Художник Матис

Опера

Художник Матис
Год создания	1934
Место первой постановки	Цюрих

Художник Матис (нем. Mathis der Maler) — опера немецкого композитора Пауля Хиндемита в 7 картинах, в которой музыкальным и сценическим языком рассказывается история жизни художника XVI столетия Матиаса Грюневальда. Вдохновил композитора на создание этой оперы расписанный М. Грюневальдом Изенгеймский алтарь. Продолжительность действия оперы — около 3 часов.

История

Премьера состоящей из трёх частей (Концерт ангелов, Положение во гроб и Искушение св. Антония) симфонии Художник Матис, являвшейся частью одноимённой оперы, состоялась в Берлине 14 марта 1934 года под руководством Вильгельма Фуртвенглера. Однако вскоре после этого опера была запрещена в национал-социалистской Германии, и премьера её прошла 28 мая 1938 года в Цюрихе. Особо политический, антифашистский настрой этому произведению придавали ряд сцен — в частности картина сожжения лютеранских книг в Майнце, явно перекликавшаяся с «книжными аутодафе» в нацистской Германии.

Автором либретто оперы был сам композитор.

Оркестр

Опера исполняется в сопровождении оркестра, состоящего из 2 флейт, 2 гобоев, 2 фаготов, 4 валторн, 2 труб, 3 тромбонов, тубы, литавры, ударных и 30 смычковых струнных инструментов.

Сюжетная линия

Время действия в опере — эпоха Великой Крестьянской войны в Германии XVI века (около 1525 года) в первых 6 картинах, в седьмой картине — несколькими годами позднее. События разворачиваются в городе Майнц и его окрестностях, и в Оденвальде.

Картина первая

Художник Матис работает над росписью алтаря в монастыре Антонитерхоф (св. Антония). Внезапно в монастыре перед ним появляется раненый предводитель восставших крестьян Швальб со своей дочерью Региной, преследуемый буквально по пятам врагами. Швальб, увидев искусно расписанный алтарь, изумлён мастерством художника, и в то же время он никак не может понять, как разумный и талантливый человек может тратить столько сил и времени на живопись в такое время, когда сейчас, в вооружённой борьбе решаются судьбы мира и справедливости. Матис смущён словами Швальба. Спасая его от врагов, художник решает оставить искусство и присоединиться к восставшим крестьянам.

Картина вторая

В Майнце в самом разгаре борьба между католиками и лютеранами. В это время в город приезжает архиепископ Альбрехт. Настоятель собора фон Поммерсфельден доносит ему о том, что его придворный живописец Матис спас жизнь предводителю мятежников Швальбу и требует жестоко наказать художника. Однако Альбрехт, ценящий талант его, не спешит с наказанием. В это время Матис оставляет своё место у архиепископа и уходит к восставшим.

Картина третья

Матис прощается со своей невестой Урсулой. В Майнце происходит брожение. Возбуждённые толпы черни сжигают на площади лютеранские «еретические» книги. В то же время между протестантами и архиепископом намечается «мировая». Князь церкви собирается сложить с себя духовный сан, стать светским правителем и женится на лютеранке Урсуле, примирив таким образом обе партии. Урсула должна послужить «искупительной жертвой» в этой сложной политике.

Картина четвёртая

Восставшие крестьяне, в войске которых теперь находится Матис, захватывают владения графа Хельфенштайна. После короткого «суда» они казнят графа, издеваются над его супругой, грабят церковь и оскверняют образ Богоматери. Возмущённый этой сценой Матис выступает на выручку графини и растерзанного образа Матери Божьей. Негодяи оставляют свои жертвы и набрасываются на самого художника. В драке ему грозит гибель, однако внезапно появившийся Швальб сообщает о приближении войска ландскнехтов под предводительством генерала Труксеса фон Вальдбурга. Крестьянская армия, погрязшая в грабежах и пьянстве, профессиональному войску ничего не способна противопоставить. Восставшие в бою разгромлены, Швальб погибает. Матису теперь грозит гибель от рук захвативших его княжеских наёмников, но его неожиданно спасает графиня Хельфенштайн, помнящая его помощь против злодеев.

Картина пятая

Брак Урсулы с кардиналом-архиепископом расстраивается. Альбрехт, философски мыслящий человек, решает в это страшное и жестокое время уйти из мира и стать отшельником. «Искупительная жертва» для блага единоверцев-лютеран со стороны Урсулы более не требуется.

