Художественный музей (Рига)

Латвийский Национальный художественный музей
Дата основания	1869
Местонахождение	ул. Кришьяня Валдемара 10a, Рига, Латвия
Сайт	[www.lnmm.lv/ru/ m.lv/ru/]

К:Музеи, основанные в 1869 году

Латвийский Национальный художественный музей (латыш. Latvijas Nacionālais mākslas muzejs) — один из старейших музеев Риги, основанный в 1869 году.

История

До 1869 года, художественные произведения, достойные музейного хранения, можно было увидеть в экспозициях Музея Химзеля в помещении Анатомического театра и в городском Кабинете искусств, расположенном над восточным крылом бывшего Домского монастыря.

В 1869 году, благодаря стараниям комиссии под руководством члена Рижской ратуши Августа Генриха Холландера, в здании городской реальной гимназии состоялось открытие Рижской городской картинной галереи.

В 1872 году картинная галерея объединилась с Рижским немецким обществом поощрения художеств. Была создана общая экспозиция разместившаяся в здании Рижского политехникума. В 1879 году обе коллекции переехали в особняк члена Рижской ратуши Людвига Вильгельма Керковиуса.

Для полноценной музейной работы возникла острая потребность в собственных помещениях и, по решению городского совета, в районе Эспланады было воздвигнуто необарочное здание Городского художественного музея (1903—1905). Его архитектор, известный и авторитетный в научных кругах, искусствовед и историк Вильгельм Нейман, стал первым директором музея.

С 2010 года к музею присоединены Музей зарубежного искусства и Музей дизайна и декоративного искусства.

Коллекция музея

Собрание музея составляет свыше 52000 экспонатов, разделённых на две обширные коллекции: коллекция латвийского искусства и коллекция зарубежного искусства. Коллекция искусства Латвии — крупнейшая в мире и отражает историю развития живописи, графики и скульптуры в Латвии с середины XVIII века до настоящего времени.

Собрание организовано таким образом, что можно не только проследить развитие искусства в стране в целом, но и творческий путь отдельных авторов. Работы классиков — Юлия Феддерса, Яниса Розенталса, Вильгельма Пурвитиса, Яниса Валтера — составляют особую гордость музея.

Коллекция зарубежного искусства, хотя и не очень большая, несомненно, представляет определенный интерес для любителей искусства.

Ещё до официального открытия музея несколько известнейших русских живописцев (И. Айвазовский, А. Боголюбов) передали в дар городу Риге свои работы. С этого времени собрание русской живописи непрерывно пополнялось. На сегодняшний день история русской школы живописи представлена работами К. Брюллова, В. Тропинина, О. Кипренского, И. Шишкина, А. Саврасова, И. Левитана. В музее хранятся работы художников-передвижников — Василия Сурикова, Ильи Репина, Василия Перова, Владимира Маковского.

Искания начала двадцатого века отразились в работах мастеров, принадлежавших к таким творческим объединениям, как «Мир Искусства», «Голубая роза», «Бубновый Валет», — Александра Бенуа, Бориса Кустодиева, Ильи Машкова и других. Особо следует отметить коллекцию произведений Николая и Святослава Рериха.

Экспозиции

Искусство Балтии II половины XVIII — конца XIX вв.

Экспозиция знакомит с многонациональной картиной развития профессионального искусства Балтии II половины XVIII — конца XIX вв., иллюстрируя основные стилистические тенденции в живописи данного периода — классицизм, романтизм, бидермейер и академический реализм. Здесь представлены работы художников, родившихся в балтийском географическом ареале (И. Г. Бауманис, Й. Л. Эгинк, А. Хейбель, В. Тимм, братья А. и П. Риццони), и тех живописцев, чьи жизнь и творчество были связаны с Балтией (Ф. Х. Баризьен, Й. З. Б. Груне нем. Johann Samuel Benedictus Grune и др.).

До последнего времени в музее хранились работы русских художников XVIII — I половины XX веков.

Искусство Латвии конца XIX — середины XX вв.

Экспозиция искусства Латвии конца XIX — середины XX вв. даёт представление об истории становления и развития национальной художественной школы, знакомя с важнейшими стилистическими тенденциями определённого периода и творчеством наиболее выдающихся латышских художников.

Галерея: Картины из коллекции музея и интерьеры музея

• Автопортрет.png

  Янис Розенталс. Автопортрет, 1900

• Rozentals12.jpg

  Янис Розенталис. Ликующие дети, 1913

• Принцесса и обезьяна.jpg

  Янис Розенталс. Принцесса и обезьяна. 1913. Одна из трёх версий в собрании музея

• Художественный музей (Рига).jpg

  Художественный музей (Рига). Интерьер. Парадная лестница

• Выставка Яниса.jpg

  Выставка Яниса Розентался в Латвийском Национальном художественном музее. 2016 год.

Филиалы

• Выставочный зал Арсенал Латвийского Национального художественного музея
• Музей Романа Суты и Александры Бельцовой (мемориальная квартира латвийских мастеров эпохи классического модернизма Романа Суты и Александры Бельцовой)

См. также

• Музей зарубежного искусства (Рига)
• Ликующие дети — картина Яниса Розенталса
• Принцесса и обезьяна — картина Яниса Розенталса

Ссылки

• [www.vmm.lv/en/ Сайт Музея]

Отрывок, характеризующий Художественный музей (Рига)

– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.