж (монг.) собственноручно вырвал сердца у восьми человек.[10] При этом восставшие убивали только врагов религии и активистов, рьяно проводивших «левый курс», но не тех, кто готов был с ними сотрудничать.[11]

Задачами повстанцев были ликвидация структур народной власти, уничтожение коммун и артелей, основным методом была агитация. Главными направлениями агитации были следующие: восстановить религию и старые порядки, становиться «желтыми воинами», ждать прибытия в МНР Панчен-ламы с солдатами, которые помогут восстановить прежний строй[12]

В двадцатых числах этой весны, зайдя в стойбище Доржху, набирали солдат в войско Бор-гэгэна, говоря: «Ты пойдёшь», и таким образом я попал к нему. Бор-гэгэн Самдан обращался к народу: «Народное правительство падает, и настал час создания собственного правительства. „Зеленошапочный“ Дамдинсурэн отправился в Архангай, а я сам действую в Хубсугульском аймаке… Панчен-богдо со многими войсками придёт и захватит Улан-Батор. Когда вера в Будду теряется, противоядием становятся ружейный бой, гром небесный и тяжёлые болезни…»

— из показаний главнокомандующего восстанием Б. Тугжа[10]

Советская власть и подавление восстания

Первыми мерами правительства стали образование Чрезвычайной комиссии во главе с Ж. Лхумбэ и перегруппировка подразделений МВД 16 апреля.[13] К подавлению восстания были привлечены курсанты улан-баторского военного училища, горная бригада, броневики.[14] Советский полпред А. Я. Охтин требовал ввода в МНР советских войск.

Восстание распространилось на площадь около 155 тыс. кв. км.[15] К восставшим присоединился гарнизон Цэцэрлэга в 1195 человек. Были освобождены 400 арестованных повстанцев. В Улан-Баторе было лишь сотни кадровых военнослужащих, верных правительству, а из 4000 членов МНРП, по мнению советских советников, надёжными и пригодными к военному делу являлось не более 300. Большинство повстанцев составляли араты, в Увэрхангайском аймаке к повстанцам примкнули 90 % членов МНРП, ревсомола, около 95 % колхозов. Численность отрядов повстанцев была от нескольких десятков до нескольких тысяч человек, вооружение — в основном кремневые ружья, реже — берданки. Правительственные отряды были меньше — до нескольких сот человек, но лучше вооружены. Они имели современные винтовки, пулемёты, гранаты, горную артиллерию, бронеавтомобили и самолеты, поступившие из СССР.[16]

Ворошилов и Каганович обратились к Сталину с предложением перебросить в Улан-Батор советский кавалерийский дивизион из 500 красноармейцев бурят-монгольского происхождения и ещё 750 человек для охраны правительства и военных складов в самом Улан-Баторе, на что Сталин дал согласие, указав: «Нас будут изображать оккупантами, борющимися против восстающего монгольского народа, а японцев и китайцев — освободителями. Боюсь, что нынешняя обстановка в Монголии может навязать нашим войскам несвойственную им роль оккупантов, идущих против большинства населения. Дело нужно начать с изменения политического курса. Этот акт должно проделать монгольское правительство. При такой комбинации помощь наших хорошо замаскированных войск можно будет провести одновременно и незаметным образом.»

Убедившись в опасности, нависшей над властью МНРП вследствие «левого курса», руководство ВКП(б) распорядилось прекратить «левые» реформы.
Самое бы лучшее — обойтись без ввода войск. Нельзя смешивать Монголию с Казахстаном или Бурятией. Главное — надо заставить монгольское правительство изменить политический курс в корне. Надо оттеснить временно леваков и выдвинуть вместо них на места министров и руководителей ЦК Монголии людей, способных проводить новый курс, то есть нашу политику. Обновленное монгольское правительство должно объявить всенародно, что в области внутренней политики допущены ошибки, что эти ошибки будут немедля исправлены.