Картина шестая

После страшной битвы и поражения крестьян художник Матис и дочь Швальба, Регина, охваченные ужасом, бегут по лесу. Страшно устав в результате упадка сил и нервного перенапряжения, они останавливаются на привал. Матис впадает в забытье, в котором ему видятся кошмарные картины и галлюцинации, похожие на пророчества. В то же время ему в фантасмагорических образах видится всё им пережитое. Демоны и монстры, посланники Сатаны, искушают художника несметными богатствами, властью, развратными красавицами и нечистыми знаниями магии. Матис внезапно видит себя святым Антонием, искушаемым демоническими силами. Хор чертей поёт ему: «Твой злейший враг — в тебе самом». Чтобы развеять страшное марево, Матис обращается со страстной молитвой к Спасителю, и чары рассеиваются. Перед ним вдруг является ставший анахоретом Альбрехт и призывает вернуться к художественному творчеству, забытому Матисом ради войны и борьбы.

Картина седьмая

Матис снова живёт в Майнце и работает в своей мастерской. С ним его бывшая возлюбленная Урсула. Регина, дочь Швальба, смертельно больна. Матис заканчивает свою последнюю картину, изображающую Спасителя на кресте. Взглянув на него, Регина узнаёт в образе распятого своего отца. После смерти девушки Матис покидает Майнц, желая и себе достойной смерти в одиночестве, наедине с самим собой.

Действующие лица

• Альбрехт Бранденбургский, кардинал, архиепископ Майнцской (тенор)
• Матис, живописец на службе у архиепископа (баритон)
• Лоренц фон Поммерсфельден, настоятель Майнцского собора (бас)
• Вольфганг Капито, советник архиепископа (тенор)
• Ридингер, богатый майнцский горожанин (бас)
• Ганс Швальб, вождь мятежных крестьян (тенор)
• Труксес фон Вальдбург, полководец наёмников-ландскнехтов (бас)
• Сильвестр фон Шаумберг, офицер в войске Труксеса (тенор)
• Граф Хельфенштайн (немая роль)
• Музыкант графа (тенор)
• Урсула, дочь Ридингера (сопрано)
• Регина, дочь Швальба (сопрано)
• Графиня Хельфенштайн (альт)

Горожане, католики и лютеране, крестьяне, студенты, солдаты и офицеры, монахи, демоны, чудовища, хор.

Литература

• Gudrun Breimann: Mathis der Maler und der «Fall Hindemith»: Studien zu Hindemiths Opernlibretto im Kontext der kulturgeschichtlichen und politischen Bedingungen der 30er Jahre, Frankfurt am Main [u. a.]: Lang, 1997. ISBN 3-631-31219-9
• Siglind Bruhn: The Temptation of Paul Hindemith: Mathis der Maler as a Spiritual Testimony, Stuyvesant, NY: Pendragon Press, 1998. ISBN 1-57647-013-X
• Claire Taylor-Jay: The artist-operas of Pfitzner, Krenek, and Hindemith: politics and the ideology of the artist, Aldershot, England; Burlington, VT: Ashgate, 2004. ISBN 0-7546-0578-7

Исполнения

В наше время опера была поставлена в Париже (Opera Bastille) в 2010 году. Режиссура Оливье Пи. В роли Матиса выступил немецкий баритон Маттиас Гёрне, известный исполнением песен Шуберта, Шумана и Малера.

