Худуд аль-алам

Худуд ал-Алам (араб. حدود العالم من المشرق الی المغرب‎) — географический трактат 982 года неизвестного персоязычного автора. Полное название сочинения: «Худуд ал-‘Алам мин ал-Машрик ила-л-Магриб» — «Границы мира с востока на запад». Самый ранний образец географического трактата на персидском языке.

Общие сведения

Компилятивное сочинение «Худуд ал-Алам» было написано в 372 году по мусульманскому календарю (то есть 982/983 году н. э.) и посвящалось эмиру Гузганана (на территории северного Афганистана) Абул-Харису Мухаммаду бин Ахмаду ал-Фаригуни. С оригинального манускрипта в 1258 году была снята копия, которую в 1892 году обнаружил в Бухаре русский ориенталист, капитан А. Г. Туманский.

Рукопись представляет собой часть более общего свода и состоит из 39 листов размером 28ҳ8 см, размер написанного текста составляет 20ҳ3 см. На каждой странице 23 ровные строки, написанные правильным и красивым шрифтом внутри очерченной рамки. Титульную страницу занимает название книги, стихи, написанные тем же почерком, но к тексту книги отношения не имеющие, имя переписчика, а также некоторые поздние добавления, не представляющие интереса. Заметки на полях некоторых страниц не имеют большого значения.

В целом сохранность текста высокая.

Содержание

Сочинение отличается стройной структурой: в первых шести главах даются общие сведения по физической географии (главы о горах, реках, озёрах, странах света); затем следует описание всех известных автору 52 областей ойкумены в направлении с востока на запад, с некоторой непоследовательностью. Порядок начинается с Китая и Индии и заканчивается странами Африки. Из народов, населявших Европу, самыми западными оказались жители Британии, включенные в сочинение как подданные Византии. О странах севернее Византии автор не имел никаких сведений, называя те края ненаселёнными пустынями Севера. Для каждой области прежде всего определяются границы и соседние народы. В относительно небольшом по объему труде география пределов известного мира изложена полнee и систематичнее, чем у других восточных авторов той эпохи.

Анонимный автор не был путешественником, а скорее кабинетным учёным из Гузганана, систематизировавшим доступные ему географические сведения, которые он: « нашел в книгах предшественников или слышал в преданиях». Автор не называет своих источников, но исследователям удалось установить труды предшествующих арабских географов IX и начала X веков: Джейхани, Ибн Хордадбеха, Балхи и других. Привлекая известные сведения по расселению народов Восточной Европы и сравнивая их с текстом Худуд ал-Алама, историки предполагают датировку информации по Европе в Худуд ал-Аламе не позднее первой трети IX века. Автор в нескольких местах упоминает о составленной им карте. Издатель труда В. В. Бартольд предполагал, что, возможно, Худуд ал-Алам представляет собой лишь пояснение к неким средневековым картам.

Отдельные главы труда посвящены описаниям славян и русов (см. цитату в статье Арабо-персидские источники по руси). Текст о русах в значительно более подробном виде содержится в работах практически всех ученых школы ал-Джайхани (Ибн Русте, Гардизи, ал-Марвази), однако Худуд-ал-Алам сохраняет, предположительно, текст общего древнего источника в наиболее неизменном виде.

История публикации

Русский ориенталист, капитан, а впоследствии генерал-майор А. Г. Туманский поддерживал дружбу с бехаями (религиозное течение) в русской Закаспийской провинции (Туркмения) в конце 1890-х. Он попросил одного из своих друзей, Мирзу Абул-Фадла Гульпаегани, разыскать утраченный труд Улугбека «История четырех улусов» (Тарих-и-улус-и-арба’а) в Бухаре. Тот в 1892 году так сообщил о результатах поиска:

«Во время моего пребывания в Бухаре все мои усилия отыскать „Историю четырех улусов“ оказались безуспешными, однако я обнаружил древний свод книг, который весьма хорош и содержит 4 трактата, из которых первый имеет географическое содержание и представляет собой предисловие к Карте; второй составлен 943 года назад и переписан 808 лет назад, он также имеет географическое содержание и включает названия городов, ныне совсем неизвестных; третий относится к музыке, он весьма краток; четвертый — энциклопедия имама Фахри-и Рази.»

Так называемое предисловие к Карте и было сочинение Худуд ал-Алам.

В 1896 году Туманский опубликовал перевод на русский глав о «славянах обращенных в христианство», славянах и русах с кратким комментарием. Туманский умер в 1920 году в Константинополе, а его жена передала манускрипт ориенталисту В. Ф. Минорскому в Париж, который, в свою очередь, с согласия жены Туманского передал манускрипт в Академию наук СССР, в Ленинград. Там в 1930 году вышло факсимильноe издание на оригинальном языке под редакцией академика В. В. Бартольда, который перевёл на русский язык фрагмент, посвящённый Восточной Европе.

В заключительных словах своего Предисловия к изданию Бартольд говорит, что основной причиной отказа от идеи полного перевода манускрипта было «огромное количество географических названий, прочтение которых остается неизвестным». В 1937 году Оксфордским университетом опубликован на английском языке полный перевод Худуд ал-Алама, выполненный В. Ф. Минорским. Минорский снабдил перевод также обширным научным комментарием и 12 картами отдельных географических районов. Карты были реконструированы им по тексту сочинения.

