Худяков, Николай Николаевич
| Худяков Николай Николаевич | ||
 | ||
| Род деятельности: |
учёный | |
|---|---|---|
| Дата рождения: | ||
| Место рождения: | ||
| Гражданство: | ||
| Подданство: | ||
| Дата смерти: | ||
| Место смерти: | ||
| Награды и премии: |
| |
Николай Николаевич Худяков (1866—1927) — русский советский микробиолог и физиолог растений. Доктор философии (1894), магистр ботаники (1898).
Биография
Происходил из старого дворянского рода Худяковых; был сыном военного врача, генерал-майора. Известно, что родители его матери были соседями И. С. Тургенева по имению.
В 1884 году окончил Киевский кадетский корпус, но не стал поступать на военную службу и в 1885 году поступил на историко-филолологический факультет Новороссийского университета в Одессе. Летом 1887 года Худяков перешёл в московскую Петровскую земледельческую и лесную академию, но из-за участия в студенческих беспорядках и последовавшего за ними конфликта с администрацией академии уже в декабре того же года оставил её. Высшее образование продолжил в Германии: после Высшей агрономической школы в Йене окончил в 1890 году Берлинский университет; затем в 1891—1894 годах учился в Лейпцигском университете и занимался в лаборатории В. Пфеффера физиологией растений в качестве его ассистента.
В 1894 году вернулся в Россию и, сдав в 1895 году в Московском университете магистерские экзамены, стал преподавать в Московском сельскохозяйственном институте бактериологию и физиологию растений. В конце апреля 1898 года защитил в Харьковском университете диссертацию на степень магистра ботаники «К учению об анаэробиозе». В июне 1898 года утверждён адъюнкт-профессором кафедры физиологии растений и бактериологии в Московском сельскохозяйственном институте (МСХИ); с февраля 1905 года — профессор. Одновременно в 1899—1911 годах он был приват-доцентом кафедры ботаники физико-математического факультета Московского университета, где впервые начал читать курс общей микробиологии; в 1911 году в знак протеста против политики Л. А. Кассо покинул университет и с 1912 года был профессором кафедры ботаники Московского коммерческого института. Также Н. Н. Худяков преподавал на «Коллективных уроках» при Московском обществе воспитательниц и учительниц (с 1886 до из закрытия в 1889), в Коммерческом училище и в Народном университете им. А. Л. Шанявского. Он также читал популярные лекции в Политехническом музее.
Печатных работ оставил немного; они посвящены почвенной микробиологии и вопросам анаэробиоза: «К учению об анаэробиозе» (Ч.1. — М., 1896); «Общая микробиология» (М.-Л., 1934). В 1926 году вышел первый в России учебник по сельскохозяйственной микробиологии — «Сельскохозяйственная микробиология», написанный Худяковым и ставший настольной книгой для многих поколений советских микробиологов[1][2]. Им (вместе с сотрудниками института) был открыто явление адсорбции бактерий частицами почвы. Из лаборатории Н. Н. Худякова вышли учёные, внесшие большой вклад в развитие почвенной микробиологии, в их числе Е. Н. Мишустин.
Умер 1 июня 1927 года. Похоронен на мемориальном кладбище профессоров МСХИ.
Напишите отзыв о статье "Худяков, Николай Николаевич"
Примечания
Литература
- Волков В. А., Куликова М. В. Московские профессора XVIII — начала XX веков. Естественные и технические науки. — М.: Янус-К; Московские учебники и картолитография, 2003. — С. 253—254. — 294 с. — 2000 экз. — ISBN 5—8037—0164—5.
- Худяков Николай Николаевич // Большая советская энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия. 1969—1978.
Рекомендуемая литература
- Чаянов А. Проф. Н. Н. Худяков. Некролог (1927)
- Фёдоров В. М. Памяти проф. Н. Н.удякова (1952).
Ссылки
- [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8116 Худяков Николай Николаевич] // Лица Москвы. Московская энциклопедия
- [letopis.msu.ru/peoples/1052 Худяков Николай Николаевич] на сайте «Летопись Московского университета»
Отрывок, характеризующий Худяков, Николай Николаевич
– Так, так.– А ежели я прав, то я принесу пользу отечеству, для которого я готов умереть.
– Так… так…
– И ежели вашей светлости понадобится человек, который бы не жалел своей шкуры, то извольте вспомнить обо мне… Может быть, я пригожусь вашей светлости.
– Так… так… – повторил Кутузов, смеющимся, суживающимся глазом глядя на Пьера.
В это время Борис, с своей придворной ловкостью, выдвинулся рядом с Пьером в близость начальства и с самым естественным видом и не громко, как бы продолжая начатый разговор, сказал Пьеру:
– Ополченцы – те прямо надели чистые, белые рубахи, чтобы приготовиться к смерти. Какое геройство, граф!