Отрывок, характеризующий Художник Матис

На следующий день государь остановился в Вишау. Лейб медик Вилье несколько раз был призываем к нему. В главной квартире и в ближайших войсках распространилось известие, что государь был нездоров. Он ничего не ел и дурно спал эту ночь, как говорили приближенные. Причина этого нездоровья заключалась в сильном впечатлении, произведенном на чувствительную душу государя видом раненых и убитых.
На заре 17 го числа в Вишау был препровожден с аванпостов французский офицер, приехавший под парламентерским флагом, требуя свидания с русским императором. Офицер этот был Савари. Государь только что заснул, и потому Савари должен был дожидаться. В полдень он был допущен к государю и через час поехал вместе с князем Долгоруковым на аванпосты французской армии.
Как слышно было, цель присылки Савари состояла в предложении свидания императора Александра с Наполеоном. В личном свидании, к радости и гордости всей армии, было отказано, и вместо государя князь Долгоруков, победитель при Вишау, был отправлен вместе с Савари для переговоров с Наполеоном, ежели переговоры эти, против чаяния, имели целью действительное желание мира.
Ввечеру вернулся Долгоруков, прошел прямо к государю и долго пробыл у него наедине.
18 и 19 ноября войска прошли еще два перехода вперед, и неприятельские аванпосты после коротких перестрелок отступали. В высших сферах армии с полдня 19 го числа началось сильное хлопотливо возбужденное движение, продолжавшееся до утра следующего дня, 20 го ноября, в который дано было столь памятное Аустерлицкое сражение.
До полудня 19 числа движение, оживленные разговоры, беготня, посылки адъютантов ограничивались одной главной квартирой императоров; после полудня того же дня движение передалось в главную квартиру Кутузова и в штабы колонных начальников. Вечером через адъютантов разнеслось это движение по всем концам и частям армии, и в ночь с 19 на 20 поднялась с ночлегов, загудела говором и заколыхалась и тронулась громадным девятиверстным холстом 80 титысячная масса союзного войска.
Сосредоточенное движение, начавшееся поутру в главной квартире императоров и давшее толчок всему дальнейшему движению, было похоже на первое движение серединного колеса больших башенных часов. Медленно двинулось одно колесо, повернулось другое, третье, и всё быстрее и быстрее пошли вертеться колеса, блоки, шестерни, начали играть куранты, выскакивать фигуры, и мерно стали подвигаться стрелки, показывая результат движения.
Как в механизме часов, так и в механизме военного дела, так же неудержимо до последнего результата раз данное движение, и так же безучастно неподвижны, за момент до передачи движения, части механизма, до которых еще не дошло дело. Свистят на осях колеса, цепляясь зубьями, шипят от быстроты вертящиеся блоки, а соседнее колесо так же спокойно и неподвижно, как будто оно сотни лет готово простоять этою неподвижностью; но пришел момент – зацепил рычаг, и, покоряясь движению, трещит, поворачиваясь, колесо и сливается в одно действие, результат и цель которого ему непонятны.
Как в часах результат сложного движения бесчисленных различных колес и блоков есть только медленное и уравномеренное движение стрелки, указывающей время, так и результатом всех сложных человеческих движений этих 1000 русских и французов – всех страстей, желаний, раскаяний, унижений, страданий, порывов гордости, страха, восторга этих людей – был только проигрыш Аустерлицкого сражения, так называемого сражения трех императоров, т. е. медленное передвижение всемирно исторической стрелки на циферблате истории человечества.
Князь Андрей был в этот день дежурным и неотлучно при главнокомандующем.
В 6 м часу вечера Кутузов приехал в главную квартиру императоров и, недолго пробыв у государя, пошел к обер гофмаршалу графу Толстому.
Болконский воспользовался этим временем, чтобы зайти к Долгорукову узнать о подробностях дела. Князь Андрей чувствовал, что Кутузов чем то расстроен и недоволен, и что им недовольны в главной квартире, и что все лица императорской главной квартиры имеют с ним тон людей, знающих что то такое, чего другие не знают; и поэтому ему хотелось поговорить с Долгоруковым.
– Ну, здравствуйте, mon cher, – сказал Долгоруков, сидевший с Билибиным за чаем. – Праздник на завтра. Что ваш старик? не в духе?
– Не скажу, чтобы был не в духе, но ему, кажется, хотелось бы, чтоб его выслушали.
– Да его слушали на военном совете и будут слушать, когда он будет говорить дело; но медлить и ждать чего то теперь, когда Бонапарт боится более всего генерального сражения, – невозможно.
– Да вы его видели? – сказал князь Андрей. – Ну, что Бонапарт? Какое впечатление он произвел на вас?
– Да, видел и убедился, что он боится генерального сражения более всего на свете, – повторил Долгоруков, видимо, дорожа этим общим выводом, сделанным им из его свидания с Наполеоном. – Ежели бы он не боялся сражения, для чего бы ему было требовать этого свидания, вести переговоры и, главное, отступать, тогда как отступление так противно всей его методе ведения войны? Поверьте мне: он боится, боится генерального сражения, его час настал. Это я вам говорю.
– Но расскажите, как он, что? – еще спросил князь Андрей.
– Он человек в сером сюртуке, очень желавший, чтобы я ему говорил «ваше величество», но, к огорчению своему, не получивший от меня никакого титула. Вот это какой человек, и больше ничего, – отвечал Долгоруков, оглядываясь с улыбкой на Билибина.
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.