— письмо Сталина Кагановичу от 4 июня 1932 года[17]

Восстание 1932 г. условно разделяется на три периода. В первый период (с конца зимы до апреля) происходили разрозненные волнения на юге и юго-западе МНР. Второй период — собственно Хубсугульское восстание — началвшись в аймаке Хувсгел, далее охватило аймаки Архангай, Уверхангай, Завхан и Дурбут. К июлю были разгромлены основные силы повстанцев, власти стали отзывать войска. В августе восстание распространилось с новой силой — вновь начиная с юга Хувсгула и севера Архангая. Предполагается, что оно имело связь с аналогичным восстанием в Туве. К октябрю-ноябрю восстание было подавлено окончательно.[18]

Результаты

Восстали против правительства МНР наиболее населенные аймаки страны: Хубсугульский, Ара-Хангайский, Увэр-Хангайский, Дзабханский, Дурбут, отчасти Алтайский и Южно-Гобийский аймаки. Сведения о потерях сильно различаются в разных источниках. Предполагается, что было убито до 8-10 тыс. чел., причем число убитых повстанцами во много раз меньше общего числа жертв восстания.[19]

Исходя из размаха восстания, партийное руководство под влиянием ВКП(б) отказалось от проведения «левого курса», направленного на форсированное строительство социализма, и ввело «новый курс». Кроме этого, руководству МНР пришлось не только пойти на кадровые перестановки и корректировку курса, но и принять решение о «чистке» МНРП от «леваков». В результате численность партии в течение последующих двух лет сократилась в 5 раз.[20]

См. также

Напишите отзыв о статье "Хубсугульское восстание"

Примечания

  1. Кузьмин С. Л., Оюунчимэг Ж. Вооруженное восстание в Монголии в 1932 г. М., издательство МБА, 2015, с. 11-34
  2. Bawden C.R. The Modern History of Mongolia. — London, 1968. — p. 316
  3. Д. Цэрэнбалжир. 1932 оны зэвсэгт бослого. — Улаанбаатар, 1990. — хх.21, 53
  4. Кузьмин С. Л., Оюунчимэг Ж. Вооруженное восстание в Монголии в 1932 г. М., издательство МБА, 2015, с. 88-89
  5. Кузьмин С. Л., Оюунчимэг Ж. Вооруженное восстание в Монголии в 1932 г. М., издательство МБА, 2015, с. 162—174
  6. Bawden C.R. The Modern History of Mongolia. — London, 1968. — p. 301—318
  7. Д. Цэрэнбалжир. 1932 оны зэвсэгт бослого. — Улаанбаатар, 1990. — хх.19
  8. Кузьмин С. Л., Оюунчимэг Ж. Вооруженное восстание в Монголии в 1932 г. М., издательство МБА, 2015
  9. Кузьмин С. Л. 2015. Западно-монгольское восстание 1930 г. в защиту религии. — Религиоведение, № 1, 2015, с. 53-59
  10. 1 2 [www.olloo.mn/modules.php?name=News&file=article&sid=104275 1932 оны зэвсэгт бослогын удирдагч Б.Тvгж жанжин найман хvний зvрхийг єєрийн биеэр сугалж алжээ]
  11. Кузьмин С. Л., Оюунчимэг Ж. Вооруженное восстание в Монголии в 1932 г. М., издательство МБА, с. 77, 117
  12. Кузьмин С. Л., Оюунчимэг Ж. Вооруженное восстание в Монголии в 1932 г. М., издательство МБА, с. 76
  13. Д. Цэрэнбалжир. 1932 оны зэвсэгт бослого. — Улаанбаатар, 1990. — хх.33
  14. Ломакина И. И. Монгольская столица, старая и новая. — М., Тов-во научных изданий КМК, 2006. — ISBN 5-87317-302-8 — c. 174
  15. Кузьмин С. Л., Оюунчимэг Ж. Вооруженное восстание в Монголии в 1932 г. М., издательство МБА, 2015, с. 165
  16. Кузьмин С. Л., Оюунчимэг Ж. Вооруженное восстание в Монголии в 1932 г. М., издательство МБА, 2015, с. 88-99
  17. Камша В. [kamsha.ru/journal/analitycs/mongolia.html Такая спокойная Монголия.(Неизвестные кошмары 20 века)]
  18. Кузьмин С. Л., Оюунчимэг Ж. Вооруженное восстание в Монголии в 1932 г. М., издательство МБА, 2015, с. 164—165
  19. Кузьмин С. Л., Оюунчимэг Ж. Вооруженное восстание в Монголии в 1932 г. М., издательство МБА, 2015, с. 102—103
  20. Камша В.[kamsha.ru/journal/analitycs/mongolia.html Такая спокойная Монголия. (Неизвестные кошмары 20 века)]

Отрывок, характеризующий Хубсугульское восстание

Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.