Борис сказал это Пьеру, очевидно, для того, чтобы быть услышанным светлейшим. Он знал, что Кутузов обратит внимание на эти слова, и действительно светлейший обратился к нему:
– Ты что говоришь про ополченье? – сказал он Борису.
– Они, ваша светлость, готовясь к завтрашнему дню, к смерти, надели белые рубахи.
– А!.. Чудесный, бесподобный народ! – сказал Кутузов и, закрыв глаза, покачал головой. – Бесподобный народ! – повторил он со вздохом.
– Хотите пороху понюхать? – сказал он Пьеру. – Да, приятный запах. Имею честь быть обожателем супруги вашей, здорова она? Мой привал к вашим услугам. – И, как это часто бывает с старыми людьми, Кутузов стал рассеянно оглядываться, как будто забыв все, что ему нужно было сказать или сделать.
Очевидно, вспомнив то, что он искал, он подманил к себе Андрея Сергеича Кайсарова, брата своего адъютанта.
– Как, как, как стихи то Марина, как стихи, как? Что на Геракова написал: «Будешь в корпусе учитель… Скажи, скажи, – заговорил Кутузов, очевидно, собираясь посмеяться. Кайсаров прочел… Кутузов, улыбаясь, кивал головой в такт стихов.
Когда Пьер отошел от Кутузова, Долохов, подвинувшись к нему, взял его за руку.
– Очень рад встретить вас здесь, граф, – сказал он ему громко и не стесняясь присутствием посторонних, с особенной решительностью и торжественностью. – Накануне дня, в который бог знает кому из нас суждено остаться в живых, я рад случаю сказать вам, что я жалею о тех недоразумениях, которые были между нами, и желал бы, чтобы вы не имели против меня ничего. Прошу вас простить меня.
Пьер, улыбаясь, глядел на Долохова, не зная, что сказать ему. Долохов со слезами, выступившими ему на глаза, обнял и поцеловал Пьера.
Борис что то сказал своему генералу, и граф Бенигсен обратился к Пьеру и предложил ехать с собою вместе по линии.
– Вам это будет интересно, – сказал он.
– Да, очень интересно, – сказал Пьер.
Через полчаса Кутузов уехал в Татаринову, и Бенигсен со свитой, в числе которой был и Пьер, поехал по линии.
Бенигсен от Горок спустился по большой дороге к мосту, на который Пьеру указывал офицер с кургана как на центр позиции и у которого на берегу лежали ряды скошенной, пахнувшей сеном травы. Через мост они проехали в село Бородино, оттуда повернули влево и мимо огромного количества войск и пушек выехали к высокому кургану, на котором копали землю ополченцы. Это был редут, еще не имевший названия, потом получивший название редута Раевского, или курганной батареи.
Пьер не обратил особенного внимания на этот редут. Он не знал, что это место будет для него памятнее всех мест Бородинского поля. Потом они поехали через овраг к Семеновскому, в котором солдаты растаскивали последние бревна изб и овинов. Потом под гору и на гору они проехали вперед через поломанную, выбитую, как градом, рожь, по вновь проложенной артиллерией по колчам пашни дороге на флеши [род укрепления. (Примеч. Л.Н. Толстого.) ], тоже тогда еще копаемые.
Бенигсен остановился на флешах и стал смотреть вперед на (бывший еще вчера нашим) Шевардинский редут, на котором виднелось несколько всадников. Офицеры говорили, что там был Наполеон или Мюрат. И все жадно смотрели на эту кучку всадников. Пьер тоже смотрел туда, стараясь угадать, который из этих чуть видневшихся людей был Наполеон. Наконец всадники съехали с кургана и скрылись.
Бенигсен обратился к подошедшему к нему генералу и стал пояснять все положение наших войск. Пьер слушал слова Бенигсена, напрягая все свои умственные силы к тому, чтоб понять сущность предстоящего сражения, но с огорчением чувствовал, что умственные способности его для этого были недостаточны. Он ничего не понимал. Бенигсен перестал говорить, и заметив фигуру прислушивавшегося Пьера, сказал вдруг, обращаясь к нему:
– Вам, я думаю, неинтересно?
– Ах, напротив, очень интересно, – повторил Пьер не совсем правдиво.
С флеш они поехали еще левее дорогою, вьющеюся по частому, невысокому березовому лесу. В середине этого
леса выскочил перед ними на дорогу коричневый с белыми ногами заяц и, испуганный топотом большого количества лошадей, так растерялся, что долго прыгал по дороге впереди их, возбуждая общее внимание и смех, и, только когда в несколько голосов крикнули на него, бросился в сторону и скрылся в чаще. Проехав версты две по лесу, они выехали на поляну, на которой стояли войска корпуса Тучкова, долженствовавшего защищать левый фланг.