Ссылки

• [www.kroraina.com/hudud/index.html Hudud al-'Alam. The Regions of the World. A Persian Geography 372 A H. — 982 A.D./Tr. and expl. by V. Minorsky] — английский перевод и комментарии (фрагменты книги В. Ф. Минорского).
• [odnapl1yazyk.narod.ru/hududalal.htm Худуд ал-Алам] — русский перевод по английскому изданию: Hudud al-'Alam. The Regions of the World. A Persian Geography 372 A H. — 982 A.D./Tr. and expl. by V. Minorsky
• Предисловие Минорского к английскому изданию Худуд ал-Алама: [www.vostlit.info/Texts/rus4/Hudud/vved.htm], [odnapl1yazyk.narod.ru/hudud00.htm]
• [www.vostlit.info/Texts/rus4/Hudud/text44.html Худуд ал-Алам, § 44. Рассказ о стране русов и её городах.]
• [www.vostlit.info/Texts/rus4/Hudud/pred.htm Введение к Худуд ал-Алам] — к изданию: Материалы по истории киргизов и Киргизии. М. 1973
• [apnovoselcev.narod.ru/text/tx/tx010.html Новосельцев А. П. «Худуд ал-Алам» как источник о странах и народах Восточной Европы]

Отрывок, характеризующий Худуд аль-алам

На другой день было написано следующее письмо к Наполеону.
«Monsieur mon frere. J'ai appris hier que malgre la loyaute avec laquelle j'ai maintenu mes engagements envers Votre Majeste, ses troupes ont franchis les frontieres de la Russie, et je recois a l'instant de Petersbourg une note par laquelle le comte Lauriston, pour cause de cette agression, annonce que Votre Majeste s'est consideree comme en etat de guerre avec moi des le moment ou le prince Kourakine a fait la demande de ses passeports. Les motifs sur lesquels le duc de Bassano fondait son refus de les lui delivrer, n'auraient jamais pu me faire supposer que cette demarche servirait jamais de pretexte a l'agression. En effet cet ambassadeur n'y a jamais ete autorise comme il l'a declare lui meme, et aussitot que j'en fus informe, je lui ai fait connaitre combien je le desapprouvais en lui donnant l'ordre de rester a son poste. Si Votre Majeste n'est pas intentionnee de verser le sang de nos peuples pour un malentendu de ce genre et qu'elle consente a retirer ses troupes du territoire russe, je regarderai ce qui s'est passe comme non avenu, et un accommodement entre nous sera possible. Dans le cas contraire, Votre Majeste, je me verrai force de repousser une attaque que rien n'a provoquee de ma part. Il depend encore de Votre Majeste d'eviter a l'humanite les calamites d'une nouvelle guerre.
Je suis, etc.
(signe) Alexandre».
[«Государь брат мой! Вчера дошло до меня, что, несмотря на прямодушие, с которым соблюдал я мои обязательства в отношении к Вашему Императорскому Величеству, войска Ваши перешли русские границы, и только лишь теперь получил из Петербурга ноту, которою граф Лористон извещает меня, по поводу сего вторжения, что Ваше Величество считаете себя в неприязненных отношениях со мною, с того времени как князь Куракин потребовал свои паспорта. Причины, на которых герцог Бассано основывал свой отказ выдать сии паспорты, никогда не могли бы заставить меня предполагать, чтобы поступок моего посла послужил поводом к нападению. И в действительности он не имел на то от меня повеления, как было объявлено им самим; и как только я узнал о сем, то немедленно выразил мое неудовольствие князю Куракину, повелев ему исполнять по прежнему порученные ему обязанности. Ежели Ваше Величество не расположены проливать кровь наших подданных из за подобного недоразумения и ежели Вы согласны вывести свои войска из русских владений, то я оставлю без внимания все происшедшее, и соглашение между нами будет возможно. В противном случае я буду принужден отражать нападение, которое ничем не было возбуждено с моей стороны. Ваше Величество, еще имеете возможность избавить человечество от бедствий новой войны.
(подписал) Александр». ]


13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.
Только что они выехали за корчму на гору, как навстречу им из под горы показалась кучка всадников, впереди которой на вороной лошади с блестящею на солнце сбруей ехал высокий ростом человек в шляпе с перьями и черными, завитыми по плечи волосами, в красной мантии и с длинными ногами, выпяченными вперед, как ездят французы. Человек этот поехал галопом навстречу Балашеву, блестя и развеваясь на ярком июньском солнце своими перьями, каменьями и золотыми галунами.
Балашев уже был на расстоянии двух лошадей от скачущего ему навстречу с торжественно театральным лицом всадника в браслетах, перьях, ожерельях и золоте, когда Юльнер, французский полковник, почтительно прошептал: «Le roi de Naples». [Король Неаполитанский.] Действительно, это был Мюрат, называемый теперь неаполитанским королем. Хотя и было совершенно непонятно, почему он был неаполитанский король, но его называли так, и он сам был убежден в этом и потому имел более торжественный и важный вид, чем прежде. Он так был уверен в том, что он действительно неаполитанский король, что, когда накануне отъезда из Неаполя, во время его прогулки с женою по улицам Неаполя, несколько итальянцев прокричали ему: «Viva il re!», [Да здравствует король! (итал.) ] он с грустной улыбкой повернулся к супруге и сказал: «Les malheureux, ils ne savent pas que je les quitte demain! [Несчастные, они не знают, что я их завтра покидаю!]