Художник

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Художник — это профессия, приносящая доход путем изобразительного и не изобразительного искусства[1]





Этимология

Славянское слово «художник» (болг. Художник; укр. Художник) образовано от утраченного ныне общеславянского слова «hǫdogъ» (ст.-слав. хѫдогъ), которое является древним заимствованием из готского языка (готск. handags) или другого древнегерманского диалекта, а в германских языках восходит к обозначению руки (ср. нем. Hand, дат. Hånd, норв. Hånd, англ. Hand).

Профессии

Художники появились ещё до каменного века и первоначально они создавали свои изображения (рисунки) на камнях[2]. С появлением цивилизации художники стали украшать своими рисунками гробницы и каменные дома. Ремесло художника было тесно связано с изготовлением красок[3]. Кроме того, в Древнем Египте создание изображений считалось магическим действием, а сами художники почитались как жрецы. Поскольку изображения были сакральны, то художники обладали знанием определенного канона и пропорций[4]. Однако первыми известными художниками были древние греки V в. до н. э. (Агатарх и Полигнот). Первым мифологическим художником считался Дедал, хотя он являлся одновременно и скульптором, и инженером.

В средние века художник становился иконописцем (например, Андрей Рублёв[5]), создателем фресок, мозаики и книжных миниатюр, творчество которого сковывали каноны. В Италии эпохи Возрождения формируется современный образ художника-портретиста, чьё искусство становится живописью с присущей ей объёмом, реализмом и индивидуализмом (Джотто)[6].

Графика

Художник-график; художник-иллюстратор

Декоративно-прикладное искусство

Микроминиатюра

Живопись

Художник-живописец — человек, создающий произведения искусства при помощи красок

Кинематограф

Художник-мультипликатор

Граффити

Фотоискусство

Искусство интерьера

Художник-проектировщик

Сценография

Художник-постановщик

Технология художественного оформления спектакля

Художник-технолог

Реставрация, консервация и хранение произведений искусства

Художник-реставратор

Художественное проектирование

Должности

Служащих

Рабочих

Особенности профессии

Влияние конъюнктуры на художника

2000-е годы

По мнению искусствоведа Н. О. Тамручи, к середине 2000-х годов, большинство художников ориентировались на рациональные коммерческие отношения, а создание абсолютно некоммерческих вещей являлось редким неопределяющим явлением в их жизни, в том же интервью Наталья Тамручи утверждала, что случаи, когда художники могли равнодушно относиться к социальной среде были, в тот период, крайне редки, так как «свободные художники» являлись более зависимыми от денег и критиков, чем их коммерциализированные коллеги-ремесленники:

Художник, который творит свободно, более зависим от кошелька, чем творческий ремесленник. Потому что ремесленник — архитектор или дизайнер — сначала получает деньги. И от них уже не зависит. Что он будет делать после того, как получил заказ и оформил договор, зависит только от того, на что он способен. А вот свободный художник, если хочет за свою работу получить деньги, в процессе её создания должен учитывать вкусы публики, вкусы галериста, вкусы критиков, то есть среды… Если, конечно, он хочет двигаться, хочет быть успешным художником.

— Н. О. Тамручи, журнал [кАк) №30-31/2004

Иной точки зрения придерживался арт-менеджер и галерист Марат Гельман[7], в 2008 году он утверждал, что в тот момент, когда внешняя среда начинала диктовать, какое ей нужно искусство, современный художник сопротивлялся ей:
Сферы, питающиеся искусством, в какой-то момент начинают желать влиять на искусство, и в этот момент художник начинает выстраивать границы непроникновения: знайте своё место.

— Марат Гельман: «Искусству кризис не помеха…»[8]

Однако, в историческом аспекте, Марат Гельман признавал, что художнику приходилось учитывать особенности политики и рынка:

Если смотреть исторически, то искусство вечно, а рынок имеет разные формы. И смысл рынок имеет только как способ финансирования искусства. Деньги — это кровь искусства. Когда-то единственным заказчиком была церковь, надо было соответствовать образцам, получать заказ, участвовать в интригах. Потом был век Просвещения, просвещенные правители финансировали искусство, надо было угадывать их вкусы… Вполне возможно, что рынок поменяет свои формы.

— Марат Гельман, «Искусство и деньги»[9]

2010-е годы

В начале 2010-х годов арт-менеджер Виктор Мизиано считал, что художественная практика в России отражает в себе политическую ситуацию, поэтому она затребована либо как пропагандистский ресурс, либо как индустрия роскоши и развлечений, куратор также выделил некоторые особенности того периода, например, отвечая на вопрос о том, пошел ли кризис на пользу русскому искусству, Виктор Мизиано сказал следующее:

Я уже слышал подобную точку зрения, что кризис окажется благотворным для художественной ситуации. Однако думаю, что если художники мыслят рынок оптимальным контекстом для своего искусства, то в момент экономического спада они вряд ли изменятся: они просто постараются адаптироваться к новым рыночным условиям.

При этом уже сам факт того, что у нас общественное мнение связывает с кризисом некую позитивную перспективу, разоблачителен. Это означает, что для него развитие искусства так или иначе осуществляется исключительно через деньги! Не этим должно быть обеспокоено художественное сообщество.

— Виктор Мизиано: «Капля камень точит»[10]

Напишите отзыв о статье "Художник"

Примечания

  1. Искусства пластические. // Популярная художественная энциклопедия: архитектура, живопись, скульптура, графика, декоративное искусство. — М.: Советская энциклопедия., 1986. — Т. I.
  2. [top.rbc.ru/spb_sz/16/08/2013/870444.shtml Археологи нашли творения художников каменного века в Бесовом Носу]
  3. [www.letopis.info/themes/painting/jivopis_drevnego_egipta.html Живопись Древнего Египта]
  4. [hudozhnikam.ru/zarubezhnaya_shkola/3.html Методы обучения рисунку в Древнем Египте]
  5. [www.icon-art.info/author.php?lng=ru&author_id=1&mode=general Рублев Андрей]
  6. [www.art-giotto.ru/ Джотто, великий флорентийский художник]
  7. [maratguelman.livejournal.com/1887648.html?thread=36152224#t36152224 М. А. Гельман о Н. О. Тамручи] Январь 18, 2011, М. А. Гельман: «просто тамручи — дура»
  8. [www.chaskor.ru/article/marat_gelman_iskusstvu_krizis_ne_pomeha_1215 Марат Гельман: «Искусству кризис не помеха…»] "Частный Корреспондент" от 20 ноября 2008 года
  9. [www.guelman.ru/artists/mg/art-money/ "Вокруг Гельмана"] Интервью Марата Гельмана журналу "Патрон" (Латвия), 8.02.2007
  10. [www.chaskor.ru/article/viktor_miziano_kaplya_kamen_tochit_3929 Виктор Мизиано: «Капля камень точит»] "Частный Корреспондент" от 14 января 2011 года

Ссылки

  • [иллюстраторы.рф/ сайт художников-иллюстраторов детской книги]

Отрывок, характеризующий Художник

Часто слушая рассказы странниц, она возбуждалась их простыми, для них механическими, а для нее полными глубокого смысла речами, так что она была несколько раз готова бросить всё и бежать из дому. В воображении своем она уже видела себя с Федосьюшкой в грубом рубище, шагающей с палочкой и котомочкой по пыльной дороге, направляя свое странствие без зависти, без любви человеческой, без желаний от угодников к угодникам, и в конце концов, туда, где нет ни печали, ни воздыхания, а вечная радость и блаженство.
«Приду к одному месту, помолюсь; не успею привыкнуть, полюбить – пойду дальше. И буду итти до тех пор, пока ноги подкосятся, и лягу и умру где нибудь, и приду наконец в ту вечную, тихую пристань, где нет ни печали, ни воздыхания!…» думала княжна Марья.
Но потом, увидав отца и особенно маленького Коко, она ослабевала в своем намерении, потихоньку плакала и чувствовала, что она грешница: любила отца и племянника больше, чем Бога.



Библейское предание говорит, что отсутствие труда – праздность была условием блаженства первого человека до его падения. Любовь к праздности осталась та же и в падшем человеке, но проклятие всё тяготеет над человеком, и не только потому, что мы в поте лица должны снискивать хлеб свой, но потому, что по нравственным свойствам своим мы не можем быть праздны и спокойны. Тайный голос говорит, что мы должны быть виновны за то, что праздны. Ежели бы мог человек найти состояние, в котором он, будучи праздным, чувствовал бы себя полезным и исполняющим свой долг, он бы нашел одну сторону первобытного блаженства. И таким состоянием обязательной и безупречной праздности пользуется целое сословие – сословие военное. В этой то обязательной и безупречной праздности состояла и будет состоять главная привлекательность военной службы.
Николай Ростов испытывал вполне это блаженство, после 1807 года продолжая служить в Павлоградском полку, в котором он уже командовал эскадроном, принятым от Денисова.
Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.
– Ты совсем, совсем не понимаешь, – говорила она. Николай замолчал и согласился с нею.
Брат часто удивлялся глядя на нее. Совсем не было похоже, чтобы она была влюбленная невеста в разлуке с своим женихом. Она была ровна, спокойна, весела совершенно по прежнему. Николая это удивляло и даже заставляло недоверчиво смотреть на сватовство Болконского. Он не верил в то, что ее судьба уже решена, тем более, что он не видал с нею князя Андрея. Ему всё казалось, что что нибудь не то, в этом предполагаемом браке.
«Зачем отсрочка? Зачем не обручились?» думал он. Разговорившись раз с матерью о сестре, он, к удивлению своему и отчасти к удовольствию, нашел, что мать точно так же в глубине души иногда недоверчиво смотрела на этот брак.
– Вот пишет, – говорила она, показывая сыну письмо князя Андрея с тем затаенным чувством недоброжелательства, которое всегда есть у матери против будущего супружеского счастия дочери, – пишет, что не приедет раньше декабря. Какое же это дело может задержать его? Верно болезнь! Здоровье слабое очень. Ты не говори Наташе. Ты не смотри, что она весела: это уж последнее девичье время доживает, а я знаю, что с ней делается всякий раз, как письма его получаем. А впрочем Бог даст, всё и хорошо будет, – заключала она всякий раз: – он отличный человек.